Пирамида больше не двигалась, рубашка почти вся догорела, и разведчик решил толкнуть живую пирамиду на стену, хотя при одной мысли о прикосновении к ней, его охватывала дрожь. Именно в этот момент вершина пирамиды ударилась о свод галереи и частично рассыпалась.
— Держись, Джаг! Продержись еще немного! — закричал Кавендиш, сдирая с себя рубашку и поджигая ее от догоравшей тряпки.
Мышей было так много, что им потребовалось некоторое время, чтобы осознать опасность, исходившую от огня. Вскоре в галерее завоняло горелым мясом, и обожженные твари с паническим писком стали разлетаться в стороны.
Увидев, что рубашка вот-вот сгорит, разведчик на мгновение растерялся, но, быстро опомнившись, принялся лихорадочно расстегивать пояс на брюках…
Летучие мыши шарахались от огня. Визг тех, кто получил ожоги и корчился на земле, усиливал панику в их рядах. Поспешно разлетаясь, летучие твари исчезали во тьме.
В волнении Кавендиш наблюдал, как гигантская пирамида постепенно распадается снизу, словно вязанный пуловер, который потянули за нитку. Наконец глазам разведчика предстал сам Джаг.
Освободившись от страшного груза, он часто моргал, словно ослепленный пламенем факела. Друзья, будто после долгой разлуки, молча рассматривали друг друга.
Как ни странно, но Джаг, казалось, полностью пришел в себя, хотя его плечи и спина напоминали сплошную рану. Его глаза блестели, на губах появилась хищная улыбка.
— Похоже, что мы и на этот раз выкрутились, — сказал Кавендиш. — А я уже не надеялся тебя увидеть.
Улыбка на лице Джага стала еще шире.
— Никто не рассчитывал на твое секретное оружие, — с хитринкой в голосе произнес он.
Разведчик пожал плечами.
— Ну это было совсем просто, — скромно сообщил он. — Общеизвестно, что животные боятся огня.
Джаг скептически ухмыльнулся.
— Огонь тут ни при чем. Ты напрасно скромничаешь.
Кавендиш озадаченно наморщил лоб.
— Не понимаю, о чем ты.
Джаг внимательно осмотрел его с головы до ног. Обстоятельства вынудили разведчика сжечь свою одежду, и он остался только в трусах и сапогах.
— Они испугались твоего вида, — сказал Джаг. — Если бы ты имел возможность взглянуть на себя со стороны, то тоже испугался бы. Представь, каково было им…
Кавендиш возмущенно проворчал:
— Свинья ты неблагодарная! По-твоему, мне не надо было вмешиваться? Ты походил бы сейчас на куклу, из которой вытащили вату! Ты превратился бы в мешок с костями без единой капли крови! И вообще, без меня ты бы на этот раз не выкрутился!
Джаг улыбнулся.
— Как знать… Сначала я немного струсил, но должен тебе сказать, что их укусы взбодрили меня.
— Может быть. Но все равно, без меня ты пропал бы.
Джаг решил больше не дразнить приятеля, тем более, что в создавшейся ситуации было глупо тратить время на пустые разговоры.
— Согласен. Без тебя я, наверное, и впрямь погиб бы. Но если мы будем спорить, то жители города опять нападут на нас. Давай-ка пойдем дальше, пока мы еще можем это сделать.
Разведчик, продолжая ворчать, нагнулся, подобрал зажигалку, ножи и пошел за Джагом. Они вновь двинулись по темной галерее, стараясь идти как можно быстрее. Холодный ветер обдувал их тела, и почти обнаженный разведчик ругался, не переставая.
Коридор вывел их к решетке, закрытой на замок, перед которой валялось множество человеческих костей. Стало ясно, что Джаг и Кавендиш были не первыми, кто воспользовался этим коридором. За решеткой виднелась металлическая лестница, уходившая в глубь гигантской шахты.
Джаг сразу же занялся замком, пытаясь взломать его, а Кавендиш оторопело рассматривал кости, которые усеивали пол галереи.
Да, совершенно очевидно, что этим коридором уже пользовались…
— Нам повезло больше, чем им, — произнес Кавендиш, не отводя взгляда от костей. — Наверное, у тех, кто здесь погиб, не было такого надежного товарища, как я. Может быть, именно отсутствие человека, который, не задумываясь, сжигает свою одежду, чтобы обратить в бегство мышей, а потом рискует простудиться и получить воспаление легких, их и убило.
Джаг лукаво взглянул на него.
— Согласен. Ты — самый лучший товарищ для приключений подобного рода. Теперь ты удовлетворен?
— Разумеется, приятно, когда люди отдают должное твоим заслугам, — отозвался разведчик.
Щелкнув в руках Джага, замок, наконец, открылся. Сняв цепь, Джаг толкнул решетку, и она повернулась на заржавевших петлях со скрежетом, который, наверное, был слышен во всех уголках стального города.
— Пойдем посмотрим, что там дальше, — ухмыльнулся Джаг, шагнув на лестничную площадку.
Железные ступени лестницы гулко загудели под их шагами. Лестница привела путников в узкий и тесный коридор, упиравшийся в высокую стальную дверь.
— Кажется, мы уже пришли, — грустно произнес Кавендиш, рассматривая массивную дверь. — Наша прогулка закончится именно здесь. Место, конечно, неважное. Может, нам лучше притаиться в конце коридора, под лестницей?
Однако его пессимизм тут же бесследно улетучился. Джаг повернул штурвал, служивший запором двери, и она медленно распахнулась.
Яркий свет ослепил Джага. Прикрыв глаза ладонью, он с трудом разобрал, что свет исходит от длинного ряда прожекторов. Ощущая за спиной дыхание Кавендиша, Джаг шагнул вперед и вдруг услышал голос, от которого вздрогнул.
— Никогда не следует нарушать установленный порядок, господа! Все, что находится в башне, должно подчиняться общепризнанным законам! И закройте, наконец, эту проклятую дверь, я не выношу сквозняков!
Джаг и Кавендиш с ужасом переглянулись. Этот уверенный самовлюбленный голос мог принадлежать только одному существу в мире — Прорицателю.
ГЛАВА 14
Огромный ангар был залит ярким светом прожекторов, закрепленных на металлических двутавровых балках. Многочисленные электрические провода, свисавшие с потолка, напоминали рыбацкие сети, развешенные для просушки.
В ангаре находились гоночные автомобили, подобные которым Джаг и Кавендиш видели на первом витке Спирали, когда заглядывали в глубь шахты.
Прорицатель стоял у одной из таких машин. Он водил рукой по капоту так нежно, словно гладил женщину.
— Господа, перед вами новая торпеда! — гордо произнес он. — У нее сверхмощный и самый современный двигатель. Я всегда знал, что «Птицы» и «Летучие мыши» сумеют сделать ее, если только им удастся преодолеть свои глупые разногласия. Это самый современный автомобиль подобного типа, и я знаю, что говорю!
Джаг затряс головой, словно пытаясь избавиться от навязчивого видения. Происходящее казалось ему галлюцинацией. Рисковать жизнью, избежать стольких опасностей — и все ради того, чтобы выслушивать лекцию клоуна, во лбу которого торчал обезьяний фаллос?!
Джаг растерянно обернулся, надеясь на помощь и сочувствие со стороны разведчика. Но Кавендиш отошел в сторону и напяливал на себя голубой комбинезон, который до того висел на вешалке среди десятка ему подобных.
Взбешенный Джаг шагнул к Прорицателю и угрожающе произнес:
— К черту эту лекцию о механике! Немедленно объясните, что происходит в вашем городе! Сначала на нас напали какие-то психи с размалеванными физиономиями, потом атаковали хищные птицы, затем — колибри и, наконец, летучие мыши! Что все это значит?
Прорицатель повернул к нему белое шутовское лицо и пожал плечами. От этого движения фаллосы, торчавшие у него на лбу и груди, синхронно подпрыгнули.
— И вам удалось сюда добраться? — удивленно спросил он. — Такое случилось в первый раз.
— Это все, что вы можете сказать? — процедил Кавендиш, застегивая длинную молнию на комбинезоне.
Грустно взглянув на него, Прорицатель покачал головой.
— Ржавчина, — с тяжелым вздохом произнес он. — Во всем виновата проклятая ржавчина. Вам не следовало выходить на улицу…
— Но нас никто не предупредил, — бросил Джаг.
Прорицатель махнул рукой.
— Забывчивость, — вздохнул он. — Обычная забывчивость. Во всем виновата ржавчина. Она поражает даже души. Жители, которые запираются на ночь, ничем не рискуют и никого не убивают. Некоторые из них в приступе бешенства убивают себя. Но они не убивают других!
Туманное объяснение лишь разозлило Джага. Он уже собрался было схватить своего собеседника за горло и таким образом вытряхнуть из него признание, но Прорицатель, уловив настроение Джага, быстро добавил:
— Пары лавы сводят людей с ума! В течение всего дня мы фильтруем воздух, но ночью нам приходится открывать клапаны. Если бы мы этого не делали, то город взлетел бы на воздух. Днем золотое покрытие предохраняет кожу от проникновения паров в кровь, но ночью этого недостаточно…
Кавендиш растерянно произнес:
— Почему же тогда не все горожане запираются на ночь?
В глазах Прорицателя сверкнули искорки.
— Ржавчина побуждает людей к варварству, она делает их агрессивными и безрассудными.
Удивленно подняв брови, Джаг поинтересовался:
— Так ваши женщины умерли не от болезней?
Нахмурившись, Прорицатель погрузился в молчание.
— Их, видимо, убили в одну из таких безумных ночей? — настойчиво повторил Джаг свой вопрос.
Прорицатель отвел взгляд и опустил голову.
— Мы не смогли их защитить, — признался он. — Та ночь была самой страшной в истории нашего народа…
— Но испарения лавы не действуют ни на вас, ни на нас, — заметил Кавендиш.
Клоун грустно усмехнулся и произнес:
— Это потому, что люди умирают только один раз. У нас с вами есть память, а ржавчина ничего не может с ней поделать, она бессильна против памяти…
Так ничего и не поняв, разведчик быстро взглянул на Джага, словно передавая ему эстафету.
— А почему вы не уйдете из города? — спросил Джаг. — Ведь тогда вы могли бы избавиться от пагубного воздействия испарений из кратера.
Прорицатель отрицательно покачал головой. Обезьяний член на его лбу закачался из стороны в сторону, словно жалкая карикатура на хобот слона.
— Мертвые никогда не покидают кладбища, — хриплым голосом пробормотал он.
Внезапно он вздрогнул, и его протезы громко заскрипели. Одновременно с этим с обратной стороны двери послышался топот приближающихся шагов, потом раздались голоса, и ступени металлической лестницы загудели под тяжелой поступью множества ног.
— Они все-таки догнали нас, — вздохнул Кавендиш, который, похоже, и не думал, что такое возможно.
Джаг мгновенно прыгнул к двери, повернул штурвал и запер ее на все имевшиеся запоры. Разведчик подскочил к Прорицателю.
— Как выбраться отсюда? — крикнул он. — Как нам уйти из вашего проклятого города?
Он схватил Прорицателя за плечо и затряс его словно дерево. Но ответом была лишь глупая клоунская ухмылка.
— Прекратите суетиться, это ни к чему не приведет, — произнес, наконец, Прорицатель. — Раз уж вы попали в башню, значит, это предначертано вам судьбой. До рассвета остается около двух часов, и у вас нет никаких шансов выжить. Ваш конец близок.
Обезумев от ярости, разведчик схватил Прорицателя за шею и принялся его душить.
Добравшись до двери, горожане яростно заколотили по ней. Джаг всем телом налег на штурвал, стараясь удержать его в неподвижном положении.
Металлический протез Прорицателя неожиданно согнулся в локте. Из трубки, которая почти коснулась ребер Кавендиша, вылетела зеленоватая молния электрического разряда. Разведчик вскрикнул от боли и рухнул на пол. Болевой шок лишил Кавендиша возможности действовать, и разведчик беспомощно наблюдал, как Прорицатель надвигается на него, раскрыв страшные клещи второго протеза. Лицо клоуна исказилось гримасой ненависти и жажды убийства.
Джаг отпустил штурвал двери и выхватил из-за пояса метательный нож. Времени на то, чтобы подскочить к Прорицателю, не оставалось — металлические клещи протеза почти касались горла разведчика. Сделав глубокий вдох, Джаг задержал дыхание и метнул нож. Длинное лезвие с глухим стуком вонзилось между лопаток Прорицателя. Протез замер в нескольких сантиметрах от шеи Кавендиша.
Очень медленно Прорицатель распрямил спину и повернулся к Джагу. Рукоять кинжала, торчащая из спины, придавала его фигуре еще большую комичность. Гримаса боли исказила его лицо, покрытое белой краской.
— Я их память… Их живая память, — зашептал он. — Я не могу умереть…
На его губах запузырилась красноватая пена, и он закачался на своих кривых обезьяньих ножках, будто опьянев от крови, наполнившей его легкие.
Он медленно поднял руку с трубкой разрядника, целясь в Джага.
Прислонившись к двери, в которую продолжали барабанить преследователи, Джаг сжался в комок, ожидая обжигающего удара. Кавендиш, который по-прежнему лежал на полу, вдруг быстро перекатился и сделал клоуну подсечку. Прорицатель рухнул, словно подкошенный. Когда он ударился о землю, кинжал сломался как раз на уровне рукоятки, но лезвие осталось сидеть в спине. Прорицатель мелко засучил ногами, а челюсти его протеза защелкали в воздухе, словно клешни огромного перевернутого на спину краба.
Один из запоров на стальной двери с грохотом отлетел в сторону. Увидев это, Прорицатель ухмыльнулся. Через секунду по его телу пробежала дрожь, и он умер, устремив взгляд на прожекторы. Его смерть была достаточно театральной, но аплодировать финальной сцене было некому.
Кавендиш, удивляясь тому, что до сих пор жив, медленно поднялся и осторожно ощупал пальцами место ожога. Он чувствовал ноющую, тупую боль. Взглянув на убитого противника, разведчик, наконец, понял, что и на сей раз удачно отделался. Но когда Кавендиш поднял голову и осмотрелся, то волосы у него на голове встали дыбом: Джаг усаживался за руль торпеды, созданной «Птицами» и «Летучими мышами»!
ГЛАВА 15
— Ты что задумал? — обеспокоенно спросил разведчик. — Совсем очумел?
— Все вопросы потом, — резко ответил Джаг. — Дверь долго не выдержит, а мне не хочется драться с толпой обезумевших дикарей!
Кавендиш быстро подошел к нему.
— Послушай, ты что, действительно надеешься управиться с этой машиной?
— Управлял же я когда-то самолетом, — буркнул Джаг.
— Да-да, я до сих пор вспоминаю наше приземление. Я ни за что не сяду в машину, если ты будешь за рулем!
— Тот, кто справился с самолетом, справится и с этой торпедой, — холодно ответил Джаг. — В конце концов, эта машина не летает!
С грохотом отскочили еще две задвижки, запиравшие дверь. От сильных ударов, казалось, дрожали стены ангара. Тяжело вздохнув, разведчик уселся в торпеду.
— Надеюсь, ты понимаешь, за что берешься, — проворчал он, застегивая ремень безопасности.
— У меня не было времени разобраться в том, как все здесь работает, но должен ведь оставаться хоть какой-то элемент игры, — отозвался Джаг и нажал на кнопку запуска двигателя.
Из турбины автомобиля вырвалось пламя длиной около полуметра. Перекрыв все остальные звуки, оглушительно взревел двигатель, быстро набирая обороты.
Вибрация была настолько сильной, что разведчик убрал руку с дуги безопасности. Рев двигателя стал просто невыносимым. Джагу и Кавендишу казалось, что огромные поршни колотят по их головам. Из раструбов, к которым шли армированные шланги, вырывались клубы пара.
Внезапно стальная дверь резко распахнулась, и в ангар ввалилась толпа разукрашенных красной краской людей.
Джаг включил скорость и нажал на педаль газа.
— Поехали! — совершенно спокойно сказал он.
Торпеда мгновенно пролетела расстояние до двери ангара, вжав Кавендиша и Джага в спинки сидений. Тяжелая дверь распахнулась автоматически, и торпеда выехала на первый круг Спирали.
* * *
Кавендиш с ужасом смотрел на стремительно надвигающееся хрупкое ограждение Спирали. Будто заведенный, разведчик безостановочно бормотал:
— Господи, неужели это не сон? Господи, неужели не сон?
Они вполне могли сорваться вниз и в свободном падении долететь до раскаленной лавы, откуда выбраться было бы уже невозможно. Джаг резко ударил по тормозам. Колеса торпеды заблокировались, и машина юзом прошлась по алюминиевому покрытию дороги. Воздух наполнился запахом жженой резины. Джаг резко вывернул руль, а потом надавил на педаль газа с такой силой, будто хотел пробить ногой пол машины.