Арбитр кивнул головой, и его ассистенты сбросили в котел веревочную лестницу. Джаг уцепился за нее и, не теряя ни секунды, выбрался из воды. И вовремя! Опаловая вода, замутненная миллиардами крохотных пузырьков, начала закипать. Сипло и прерывисто дыша, Джаг с трудом карабкался по ступенькам шаткой лестницы. Он задыхался и чувствовал, как нестерпимая боль пронизывает все его тело.
Новообращенные сторонники Джага помогли ему выбраться из котла. Внутри его было жарко, как в парилке, так что добровольные помощники взмокли с головы до пят только оттого, что перегнулись через край «дьявольской кастрюли», протягивая руки победителю.
Кавендиш облегченно вздохнул и, опустив ствол винчестера ниже, упер его в поясницу ведущему.
— Что нужно сказать победителю? — процедил он сквозь зубы. — Делай свое дело или ты у меня проглотишь свой рупор!
Откашлявшись, ведущий объявил:
— Слава нашему новому чемпиону! Поаплодируем ему… Он того заслужил!
— Это все? — осведомился разведчик. — Ты уверен, что ничего не забыл?
— Вручите ему приз, — проскрипел арбитр. — А, может быть, он желает получить акции нашего заведения…
— Этой паршивой забегаловки?! — взревел Кавендиш. — Да я бы не взял ни одной, даже если бы ты давал мне их даром!
— Я с ним разговариваю, а не с тобой, — огрызнулся ведущий шоу, указывая на Джага, отталкивавшего от себя фанов, которым взбрело в голову потрогать нового чемпиона.
— Я — его импрессарио, — вздохнул разведчик. — Ну, так что?
Чуть заметным движением век ведущий дал знак, и тощий кошелек тут же полетел в сторону Джага, который ловко поймал его на лету.
Огромный зал огласился пронзительным свистом и воплями: публика единодушно скандировала, что звание чемпиона нужно немедленно замочить. Тут же сотни пивных бутылок взлетели в воздух и с оглушительным грохотом стали биться о выступающие под землей бока котла.
Схватив приятеля под руку и воспользовавшись волнением в толпе, Кавендиш увлек его в сторону — в помещение, отдаленно напоминавшее раздевалку и одновременно медицинский кабинет.
Там их встретил старик, ковырявшийся в немногих оставшихся зубах ржавым гвоздем-десяткой. Он запер дверь и велел Джагу лечь на старинный верстак с сохранившимися на нем тисками, который служил теперь массажным столом.
Глядя на покрытые волдырями ноги своего пациента, старик поморщился и присвистнул.
— М-да, не следовало слишком уж затягивать схватку!
Затем, заложив свой гвоздь за ухо, предварительно рассеянно обсосав его, он коснулся вздутий на ногах Джага, который напрягся от боли, как струна, и заявил:
— Все не так плохо, как кажется, но могут быть осложнения…
Кавендиш поднял винчестер и нацелил его черный зрачок в грудь старику.
— Тебе стоило бы выражаться яснее, — сухо произнес он.
Старый хрыч только хихикнул.
— В моем возрасте душа и так едва держится в теле. Спрячь свою пукалку, парень, ею ты не заставишь пойти меня против моей воли. Я всегда…
Старика прервал беспорядочный стук кулаками и ногами в дверь. Разведчик вопросительно уставился на своего собеседника, и тот, видя его недоумение, объяснил:
— Всегда есть недовольные. Их тоже нужно понять — Брутус был их кумиром. Некоторым образом, вы нарушили их жизненный уклад, лишили привычных ценностей. Но они не так уж плохи, только малость выпили и действуют скорее импульсивно, чем осознанно. Кроме того, есть и другие, готовые воспылать любовью к новому идолу. Они думают, что твой приятель теперь принадлежит им, — добавил старик, указывая на Джага. — Но не беспокойся, они скоро утихомирятся.
— Я бы хотел вернуться к цели нашего визита, — сказал разведчик.
При этих словах на лице старика тут же появилась маска мошенника. Прищурившись, он заявил:
— Когда под рукой есть все необходимое, ожоги лечатся в два счета. Но если применить сомнительные средства, дело может обернуться очень плохо. Волдыри превратятся в глубокие гнойные язвы, в которых будут просматриваться кости, затем начнется гангрена. И очень часто ампутация уже ничем не может помочь — человек медленно умирает, мучаясь от страшных болей. Я бы не пожелал такого конца даже своему заклятому врагу.
Кавендиш затряс головой, отчего его длинные серебристые волосы рассыпались по плечам.
— И ты, конечно, знаешь, какими лекарствами надо лечить ожоги?
— Моя прабабушка была врачом, я сохранил кое-какие знания…
— Ты способен поставить этого парня на ноги?
— У меня есть для этого все необходимые средства.
— И что же ты просишь за свои услуги?
Перевернувшись па бок, с бледным, перекошенным от боли лицом, Джаг бросил Кавендишу кошелек.
— Дай ему все, что он просит, и пусть приступает! — простонал он.
Развязав кошелек, разведчик не сдержал вздоха разочарования, найдя в нем всего лишь несколько серебряных монет.
— И ради этого надо было рисковать жизнью! — взорвался он. — Этого хватит только на ужин и на ночлег в отдельной комнате!
Старик протянул грязную руку.
— Придется делать выбор, — заявил он, — потому что в качестве гонорара я прошу половину ваших премиальных.
— Что-о?! — захлебнулся от негодования Кавендиш. — Нет, вы только послушайте этого старого козла! Он считает, что мы будем молча смотреть, как очищают наши карманы!
— Вам виднее, — уклончиво ответил старик.
— Дай ему столько, сколько он просит, — простонал Джаг. — Я больше не вынесу этой боли!
— И все же мы могли бы обсудить твою цену, — сказал Кавендиш, обращаясь к старику. — Ты умеешь играть в покер, старый скряга?
— Кавендиш! — заревел Джаг. — Это мои деньги!
— Согласен, деньги твои, но где гарантии, что лечение окажется эффективным?
— Заплати ему! — прошипел Джаг из последних сил.
Глубоко вздохнув, разведчик протянул требуемую сумму старику.
И тогда, на глазах изумленного Кавендиша, тот сунул три монеты в рот и разом проглотил их.
— Сделка есть сделка, — проскрипел старик. — Как было обещано, я поставлю вашего приятеля на ноги, однако ж, я предпочитаю своевременно предпринять кое-какие меры безопасности.
— У тебя еще ни разу не было заворота кишок? — спросил ошеломленный разведчик.
— Случается, что живот побаливает, но это единственный способ сохранить денежки в том случае, если клиент вдруг передумает и после лечения захочет отнять их. Для этого ему придется не только убить меня, но еще и выпотрошить, а потом рыться в теплых потрохах. А на это не каждый способен!
И, без перехода, он выдвинул один из ящиков верстака, достал оттуда полдюжины горшочков, наполненных разноцветными мазями, и ловко смешал их в деревянной миске в одному ему ведомой пропорции.
Когда, по его мнению, полученный бальзам был готов, старик протянул Джагу изгрызенную и замусоленную дощечку в форме полумесяца.
— На, — сказал он, — вцепись в нее зубами. Это поможет тебе не орать! Сейчас будет больно, но это не надолго, потерпи.
Кончиками заскорузлых пальцев он начал наносить мазь на ожоги, абсолютно не обращая внимания на Джага, который, впившись зубами в потемневшую деревяшку, покрылся крупными каплями пота и корчился при каждом прикосновении.
— Боль пройдет через несколько минут, — комментировал свои действия старик. — Смесь этих мазей обладает фантастическими целебными свойствами. Лучшего средства не существует. Оно одновременно анестезирует, заживляет и тонизирует.
Волдыри сойдут, кожа восстановится, снова натянется, воспалительный процесс остановится. Спустя еще четверть часа он уже сможет бегать, как кролик, а завтра утром кожа у него будет чистой, словно у новорожденного. Он даже забудет, что когда-либо лазил в котел.
— И шрамов не останется? — недоверчиво спросил Кавендиш.
Старик легонько покачал головой.
— Ничего!
— Однако же Брутус, прежний чемпион, был весь меченый…
Знахарь пожал плечами.
— Он никогда не обращался ко мне за помощью. Спиртное, которым он накачивался, позволяло ему забывать о боли, а пил он двадцать четыре часа в сутки. Думаю, что у него было не все в порядке с головой. Нормальный человек не стал бы шесть раз искушать судьбу и лазить в котел…
Разведчик задумчиво потер подбородок.
— Не всегда бывает легко стать на путь истинный, — философски произнес он, — каждому приходится играть теми картами, которые сдала судьба. Послушай, старик, как здесь можно подзаработать? Законным путем, разумеется, не поджаривая себе при этом шкуру.
Старик озадаченно замер, наморщив в раздумье лоб.
— В наших краях возможности получить работу практически нет, — сказал он, наконец, и продолжил натирать ноги Джага.
— Я не спрашиваю тебя, как заработать сотни и тысячи, — возразил разведчик, — хватило бы только заплатить за пару лошадей да кое-какую жратву на дорогу. Нам бы хотелось подышать свежим воздухом в других краях.
Глаза старика внезапно вспыхнули.
— Если вас устроит путешествие с минимальными расходами, есть только один выход, — объявил он. — Не знаю, сколько там платят, но я слышал, что Зун нанимает сопровождающих для каравана, который пойдет через пустыню Имако.
— Кто?
— Зун. Вольфганг Зун, богач и влиятельное лицо. Он живет за автомобильным кладбищем. На вашем месте я попытал бы счастья у него. Кроме того, вы избавитесь от необходимости торчать здесь. Надо сказать, что у Брутуса было немало почитателей, кто знает, как они отреагируют на его смерть…
ГЛАВА 2
Поднялся ветер. Его холодные, пронизывающие порывы поднимали тучи охристой пыли, швыряли в лицо пригоршни мелкой, колючей щебенки.
— Собачья погода! — чертыхнулся Кавендиш, поднимая воротник длиннополого вельветового пальто. — В течение двух часов температура упала как минимум на десять градусов! Ну, не свинство ли? — поскольку Джаг никак не реагировал на его жалобы, разведчик обеспокоенно спросил: — Что-то не так? Снова болит?
— Нет, Кав. Я абсолютно ничего не чувствую. Старик был прав, я, действительно, словно бы и не спускался в тот проклятый котел. Меня, скорее, беспокоит желудок. А тебя?
На остатки денег компаньоны решили как следует поесть, но им хватило лишь на блюдо вареного в воде козельца с редкими кусочками жилистого мяса, о которое они едва не сломали зубы. Однако, несмотря на сомнительное качество пищи, Джаг и Кавендиш подчистили тарелки в пять секунд, рассчитывая на добавку, которой — увы! — так и не дождались.
— Тяжесть в желудке нам не грозит! — проворчал разведчик. — В этой дыре живут одни скупердяи! Не дать дополнительной пайки хлеба после того представления, что ты им устроил, — это ли не подтверждение их черной неблагодарности? Слава Богу, ты еще производишь благоприятное впечатление на прекрасный пол: мы заслужили право на замечательное зрелище!
Разведчик намекал на небольшое представление, устроенное девицами заведения, возбужденными подвигом Джага в котле. Речь шла о том трюке, который предлагала Кавендишу Молли. Посоветовавшись с товарками, танцовщица согласилась продемонстрировать свой уникальный номер.
— Вот это передок! — восхищенно хихикнул Кавендиш, вспомнив номер Молли. — Мне еще ни разу не доводилось видеть ничего подобного, а я немало помотался по свету!
На глазах у изумленных приятелей танцовщица, расставив ноги, опустилась на литровый пивной бокал, содержимое которого постепенно исчезло в бездонных глубинах ее чрева.
— Настоящий насос! — продолжал разведчик. — Никогда не думал, что такое возможно! Я видел девок, которые ложились под кабанов, ослов, даже жеребцов, но ни одна не была способна пропустить вовнутрь предмет такого калибра! Эта Молли — настоящая прорва!
Вспышка молнии разорвала сгущавшиеся сумерки, высветив на мгновение жутковатый декор автомобильного кладбища.
— Не нравится мне эта свалка — настоящая западня! — проворчал Кавендиш, обеспокоенно озираясь по сторонам. — Боюсь, как бы этот ржавый хлам не свалился нам на головы!
Джаг нервно проглотил слюну и промолчал. Ему не хотелось сознаваться, что примерно те же мысли крутились и у него в голове. Его серьезно тревожили джунгли из искореженного, скрученного металлолома.
Старые автомобильные кузова, сложенные высокими штабелями, походили на стены, ощетинившиеся рваными, острыми краями металла и стремящиеся сдавить, погрести под собой узкую тропу.
В довершение ко всему, порывы пронизывающего ветра жутко завывали в ржавых автомобильных остовах и время от времени хлопали болтающимися дверцами и капотами.
Молнии, сверкавшие в темноте, придавали и так мрачному окружающему пейзажу впечатление чего-то дьявольского, доисторического. Казалось, то тут то там открывались чудовищные пасти неведомых монстров, требующих плату за проход по запретным местам, которые они сторожили.
Разбитые фары мимолетно аккумулировали вспышки молний или бледное сияние луны, временами просачивавшееся сквозь облачность, и отражали плененный свет, напоминая своим блеском глаз дьявольских созданий, порожденных самой преисподней.
— Ну, уж нет! — пробормотал Джаг. — На эту удочку нас не возьмешь. Назад мы не повернем! Кто знает, может быть, это своеобразный тест на выяснение нашей реакции. Что скажешь, Кав?
Кавендиш что-то неразборчиво пробормотал. У него не было определенного мнения на этот счет. Просто он чувствовал, что покрывается гусиной кожей в окружении завалов старого ржавого металлолома.
Без лишних слов Джаг и Кавендиш углубились в лабиринт, сложенный из бесчисленного множества старых автомобильных кузовов. Тут было все, начиная с самой банальной малолитражки и кончая самыми разнообразными военными машинами. То тут то там виднелись выпотрошенные корпуса броневиков, танковые башни с согнутыми орудийными стволами и смятые фюзеляжи боевых самолетов.
— Это какой-то кошмар! — бормотал разведчик, с осторожностью пробираясь по тропинке, вьющейся среди разнородного лома. — Ты знаешь, Джаг, мне иногда кажется, что здесь находится автомобильный ад! Все эти механические трупы собраны здесь во искушение грехов, совершенных ими на автострадах и полях сражений!
— Помалкивай и шевели ногами! — процедил сквозь зубы Джаг. — Ты лучше прислушайся к тому, что творится вокруг. Если мы попадем под обвал этого старого железа, от нас останется только мокрое место!
Разведчик чувствовал себя и так не в своей тарелке. А после слов Джага и вовсе помрачнел. Его напарник был прав. Они находились в странном мире. Ржавые, изъязвленные непогодой автомобильные дверцы громоздились высоченными штабелями, и их острые, зазубренные края блестели в темноте, как ножи гильотины. Достаточно было более мощного порыва ветра, чтобы эти груды металла превратились в смертоносную лавину, сплетающую все на своем пути.
Храня молчание, компаньоны осторожно продолжали путь, готовые к любой неожиданности. Под ударами ветра лабиринт издавал жуткий скрежет, от которого кровь стыла в жилах. Сверху постоянно что-либо падало: то изъеденные ржавчиной обтекатели зеркал заднего вида, то другие плохо закрепленные и истлевшие детали.
— Если ветер усилится, от нас останется только фарш, — чертыхнулся Кавендиш. — Надо как можно скорее выбираться из этой мышеловки!
Внезапно от одного из кузовов отвалился тяжелый бампер и, как палица, прочертил воздух поперек тропы на уровне груди Джага. Тот успел броситься на землю, и этот же маневр не замедлил повторить идущий следом Кавендиш.
Хромированный бампер зацепился за кузов длинного, наполовину сплющенного лимузина и перегородил тропу, как шлагбаум.
Компаньоны, стиснув зубы и прерывисто дыша, проползли под блестящим препятствием, ожидая, что оно вот-вот свалится им на спины.
Как ни осторожен был Джаг, но, вставая, он едва не попал под яростный удар погнутой дверцы, которую, словно оконную ставню, мотал из стороны в сторону ветер. Джаг почувствовал, как заостренные заусеницы больно царапнули его по предплечью, и с ужасом подумал, что на этом кладбище старых автомобилей не иначе, как обитает злой дух…
Перед лицом новой опасности Кавендиш протяжно присвистнул и заявил:
— Думаю, нам не следует надолго задерживаться здесь. Ты поступай как хочешь, но я бегу к выходу, это единственный способ вырваться отсюда живым и в одном куске!