— Зачем они воруют это мясо, если не могут продать? — знаками спросил он Горгола, зная, что туземец достаточно сообразителен, чтобы понять его мысль.
— Сейчас не продать, но земля большая. — Горгол сделал широкий жест левой рукой. — Они угоняют фравнов, угоняют лошадей и прячут. Норби знают их тайники… иногда приходят и берут, сколько надо. Харол, старший в семье Горгола, в прошлый сухой сезон пригнал трёх лошадей. Он не только великий охотник, но и воин.
Ну вот, значит, норби наезжают в укрытия Мясников. Это кое-что проясняло. Предположим, с точки зрения норби в угоне скотины нет ничего предосудительного. Если оставить норби в пустыне — он вполне сможет выйти оттуда, а вот лишить пришельцев с других миров лошадей и снаряжения — другое дело. Но все возвращалось к тому же: какая польза самим Мясникам от этих набегов? Все это наводило на одну единственную мысль — где-то есть тайный космопорт, обеспечивающий контрабандные перевозки. Тайный космопорт! Сторм весь подобрался и расширившимися глазами невидяще уставился в огонь. Почувствовав его скрытое напряжение, глухо заворчала Сурра. Здесь, в этих долинах, вполне можно оборудовать тайный космопорт. Конечно, почему бы не спрятать его на планете, где передвигаются, в основном, пешком! Все в нём напряглось, словно он заслышал знакомый боевой клич.
Конечно, официально война давно закончилась. Целый год, проведённый в Центре, он пытался доказать себе, что она закончилась и для него. Но предположим, только предположим, что его дикая догадка справедлива. Тогда есть шанс — ещё один шанс сразиться с теми, кто уничтожил его родной мир. Сторм даже начал тихо напевать себе под нос. Меньше всего думал он о своих делах с Бредом Квадом — это сейчас было несущественно. Если только он прав! О, Великие Боги, сделайте так, чтобы фантастическая догадка обернулась правдой!
Землянин повернулся к Горголу, который наблюдал за ним с тайным напряжением, отражавшимся в сузившихся, как у Сурры, зрачках.
— А лошади у этих Мясников есть?
— Есть, — подтвердил Горгол.
— Тогда может, мы, как твой Харол, проверим, не пригодятся ли нам их лошадки?
Тонкие губы Горгола изогнулись в характерной для туземцев ухмылке.
— Мне нравится, что ты хочешь отомстить за убитых из твоего народа. Да и для возвращения они нам пригодятся.
И тут Сторм понял, как ему действовать дальше, чтобы не войти в противоречие с правительством и сохранить дружеские отношения с туземцами. Он, как и собирался, поедет на юг, объявит правительству о вопиющем нарушении Мясниками всех местных обычаев и потребует права личной мести за совершенные здесь убийства. Конечно, для тех преступников, которых он подозревал, вряд ли будет иметь значение, почему он за ними охотится. Но это, по крайней мере, успокоит тот внутренний голос, который всё ещё напоминает ему о Кваде.
9
Сторм хотел дать Сурре отдохнуть как следует, поэтому он уговорил её остаться в лагере, пока он ненадолго сходит на разведку. Горгол тоже остался в лагере залечивать свою рану. Намечая план этой разведки, Сторм вдумчиво взвесил свои возможности. Прежде всего он хотел сходить на юг и проверить, не бродят ли на пути к тоннелю воины Нитра. Но перед уходом он решил кое-что сделать.
Он осторожно растопил жир фравна и смешал его с красной пылью и мелом, натёртым из мягкого белого камня. Полученными красками он разрисовал лицо и грудь — боевая раскраска его предков или маскировка, а скорее, и то и другое.
Горгол с большим интересом наблюдал за этими приготовлениями.
— Это военное колдовство? — спросил он, указывая на полосы, разукрасившие грудь землянина.
Сторм тоже взглянул на свою грудь и улыбнулся, но это было совершенно незаметно на устрашающей маске, в которую превратилось его лицо.
— Да, — ответил он, — это древняя боевая раскраска моего народа.
Машинально он сгрёб в ладонь ожерелье, погладил его, а потом коснулся витого пояса, символизирующего для него наследство предков. Затем он осмотрел оружие. У него обе руки были здоровы, и он мог стрелять из лука, чего нельзя было сказать о Горголе. А оставить норби с одним ножом, он тоже не мог. Задумчиво расстегнул он кобуру парализатора. Сторм знал, что туземцы верят, будто человек и его оружие связаны магической силой, и потому почти никогда не пользуются чужим оружием. Правда, если оружие преподносили в подарок, магия могла перейти на нового владельца. Он не знал, как следует преподносить такой дар по обычаям норби, и решил положиться на интуицию.
Сторм отстегнул кобуру с парализатором, поднял её к небу, как сделал он в первое утро экспедиции, потом коснулся ею земли и протянул норби, жестом показывая, что это подарок.
Желтоватые глаза Горгола удивлённо расширились, но он не протянул руки и не коснулся парализатора. Это оружие, завезённое с внешних миров, в свободной торговле стоило немыслимых, по меркам туземцев, денег и очень редко попадало им в руки. Тем более, что перезарядить его можно было только в городе, что для туземцев тоже представляло определённые трудности. Но получить такую вещь в подарок считалось среди туземцев большой честью.
— Вот так целиться… вот здесь нажимать, — начал объяснять Сторм.
Делал он это скорее для того, чтобы разрядить обстановку, поскольку прекрасно знал, что Горгол, не раз гонявший стада фравнов. Фравны — не горные козы, по скалам не лазают, так что можно быть уверенным, что там, где прошли они, пройдёт и лошадь.
Сторм всегда считал себя неплохим следопытом, но в это утро ему оставалось только удивляться необыкновенному искусству, с которым Горгол находил следы даже на голой скале. Так он и нашёл узкую щель между двух утёсов, где в засохшей грязи отпечатались копыта фравнов. Трещина была довольно узка, но вполне проходима. О Баку, плавающем в чистом сегодня небе, где для него не было никаких препятствий, думать не приходилось.
Они углубились в тесный проход, и тут возле одной из стенок Горгол углядел маленький кисет из шерсти фравна. От него исходил странный и довольно приятный аромат сухих трав.
— Это жвачка людей с далёких миров, она вызывает видения. — пояснил норби, передавая землянину свою находку. Тот осторожно понюхал находку. Запах был довольно приятным, но совершенно незнакомым. И очень жаль, потому что в этой сумочке могли быть ответы на многие вопросы, связанные с Отверженными.
— Трава видений растёт на Арцоре? — спросил он на всякий случай.
— Нет, — ответил норби. — Иногда колдун находит её в лагерях Мясников и тогда жуёт. Она очень возбуждает, даёт много видений… и все злые. Это колдовская вещь… очень недобрая.
Сторм спрятал находку в сумку на поясе. Конечно, это какой-то наркотик, вывозимый с внешних миров и, похоже, сильно действующий на арцорианских аборигенов.
— Здесь проходили… вели лошадей, — заметил Горгол, разглядывая следы.
Узкая тропинка была буквально изрыта лошадиными копытами, перекрывавшими следы вместе с колонистами, умел пользоваться этим оружием. Норби согласно кивнул и горделиво выпрямился, когда землянин пристегнул кобуру к его поясу.
Землянин повесил себе на плечо лук и прилаживал колчан со стрелами, когда Горгол величественным жестом остановил его и положил в колчан несколько своих охотничьих стрел. Боевые стрелы считались священными и ни при каких обстоятельствах не могли передаваться в чужие руки.
Наконец экипированный и разрисованный, как настоящий навахо, Сторм попрощался и, сопровождаемый кружащим над головой Баку, вышел из лагеря.
От воды, густой и грязной, поднимался неприятный запах. Вода уже спала настолько, что при необходимости Сторм мог бы брести вброд. Но он решил всё-таки в воду не соваться и обойти по суше, вдоль скальной стены. На воде плавало довольно много мёртвых погибших животных, но, что удивительно, Сторм так и не увидел ни лошадей, ушедших с Маком, ни тех, на которых уехали трое норби, да и вообще ему не встретилось никаких следов экспедиции. Но если лошади выжили, они, скорее всего, вернулись бы к живым или мёртвым хозяевам.
Чем ближе землянин подходил к южному концу долины, тем чаще он останавливался и осматривал окрестности в подзорную трубу. Теперь он уже ясно видел, что очертания рельефа изменились. Но самое плохое ожидало Сторма, когда он дошёл до южного края долины и поднялся на залепленный грязью курган, чтобы посмотреть вперёд.
Тоннель исчез, полностью погребённый под титанической осыпью, сошедшей с ближайшего откоса. Конечно, можно было рискнуть и вскарабкаться на это грязное месиво, каждую минуту рискуя увязнуть, но и отсюда было видно, что Рейна тут не провести, значит, прохода на юг больше не существовало. Со странным облегчением смотрел Сторм на эти навсегда закрывшиеся двери. Он-то сделал свой выбор ещё до того, как вышел из лагеря, и теперь был даже рад, что избавился от искушения просто повернуться и уйти.
Вернувшись в лагерь, он рассказал все Горгол у, и тот тоже принял это на удивление спокойно. Похоже, его совсем не волновало, что они как в ловушке заперты в полузатопленной долине. Только Баку на своих мощных крыльях мог бы легко перенестись в привычный мир. Горгол тоже хотел пройти в северный конец долины, и Сторм пообещал ему, что на следующее утро они оставят в лагере Рейна и Сурру и вдвоём попробуют отыскать тропы, по которым здесь прогоняли фравнов, ведущие в противоположном направлении. И все лошади были подкованы — значит, здесь проходили не туземцы.
У самого выхода из расщелины они наткнулись на полу обглоданный скелет фравна, убитого йорис. Но и сама ящерица, хоть и успела нажраться до отвала, далеко не ушла. Её тщательно ободранный труп валялся тут же, оставленный на поживу падальщикам.
Горгол, которому раненная рука не убавила ловкости, гибко скользнул от одной скальной стенке к другой, держась подальше от омерзительного жёлтого стерва. Сторм старался идти за ним след в след, но норби вдруг остановился и указал ему на голову рептилии.
Землянин остолбенел, и даже не потому, что голова эта со снесённой крышкой черепа выглядела на редкость мерзко, а потому, что сразу понял, каким оружием могла быть нанесена такая рана. В конце войны это оружие было поставлено вне закона на всех мирах Конфедерации.
— Слицер! — охнул он.
Это уже могло быть доказательством, что его невероятная догадка верна. Он глянул на лук в своей руке и поморщился.
Лук против парализатора — это ещё куда ни шло, но лук против слицера, или против бластера…
Норби, осторожно переступая, подошёл к ящерице, сунул в разбитый череп палку и перевернул его. Из пробоины хлынул поток зеленоватой жидкости. Горгол что-то испуганно защебетал на своём языке, точь в точь как взволнованный Хинг. Он отбросил свою палку и показал знаками.
— Йорис погиб от ада — сейчас у них брачный сезон.
Это означало, что бедной рептилии не повезло и её убили дважды. Сначала, по-видимому, была драка с соперником, у которого в брачный сезон один из зубов становится ядовитым. Ну а потом кто-то из слицера снёс ей половину черепа. Кстати, ад йорис был одинаково смертелен и для туземцев, и для пришельцев с внешних миров. И раз у йорис начался брачный сезон, значит, теперь придётся быть осторожнее и убивать этих ящериц сразу, не дожидаясь нападения.
Оторвавшись наконец от мерзкого зрелища, Сторм вышел на крошечное плато и осмотрелся. Страна, лежавшая перед ним, выглядела очень необычно, и не только из-за развалин, затопленных озером. Насколько Сторм мог рассмотреть, окружающие долину стены поднимались ступенями — настоящие террасы, у которых большая часть буквально тонула в буйной растительности. На юг шла довольно приличная когда-то дорога, но сейчас она была во многих местах перерезана уступами. Возможно, это и был путь, по которому украденные стада попадали в эту долину. Через тот проход, который отыскали они с Горголом, не прошло бы ни одно стадо.
Даже в подзорную трубу землянин не мог разглядеть деталей на дне долины. Прежде всего в глаза ему бросились стада пасущихся фравнов. Этих животных трудно спутать с кем-нибудь — их выделяла забавная подпрыгивающая походка, пышные развевающиеся гривы и кургузые, почти безволосые зады.
А вот лошадей нигде не было видно. И радом с фравнами не было ни объездчиков, ни пастухов. Правда, в замкнутой долине пасти их не так уж и обязательно. Но, с другой стороны, здесь водятся йорис, а сейчас, в разгаре брачного сезона, они очень опасны.
Долина эта была значительно шире первой, и Сторм только в подзорную трубу мог разглядеть террасы на противоположной стороне. Трава здесь была высокой и пышной, и он не заметил никаких следов наводнения, залившего соседнюю долину.
Не было видно ничего, что подтверждало бы догадку Сторма. Это место было идеальным тайником для угонщиков скота — но и только. Если бы не мёртвая ящерица, он и сам бы усомнился в своём предположении.
Горгол положил руку на плечо землянина и слегка сжал. Сторм понял это предупреждение и обвёл подзорной трубой всю долину. Волновалось пасшееся неподалёку стадо фравнов. Быки насторожились, вскинули гривастые головы и, словно сговорившись, неуклюжим галопом помчались в сторону. Коровы же встали правильным кругом вокруг телят и выставили угрожающе наклонённые рога.
По долине ехали всадники! Прежде всего Сторм обратил внимание на небольших тёмных лошадей, похожих, скорее, на туземских лошадок, чем на красавцев с завода Ларкина. Но люди, ехавшие на них, не были туземцами. Не носили они и привычной одежды арцорианских колонистов — штанов из шкуры йорис и ярко-голубых блуз из шерсти фравнов.
Сторм опустился на колено, не сводя трубы с этой группы. Он уже успел разглядеть тускло-чёрные, словно припорошенные пылью, мундиры — мундиры, подтверждающие самые безумные его догадки. Это и в самом деле были они!
Наконец-то сошлись концы с концами! И вражеская форма, и проделки с ворованными фравнами — всё сразу стало понятно. Не удивительно, что они уничтожили Наблюдателей так, чтобы это выглядело делом рук норби! Все обвинили бы диких туземцев и никто не стал бы искать кого-то другого Типичная уловка хиксов.
— Сааа… — это Горгол, научившийся воспроизводить свист, которым Сторм созывал всю команду, пытался привлечь его внимание этим единственным общим для него с землянином звуком. Он указывал пальцем куда-то на север, требуя направить трубу туда.
Там все в той же оборонительной позиции застыло стадо фравнов, но вряд ли это могло вызвать такой интерес туземца. Выше на стене была заметна жёлто-красная полоса небольшой осыпи, оставленной массивным скальным выходом. И вот там-то, распластавшись на камне, лежал ещё один наблюдатель. Сторм прислонился к стене и пристально рассмотрел чужака. Тот настолько заинтересовался тем, что происходило внизу, в долине, что позволил себе привстать. Это позволило Сторму рассмотреть его внешность. Сразу бросилось в глаза, что рога на безволосом черепе не цвета слоновой кости, как у всех норби, а выкрашены яркой зелёно-голубой краской.
Сторм оглянулся на Горгола, ожидая объяснений. Норби свесился со скалы, пристально разглядывал чужого. Лицо его было как всегда бесстрастно, только кошачьи глаза горели боевым азартом. Тонкие губы сложились в ухмылку, означавшую у его народа оскорбление или боевой вызов, и он сделал землянину один единственный знак — Нитра.
Был ли это охотник, бродивший на свой страх и риск? Или это передовой разведчик боевого отряда, готового к набегу? Обычаи норби позволяли предположить и то и другое. Юноша, отправившийся за военным трофеем, чтобы получить статус воина, вполне мог наткнуться на эту долину случайно. А боевой отряд, углядевший здесь прекрасные стада, вполне мог попытаться отбить у Мясников их добычу. На этих террасах, в густых зарослях, хорошие лучники имели все шансы перебить противника прежде, чем их заметят.
Пальцы Горгола снова задвигались, и он показал:
— Он здесь один.
Хотя у Сторма и Горгола практически не было в языке общих звуков, если не считать того, что Горгол научился воспроизводить сигнал сбора команды, землянин заметил, что короткие вопросы Горгол может прочитать по губам.