– Все, что содеяно, тяжким бременем легло на его душу, – очень серьезно и сочувственно сказал Связист. – Если б вы знали, из каких дебрей непролазных, где он грехи замаливал, я его вытащил.
– Чем же вы его сманили? – полюбопытствовала девушка, просто не представляя, как Силе удалось переупрямить суперупрямого Гала.
– Сказали, что на Весах Равновесия его служба Совету богов и Силам будет иметь большее значение, чем самоистязания. Тому, кто рожден для битв, они необходимы как воздух. Гал ведь действительно воин из самых лучших.
– Только с головой не все в порядке, – ехидно вставила Элька. – Впрочем, говорят, все гении немного тронутые, потому и зовутся гениями. Главное, чтоб сейчас его на расчлененку и погромы не потянуло, а для профилактики надо следить, как бы он не вздумал влюбиться или, чего доброго, еще и жениться. Все подобные поползновения во избежание рецидивов безумства будем пресекать на корню. Что ж, Связист, ты со мной в расчете.
– Ну я пошел? – бодро поинтересовался Связист. – Мне в Совет богов еще заглянуть надо, вызывали. Не скучай!
– Чао! – милостиво кивнула Силе Элька. – И тебе, Рогиро, спасибо. Удобно иметь работника, для которого ночные смены в удовольствие. Нам с тобой повезло!
– Спасибо вам, сеорита, я рад, что не упустил шанса поучаствовать в этом интересном деле. Впрочем, любопытство – единственное, что заставило меня принять ваше предложение о работе, только оно и держит меня здесь уже довольно длительное время, – вальяжно признался дух.
– А я-то думала, ты к нам привязался, – разочарованно протянула девушка.
– Само собой, сеорита, – усмехнулось привидение, – и тоже из любопытства. Мне интересно помогать вам, наблюдать за вашей работой на Совет богов, это очень расширяет кругозор, кроме того, вы сами подчас весьма занятные объекты для наблюдений.
– Этакие забавные безобидные зверушки-игрушки? – с нехорошей ехидцей уточнила девушка.
– Забавные, но никак не безобидные, – с чувством заверил Эльку дух. – В лесах Ильтарии живут чароти. Это очень симпатичные подвижные зверьки с гибким изящным телом, покрытым мягким зеленоватым мехом. Питаются животные только травой, корешками и ягодами. Но если их напугать или рассердить, чароти может укусить обидчика, выпустив в рану слюну, преобразованную в сильнейший яд.
Элька секунду поразмыслила, обидеться ли ей на это сравнение или принять его за комплимент, но все-таки решила, что команду похвалили, и улыбнулась.
Рогиро тем временем поинтересовался:
– Вы расскажете об Эсгале остальным, сеорита?
– Нет, – почти не раздумывая, отозвалась девушка, прикусив губку. – Это ведь только его прошлое. Мы уже успели понять, что этой темы лучше не касаться. Каждое случайное напоминание – лишняя боль для Гала. Пусть все остается как есть, кому суждено, тот узнает. Тараканы в голове есть у любого, чем дольше жизнь, тем больше этих грязных тайн. И не известно еще, нет ли у других в тайниках души чего пострашней Эсгаловых заморочек. Короче, пусть плюнет в него тот, у кого нет собственного скелета в шкафу.
– Пожалуй, вы правы. Если что, зовите, сеорита, – охотно согласился Рогиро, за которым небось в шкафах, подворотнях, канавах и прочих местах остался не один труп того, кто при жизни мешал Ильтарии или лично Тени Короля. Кроме того, призрак совсем не желал в случае разглашения тайны оказаться крайним, если Гал начнет выяснять, откуда вдруг Эльке все стало известно. Меч воина был способен наказать и бесплотного сеора Рогиро. Дух отвесил собеседнице изысканный воздушный поклон и испарился из комнаты.
А Элька, покосившись на нахальное солнце, рвущееся в окно, поняла, что уснуть ей больше не удастся. Неторопливо выбравшись из кровати, она накинула тоненький серебристо-черный халатик, всего на пару сантиметров превышающий длину ночной рубашки, не дотягивающей и до середины бедра, и вышла из спальни. Она решила с часок поваляться на диванчике и почитать до завтрака. Разве не заслужила это маленькое удовольствие за все вчерашние огорчения и обиды?
Но вместо того чтобы обосноваться на диване, как и планировала сначала, Элька невольно потянулась к окну. Ее до сих пор не переставал удивлять странный феномен, отличавший этот мир от того, в котором выпал жребий родиться, больше, чем все колдовство вместе взятое. А может, и в самом деле это было колдовство, но погожих дней здесь выпадало гораздо больше, чем плохих. Вот и сейчас солнце слепило глаза просто с беспардонным оптимизмом, а птицы гомонили так, что их сумасшедший щебет легко долетал даже через закрытое окно. Почувствовав, что губы ее невольно расползаются в радостной улыбке, Элька отдернула тюль, распахнула окно и, скинув пушистые домашние тапочки на ковер, забралась на подоконник. Свесив ноги наружу, она умиротворенно оглядела окрестности, подставляя лицо ласке лучей и свежему утреннему ветерку, слушая деловитый птичий гомон и гудение насекомых, вдыхая запахи трав и цветов с клумб, разбитых у самого окна, и из сада. Золотистые цветы, похожие на лилии, на клумбах уже отцвели, но продолжали красоваться кусты роз и начали набухать новые бутоны похожих на махровые ирисы луковичных растений. Во всяком случае, запах от них был таким же обожаемым Элькой изысканно-тонким, как от привычных ирисов.
Отмахнувшись от одной излишне трудолюбивой пчелы, вздумавшей исследовать ее халатик на предмет наличия нектара, девушка улыбнулась и клумбам, и саду, и пчелам, и даже Галу, как всегда с утра пораньше выделывавшему на площадке у дома странные вензеля руками и ногами. Воин был бос, непослушные светлые волосы собраны в хвост, из всех одежд – лишь мешковатые застиранные штаны неопределенного цвета. Глядя на него, Эльке вдруг тоже очень захотелось пройтись босиком по едва теплым светлым камням дорожки.
Не удержавшись от искушения, она спрыгнула с окна вниз. Плиты и правда оказались почти прохладными, случайные мелкие камешки приятно покалывали ноги. Элька и раньше при любой возможности привыкла скидывать обувь, когда гостила в деревне. Прошлепав к площадке, где занимался Эсгал, даже не повернувший пока в ее сторону головы, девушка весело крикнула:
– Привет! – После мрачных утренних откровений о его прошлом ей внезапно захотелось сказать воину что-нибудь хорошее.
Только тогда Гал соизволил заметить присутствие посторонних, о котором уже был прекрасно осведомлен благодаря чуткому слуху и обонянию оборотня. Элькины любимые духи – свежесть арбуза и мяты – он учуял уже давно, еще когда девушка только подошла к окну. Завершив очередное упражнение сложным движением сплетенных рук, воин повернулся, смерил Эльку оценивающим взглядом и строго спросил:
– Это твоя ночная рубашка или дневное платье?
– Я тоже рада тебя видеть, – фыркнула Элька, специфическое отношение воителя к ее гардеробу уже стало притчей во языцех и нескончаемой темой для шуток всей команды. Благородный порыв поговорить о приятном был задушен на корню. – Конечно, на мне ночная рубашка, Гал, – с видом оскорбленной невинности улыбнулась девушка. – Разве мои платья могут быть такими длинными?!
Воин только вздохнул и отвернулся. Маленькая нахалка опять смеялась над ним, но по крайней мере не дулась, как вчера.
– Знаешь, если бы ты был начальником, я бы люто возненавидела тебя за эти бесконечные попытки читать мне мораль, – откровенно призналась Элька, выводя пыльными босыми пальчиками какие-то кривули на плитах площадки. – Но поскольку мы в команде равны, то общаться с тобой и подкалывать – одно удовольствие. Ты такой прикольный мужик, Гал!
– Обуйся, простудишься, – велел ей воин.
– Уже иду, – рассмеялась девушка и побежала к дому. Подпрыгнула, подтянувшись на руках, забралась на широкий подоконник и легко спрыгнула в комнату. Только нескромно мелькнули под задравшимся халатиком и рубашкой две маленькие луны.
Воин поспешно отвел взгляд и ошалело пробормотал про себя: «Прикольный мужик?» Значение этого прилагательного, благодаря общению с Элькой, он уже усвоил, но никогда бы не мог подумать, что его можно назвать прикольным мужиком. Каким угодно: мрачным, занудливым, жестоким, но прикольным? Да, так обозвать его могла только эта взбалмошная девица, всюду сующая свой нос. Гал не переставал удивляться тому, как настоящая мудрость сочетается в Эльке с совершенной беспечностью и детским легкомыслием. Причем, что выкинет девушка в следующий момент, воин предугадывать так и не научился. Его самого она мало того что совершенно не боялась, так и ни во что не ставила авторитет более опытного и старшего члена команды. Обдумывая это недоразумение, он продолжил упражнения.
Как и обещала Галу, к завтраку Элька надела босоножки на самых высоких шпильках (хоть особо не любила каблуки, но ради такого дела готова была пожертвовать удобством) и самое короткое из купленных вчера в Виесте платьев – нежно-голубое в сиреневый цветочек на самых провокационных местах.
Рэнд, встреченный в коридоре по пути в столовую, присвистнул, оглядев наряд подруги, и восхищенно уточнил:
– Гал это уже видел?
– Нет, но оно ему обещано, – довольно ухмыльнулась Элька.
– Даже так? Страшна твоя месть! Может, стоит Мирей предупредить, чтоб каких-нибудь травок успокоительных заварила и наготове держала? – уточнил вор, поглаживая крыса.
– Переживет, – ответила беспечная провокаторша, мимоходом почесав Рэта за ушками. – И так ташит без перерыва хлещет, сам скоро совсем лиловым станет.
Гордо вскинув голову, Элька прошествовала в столовую, все равно бежать на огромных каблуках было бы просто невозможно. Соблазнительные запахи, долетавшие даже в коридор, подсказывали, что самобранка уже приготовила завтрак.
– Мадемуазель, ma cherie, вы с каждым днем все неотразимее, – приветливо воскликнул мосье Лукас, когда девушка, поздоровавшись с командой, садилась на свое место между Галом и Рэндом. Маг любил делать комплименты и никогда на них не скупился.
– И на ней все меньше одежды, – сурово вставил воин, прихлебывая ташит.
– Это чтоб меня, такую великолепную, было лучше видно, – гордо пояснила Элька, наливая себе персикового сока из большого пузатого кувшина, запотевшего от холода.
Макс и Мирей прыснули, технарь уронил на шорты кусочек масла, который собирался намазать на горячую булочку.
– Опять придирается, – посочувствовал соседке Фин, засовывая в рот себе и крысу по куску сыра. – Вечно он всем недоволен. А небось если б ты в одежду до пят рядиться начала, он заявил бы, что это для здоровья плохо, ты в ней упреешь.
– Пускай развлекается, – разрешила Элька, выбирая булочку, на которой побольше мака. – Мне это аппетита не испортит.
– Тебе это может испортить жизнь, – посуровел Гал, отставляя свой бокал. – Неужели вчерашнее происшествие не стало для тебя примером? Нескромные одеяния привлекают внимание темной мерзости.
– А твои выкрутасы ее, к сожалению, разгоняют, – преувеличенно горько вздохнула Элька и, передразнив интонации воителя, припомнила. – Мой меч сияет серебром. Тьфу! Ты со своим острым светофором мне вчера весь кайф обломал, блюститель нравственности!
– И впредь буду, – непоколебимо заверил девушку воин. – Если ты, девочка, не желаешь думать головой, кто-то должен делать это за тебя. Приличные девушки так себя не ведут!
– А где ты видел здесь приличных девушек? – искренне удивилась Элька. – На такую «забавную» работу, как у нас, приличных не берут. На Мирей многозначительно не смотри. Она не в счет, эльфийка, да ей и по профессии положено. Что же касается меня… Гляди, если и дальше ухажеров разгонять будешь, займусь со скуки харрисментом. Это сексуальные домогательства на работе, – пояснила Элька слушателям. – Вот с тебя и начну, как с главного виновника происшедшего.
– А может, для начала с добровольцем попрактикуешься? Предлагаю свою кандидатуру, – радостно встрял Рэнд, сооружая себе гигантский сандвич из всего, что нашлось на столе, не считая напитков.
– С добровольцем не положено, жертва должна сопротивляться, – деловито пояснила Элька.
– Я и это могу, – с надеждой заверил юную бандитку вор.
– Нет, сопротивляться не только телом, но и душой, иначе неинтересно, – тоном опытной садистки просветила Рэнда Элька, впиваясь острыми зубками в мягкую булочку.
– Жаль, тогда и правда только Гал годится, – разочарованно вздохнул вор, метнув на мрачного воителя завистливый взгляд хитрющих глаз, и тут же утешился, откусив от своего бутерброда.
Стоически выслушав страшные угрозы Эльки, Гал налил себе еще ташита и взял кусочек черного хлеба с тмином.
– Мосье Эсгал, je vous prie, – почуяв благодатную тему для беседы, вмешался в разговор Лукас, пока препирательства девушки и воителя не кончились скандалом, – раз уж об этом зашла речь, не могли бы вы поподробнее рассказать нам о чудесных свойствах вашего оружия. Вы уже упоминали как-то, что клинок реагирует на присутствие нежити изменением цвета, но для серьезного разговора время было неподходящим.
– А у нас заходила об этом речь? – изумился Рэнд пронырливости мага, оторвавшись от своего макси-бутерброда.
– Берегись, Фродо, орки близко, – тихонько прошептала Элька, но ее все равно никто не понял; от скуки девушка добавила: – У хорошего джедая меч светится синим, а у плохого – красным.
Гал пригубил ташита, внимательно посмотрел на Лукаса и кивнул, признавая за командой право кое-что узнать о его оружии. Все лучше говорить о достойных мужчины предметах, нежели препираться с упрямой и своенравной Элькой. Девица явно не знала в детстве сильной мужской руки, и Гал уже заранее сочувствовал тому бедняге, которому придется объезжать эту норовистую кобылку. Впрочем, девочка была еще слишком мала, чтобы думать о замужестве, и некая призрачная надежда на то, что ему удастся привить ей минимальные понятия о приличиях, пока тлела в душе воителя.
– Мой меч откован более десяти тысяч лет назад кузнецами-служителями Дэктуса и освящен на алтаре Высокого Храма, – сказал Эсгал. – Сам Дэктус благословил его, уронив несколько капель крови на лезвие, и наделил даром. Ничья рука, кроме руки хозяина, не может вынуть его из ножен. Цвет клинка предупреждает о характере надвигающейся опасности. Если рядом демон – он красный, нежить – серебряный, человек-враг – серый, зверь – зеленый, сущность – голубой, оборотень – черный. Мечом можно убить практически все.
– Что шевелится, – продолжила за Гала Элька.
– Чем ярче свет клинка, тем больше угроза и сильнее противник, – закончил воин, проигнорировав справедливое замечание девушки.
– Поразительные магические особенности, – воздевая вверх бокал, восхищенно заметил Лукас, почему-то опустив любимое восторженное словечко «шарман». Наверное, решил, что воитель комплимента не оценит.
– Мой меч не волшебный, а благословленный на уничтожение злой силы врага, – терпеливо, как неразумного ребенка, поправил мага Гал, вертя в пальцах галету.
– Но в любом случае нам очень повезло, что вы, мосье Эсгал, член нашей команды, владеете таким оружием, – попытался умаслить воина Лукас, почему-то никогда особенно не любивший теургии как магии божественной.
– Это точно, – охотно согласилась Элька, куснув вторую булочку, на сей раз с джемом. – Прямо-таки «Хэнд енд Шолдерс» два в одном – воин с эксклюзивным индикатором нечисти made in Дэктус и К° и комитет борьбы с безнравственностью. Класс! Может, нам его в аренду сдавать? Доход дополнительный будет!
Макс, перестав хрустеть чипсами и салатом, с благоговейным ужасом глянул на Эльку: это ж надо так смеяться над Галом. Сам-то парень относился к воину с должным пиететом и как-то даже слегка побаивался. Вон как тот здорово со всякими железками обращается! У Макса достижения на военном поприще были гораздо скромнее. Длительные занятия с Мирей, терпеливо обучавшей приятеля приемам борьбы, только-только начали приносить первые плоды. Шпильману уже удавалось не поотшибать все пальцы самому себе собственным же оружием. Исходя из того, что было в начале, даже Гал признавал, что технарь достиг грандиозных успехов. Теперь Макс стал сражаться не с посохом, а при помощи посоха.
– Мадемуазель, как всегда, оригинальна в суждениях, – нейтрально заметил Лукас не то в шутку, не то всерьез.
Громко расхохотался возвратившийся к компании Связист. Отхохотавшись, Сила заявил:
– Привет! Я тут вам от Троицы за первое дело принес благодарность… устную!
– Это ж надо! – умилился Рэнд, даже перестав жевать, и смахнул со щеки несуществующую слезинку. – Сподобились! А ведь всего-то три с половинкой луны минуло, небось только-только Элькин отчет читать закончили!
– А Эльке еще и маленький подарок от Зигиты, – продолжил Сила, материализуя рядом с тарелкой девушки небольшой, обитый каким-то отливающим синевой металлом деревянный ларец. Пара тарелок и один соусник, к которому как раз потянулся вор, решивший, что его кулинарному творению не хватает остроты, оказались на другом конце стола, освобождая место. Туда же устремился и возмущенный Рэт, едва успевший отдернуть свой длинный хвост от странного несъедобного ящика.