- Йо хилле, йо хо хо!
- Хотел её поцеловать.
Приблизив к проёму ухо, девушка с удивлением услышала своё имя. Сначала она подумала, что на её поиски послали слуг, но голос звучал слишком тихо.
- Йо хилле, йо хо хо!
- Красотка стала убегать.
- ... смогла инициировать... - голос, похоже, принадлежал Берхарду.
- Йо хилле, йо хо хо!
- Её сам дьявол захватил.
- ... беспокоит ночной перезвон...
Голос второго собеседника остался неузнанным, но это мог быть только Отто. Представить, что кто-либо другой, вот так, по-свойски будет беседовать с архиепископом в пустом тёмном пакгаузе, было трудно.
- Йо хилле, йо хо хо!
- И в ад с собою потащил.
- ... звонарь был мертвецки пьян...
- Йо хилле, йо хо хо!
- Солдат в погоню, в тот же миг.
- ... возможно, это был сигнал...
- Йо хилле, йо хо хо!
- И злого демона настиг.
- ... шпионы из Западных земель...
- Йо хилле, йо хо хо!
- Рога ему поотрубал.
- ... если заинтересуются...
- Йо хилле, йо хо хо!
- И хвост узлами завязал.
- ... представляет немалую ценность...
- Йо хилле, йо хо хо!
- Спасённая без сил была.
- ... мало кому удавалось...
- Йо хилле, йо хо хо!
- На травку тихо прилегла.
- ... придётся срочно уехать...
- Йо хилле, йо хо хо!
- Солдат спасибо ждать не стал.
- ... при угрозе захвата...
- Йо хилле, йо хо хо!
- И юбку девице задра-а-а-л!
Берхард сказал ещё несколько слов, из которых Милена смогла уловить только "не должна".
- Йо хилле, йо хо хо! - прозвучали финальные слова припева, полностью исключив любую возможность подслушивания. Когда шум поутих, она придвинулась ещё ближе к окошку, но из пакгауза больше не донеслось ни звука.
2
- Эй, есть тут кто-нибудь? - послышалось со стороны тропы в тот момент, когда Вистан решил, что про него уже забыли, и последнюю ночь в долине ему придётся провести в одиночестве.
- Я здесь, - негромко откликнулся он.
- А я уже было подумала, что перелезла через эти чёртовы горы и сейчас начнётся спуск к святошам.
Женщина миновала последний изгиб тропы, помогая себе руками, перебралась через край скальной полки и от усталости села там же, прямо на траву.
- Уф, ну и высоко же ты забрался, - сказала она, пытаясь отдышаться, - даже не представляла...
- У меня ещё выше есть два пастбища, - похвастался Вистан, не вдаваясь в подробности относительно их более чем скромных размеров. Но на гостью эти слова произвели должный эффект - она присвистнула и покачала головой:
- Тропа вроде бы здесь заканчивается, дальше только...
- ... по верёвке.
- И овцы по верёвке сами лазают? - засмеялась женщина.
- Нет, - Вистан не любил, когда над ним подшучивали и во избежание дальнейших расспросов решил объяснить: - Я их никогда не таскаю на тросе - овцы боятся, поэтому одной рукой прижимаю к себе, а другой хватаюсь за верёвку.
- О, да ты сильный парень. А со мной вместе сможешь забраться на верхнее пастбище? - лукаво улыбнулась она.
Вистан окинул взглядом её фигуру. Не слишком высокая, плечи узкие, как и талия, а бёдра и грудь наоборот. Лодыжки тонкие, ступни маленькие. "Сразу видно - работать в поле никогда не приходилось, да и что родильнице там делать? Вес у неё, пожалуй, невелик", - прикинул он, но вслух честно признался:
- Не знаю.
Вопреки ожиданию, она не стала смеяться, поднялась с травы и, сделав несколько шагов, присела на камень возле костра, горевшего у входа в грот. Пещерка была ещё одной гордостью Вистана. Пол он выровнял, сдолбив выступы, а впадины заполнил подходящими по размеру и форме камнями. Получилось не хуже, чем в доме. Аккуратно сшитые шкуры полностью покрывали пол, служив заодно и постелью. Но женщина всем этим не заинтересовалась. Она серьёзно и оценивающее смотрела на Вистана, а он в свою очередь смог поближе рассмотреть гостью. Прежде всего поразила очень бледная кожа на скуластом лице, особенно если сравнить с постоянно работающими на открытом воздухе матерью и тёткой. Рыжие вьющиеся волосы свободно ниспадали на плечи. Маленький вздёрнутый носик и небольшой красиво очерченный рот. Она смотрела прямо на него, но отблеск костра мешал разглядеть цвет её широко расставленных глаз.
- Меня зовут Молли. А ты, Вистан, похоже, из домашних, я права?
Он кивнул, не совсем понимая причину вопроса.
- Отец жив?
- Нет, умер три года назад. А почему ты спрашиваешь?
- Домашних сразу заметно. Только те, кто воспитывался в семье, относятся к женщине... - она вздохнула и добавила - ... как к человеку.
- Не понял.
- И не сомневалась, - снова развеселилась она. - Знаешь, мне бы умыться с дороги. Я пока сюда лезла, слышала шум воды.
- Вон там, за выступом, небольшой водопад. Я обрушил пару камней, и получилось что-то вроде ванны. Пойдём, покажу.
- Ванна! - передразнила Молли. - Так и сказал бы, что устроил поилку для овец.
- Овцы пьют в другом месте! - рассердился Вистан. - А ванна для меня. Ну и ты, конечно, можешь...
- Ладно, не обижайся. Залезай под одеяло, я скоро вернусь.
- И вправду ванна! - послышался издалека её восторженный голос. - Спасибо!
Молли задержалась недолго, вернулась, дрожа и постукивая зубами от холода. Стянув через голову одетый прямо на голое тело балахон, быстро юркнула под одеяло и прижалась к Вистану всем телом.
* * *
Костёр догорал. Молли лежала рядом с Вистаном, положив голову на его плечо, и думала о чём-то своём. Он чувствовал себя неуютно от этого молчания, но тему для разговора найти пока не мог.
С нижележащих пастбищ раздался негромкий женский визг, тотчас же заглушённый чьим-то рыкоподобным хохотом. Сегодня ещё несколько достигших совершеннолетия парней проводили свою последнюю ночь в долине.
- Молли, ты не спишь? Можно тебя спросить кое о чём?
Она помотала головой сначала отрицательно, потом утвердительно. Жёсткие рыжие волосы хлестнули его по носу, заставив чихнуть. Молли задрожала от беззвучного смеха, повернулась на бок и, подперев голову рукой, сказала:
- Здесь ты не исключение из правил. Спрашивай.
- Скажи, - осознание чего-то неправильного возникло уже после первого произнесённого слова, но он всё же продолжил, - ты довольна своей жизнью?
Она откинула одеяло и переместилась в сидячее положение. Вистан ещё раз подивился её белой коже, казалось, осветившей тесное пространство грота.
- Я, наверное, зря... Извини, если что... Глупый вопрос...
- Нет, не глупый. - Молли повернулась к нему лицом, вздохнула. - Это мне нужно просить прощения. В какой-то момент подумала, что ты не так уж и отличаешься от всех прочих. Знаешь, я сама себе боюсь задавать этот вопрос. Ты еще очень мягко сформулировал - "довольна". Может быть, стоило спросить по-другому: "Молли, ты хотела бы изменить свою жизнь?".
- И каков был бы ответ?
- Ответ... Когда я смотрю на возвращающихся с поля, еле передвигающих ноги от усталости, потных и грязных фермерш, я начинаю думать, что не так уж и плохо устроилась. Хотя, нет, "устроилась" не самое подходящее слово. Кто ж меня спрашивал о планах на будущее... Моя мать была родильницей. Я видела её всего пару раз, и то, не как мать, а как постороннего человека, про которого сообщили, что он - близкий родственник. Меня и воспитывали так, чтобы когда-нибудь я сама заняла её место. Знаешь, сначала такая жизнь кажется очень простой - подложат под парня, которому на следующий день отправляться в Пещеры, потом беременность, роды, затем следующий парень... Родишь пятерых жизнеспособных детишек - и свободна. Всё легко и просто! Если бы ещё все ребятишки рождались нормальными и здоровыми... Иногда начинаешь задумываться - а что потом? Фермерши из нас никакие, сам понимаешь. Можно попытаться устроиться при детках малых, но туда целая очередь желающих. Кто-то уходит в Пещеры, заводит там семьи, правда, репутация там у бывших родильниц не самая лучшая. Большинство остаётся при Родильном Доме до тех пор, пока организм не износится вконец... Многие вполне довольны такой жизнью и даже радуются, что не знают другой. Знаешь, я иногда прислушиваюсь к себе и если... вдруг почувствую, что начинаю... радоваться...
Вистан сел рядом, несмело обнял за начавшие зябнуть плечи, попытался снова извиниться, но Молли прижала палец к его губам и прошептала на ухо:
- Прости, что окунула с головой в свои проблемы. Спасибо, что выслушал.
Он почувствовал, как она дрожит от холода и потянулся за одеялом.
- Эй, Холден! - хриплый вопль пронёсся над скалами. - Как там твоя баба?
- Да, ничё, резвая! - ответил другой и заржал гулким неприятным смехом.
- А моя старая, и какая-то квёлая! Может, поменяемся?
- Нельзя! Нельзя! Вы что это удумали? - запротестовал взволнованный женский голос.
- Давай! - с воодушевлением согласился Холден. - Уж я-то её мигом расшевелю!
Раздавшийся следом пронзительный визг моментально растворился в вызванном им же эхе. Овцы забеспокоились в своём загоне, их блеяние вплелось в общую какофонию, создав совершенно непереносимую мешанину звуков.
- Бедная Латоя, - вздохнула Молли, - невезучая она... И охрана, как на зло, где-то ходит. Ты не знаешь, как зовут этого...
- Похоже, что Гарван, но я не уверен.
Послышалась трель, издаваемая свистком, затем отдалённые голоса, шум. Молли встрепенулась, прислушалась:
- Кажется, наши подоспели. Вовремя. Сейчас они этим похотливым баранам кожаные мешочки прищемят, чтобы неповадно было. Словно в ответ на её слова, раздался тоскливый стон, затем ещё один.
- Ну, вот и заслуженная награда! - она засмеялась, легонько толкнула Вистана локтем в бок и строгим голосом спросила: - В чём дело, сэр? Почему вы такой квёлый и не резвый?
* * *
- Расскажи о своей семье, Вистан.
- А что рассказывать? Всё, как обычно...
- Ну, это для тебя обычно. Родителей твоих как зовут?
- Маму зовут Гарраят, отца звали Камден. Он был не старый, всего пятьдесят три года прожил. Раны были тяжёлые, да и, - Вистан замялся и неохотно продолжил, - лечил он их.
- Сам лечил раны? - удивилась Молли. - У ветеранов свой доктор, не считая тех, кто при Родильном Доме.
- Это он так называл, "лечить". Его почти сразу, ещё до моего рождения, определили заниматься перегонкой вина. Так что дома у нас это пойло всегда было. Доктора не смогли найти для него другого снадобья, чтобы унять ноющие раны. Вот он и пил, чтобы не скрипеть зубами от боли по ночам, а потом без этого уже и не мог.
- Грустная история... Он что-нибудь рассказывал о Пещерах, или о стране по ту сторону гор?
- Немного. - Вистан горько усмехнулся. - В тот небольшой промежуток времени, когда боль уже стихала, но он ещё мог соображать. Про Пещеры рассказывать не любил, говорил, что ему до смерти надоели эти каменные кишки. А вот про земли, где живут святоши, вспоминал часто. Говорил, что там просторно, бескрайние поля и луга. Никому и в голову не придёт таскать мешками землю на скалы, чтобы устраивать там пастбища. Люди живут семьями, в сёлах и городах.
- Я немного слышала о городе, правда, не поняла, чем же они там занимаются, если землю не обрабатывают и скот не пасут.
- В городе всё по-другому. - Вистан ненадолго замолчал, вспоминая рассказы отца, и добавил. - Там живут начальники, воины и торговцы.
Молли приподняла руку со сжатым кулаком, разогнула большой палец, потом указательный, несколько раз постучала по ладони кончиком среднего и спросила:
- А что делают торговцы?
Вистан поморщился, потёр лоб и неохотно ответил:
- Отец пытался мне растолковать, но не слишком понятно. Они вроде бы меняют продукты на товары...
- Так и у нас так же. Принесут в склад шерсть или мясо, поменяют на посуду или, скажем, ткани.
- А у них не так. Вот мы как определяем, сколько дадут ткани за меру шерсти?
- Никак. Кладовщик сам знает.
- Вот! - Вистан расплылся в улыбке и поднял вверх указательный палец. Обладать недоступным другим знанием было приятно, тем более, что пытаясь объяснить, он сам теперь понял то, что ускользало раньше.- Они не ходят за посудой с тюком шерсти. Святоши меняют товары на маленькие лепёшки из серебра - монеты. Если у тебя есть монеты, можешь выбрать себе любую вещь.