В ответ на укоризненный взгляд девушки он произнес:
- Ему уже ничего не надо, а мне еще пригодится.
После переодевания они принялись за дальнейшие поиски, но ни оружия, ни еды обнаружить им не удалось.
И они принялись за нелегкое дело - копать могилу.
Наташа хотела сказать, что они провозятся с этим не один день, но когда она увидела, как под руками ее таинственного спасителя лопата входит в почву и поднимает огромный пласт земли, поняла, что это будет намного быстрее.
Уже почти совсем стемнело, когда Ивашов закончил свою работу, Затем он сам уложил всех погибших в братскую могилу и закопал.
Наташу, которая только смотрела сквозь слезы на эту картину, начала пробирать дрожь.
Наконец, Ивашов, воткнул лопату в землю и подошел к ней.
- Ох, да ты замерзла совсем сестричка, - ласково сказал он и обнял ее за плечи.
До этого момента Наташу из мужчин обнимал только отец, и сейчас было так необычно, что ее прижимает к себе практически незнакомый человек. Но она ясно чувствовала, что эти объятия имеют своей целью именно, то чтобы она хоть немного согрелась. И, может, именно поэтому она почувствовала внутреннее неудовольствие, этим обстоятельством.
От Ивашова так пыхало жаром, что она согрелась почти сразу.
Он увел ее к краю зарослей и усадил под раскидистую ель неизвестно как выросшую в этом мелколесье, накрыл ноги плащ-палаткой, и начал разводить костер.
- Интересно, - подумала Наташа,- откуда у него спички?- но костерок уже горел, почти не видный, со стороны под широкими еловыми лапами.
Затем Игорь уселся напротив нее и, сделав самокрутку, с наслаждением закурил.
Немного погодя он встал и ушел в темноту, сказав, что сейчас вернется.
Наташа осталась одна, и сразу все стало тревожным, страшным, она судорожно вглядывалась в темноту, и прислушивалась к каждому шороху.
Но тут вернулся Ивашов с помятым ведром, на четверть наполненным речной водой с кусочками тающего льда, и ловко приладил его на перекладину к костру, после чего коротко сказал
-Хоть горячей водички попьем.
Наташа коротко кивнула, ей вновь стало спокойней, и она почувствовала, что засыпает. Ее уже не волновало, почему Ивашов так быстро поправился, как умерли фашисты, и что они будут делать завтра. Рядом с этим человеком она чувствовала себя в полной безопасности.
Утром она проснулась с ощущением, что в ее жизни случилось что-то хорошее. Она повернулась и увидела Игоря, он сидел напротив нее в прежней позе.
- Ты хоть спал? - спросила она хриплым со сна голосом.
- Спал, не переживай. Но надо уже подниматься и думать, что дальше делать.
И тут уже Иванова открыла рот по-настоящему, а Игорь широко раскрыв глаза слушал, все, что она думает о нем, а думала она о нем много и не только положительно:
- Как тебе не стыдно! - обличала она Ивашова,- ты же советский человек! Почему ты не расскажешь о своих талантах, ты мог бы лечить раненых, а ученые, изучив твои способности, могли бы научить других, делать такие же вещи. А ты просто воюешь красноармейцем, хотя мог бы принести гораздо больше пользы в тылу. И сейчас, вот как ты объяснишь, что у тебя все раны зажили. Такие ранения еще месяц должны заживать, да все равно после них ты инвалидом должен быть.
Ивашов выслушал сбивчивую речь Наташи, не моргнув глазом, потом вздохнул и сказал:
- Сестричка, перевяжи мне, пожалуйста, спину.
Наташа, несколько секунд молчала, потом послушно встала и, взяв перевязочный пакет из рук бойца начала перевязывать ему спину на которой, когда он стянул гимнастерку, оказался большой кровоточащий рубец.
Девушка перевязывала рану и лихорадочно пыталась что-то вспомнить, то, что несколько минут назад она хорошо знала, и вдруг забыла в одну секунду. Но вспомнить никак не удавалось, и она молча закончила перевязку, для которой одного пакета было явно мало.
Ивашов накинул гимнастерку и вновь усевшись, налил ей стакан остывшего кипятка.
- Вот попей водички, впереди дорога дальняя, я фляжку одну наполнил, а больше не нашел.
Они еще немного посидели у костра, ожидая, пока утренний ветерок подсушит росу, потом встали и пошли на юг.
Девушка требовательно спросила:
- Почему ты пошел туда, нам же надо к своим идти?
Игорь вздохнул и начал прутиком рисовать на подсыхающей дороге
- Вот видишь, это была наша линия обороны, вот здесь наверно немцы ее прорвали. Я ведь не генерал и не знаю особых подробностей. Случайно увидел только раз карту у комбата. Но здесь к югу находится излучина Северского Донца, в которую впадает эта речка. Самое вероятное, что немцев остановят на этом рубеже. А прямо на восток идти нет смысла. Считай, в два раза дальше получится. Все понятно?
Наташе не было понятно ничего и в первую очередь, откуда деревенский парень, как было написано в его бирке, разбирается в карте и во всем остальном.
- А ты случайно не шпион?- спросила она, и сама рассмеялась своему предположению.
Они еще смеялись, но тут Ивашов приложил палец к губам и увлек ее за кусты. С несколько минут было тихо, потом вдалеке послышался шум, как будто шли несколько человек. Разговор становился все слышнее и вскоре они смотрели на вереницу красноармейцев бредущих по дороге.
Ивашов коротко свистнул и идущий впереди сержант резко остановился и, схватив винтовку начал шарить глазами по кустам.
- Трофимов, ты что ли? - раздался из леса знакомый ему голос.
- Ивашов, ты, что живой!?- потрясенно спросил сержант,- я думал ты уж помер давно, даже кружку за тебя вечером поднял.
- Живой, живой,- подтверждающе сообщил Игорь, выходя из кустов. За ним медленно выбиралась Наташа.
- Ну, почему-то я с него не удивляюсь,- с улыбкой сказал Трофимов, - живой, да еще и с девушкой.
- О це гарна дивчина!- восхитился, следующий за ним красноармеец,- чернява, румяна, росточек только мал.
- Ивашов под себя подбирал, - буркнул еще один из солдат. И все только, что угрюмо бредущие люди, начали смеяться.
Они остановились и некоторое время объясняли друг другу, как попали сюда и что следует им сейчас делать. Трофимов с удивлением услышал рассуждения Ивашова, куда следует двигаться, но был с ним полностью согласен, потому, что уже и двигался в этом направлении.
- Слушай Игорь, а как твои раны, мне показалось, что у тебя вся спина посечена осколками,- между делом спросил Трофимов.
- Да, не, - протянул Ивашов, - там собственно одна рана приличная, да и та уже затягивается, вот посмотри,- и повернулся спиной к сержанту, демонстрируя растекшееся кровяное пятно на спине. Трофимов поморщился.
- М-да, что-то я пролетел с твоими ранами, а думал, что уже кое-что понимаю в них, - признался он.
Сержант раскрыл планшет с картой и стал разглядывать, на вопросительный взгляд Ивашова пояснил.
- У нашего лейтенанта забрал. Отвоевался парень. Под пулю снайпера попал. А все гордость, не мог, как все по траншее согнувшись ходить.
Они несколько минут обсуждали, каким маршрутом двигаться, потому, как всем было понятно, что по дороге идти нельзя. После того, как красноармейцы, под скептическим взглядом Ивашова, еще раз безрезультатно обыскали место, где еще вчера, был развернут медсанбат, все дружно скрылись в зарослях кустарника, растущего вдоль берега реки.
Пробираясь по узким тропкам, видимо еще в прошлом году натоптанным редкими рыбаками, Трофимов более подробно рассказал, что следующее наступление немцев оказалось успешным, их танковый клин прорвал фронт на стыке бригады и соседней дивизии. Его отделение на все той же высоте, танки обошли, и они еще несколько часов отбивали атаки пехоты, но потом все же вестовой принес им сообщение об отступлении. Когда они отошли от высоты, оказалось, что фронта, как такового больше нет. Где был их батальон, вернее то, что от него осталось, никто не знал.
Настроение бойцов было отвратительным. После Сталинградской победы, вновь отступать было очень тяжело. Тем более было неизвестно, где сейчас немцы. Харьков был вновь под ними, а что еще они успели забрать, было неизвестно. Кроме того, хотя бойцам не говорили всей правды, но солдатское "радио" передавало из уст в уста, гигантское количество взятых в плен подразделений Красной армии.
Около двух часов красноармейцы пробирались по берегу реки, но постепенно полоса зарослей по ее берегам все сужалась и через голые ветви кустов можно было вполне рассмотреть покрытую сухой травой степь только освободившуюся от снегового покрова.
- Привал,- скомандовал Трофимов,- дальше идти днем опасно, мы тут на берегу, как на ладони, сейчас перекусим, чем можем, и маскироваться, до вечера не двигаемся. Курильщики быстро на перекур, а если, кто после того, как замаскируемся, закурит, лично придушу, понятно?
- Понятно,- с вздохом сообщили сто процентов воинства, за исключением Ивановой.
- Так, медсестра, располагаешься в моем укрытии, - продолжил Трофимов.
Наташа вздрогнула.
- А можно мне с Игорем,- несмело спросила она.
Окружающие заулыбались, но ожидаемых шуток не последовало.
Трофимов нахмурился, но потом тоже улыбнулся:
- Ну, что Вологда, бери уж теперь постоянное шефство над медсестрой, одна она у нас, смотри, отвечаешь головой.
После быстрого перекуса скудными остатками сухих пайков, и воды из фляжек, началась работа по обустройству укрытий. И в этом деле неожиданно Ивашов оказался намного искусней остальных.
- Так ты же охотник, небось засидки устраивал на лосей,- попытался подтвердить свои догадки сержант.
Ивашов в ответ только наклонил голову, и продолжал энергично работать лопаткой. Они расположились в таком месте, где почти на сто процентов никто из немцев останавливаться не будет. И если глядеть с высокого косогора, на который могут выскочить моторизованные подразделения эсэсовцев, действующие на этом участке фронта, то кроме валов сухой травы, нанесенных прошедшим ледоходом вдоль берега реки, они не увидят.
Наташа и Ивашов уже несколько часов лежали рядом на толстой подстилке из сухого камыша, таким камышом был накрыта их копанка, через камышовые стебли пробивались солнечные лучи, создавая особый полусумрак. Было тихо, и только весенний птичий пересвист нарушал эту тишину. Первый час Наташа забросала своего соседа вопросами о том, чем он занимался после войны, что будет делать после нее, а сама с тревогой ждала, что вот-вот его огромные жесткие ладони полезут к ней под юбку. Она все думала, что будет делать, если это случиться, разрешить или не разрешить ему все. Когда Трофимов сказал, что она должна будет провести этот день рядом с ним, то сразу поняла, чем это может закончиться, а вот с Игорем, ничего не было понятно.
- Я ведь похожа на его сестру, наверно, поэтому он и не обращает на меня внимания,- пришла разочаровывающая мысль.
И действительно Игорь лежал, почти не меняя позу, и даже не думал приставать к ней.
Но вскоре эти мысли ушли, потому что дал знать о себе мочевой пузырь. Трофимов, перед тем, как все стали прятаться приказал всем сходить до ветру, но ей было так неудобно присаживаться на виду у бойцов, что у нее почти ничего не получилось, и вот теперь пришла расплата.
- Она беспокойно пошевелилась. Игорь в полутьме внимательно посмотрел в ее сторону.
- Наташа, - шепнул он ей в ухо, отчего по спине сразу побежали мурашки,- там, у стены я выкопал приямок, ты наверно не обратила внимания, где камыш постелен, ты можешь там пописать, лежа, только раздень все, чтобы не намочить, вот тебе тряпка.
И он сунул ей в руку обрывок полотенца.
Девушка, почувствовала, что краснеет, хотя в темноте этого было почти не видно.
-Ты только не смотри, -прошептала она, и начала опускать трусики. Когда зажурчала жидкость и запахло мочой, она была готова провалиться сквозь землю, но, к сожалению, земля не проваливалась.
Ивашов в это время спокойно лежал, отвернувшись в сторону, и не издал ни единого звука.
После опустошения мочевого пузыря пришло такое облегчение, что даже повысилось настроение и захотелось пошутить.
- Игорь, а ты для себя тоже выкопал ямку,- спросила она.
Тот хмыкнул:
- Ну не ямку, а так дырочку, - и тихо засмеялся.
Во второй половине дня послышался далекий гул, который становился все громче, и вскоре около реки остановилось танковое подразделение немцев. С косогора начали раздаваться веселые выкрики. Потом ниже по течению, где был удобный выход на берег, послышался плеск воды. Видимо уставшие танкисты пытались хоть немного отмыться. Позже послышался звук летящих самолетов. Наташа радостно шепнула:
- Наши! Сейчас дадут жару фрицам!
Но с косогора послышались приветственные выкрики, все-таки это оказались немецкие машины, которые последовали на восток.
Танкисты отдыхали у реки почти до вечера, но потом раздались команды, взревев моторами и оставив после себя бензиновую вонь, которая легко приникала в укрытия, танки ушли на восток.
Наконец, наступила тишина. Но вскоре послышалась команда Трофимова и бойцы , которым жутко надоело лежать в мокрых ямах, с удовольствием, полезли на белый свет. После того, как люди немного отошли от многочасового лежания, Трофимов отправил Ивашова на разведку.
- Ты у нас лесовик, зверя скрадывал, так, что смотри в оба, а то на какой-нибудь секрет немецкий наткнемся, - приказал он. Наташа тоскливым взглядом проводила неслышно исчезнувшего в темноте Игоря.
Сейчас бы уже никто не ошибся, в какую сторону надо идти. С юго-востока доносился гул далекой канонады. Там был фронт.
Трофимов поглядел на небо
- Ни облачка,- отметил он,- Луна взойдет примерно через час, видны будем, как на ладони, эх, хоть бы Ивашов ничего не проглядел.
Тоскливое ожидание закончилось, когда Луна действительно стала подниматься в небе, с косогора все также бесшумно спустился Ивашов.
Он с минуту пытался отдышаться, затем сообщил:
-Километров на пять вперед все спокойно, а вот дальше стоит какая-то военная часть. Там боевое охранение. У нас по-немецки хоть кто-нибудь понимает?
Трофимов усмехнулся.
- Не знаю, у нас тут таких наверно нет.
Наташа вышла вперед:
- Я в школе немецкий учила, простые вопросы задать могу.
- Вот и хорошо,- обрадовался Игорь и метнулся наверх. Некоторое время спустя он появился, неся на одном плече немецкого офицера.
-Ох, ни хуя себе! Игорь, я тебя же вроде только посмотреть послал! Тебе, что больше делать нечего, чем пленных брать!- воскликнул ошеломленный сержант.
- А, что не взять, если, он как баран прямо в руки идет, - ухмыльнулся Игорь, - только не понимаю я ничего по-немецки, вот и решил сюда принести, может, кто его сможет поспрашивать. А нет, так ножик в бок и все дела.
- Так ты, что пять километров на плече нес? спросил кто -то из красноармейцев.
-А что не нести, степь ровная, беги себе, да беги,- последовал ответ.
- Ну, ты силен парень,- сказал пожилой усатый боец,- тебе надо бы в разведку идти, там такие хваткие ребята всегда в цене.
Между тем Трофимов внимательно рассматривал валяющегося на земле эсэсовца.
- Послушай Игорь, он что-то у тебя вялый какой-то, ты его наверно хорошо двинул по голове? И вообще, как ты его тащил, он весит наверно кил девяносто?
Но тут немец застонал и открыл глаза.
- Ага,- обрадовано сказал сержант, - давай Наташа, начинай, вначале спроси, его звание должность и как зовут. Пришедший в себя немец презрительно щерился на стоявших вокруг красноармейцев, но после вроде бы легкого тычка Ивашова, заговорил.
Наташа смущенно оглянулась:
-Он очень быстро говорит, я ничего не понимаю.
- Ну, так скажи, чтобы говорил медленней,- посоветовал кто-то.
Вскоре красноармейцы узнали, что Ивашов притащил штурмбаннфюрера СС командира взвода, пятой роты, второго танкового полка Хайнца Келенберга, кто такой штурмбаннфюрер они не очень поняли, но решили, что раз командует взводом, то это что-то вроде лейтенанта. И тот со злорадной усмешкой сообщил им печальную новость, что впереди до самого Донца и даже на его восточном берегу стоят части моторизованной дивизии Райх, которая смогла создать там плацдарм. Но все же наступление немцев было остановлено на этом рубеже и сейчас на фронте все подвижки замирали.