Петренко Евгения.
Предисловие.
Чачапойя - одна из возвышенных культур древнего Перу. Чачапойцы проживали на правом берегу реки Мараньон, в долине Уткубамба, название можно перевести как ‘земля пещер’ (утку). Область влияния Чачапойя распространялась и дальше к Гран-Пахатен (в составе Национального Парка Рио-Абисео) между реками Мараньон и Уальяга. В записях Инка Гарсиласо де ла Вега, перуанского историка, автора ‘Истории государства Инков’, упомянуты очень обширные территории Чачапойя. Самих чачапойцев летописец описывает как ‘самых белокожих, миловидных людей, каких он не встречал среди индейцев. И женщины их настолько красивые, что завоеванные инками, они были избраны, чтобы служить в храмах Инти’ (Солнца)- ‘акльяс’; ‘девы солнца’.
Примерно за семьдесят лет до того, как Бингхем добрался до Мачу-Пикчу -резиденции-святилища инков, на севере был открыт другой ‘потерянный’ город, один из самых загадочных памятников в древних Америках.
Куэлап (регион Амасонас), монументальный образец архитектуры культуры Чачапойя, был представлен миру в 1843 году. Он оставался неизвестным по причине того, что расположен в сложно доступной местности (хотя, местные селяне знали о городе).Окруженный амазонскими Андами, отдаленный район высоких пропастей, глубоких ущелий, покрытых густым тропическим лесом.
Наиболее удивительной и загадочной находкой ознаменовался для Савоя 1986 год. Еще ранее до него доходили слухи о ‘говорящих камнях’, спрятанных народом чачапойя в пещерах во время испанских вторжений. Историки не верили в эти предания, считая, что в древнем Перу не было письменности. Однажды, карабкаясь по скале над древним городом, Савой наткнулся на древнюю гробницу, скрывавшую в себе многочисленные кости и кусочки керамики.
В стены гробницы были встроены три каменные плиты с надписями. Савой и его спутники были поражены, тщательно изучив их. По мнению исследователей, первыми шли слова древнееврейского языка…
Если вы не побывали в деревне Мертвецов (Pueblo de los Muertos), то значит - вы ничего не видели в Перу. Ее жители, настоящие индейцы-иудеи, до сих пор твердо соблюдают все заветы Торы.
6октября
Я открыла глаза оттого, что на лицо посыпалась мелкая каменная крошка. Во рту был противный кислый вкус, да и запашок рядом стоял такой, что к горлу опять подкатила тошнота. Опять, потому, что начальная стадия этой авантюры началась с того, что вся наша компания знатно проблевалась, прежде чем потерять сознание. Пожалуй, перед тем как продолжить, надо хоть чуть-чуть рассказать предисторию.
Ещё вчера мне показалась бы странной даже такая мелочь, как желание вести дневник,а сегодня в один день вместилось такое количество событий, что просто необходимо как-то разложить всё в голове по полочкам, иначе, башка просто треснет.
Начну с того, что нас шестеро и мы студенты, только в этом году закончившие учебу.
Все мы из Хайфы, из эмигрантских семей, но, как принято говорить, из разных стран исхода. По большей части из бывших союзных республик.
Только родители Анжея-сабры, по-нашенькому, эмигранты со стажем, родом из Польши. И, в отличие от всех остальных, Анжей родился уже в Израиле. Я из Киева, Анжелка из Гомеля, Олеся москвичка, Алекс сибиряк, а Стас из Армении.
Познакомились мы все на форумах, нашли кучу совместных увлечений, одним из которых была любовь попутешествовать с экстримом. Пока учились, в основном по мелочи: лошади, каяки, любительское скалолазанье, дайвинг в Красном море. Всего понемножку и недалеко. Что-нибудь грандиозное намечалось после окончания учёбы, перед тем как окончательно разбредёмся по работам, переженимся. Тем более, что Олеська возвращалась обратно в Москву. Мы с ней закончили журналистский факультет, а для пишущего человека, мыслить на родном с детства языке всё таки гораздо легче. Но ей повезло, через знакомых нашла хорошую работу в документальной тележурналистике. У меня пока всё не так определённо.
Долгие споры закончились на Перу, где, всё что мы пробовали перед этим, можно было обьединить в кучу. Где есть возможность и понырять на побережье и сплавиться по горной речке и полазать в скалах и попутешествовать на лошадях. А потом, это Наска, инки и наконец чачапойя. Ими первым увлёкся Стасик и нас подзаразил.
Опущу дорогу и прочее, остановлюсь на позавчерашнем вечере.Мы собирались отправиться в Куэлап, посмотреть крепость облачных воинов, а после к водопаду Гокта и к скальным захоронениям в долине кондоров. Мы решили заночевать в Чачапойяс, а дальше взять местного проводника и добираться до Тинго, на ночь поставить палаточный лагерь, а утром подняться в крепость.
Ну и тут, помешаный на фольклоре Стас, припёр этого шамана, который обещал прямо в крепостном храме провести обряд, связаный с аяуаска - растением силы, или, как ещё говорят, лианой смерти (что, судя по моему теперешнему состоянию, ближе к истине). Он утверждал, что, если мы будем на месте 6 октября, то лучшего дня не найти, так как в этот день солнце проходит над отверстием храма, в который нам нужно спуститься. Только тогда обряд будет проведён по всем правилам и мы установим связь с миром духов.
Мы с девчёнками, естественно, засомневались,стоит ли глотать неизвестно какую дрянь и пошутили, что случайные связи до добра не доводят, даже, если они только с миром духов. Но, мальчишки, это же вечные эксперементаторы и, конечно, нас обаяли и уговорили.
Добрались мы без особых приключений, очевидно, что капризница фортуна оставила лучшее на потом. С утра погода была неважная, ночью мы замёрзли и поднялись очень рано. Небо было затянуто тучами, и я уже было порадовалась, что, возможно, обойдётся без несертифицированных напитков и сектантских изысков, но уже через час, когда мы свернули лагерь, облачность рассеялась и клочья тумана сползли по ущельям вниз. Всё шло настолько гладко, что неизбежна была какая-нибудь засада, по всем законам подлости.
Пока мы по очереди спускались в камеру храма, который по форме напоминал чернильницу-невыливайку из детства моих родителей,наша звезда местного шоубизнеса устроила сеанс художественного свиста. Мало того, выступление сопровождалось пристукиванием трещотки из сухих листьев.
Расселись кружком вокруг пятна света, исходившего из отверстия, в позах, которые здесь придают умершим, прежде, чем обшить тело тканью, и шаман завопил. Причём орал свои песнопения прямо в дыру так, что и нам внизу, и, наверняка, бедным духам, захотелось вставить беруши. Как только первый луч солнца должен был попасть в отверстие, которое наконец освободил доморощеный кликуша, теперь взывая к небу, нужно было выпить по глотку из фляги, которую нам выдал наш проводник. Теперь уже проводник в мир духов. Ну, мы и выпили…
Трос, которым мы пользовались, исчез, зато сверху опускалась плетёная корзина. Это из-за неё и сыпались камешки, что привели меня в чувство, когда её бока задевали стенки узкого лаза. Народ начал шевелиться и постанывать. Я ухватилась за верёвку, грубую, скрученую из волокон какого-то растения и дёрнула. Раздался душераздирающий детский визг и я с перепугу разжала руки и груз полетел на нашу кучу-малу, вызвав ещё больше переполоха и нервных возгласов. Между тем, на головы змеёй полетела верёвка, которую тоже кто-то выронил из рук. Вопли удалялись, а вскоре, уже в нашу сторону,покатилась многоголосая волна.
-Попали!-подумала я,-хорошо, если это только какие-нибудь европейские археологи, рассерженые нашим необдуманым вандализмом,а не толпа местных религиозных фанатиков. К сожалению, нам хорошо известно чем такая встреча может обернуться. Реалии ближневосточной жизни. Уж мы-то должны были учесть такую возможность. Придурки!..
-Сидите тихо, посмотрите не сломали ли чего случайно. Да присыпьте пылью наш неудачный завтрак и, верхнюю одежду, грязную, рассуйте по рюкзакам. А то ещё припишут осквернение святыни,-взволновано зашептал Стас.
Однако, оглядевшись, мы рты раскрыли от удивления. Помещение, где мы находились, совершенно изменилось.Вместо пыльного каменного мешка с острыми осколками на покорёженом полу-чистенькая округлая комнатка с глинобитным полом. Да, темновато, что и понятно, но кладка стен потеряла налёт прошедших веков и выглядела абсолютно новенькой. Сама же ритуальная камера была уставлена корзинками с цветами и продуктами. В нишах стояло множество керамических сосудов и статуэток. Ярко раскрашеных глиняных и даже из металла похожего на золото. А может и правда золотые?
Вот только вопрос: откуда всё это взялось? Куда-то пропали и, так сказать, продукты нашей жизнедеятельности. Только куртки по-прежнему пованивали.
-Стас,-Олеська толкнула его локтем в бок,-куда пропал твой долбаный шаман? И что происходит вообще?
Cтас передёрнул плечами и промолчал.
-Матка боска,-вдруг почему-то по польски сказал Анжей. И мы нервно хохотнули. Потому, что, когда дома мама говорила с ним на родном языке, Анжей непременно отвечал на иврите. В детстве, наверное, из протеста. Хотелось быть таким, как другие дети в саду, потом в школе. А после уже просто по привычке.
Гул голосов теперь раздавался со всех сторон. Потом вдруг стих, и, в этой оглушительной тишине, из горла колодца с лёгким стуком вдруг упала толстая верёвка с узлами. Нас недвусмысленно приглашали подняться.
-Мы первые,-отодвинув девчёнок, хрипло сказал Алекс. Он служил в боевых частях, занимался израильскими боевыми единоборствами и нас всех натаскал на тренировках, но, по-прежнему, ощущал себя защитником и всегда всех опекал. Он первым поднялся по верёвке и исчез из вида. Некоторое время мы с тревогой ожидали какой-то реакции, но услышали только громкий общий выдох толпы людей, как на спортивных соревнованиях. Потом в створе колодца показалось лицо Алекса. Против света выражения лица мы видеть не могли, но он махнул нам рукой, и следующим нетерпеливо ринулся Стас, после Анжей, когда же на сцене событий появилась русокосая красавица Олеся ропот толпы стал непрерывным и даже каким-то торжествующим. Я была последней.
Когда моя голова показалась над краем отверстия, солнце, опускающееся к краю высокой вершины, ослепило меня, и в глазах появились цветные пятна.Я зажмурилась и мотнула головой, но тут же ко мне протянулась рука Алекса. Я перемахнула через, стоящий у ног Олеськи, рюкзачок и с интересом огляделась.
Зрелище-мечта этнографа. Пёстрая толпа в домотканых накидках с вышитыми цветной шерстью узорами. Лица, надо сказать, очень отличались от тех, которые встречались нам среди местных жителей до этой поры. Более бледнокожие, только чуть темнее, чем наши. Цвет волос от рыжеватых шатенов до совсем светлых,по большей части у женщин, которые носили длинные косы и были похожи на выводок Олеськиных клонов. Одна другой красивее. Я почувствовала себя дурнушкой среди этого конкурса местных претенденток на всяких там мисс. Хотя тоже не уродик вообще-то. Интересно, как бомонд красоток воспримет мою стрижку и мелирование, может для моей башки выберут колышек повыше. Тут я наконец отвлеклась от женской темы и вернулась к насущному.
Куэлап уже не выглядел руиной.
Круглые островерхие дома с узорчатыми основаниями, верхняя часть оштукатурена, узоры выкрашены разными оттенками красного, оранжевого и жёлтого цветов.Крыши из связок какой-то травы, уложенной, очевидно, на деревянные стропила. Здание, на котором стояли мы, отличалось перевёрнутой конусообразной формой,по боковой стене вниз к подножию спускались узкие ступени. И человек, наконец обративший на себя моё внимание, указал нам на спуск решительным жестом.
Он был высок, ростом почти с Анжея, а у того метр восемьдесят шесть. Как для местных индейцев-вообще гигант. Рыжеватый блондин, с перехвачеными, плетёной из шерстяных нитей повязкой, прямыми длинными волосами, глазами цвета тёмного янтаря, миндалевидной формы. Он стоял в гордой позе, откинув голову и выпрямив плечи в светло-серой накидке со сложной зигзагообразной расшивкой и тунике до колен. На ногах сандалии из сыромятной кожи. Широкая грудная клетка, типичная для жителей высокогорья, создавала ощущение мощи. В ушах довольно крупные золотые серьги. Золотая бляха-застёжка похоже являлась признаком власти, поскольку повторяла формой лицо, украшавшее здание, с которого мы только что спустились. Наверное, это жрец, шаман или как ещё его могут тут называть.
Нас провели через, расступающуюся коридором, толпу. Люди вытягивали шеи, стараясь разглядеть получше. Некоторые даже поднимали на руки детей. Никакого страха или агрессии. Скорее даже радость и надежда на лицах. Введя нас в одно из больших зданий, похожих на общественное, шаман слегка поклонился и, пятясь, вышел в дверной проём. Через несколько минут потянулась процессия с горшками и корзинками. А после нас оставили в покое.
Мы ошеломлённо молчали, переваривая увиденное, и, какое-то время, уже оставшись в одиночестве, не могли собраться с мыслями. Наконец, поняв, что нас предоставили самим себе, мы заговорили все одновременно.
-Стасик, специалист ты наш, мысли есть по поводу?..-спросила я.
-По ходу, или мы сбрендили, или каким-то образом попали в прошлое. А вот на сколько, предположить трудно. Как сговориться с ними не знаю. Слава богу,кажется, нас принимают, как важных особ, только оправдаем ли мы их ожидания..вопрос,-выпалил Стас.
-Ребята,- сказала Анжелка,-а давайте принимать проблемы по мере их поступления. Я вот потыкалась в горшочки-корзинки, есть всё, чтоб умыться и пожрать. А дальше будем посмотреть.
Пока девчата отмывались, я огляделась по сторонам. На утрамбованом земляном полу лежали шкуры, скорее всего альпака или ламы. На полках стояли фигурки из терракоты и металла. Стенны, аккуратно оштукатурены глиняным раствором, расписаны геометрическим узором. Вход занавешивал шерстяной полог с широкими яркими полосами.
Когда дошла моя очередь на водные процедуры, девчёнки уже начали накрывать расстеленую шкуру домашним покрывальцем, которое нашлось в рюкзаке Анжелки. На самом деле вещей у нас с собой было немного. Основная их часть осталась где-то в будущем, если прав Стас. И достанется тому гаду, который нам это приключение подсиропил. На самом деле, хорошо бы после провести ревизию.
В корзинке оказалась печёная тыква, кукурузные лепёшки, бобы и даже какое-то мясо, судя по виду это были мелкие грызуны, может морские свинки, завёрнутые в листья неизвестного мне растения. Суп в горшке. Вкуснющая вяленая рыба. На свинок я так и не решилась. В большом кувшине чича-кукурузная бражка. Мальчишки приложились. А меня замутило от одного запаха. Видно предыдущее питие давало о себе знать. А потом Стас сказал, что зерно для брожения жуют женщины. Тут подкатило и Анжею. Слава богу без последствий. Но кувшинчик резко отставили. Перешли на водичку.
Стало быстро темнеть, и в комнату вошли юноша и девушка и внесли жаровню на трёх ножках, с тлеющим сухим навозом. То же топливо оказалось в корзинке, оставленой рядом. Девушка покосилась на Олесю и Анжелку о чем-то шепчущихся в уголке и подошла ко мне. Тронув меня за рукав, поманила в соседнюю комнатку, где стоял накрытый крышкой горшок с двумя ручками и привязанной к ним верёвкой для переноски. Открыв крышку, девушка присела над сосудом, приподняв полы туники. Ясно, местные удобства. Чтож, почти цивилизованно, могло быть и хуже. Я кивнула.Раз обьяснили это, обьяснят и как прибраться, когда время прийдёт. Проще всего не торопить события. Меньше шансов вляпаться в неприятную ситуацию.
После еды мне и пришла эта здравая мысль, записать всё, что с нами происходит. Тем более, что в моём рюкзаке оказалась ручка и блокнот. Пишу меленько, на сколько бумаги хватит не знаю. И на сколько хватит нас, тоже. А числа буду ставить пока по-нашему. Если не удастся каким-то образом выяснить КОГДА мы.
Смешно, да?..
Чаупи-тута стоял перед вождём, опустив голову. Конечно, ему было очень интересно как живут в храме, но и менять дом, родителей, относительно вольную жизнь, на что-то неизвестное…страшно..В конце концов он всего только восьмилетний мальчик. Правда деревенский колдун занимался с ним каждый день, после того, как на празднике жертвы богине дождя, верховный шаман самолично выбрал его среди всех деревенских мальчишек и сказал, что ровно через год его заберут в храмовую школу, так как он очень способный к запоминанию и замечательно переносит состояние полусна. Это совершенно необходимо, потому что травы, из которых состоят священные отвары, по большей части, содержат небольшие количества ядов, и многие не могут их пить. Тем более, так часто, как нужно ученику шамана.