- Хорошо. Попробую вам помочь.
- Вот адрес Данилова, - Маргулис протянул мне листок бумаги. - Этот Ян парень довольно разгульный, так что будьте готовы подвергнуть испытаниям свою печень.
- Что я должен сделать?
- Выйти через Данилова на Завратного, если это возможно. Раздобудьте любую интересующую меня информацию, и вы не пожалеете. Если вам удастся найти Завратного, обещаю премию - пять тысяч долларов сверх оговоренной платы. Да, вам понадобятся деньги на расходы, - Маргулис достал из внутреннего кармана пиджака и отсчитал мне тысячу долларов. - Вот ваш задаток. А это номер моего мобильника. Только звоните по делу, не выношу, когда меня беспокоят по пустякам.
- Я все понял, - я взял деньги, сложил пополам и сунул в карман. Эти зеленые бумажки ставили меня выше моих проблем, и это утешало. Но мне вдруг на мгновение показалось, что Маргулис скрывает от меня что-то очень важное.
- Есть еще что-нибудь, что мне надо знать? - спросил я, глядя магнату прямо в глаза.
- Ничего. Совершенно ничего. Найдите Завратного. Или книгу, о которой он говорил Данилову. Я должен убедиться, что это просто совпадение.
- А если не совпадение? Если это настоящая книга Аззара?
- Настоящая? - В глазах Маргулиса вспыхнули огоньки. - Если так, то найдите ее и доставьте мне. И тогда вы до конца жизни не будете задумываться, где бы заработать деньги на жизнь. Я об этом позабочусь, будьте спокойны.
******************
Мы сидим с Вероникой за столиком в шашлычной у Нико Бахарадзе, едим хорошо прожаренный шашлык и пьем кисловатое "Каберне". Поскольку я конвертировал в рубли часть полученного от Маргулиса задатка, раздал долги, оплатил аренду, выдал моей милой помощнице зарплату и премию, и мы с Вероникой можем позволить себе шикануть. Да и есть, что отпраздновать - ночные бдения моей помощницы в Интернете снабдили нас кое-какой интересной информацией о моем работодателе.
- Маргулис Александр Михайлович, - читает Вероника в своем блокноте, - 1954 года рождения, уроженец нашего города. Отец, Михаил Иосифович Маргулис, работал ведущим научным сотрудником КБ "Пламя", мать, Елена Марковна Шайн, по мужу Маргулис, преподавала в музыкальной школе ?2 - там до сих пор на Доске почета висит ее фото. Отец Маргулиса умер в 1962 году, мать пережила его на три года. Мальчик воспитывался у тетки, Марии Марковны Вольской. В 1970 году Вольские переехали в Ленинград, где Саша Маргулис закончил школу, а затем юридический факультет ЛГУ. Мечтал работать в КГБ, но пятый пункт не позволил. Закончил университет с красным дипломом, два года проработал на кафедре советского права, потом неожиданно увлекся искусством, получил второе образование, закончив искусствоведческое отделение Института культуры в Москве. В 1990 году открыл в Ленинграде магазин "Букинист". Партнером его был некто Владимир Сайкин, известный в Ленинграде книжный "жучок" и коллекционер...Вы слушаете, шеф?
- Я просто впитываю все, что ты говоришь.
- В 1992 году "Букинист" превратился в товарищество с ограниченной ответственностью "Уник", и партнеры начали торговать не только книгами, но и антиквариатом, китайским ширпотребом и продуктами питания. В то время Маргулис знакомится с Игорем Львовичем Кучером, очень известным в Ленинграде предпринимателем, главой фирмы "Питер-Централ". Предприятие Маргулиса-Сайкина входит подразделением в состав "Питер-Централа", и до 1994 года Маргулис ведет дела совместно с Кучером. А потом Маргулис и Сайкин, продав свое дело Кучеру за очень приличные деньги, выезжают на ПМЖ в Израиль, где через полгода создают российско-израильское предприятие "Диамар", специализировавшееся на экспорте из России необработанных поделочных и ювелирных камней. Параллельно Маргулис занялся скупкой по западным аукционам всевозможных раритетов. Кое-что он продавал через антикварные магазины своих партнеров в России, кое-что оставлял себе.
- Ника, ешь шашлык. Он остынет.
- Шеф, не надо подкладывать мне кусочки, я сама возьму... Так, слушайте дальше - в 1998 году Маргулис вышел из состава совета директоров "Диамара", а его место занял некто Ари Цвигль, тоже эмигрант из бывшего СССР. Сайкин к тому времени рассорился с Маргулисом и вернулся в Россию, где счастливо женился на бывшей "Мисс Украина" Ирине Мозырь и занялся торговлей автомобилями. И вот тут происходят странные вещи. В феврале 1999 года во время отдыха в Испании скоропостижно скончался Игорь Кучер - официально от кровоизлияния в мозг. Ровно через год в своей шикарной квартире на Невском повесился Сайкин. Что заставило очень богатого цветущего мужчину, имеющего юную красавицу-жену и трехмесячного сына так поступить, совершенно неясно. Возможно, дело в том, что Сайкиным заинтересовались органы - незадолго до его самоубийство УБЭП арестовал делового партнера Сайкина, некоего Пичикяна, который проворачивал махинации с ворованными запчастями. Но самое странное, что буквально через месяц после смерти Сайкина Маргулис неожиданно вернулся в Россию и с тех пор ни разу не выезжал за рубеж. В 2004 году он получил российское гражданство и переселился из Питера сюда, в родные края. Основал в Н-ске сеть магазинов "Карат" и немного занимался меценатством. Вот и все, шеф.
- Замечательно. Ты отлично поработала, милая.
- Информации в сети о Маргулисе совсем немного, - сказала Вероника, сделав глоток вина. - Большая часть этих данных взята с официального сайта компании "Карат". А про Сайкина Платонов просветил.
- То есть, как я понял, Маргулис находился в Израиле, когда повесился Сайкин?
- Да. Кстати, он охотно давал показания израильским властям, когда расследовалось самоубийство Сайкина. Даже рассказал, из-за чего они поссорились - якобы Ирина Мозырь первоначально была подругой Маргулиса, а Сайкин путался у них под ногами. Короче, любовный треугольник. В конце концов, Сайкин все же отбил девушку у Маргулиса, они уехали в Россию и там поженились. Самоубийство Сайкина было настолько очевидным, что Маргулиса даже не подозревали в том, что он мог "заказать" бывшего друга и компаньона.
- Неужели в биографии Маргулиса совсем нет темных пятен?
- Пока темных пятен не обнаружено, - Вероника берет с тарелки шампур и стягивает зубами кусочек мяса. Я наблюдаю, как она ест, и думаю о своем. Сегодня я узнал о Маргулисе много и ничего. Ничего существенного, что могло бы помочь понять его мотивы.
- А Данилов? - спрашиваю я Веронику.
- Ноль. О Данилове даже Интернет умалчивает.
- Ну, тогда нанесем ему визит сами, - сказал я. - Разыграем богатеньких Буратино, скупающих неизвестные шедевры непризнанных обществом гениев.
- Вы хотите, чтобы я пошла к Данилову с вами?
- Конечно. Сыграешь глупенькую гламурную блондинку, помешанную на живописи. А я буду твоим консультантом - нищим батаном-искусствоведом, идет?
- Я в институте в драмкружке занималась, - заявляет Вероника и обворожительно улыбается. - Такую дурищу сыграю, останетесь довольны.
****************
Ян Васильевич Данилов, как он нам представился, был с тяжелого похмелья. Он оценивающе осмотрел Веронику и, по всей видимости, моя помощница произвела на маэстро нужное впечатление. Должен сказать, что Вероника смотрелась великолепно. И пускай мы приехали на моей "Ладе", а не на "Мерседесе", и платье Вероники, типа от Фенди, было сшито ее мамой, а сумочка якобы от Тиффани была на самом деле китайской репликой - Данилов повелся. Тем более что Вероника сразу сообщила с самым таинственным видом, что о нашем к нему визите не следует никому говорить. После этого художник пригласил нас в дом. Впрочем, "дом" - это сильно сказано. Хибара Данилова на улице Красных Партизан напомнила мне склад бутафории в театре, где можно увидеть все, что угодно, от фальшивой греческой амфоры до пачки памперсов и пароходной сирены. Данилов сразу повел нас в свою студию на чердаке дома, где позволил полюбоваться своими картинами, а сам стоял в позе Наполеона у двери и с маниакальными искорками в глазах наблюдал, как Вероника, охая, ахая и экстатически попискивая, рассматривает его мазню.
- Шикарно! - повторяла она, делая огромные глаза. - Кульно! Нет, Кирилл Сергеевич, просто посмотрите, какая прелесть! Это же прям Мандильяни какой-то.
- Модильяни, дорогая Вероника Михайловна, - поправил я, перехватил свирепый взгляд Данилова и тут же добавил. - Да, пожалуй, что-то есть. Я бы сказал, манера класть мазок...
Честно говоря, творчество Данилова показалось мне достаточно депрессивным, и мое внимание с самого начала привлекла только одна работа - огромное полотно, занимавшее почти всю стену студии. Это был очень неплохой пейзаж, во всяком случае, он в лучшую сторону выделялся среди всех прочих работ Данилова. Думаю, именно про эту картину упоминал в нашем разговоре Маргулис. На картине был изображен меланхолический осенний луг с пожухшей травой, неглубоким оврагом, двумя растущими рядом дубами, старинной мельницей вдалеке и очень живописными руинами в центре всей композиции. Картина мне напомнила лучшие работы Клода Моне, и я подумал, что у Данилова и впрямь есть талант - Маргулис сказал правду. Поэтому я подошел к картине, несколько секунд любовался ей, а потом сказал:
- Вероника Михайловна, вот это полотно мне нравится больше всего.
- Эта картина не продается, - внезапно заявил Данилов.
- Не продается? - Вероника с недоумением посмотрела на художника. - Почему?
- Не продается, - повторил Данилов.
- Даже за тысячу долларов? - спросила Вероника.
- Даже за миллион, - гордо ответил художник, шумно вздохнул и поскреб пятерней свою мохнатую как у орангутанга грудь.
- Жаль, - Вероника скорчила обиженную гримаску. - Я бы купила ее. Такая красивая...
- Могу продать эту, - Данилов показал пальцем на небольшое полотно, на котором голый красный мужчина вел за руку голого фиолетового мужчину по синей траве в ядовито-зеленые заросли вроде как конопли. - За пять тысяч долларов.
- Кирилл Сергеевич, что скажете об этой картине? - осведомилась Вероника, разглядывая шедевр.
- Фовистическая традиция, неплохой колор, достаточно проработанная композиция, - выдал я с самым глубокомысленным видом. - Весьма, весьма оригинально.
- Тебя ведь Кириллом зовут? - вдруг спросил художник.
- Кириллом, - ответил я.
- Слушайте, я тут после вчерашнего... Не поможете страждущему?
Честно говоря, я обрадовался этому предложению. Пьяный Данилов наверняка станет снисходительнее к простым смертным и спустится с Парнаса на землю, так что есть шанс разговорить его и узнать о Завратном. Естественно, мы с Вероникой тут же ухватились за такую возможность расколоть Данилова. Я вручил художнику пятьсот рублей, и он пулей вылетел из студии, оставив нас наедине с его картинами.
- Этот Маргулис просто извращенец, - сказал я, разглядывая картину, на которой красовалась пышная белая задница в целлюлитных ямочках, окруженная венком из черных роз. - Что тут ему могло понравиться? Мазня, как Бог свят, мазня. Ты заметила, сколько тут этюдов с голыми мужиками?
- С самого начала, - призналась Вероника. - Наш художник по-моему мужеложством балуется.
- Вот только эта картина, - я опять подошел к пейзажу на стене, - будто другой человек писал. Действительно здорово. Правильно говорят, что даже самый бездарный художник способен однажды создать что-то стоящее. А может, мы еще не доросли до понимания истинных масштабов гениальности маэстро Данилова.
- Мы что, действительно купим у него картину? - шепнула Вероника.
- Ни в коем случае. Скажем, что нам нужно время подумать, назначим новое рандеву. Эти картины только в привокзальном сортире вешать.
Данилов вернулся минут через десять и уже в подпитии. Нам было предложено спуститься вниз, и хозяин заботливо сервировал для нас на ящике угощение и закуску - полбулки черного хлеба, нарезанную ломтями дешевую колбасу и селедку в шкуре. Я заметил, как брезгливо сморщилась Вероника.
- Как вы про меня узнали? - спросил Данилов, разливая "Ржаную" в маленькие рюмки для нас и в граненый стакан - себе.
- Маргулис порекомендовал, - сказал я. - Он очень высоко ценит ваше творчество.
- Я так и подумал, - Данилов выплеснул полстакана водяры в свою глотку, занюхал кусочком колбасы и посмотрел на меня посоловевшим взглядом. - Он тоже приценивался к картине, которую вы хотите купить.
- Чего же не продали?
- Не хотел, вот и не продал.
- Странный вы человек, Ян Васильевич, - сказал я, пригубив водку. - Всегда считал, что художники мечтают о таких покупателях, как Александр Михайлович.
- Художники мечтают о свободе творчества, - заявил Данилов и разлил остатки водки. Вероника встревожено посмотрела на меня. Я сделал успокаивающий жест - мол, все под контролем.
- Знаешь, что я думаю? - спросил Данилов, жахнув очередную порцию. - Вас Маргулис послал. Не уймется никак, жид пархатый.
- Ошибаетесь, Ян Васильевич, - ответил я. - Это была инициатива Вероники Михайловны, которая слышала о вас только хорошее. В том числе и от Маргулиса. Так что не стоит приумножать число сущностей без необходимости. Слышали о бритве Оккама?
- Чего? - Данилов скривился. - Короче, вот мое слово. Пейзаж не продается. Или берете то, что я продаю, или до свиданья. Провожать не буду.
- И все-таки, почему вы не хотите продать пейзаж? Вы же можете новый написать, не так ли? Или у вас уже есть покупатель?
- А вот это, уважаемые, не ваше дело, - Данилов засопел, сорвал пробку с новой бутылки. - Это мои дела.
- Понимаю. А если мы заплатим больше?
- Больше - это сколько?