Мой ректор военной академии. Часть вторая - Тереза Тур 9 стр.


— Ваше исчезновение заметил Пауль в девять утра.

— Что же ему не спалось-то? — поморщилась я, представляя себе, какая поднялась паника.

— Куда-то отпроситься у вас хотел.

— Родители уже знают, что со мной ничего не случилось?

— Да, конечно.

— Спасибо вам.

— Я не вижу на вас перстня!

— Отдала, — усмехнулась я.

— Не помирились?

— Нет, Фредерик. Милорд Верд меня просто не слышит. С чем я его и поздравляю.

— О… уже язвительность! — почему-то обрадовался император.

— Есть такое, — пробурчала я.

— Мой старший сын — идиот. Влюбленный. Ревнивый. И потому ничего не соображающий.

— Не смею спорить с вашим величеством.

— Где он сейчас?

— В каком-то лесу. Сидит либо у костра, либо в какой-то избушке.

Император хмыкнул.

— Можно я скажу вам правду, Вероника?

— Слушаю вас.

— Вы понимаете… Перстень — артефакт, конечно, очень мощный. Но не наделенный мышлением. Он не живой. Он всего лишь выполняет приказы хозяйки.

Я вскочила:

— Вы понимаете, что вы мне только что сказали, ваше величество?

— Конечно, — удивился император. — Ровно столько, сколько я планировал вам сказать. Вы сами отправились к Ричарду. Это вы хотели его видеть. И были так решительно настроены, что пробили его защиту от вторжений. Мне, кстати, это не удалось. Значит — и он хотел вас видеть. Я так понимаю, больше, чем хотел.

Закрыла лицо руками.

— Ну, что вы… — мягко сказал император. — Хотеть… видеть любимого мужчину — это не просто хорошо. Это же замечательно. Что вас в этом смущает?

— Пожалуй, Фредерик, я не буду отвечать на этот вопрос. С вашего позволения, конечно. К тому же слуги наверняка накрыли на стол. Вы же не обедали?

Император согласно кивнул.

— У меня было такое утро, что я еще и не завтракал…

— Позвольте вас сопроводить в столовую, — улыбнулась я.

— Позволяю, — и он протянул мне руку.

Я на полном серьезе склонилась в реверансе — с припадением на колено — все как положено. Вложила в его руку свою. И мы чинно отправились.

— Из артефактов на вас остался только браслет, — говорил Император, прощаясь. — Он сильный — но этого явно не достаточно. Поэтому я после обеда над ним поколдую — усилю защиту.

— Спасибо вам.

— Просто будьте счастливы… — улыбнулся Фредерик. — И можно вас попросить, Вероника?..

— Да? — удивленно посмотрела на Императора. О чем он может просить меня?!

— Бросайте затею с сигаретами, пожалуйста. Вам не идет!

— Слушаюсь, ваше величество.

— Не ерничайте. И не злитесь на милорда Милфорда. Ему по должности не положено что-то от меня утаивать.

Дома, когда улеглась суматоха, вызванная моим появлением, мама плакала — я ее утешала — ко мне подошел Паша.

— Мама, я бы хотел с тобой поговорить.

— Дочка, — заглянул папа, — мы по магазинам. За продуктами. Что-то тебе привезти?

— Мандаринок. Представляешь, я их в этом году еще не пробовала.

— И внукам любимым надо конфеток, — не удержался Паша. Я рассмеялась — и обняла его.

— И что такое важное ты хотел со мной обсудить, что поднялся в девять утра? — мы прошли с ним в отцовский кабинет.

— Вот зря ты смеешься. Паника здесь была изрядная.

— Прости.

— Мама, я хочу вернуться в империю Тигвердов.

— Что? — опешила я.

— В Академии за мной сохранили место. И… понимаешь, мне там интереснее, чем здесь. Там — магия. Там — я могу стать кем-то. Сделать что-то значимое.

— Ты и здесь можешь, — растерялась я.

— Например, — презрительно фыркнул Паша.

— Выиграть Олимпийские игры по фехтованию на шпагах.

— Так одно другому не помеха.

— В каком смысле?

— Я договорился — мне позволят посещать тренировки в школе Олимпийского резерва. Здесь, у нас. По вечерам мне будут давать увольнительную. Исполняющий обязанность начальника Академии не против. Тяжеловато будет — зато не скучно. И с тобой будем видеться. А на выходные ты, как обычно, будешь нас с Рэмом забирать. Ну, если мы во что-нибудь не ввяжемся.

— Паша, ты понимаешь, что после Академии ты будешь военнообязанным. И попадешь в имперскую армию. Я не думаю, что милорд Верд или его величество будут тебя прикрывать или оставлять в столице для того, чтобы ты блистал на балах и парадах.

— Я и не хочу этого.

— А ты забыл, как, допустим, милорд Верд добился своего высокого положения? Ты забыл, что его называют имперским палачом? Ты знаешь, что у него убили мать — и он сорвался, залив провинцию кровью? И это скромно называется «нервным срывом»… Ты знаешь, что из боевой пятерки милорда Верда двое уже погибли!?

— Но это не обязательно случится со мной, — упрямо сжал губы Павел.

— Но я не готова к тому, чтобы отправлять своего сына в мясорубку во славу империи Тигвердов!

— А поместье получить ты готова?! От этой самой империи?

У меня в голове помутилось от этого хамского тона, от презрительно поджатых губ. От надменного аристократизма, который я ненавидела во всех проявлениях.

И я впала в такой ярый гнев, что у меня захолодел позвоночник, а в горле, наоборот, заклокотал огонь. Плохо понимая, что делаю, я черпанула силы в защитном браслете — мне показалось, что он протестующее пискнул — и распяла Пашку на потолке в позе морской звезды. Как это уже делал милорд Верд, когда наказывал их с Рэмом. Полюбовалась на дело рук своих, прошипела обалдевшему сыну:

— Никогда не смей разговаривать со мной в таком тоне.

И потеряла сознание.

Пришла в себя от того, что меня кто-то осторожно похлопывает по щекам.

— Миледи Вероника, — надо мной склонился целитель Ирвин. — Пришли в себя? Отлично… А сейчас аккуратненько так приподнимайтесь. Отлично. Пьем настоечку. Хорошая настоечка… Невкусная?

Я закивала.

— Зато полезная! А то я занимаюсь с мастером Феликсом, а мастер Рэм прибегает, говорит — вам нехорошо.

— Мам! Ты крута неимоверно! — раздался с потолка восторженный вопль Паши.

— Божечки! — схватилась за голову. — Я так надеялась, что мне все это померещилось…

— Ты что! — Паша на потолке лучился от гордости. — Это же классно! Ты, мать, маг!

— Чтоб хорошее…

— Это и есть самое лучшее! Смотри, Рэм, что мама творит!

— Это что ты творишь, — отвязался на него Рэм. — Матушку довел. Миледи Вероника, вы можете подняться?

— Наверное, могу, — я вопросительно посмотрела на целителя.

— Осторожненько только.

— Матушке! Гип-гип, ура!!!! — никак не мог угомониться Паша.

— Жаль, я тебе еще и звук выключать не умею, — проворчала я.

— Миледи, — обратился ко мне целитель. — Я, конечно, понимаю, что мастер Пауль заслужил наказание. Но, может быть, вы все-таки снимете его с потолка? Что-то мне подсказывает, что ваши уважаемые родители будут нервничать, увидев подобное.

— Ирвин, — я не знала, смеяться мне или плакать. — Дело в том, что я понятия не имею, как у меня это получилось. А уж тем более не знаю, как снять с потолка этого гаденыша…

Милорд Милфорд выглядел уставшим. Но это не помешало ему с детским любопытством и чистым незамутненным восторгом любоваться на морскую звезду в исполнении моего сына.

— Я думал, так развлекается только Рэ, — обратился он ко мне.

— Точно, — прокомментировал с потолка Паша. — Он так при маме делал.

— Он, правда, еще звук убирал, — недовольно поморщился начальник контрразведки. — А как это получилось?

— Я маму достал.

— Мастер Пауль, вы сейчас и меня достанете. И это будет гораздо хуже. Для вас. Я пока разговариваю с миледи Вероникой.

Честно говоря, я думала, что на такой пассаж мой сын разразится какой-нибудь гневной и протестующей речью на тему: «Свободу попугаям!». Однако Паша четко ответил:

— Моя вина, милорд. Приношу извинения.

— Итак, — обратился ко мне глава контрразведки. — Что вы почувствовали?

— Дикий гнев. У меня был тяжелый день, — расстроено проговорила я.

— Где вы взяли энергию?

— В браслете.

— А перстень где?

— Вернула.

— Простите, — тихо посочувствовал он.

— Ничего. Но я ума не приложу, что с этим потолочным украшением делать.

— Снимите, — достаточно безразлично пожал плечами милорд Милфорд.

Провозились мы около часа. Реально, мне было проще пригвоздить сына к потолку, чем понять, как я это сделала. Необходимо было обернуть заклинание вспять, но ничего не получалось. По мнению Милфорда, магия во мне отсутствовала как таковая.

— Ничего не понимаю! — приговаривал он. — Вот вы же как-то это сделали! И как-то создавали порталы! Только не в те места, куда надо… Что ж такое!!!

Потом выяснилось, что он тоже не может расколдовать Пауля. Я дергалась все больше и больше. Рэм предложил свою помощь. Вдвоем им удалось лишить наш дом потолочного украшения. Но я так и не поняла — как. Такое ощущение, что кто-то или что-то, вдоволь надо мной поглумившись, отменило заклинание как таковое. И Пашу очень аккуратно опустило на пол.

— Я буду рекомендовать его величеству закончить на этом наши занятия магией. Или предоставить вам другого учителя. Простите, Вероника, но я явно не справляюсь, — сказал мне напоследок начальник контрразведки.

Глава 10

— Рэм, пожалуйста…

— Миледи Вероника, — высокомерно посмотрел на меня наследник Реймского герцогства. — Я бы попросил вас не вмешиваться в мои отношения с матерью.

Это я попыталась уговорить его. Объяснить, что герцогине больше ничего не оставалось, как поступить так, как она поступила. И… Холод в голосе Рэма заставил меня поежится.

— А не звезданулся ли ты тупой башкой обо что-нибудь так с матерью разговаривать? — исподлобья взглянул на него Паша.

— Никто не смеет указывать мне… — природный аристократизм наследного герцога встретился с кулаком Паши.

— Никто не смеет в таком тоне говорить с матерью!!! — зло заявил он. И тут же ему прилетело обратно.

— А ну-ка, прекратили оба! — рявкнула я, бросаясь между ними.

— Он первый начал, — дружным хором сказали молодые люди.

— Для того, чтобы закрыть тему: Рэм, я считаю, что ты не прав. Но решение принимать только тебе.

— Простите меня, миледи Вероника, — потупился юный герцог. — Я действительно перешел границы допустимого.

— Как же полезен кулак в наставлении на путь истинный, — торжественно провозгласил неугомонный Паша.

— Довольно! — зарычала я, осознав, что сейчас драка продолжится. — Разошлись по разным углам!

— Как у вас весело… — с завистью протянул Феликс из кресла — про него все забыли — и он оказался свидетелем этой сцены.

— Не переживай, — обнадежил его Павел. — Вот Ирвин тебя починит — и готово. Тоже будешь в драках участие принимать.

— Ты что — с ума сошел? — остановил его более рассудительный Рэм. И не успела я обрадоваться, как герцог Реймский добавил. — Брата же учить и учить!!!

— Вот и возьмемся! — с энтузиазмом заявил сын.

— Стоп! — сказала я, видя, как загорелись глаза у Феликса. — Нет, я конечно, за черепаху Тортиллу с ее «Драться надо — так дерись»… Но все же мне бы хотелось уточнить, что драку надо начинать только после того, как не получилось договориться другим способом.

— Мам, просто с помощью прямого удара в челюсть — короче!

— Павел! — возопила я.

— Ну, по крайней мере, с мужчинами.

— Это кошмар какой-то!

— Павел, ты когда будешь язык за зубами держать, — включил рассудительность Рэм.

— Сразу после тебя, твое сиятельство!

— Все! Довольно! Идите к себе. Уроки учить!…

И моя троица удалилась.

Родителей все не было. Я уже начала беспокоиться — стала звонить на мобильники и одному, и второму. Выяснила, что оба недоступны. Постаралась отогнать тяжелые мысли — стала себя убеждать, что ничего не случилось — просто не надо кликать.

Пометалась по дому. Накинула куртку, вышла на улицу. Не успела закурить, как рядом со мной оказался Фредерик Тигверд.

— Я же просил, — поморщился он.

— Ваше величество? — удивилась я. — У вас что — камеры установлены? И вы специально следили, когда я возьмусь за сигареты?

— Нет. Я почувствовал, что вы в панике — и решил проверить, все ли с вами в порядке.

— Родителей нет. И связи с ними — тоже.

И я показала на мобильный телефон.

— Они поехали за продуктами несколько часов назад. И должны были уже вернуться.

— Ну, с вашими — как вы это называете — пробками… — усмехнулся император.

— А телефоны?

— Давайте сюда. Я попробую пробиться. Интересно, что будет, если вашу технику усилить магией.

Я кивнула и протянула ему телефон. Он замолчал и сосредоточился. Потом заговорил:

— Добрый вечер, господин Журавлев. Да. Тигверд. Вероника беспокоится — вас нет дома. В больнице?

— Что-то с мамой? — прошептала я.

— С вами все в порядке, но коллегу вашей супруги доставили в тяжелом состоянии? Связи нет? Понятно. А что Ирвина сразу не вызвали? Диктуйте адрес, сейчас будем.

— Денис подогнал мой пыжик, — сказала я, готовясь бежать в дом за ключами и документами. Фредерик остановил меня.

— Вероника, — мягко сказал он. — Я позабочусь обо всем. Сейчас пребудет главный целитель — и мы отправимся.

— Вы построите портал?

— Нет. Я никогда не был в этом месте, поэтому построить портал туда не возможно. Если бы это было в нашем мире, я бы сориентировался на твоих родителей. Но у вас магии в мире почти нет. Это странно. Непривычно. И очень тяжело работать с силой. Так что поедем мы на машине.

— Хорошо, — согласилась я.

Больница. Серые, обшарпанные коридоры, по которым нас вел мой отец, вызвали резкий приступ любопытства и у императора, и у его главного целителя. Отец довел нас до палаты, перед которой нас ждала мама. Ирвин сразу прошел к больной, а мы остались в коридоре. Папа, как только выполнил свой долг — сразу уселся на диванчик. И задремал. А я приступила к расспросам:

— Мам, да что случилось?

Моя ехидная, неунывающая матушка была какой-то потерянной.

— Ника! — махнула она рукой. — Наташа — такая девочка хорошая. Вот что еще людям надо? А он — отказался!

— Девочка? — обеспокоено спросил Фредерик. — Незаконнорожденная? Сколько ей?

— Ей тридцать шесть — она чуть Ники постарше.

— Маргарита Дмитриевна… — проворчал император. — Я думал — речь идет о каком-то брошенном ребенке.

— Нет, — отрицательно покачало головой мама. — Наташа сама ждет ребенка. И у нее — угроза выкидыша.

— Я понял — в кого пошла моя невестка, — улыбнулся Фредерик.

Посмотрела на него с осуждением — вот какая я ему невестка! Но ничего не сказала — все же он почувствовал, что мне плохо, пришел на помощь. А наши с Ричардом выяснения отношений… Касаются лишь нас.

— Если бы вы еще умели принимать для себя все то, что вы просите для других, — проговорил император.

— Мам, — решила я перевести тему, — А Наташа — это кто?

— Понимаешь, — мама вдруг смутилась. — Когда нам сказали, что ты…. Все это время… Просто — это автор нашего издательства. Она у нас публикуется, я ее книги редактирую. А в эти месяцы мы подружились. И она позвонила мне, когда ей стало плохо. И мы с отцом…

— Слушайте, а где ее муж? — спросил Фредерик.

— У нее нет мужа, — печально ответила мама. — А молодой человек, с которым она… В общем, он ей сказал, что хотел получить удовольствие — а не головную боль на всю жизнь.

— Разве можно завязывать отношения с такими ненадежными людьми, — скривился Фредерик. — Разве она не понимала, как он поступит в экстремальной ситуации?

— Никто из нас не знает, как поступит другой в экстремальной ситуации, — тихо ответила я — и отвернулась.

Мне стало больно — а вот что было — если бы в этот момент беременной оказалась я?.. Мысль о том, что я ждала ребенка, привезенного с волшебного острова, до сих пор занозой сидела в сердце.

— Ваше величество! — отрапортовал на весь больничный коридор Ирвин.

Назад Дальше