Трол осмотрел такую привычную и теперь такую пустую пещеру, вспомнил, как зимними вечерами весело трещал костер, устроенный неподалеку от их лежанок, как Учитель читал книги, пристроив факелы над собой, сидя на ворохе шкур у стены, как они разговаривали или молчали, вдыхая аромат приготавливаемой еды… Теперь этого никогда больше не будет.
Снаружи что-то произошло. Возрожденный был, несмотря на усталость, так напряжен, что вылетел на площадку перед пещерой, готовый ко всему. Но это оказалась стая мелких горных волков, которые совершенно по-собачьи сидели у выхода с тропинки, ожидая, видимо, своей очереди на обследование освободившейся пещеры.
Возрожденный печально усмехнулся и послал им успокаивающий сигнал, объяснив, что сейчас уйдет и они смогут распоряжаться тут без помех. Волчицы успокоились и даже растянулись на траве, подставляя серые бока под лучи вечернего солнца. Самцы не очень поверили, но тоже решили выждать.
Возрожденному осталось тут сделать одно дело, вернее — два. Первое он провернул быстро. Подойдя к дальней, очень глубоко вырытой нише, он осмотрел ее. Обычно они хранили тут оружие, теперь оно, конечно, исчезло, но сама ниша была с секретом. Трол вытащил кинжал из ножен и несколько раз ударил в дно ниши… И сухой, отлично замаскированный под камень кусок обожженной глины рассыпался.
Из открывшегося тайника Возрожденный вытащил тонкий, очень аккуратный нагрудный доспех, сделанный из желтоватых чешуек. В таком доспехе Трол мог сделать «поклон солнцу», а еще, помимо бесшумности, он гасил не только проникающее действие оружия, но и его динамику, то есть магическим образом создавал противодействие кинетической, толкающей силе, возникающей при ударе. Проверялось это не раз, когда доспех вешали на цепи и пытались раскачать, ударяя копьем или палкой… Ни разу Тролу не удалось заставить его отклониться больше чем на пару дюймов.
Затем он вытащил из самого дальнего угла тайника налобную пластину, которая при некотором умении могла быть почти так же эффективна, как легкий шлем, но не ограничивала, не изолировала внимание воина. По преданию, когда-то эта пластина принадлежала самому Лотару Желтоголовому, и в этом была ее главная ценность — другими особенностями она не обладала.
Затем Возрожденный достал старенький на вид, помятый, как и доспех, щит с довольно сложной системой ремней. А потом и мечи. Их было три, все принадлежали Учителю. Синеватый, извилистый Вандир, способный рассекать всё — начиная от живого дерева и кончая сухими костями. Красный, с системой для захвата меча противника, двуручный Мечелом. И черный, чуть изогнутый, совсем не длинный на вид, но отлично сбалансированный Беставит. Он был сделан как восточные мечи: с такой же маленькой гардой, длинной ручкой, обвязанной шнурками из шкуры морского дракона, и не виданным в этой части мира качеством лезвия. Его-то Возрожденный и выбрал себе.
Потом он вытащил кошелек с деньгами, отсыпал себе две горсти серебра, справедливо решив, что золото у не очень хорошо одетого путешественника, едущего без слуг, лишь привлечет внимание. Вернул два прочих меча в тайник, замазал разбитое днище и, как мог, наложил маскирующее заклинание.
Уже выйдя на площадку, зашнуровав на себе доспех, приладив налобную пластину, приторочив меч со щитом на спину, и уместив кинжал на поясе, под левой рукой, он вдруг вспомнил о втором деле. Осторожно, стараясь не думать, что он делает то, чего никогда прежде не делал, Возрожденный подошел к любимому каменному креслу Учителя, взобрался на него с ногами и дотянулся до странного, похожего на голову причудливой птицы камня. Как-то Учитель сказал, что некогда этот камень принадлежал Джа Ди — одному из легендарных колдунов-основателей Белого Ордена. По своей магической сути камень «запоминал» то, что происходило перед ним. Сейчас Трол хотел знать, как выглядит Такна — существо, напавшее на них с Учителем.
Он сделал необходимые пассы, произнес несколько заклинаний, и вдруг… Да, позади него в воздухе что-то стало происходить. Трол быстро соскочил, стараясь не упустить ни одной крупицы информации, но… Раздался лишь голос. Четкий, холодный, который произнес на квантуме с очень сложными модуляциями, предназначенными, вероятно, для доклада кому-то, находящемуся очень далеко от этой пещеры, может быть, даже в пределах Империи:
— Магистр Султунар уничтожен… — в, холодном тоне Такны мелькнула злоба и раздражение, — с помощью третьей силы. Солдаты, которые были мне приданы, не справились, и я… — снова всплеск раздражения, — сделала неизбежный вызов платных союзников. Для гарантированного успеха пришлось нанять троих. Новое воплощение Лотара замуровано в лабиринте. Возможностей выбраться у него нет, следовательно… — Такна на миг задумалась, потом твердо, ни в чем не сомневаясь, закончила: — Возрожденного Желтоголового тоже можно считать ликвидированным.
Еще несколько раз Трол пробовал вызвать из каменного подобия головы вид командира имперских гвардейцев, пытался получить хоть какое-то зрительное дополнение к голосу, но ничего не добился. Как говорил Учитель, с этими магическими наблюдателями нужно работать или хорошо и один раз, или не работать вовсе, потому что после неудачи добиться чего-то с каждым разом все сложнее.
Наконец, сдавшись, Возрожденный выставил магический камень в положение слежки за всем происходящим и стал спускаться вниз по тропе. Он знал, что если и вернется сюда, то не скоро. А может быть, вообще никогда. Но это его сейчас мало занимало.
Он думал о другом, на другие вопросы хотел получить ответы. Кто же он такой? Кого имела в виду Такна, когда призналась, что вынуждена была вызвать трех платных союзников? Что это за существа, которые втроем справились даже с Учителем? Можно ли до них дотянуться и отомстить за Учителя? Как отомстить самой Такие? Случайно ли так получилось, что Учителю пришлось возрождать его на Камне? Кто ему объяснит, почему Такна выследила их так точно и гораздо раньше, чем рассчитывал мастер Приам? Но главным было все-таки то, почему его, Трола — Возрожденного, посчитали воплощением Лотара Желтоголового?
Вопросы, вопросы — Трол даже не заметил, как сошел с тропы и как почти в тот же момент, оказавшись от него на расстоянии вытянутой руки, заспешили вверх волки. Что же, теперь это их дом, может быть, так было до того, как Учитель пришел сюда, решив именно тут устроить для Возрожденного место обучения и тренировок.
Трол дошел до конца полянки, оглянулся. Волки осматривали новый дом, но сторонились сожженных кинозитов, обходили само место погребального костра. Что же, звери не любят магию… Возрожденный вздохнул, он чувствовал себя одиноким, неопытным, не подготовленным к тому, чем ему теперь предстояло заниматься.
Вдруг в кустах зашевелилось что-то очень большое. Трол отпрыгнул, но меча не вытащил. Если это зверь, он сумеет успокоить его без оружия, а если засада… Но это был конь, их с Учителем жеребец. Видимо, он удрал, когда фиолетовые фламинго стали садиться у его коновязи, и слонялся около пещеры, надеясь, что появится кто-то из знакомых ему людей. И вот такой человек появился.
Возрожденный поймал животное, погладил по морде, стараясь успокоить. Конь дрожал, но в его повадке теперь чувствовалось большое облегчение. Трол нащупал поводья, они были оборваны, но связать их было минутным делом. Потом перебросил через голову коня, взобрался на него и похлопал по сильной шее.
— Поехали, приятель, вдвоем лучше, чем в одиночку. Обещаю, что в первой же деревне куплю тебе попону, а себе седло.
В том, что он выполнит это обещание, Трол Возрожденный не сомневался. Вот сумеет ли он справиться со всем остальным, что свалилось на него, — этого он не знал. Но он был готов постараться как следует.
Часть 2 - Воин Провидения
Глава 1
Трол, воспитанник мастера Султунара, прозванный Возрожденным, прервав тренировку, смотрел, как в недалекой долине, милях в пяти от лесистого холма, где он расположился, по дороге полз отряд в несколько десятков всадников. Повозок за ними не было, следовательно, это были не купцы. Да и что купцам тут делать в это время года? Они сейчас должны находиться в городах и готовиться к ярмаркам.
Конь Трола заржал, словно почувствовал недоброе. Трол, который последнюю неделю избегал останавливаться в деревнях и потому ни с кем не мог словом перемолвиться, чуть высокомерно заметил:
— Сам чувствую, что это солдаты. И что нам не стоит с ними встречаться, — он еще раз прикинул размеры и выучку отряда. — Но скорее всего ты их переоцениваешь.
Ему захотелось сбросить уже накапливающееся напряжение в мышцах, сесть в позу дальновидения и попробовать понять, кто да зачем там внизу едет. Но он принял, это за слабость — известное дело, тело хочет увильнуть от работы. Поэтому он, желая сделать тренировку более трудной, натянул на себя доспех, зашнуровал его, как следует приладил на голове налобную пластину и, проговорив про себя имя Учителя, принялся за упражнения с мечом.
Беставит, с окрашенным в черное клинком, оставался для юноши загадкой. То он летал как молния, которой даже не нужно управлять, которая разила быстрее, чем план боя складывался в сознании Трола, то оставался замедленным, как во время движений под водой. Поэтому юноша не торопился в Кадет, а часто останавливался, чтобы подготовиться к въезду в город как следует. Не то приедет, объявится… и каждому станет ясно, что он и меч-то носит только для красоты.
«Да, Учитель, — вздохнул про себя Трол. — Считанных дней не хватило, чтобы уйти от атаки кинозитов, практически нескольких часов…» Боль утраты горела в груди, почему-то усиливаясь по мере того, чем больше времени миновало с памятного боя у их пещеры. Трол читал в книгах, что время лечит, притупляет ощущение смерти близкого человека, но с ним происходило наоборот. Наверное, поэтому он и в деревнях не останавливался — грубые, даже туповатые люди раздражали его, тем более что все, как на подбор, были веселы, преимущественно любопытны и невероятно невежественны. А потому лезли с расспросами, словно он был не странствующий воин Белого Ордена, а какой-нибудь менестрель, у которого, как известно, лишь половина работы заключена в песнях и сказах, а другая половина — в новостях
Он одернул себя и стал работать как полагалось, не отвлекаясь на скорбь, изгнав из сознания все мысли, даже следы мыслей И это принесло результат, Беставит вдруг смирился с его волей и начал петь, рассекая воздух, свистеть на долгих связках, всхлипывать на отмахах .
— Эй, юнец, — раздался грубый, сиплый голос
Трол поднял голову. Пока он наслаждался тут своими достижениями, его окружили. Должно быть, у них был какой-никакой колдун в отряде, а потому они почувствовали его даже через ту четверть мили, которую Трол отъехал от дороги. Не стоило ему слишком уж пренебрегать этой опасностью, следовало хотя бы подождать, пока эти остолопы проедут мимо. И вот теперь… Да, что теперь?
Трол осмотрелся. Их было больше трех десятков. Половина изморены долгим переходом, хотя каждую ночь они проводят в удобных гостиницах или на постоялых дворах. Человек пять — ветераны, с такими не очень хочется связываться, особенно когда они друг друга давно знают и умеют работать в связке. Один вообще что-то феноменальное, такого уважал бы, наверное, даже Учитель. Но кричал не он, а тот, кто был разукрашен золотом и держался рядом с этим мастером.
Трол поклонился, благо дыхание все-таки было слишком бурным, уложив меч плоской стороной на левое предплечье.
— Отвечай, мальчишка, — прогремел, напуская на себя бессмысленную сердитость, раззолоченный, — кто ты и почему прячешься?
— Я не прячусь, — ответил Трол, усмехнувшись.
— Добавляй «господин», — проговорил тот, кто был самым сильным бойцом в этом отряде.
— Как же я могу добавлять что-то, если никто из вас не назвал своего имени, герба или титула? — удивился Трол.
— Он говорит, как благородный, господин, — отозвался один из ветеранов.
— Назовись, мальчик, — проговорил другой ветеран.
— Нет, называется тот, кто обращается первым, — ответил Трол и на всякий случай приметил пару деревьев потолще, чтобы прикрыть спину. Полянка была небольшой, преимущества конникам не давали деревья.
— Ничего себе, — удивился раззолоченный, — мы в лесу столкнулись со знатоком этикета.
Гогот солдат был искусственным, как и вся ситуация. «Жаль, что так получилось, — подумал Трол. — Придется, наверное, теперь объясняться. Или драться».
Что-то подмывало его послать вызов этим людям, хотя скорее всего этого делать не следовало. Ведь было совершенно ясно, что по меньшей мере двое из отряда — его вожаки — имели более высокое звание, чем простые офицеры. А это значило, что по приезде в город придется оправдываться, что бы он тут ни совершил… Если, разумеется, ему удастся доехать до города. Все очень просто могло кончиться здесь и сейчас.
— Господин, — проговорил самый молодой из ветеранов, — разреши я поучу его вежливости?
— И все-таки, мальчишка, как тебя зовут? — рявкнул другой, краснолицый ветеран, на лице которого на всех языках, какие только знал Трол, было написано — сержант.
— Ты всегда пытаешься учить вежливости одиноких путников, если с тобой три десятка железнобоких? — спросил Трол, хотя знал, что это прозвучит не очень вежливо.
Солдат, закованных в броню, на самом деле было меньше, чем три десятка, большинство носили простые пластины, наклепанные на толстые куртки из медвежьей кожи.
— Что? — удивился молоденький энтузиаст и тронул коня.
— Может быть, не нужно… — начал было один из ветеранов. Но было уже поздно.
Молодой задира пустил коня вскачь, а когда до Трола оставалось шагов десять, умелым, точным движением вынес из-за спины короткую пику и прицелился мальчику в грудь. Трол перехватил Беставит лезвием назад, за руку, острием вверх, чтобы каждому было ясно, что он не пускает в ход оружие. Потом чуть присел, всадник на это купился, как последний крестьянин. Он резко подался вперед, вынеся в ударе руку с пикой…
Но Трол не стоял там, где задира его только что видел, он перенес центр тяжести на другую ногу, выпрямился и при этом отбил кулаком свободной правой руки острие пики по направлению к дереву. Конь задиры промчался мимо, пика вонзилась в древесину приличной в охвате ольхи, противоположный конец пики уперся всаднику в бок, и он, конечно, вылетел из седла, словно в него попал камень из катапульты. Удар об землю этого дурачка был таким громким и тяжелым, что последнему олуху в отряде стало ясно: поднимется он не скоро, если вообще поднимется.
— Ну что же, — медленно пророкотал раззолоченный, — я Гифрул, владетель Высокого Бора. А твое имя мне знать уже не нужно. Я не люблю запоминать имена тех, кого больше никогда не увижу, потому что…
Но Трол его уже не слушал. Он перехватил Беставит в двуручную позицию и проверил, как меч себя чувствует на этот раз. Кажется, тренировка не прошла даром, клинок был послушен. А значит, теперь все зависело от Трола.
Первых трех парней, едва ли намного старше самого Трола, но существенно хуже подготовленных, удалось снять на их страхе нанести неверный удар. Они прицеливались, медлили, а значит, дали подскочить под их копья и достать плоской стороной меча по ногам или по доспехам. Убивать Трол пока не хотел, для этого он еще не чувствовал себя совсем отрешенным от мира. Все трое были тяжко травмированы, у одного явно сломана голень — а большего пока и не требовалось.
Но вот потом произошло что-то странное. Самый сильный солдат отряда, который держался рядом с Гифрулом, вдруг очень сильно и певуче прокричал:
— Это он. Убить его!
И тогда в бой рванулась вся стая… Трол повернулся и быстро, насколько мог, оглядываясь, чтобы не дать противнику ударить сзади, ломанулся в кусты, через которые он-то проскочить мог, как заяц, а вот всадники — вряд ли. На первое время это дало результат. Кто-то поехал в обход, кто-то попробовал вообще перехватить его по широкой дуге, свернув в сторону… Но чтобы его перехватывать, следовало знать, куда он бежит, а даже сам Трол не очень это знал, потому что понимал — исход боя решит не бегство, а его атака на раззолоченного Гифрула.