Юстэс лежал под деревом, когда услышал толки о том, что надо делать, и сердце у него упало. Неужели и сейчас не удастся отдохнуть? Вполне возможно, что первый день на суше они проведут за такой же тяжелой работой, как на море. И тут ему в голову пришла прекрасная мысль. Никто не смотрел в его сторону, все говорили о корабле, будто и впрямь любили эту грязную лохань. Почему бы просто не улизнуть от них подальше? Он пойдет в глубь острова, отыщет где-нибудь в горах прохладное местечко, выспится как следует, а вечером, когда они свое отработают, вернется к ним. Что-что, а отдых ему необходим. Надо только соблюдать осторожность и не упускать из виду корабль, чтобы в любой момент вернуться. А то еще забудут на этом острове!..
Юстэс принялся за дело. Он тихонько встал и неторопливо побрел среди деревьев так, чтобы, заметив его, всякий подумал, что он гуляет. Очень скоро голоса позади него затихли, и его окружил тихий, теплый темно-зеленый лес. Вскоре он понял, что можно без опаски идти быстрее.
Через несколько минут Юстэс вышел из леса к крутому откосу. Трава тут была сухая и жесткая, но он цеплялся за нее, карабкаясь вверх, и, хотя быстро вспотел и запыхался, лез, не останавливаясь. Это, кстати сказать, доказывало, что он изменился: прежний Юстэс, воспитанный Гарольдом и Альбертой, уже через десять минут пополз бы вниз.
Медленно добрался он до хребта и хотел было осмотреть остров, но тучи спустились ниже, и море тумана катилось ему навстречу. Он сел и оглянулся назад. Теперь он был высоко, залив казался крошечным, а море расстилалось на много миль. Затем туман – густой, но не холодный – подступил к нему со всех сторон, и, найдя хорошее место, Юстэс растянулся на траве поудобней, чтобы отдохнуть всласть.
Но он не отдохнул, ему вообще не стало лучше. Внезапно, пожалуй – впервые в жизни, он почувствовал себя одиноким. Потом его стало беспокоить, не опоздает ли он. Кругом стояла полная тишина. Ему пришло в голову, что он лежит здесь много часов, а на корабле готовятся к отплытию. Может быть, они нарочно позволили ему уйти в горы, чтобы бросить одного? Юстэс в панике вскочил и бросился вниз.
Слишком торопясь, он поскользнулся на жесткой траве, потерял равновесие и проехал несколько футов по склону, не разбирая дороги. Испугавшись, как бы его не занесло влево (он видел, когда лез наверх, что там пропасть), он вернулся на вершину, туда, где он только что лежал, и начал спуск снова, взяв на этот раз правее. Дела пошли несколько лучше, хотя спускался он очень медленно и осторожно, так как видел не дальше чем на ярд. Вокруг по-прежнему клубился туман, царила полнейшая тишина. Ему стало не по себе, а какой-то голос непрестанно подгонял: «Быстрей! Быстрей! Быстрей!» Мысль, что его нарочно оставили на острове, никак не уходила. Знай он получше Каспиана, Эдмунда и Люси, ему бы и в голову это не пришло. Но ведь он убедил себя в том, что они – просто звери в человеческом облике, хамы и дураки.
– Наконец-то! – воскликнул Юстэс, когда, соскользнув по каменной осыпи, оказался на ровном месте. – Где же эти деревья? Вон там что-то темное. Тумана вроде бы нет…
Действительно, с каждой минутой становилось светлее. Туман поднялся вверх. Юстэс стоял в совершенно незнакомом месте. Моря отсюда видно не было.
Глава шестая
Приключения Юстэса
В это самое время оставшиеся на берегу умывались в реке после работы, собираясь поесть и отдохнуть. Три самых метких стрелка успели подняться на гору и вернулись с добычей – двумя дикими козами, которые жарились теперь на костре. Каспиан велел доставить на берег бочонок доброго вина и разбавить его водой, чтобы хватило на всех. Работа была тяжелой, обед – веселым, и только после второй порции Эдмунд спросил:
– А где этот собачий Юстэс?
Юстэс тем временем оглядывал незнакомую долину. Она была узкой и глубокой, словно большой овраг или огромный ров. На дне, усыпанном камнями и скудно поросшем травой, Юстэс заметил черные пятна гари, какие бывают в сухое лето вдоль железнодорожной насыпи. Ярдах в пятнадцати от него виднелось озерцо с прозрачной водой. Больше здесь не было ничего – ни зверя, ни птицы, ни жучка. Солнце уже садилось, и вершины гор зловеще глядели в долину.
Юстэс, конечно, сразу сообразил, что спустился в тумане не по той стороне хребта, но, когда он повернулся, чтобы снова забраться наверх, его охватил ужас. Только по счастливой случайности нашел он единственный путь сюда – крутую тропу, окаймленную острыми камнями. Другого пути не было. Представив себе, что надо лезть наверх, Юстэс просто сомлел от страха.
Он повернул назад, решив, по крайней мере, утолить жажду, но не успел он сделать и шага к прозрачному озерцу, как услышал какой-то шум. Шум был не громким, но в мертвенной тишине долины прозвучал оглушительно. Юстэс застыл на месте и медленно повернул голову.
Слева, у основания скалы, виднелась темная нора – должно быть, вход в пещеру, а над ней поднимались вверх две тонкие струйки дыма. Юстэс услышал, как в глубине норы посыпались мелкие камешки, словно кто-то из пещеры выползал.
К несчастью, так оно и было. Огромное и страшное существо выбиралось наружу. Окажись на месте Юстэса Эдмунд, Люси или ты, мой читатель, вы сразу бы поняли, кто это, но Юстэс не читал хороших книг и потому не знал, что на свете водятся такие твари. У существа была длинная свинцово-серая морда, тусклые красноватые глазки, длинное гибкое тело, голая кожа – ни шерсти, ни перьев – и жесткие когти. Коленные суставы его лап поднимались выше спины, как у паука, перепончатые крылья с шумом терлись о камень, из ноздрей струился дым. Юстэс так и не понял, что перед ним дракон, а если бы и понял, легче бы ему не стало.
Знай он кое-что о драконьих повадках, он немало бы удивился тому, что чудовище не привстало на лапах, не захлопало крыльями и не изрыгнуло огонь. Струйки, выходящие из его ноздрей, были подобны дыму от затухающего костра. Юстэса дракон не заметил. Он медленно полз к озерцу, то и дело останавливаясь по пути. Несмотря на весь свой страх, Юстэс сообразил, что чудовище – старое и несчастное. Он даже подумал, не вскарабкаться ли ему на склон, но испугался, что оно услышит шум, оглянется и, заметив его, приободрится. А может, оно притворяется… Да и убежишь ли в гору от того, кто умеет летать?
Дракон тем временем дополз до лужицы и опустил в воду жуткую чешуйчатую голову, но не успел сделать и глотка, как странно квакнул, дернулся и упал на бок, задрав вверх одну лапу. Из его разверстой пасти вытекло немного темной крови. Дымок, выползавший из ноздрей, на мгновение почернел и исчез совсем.
Юстэс долго боялся шелохнуться. А что, если чудовище так приманивает и ловит добычу? Наконец он сделал шаг и снова замер. Дракон лежал неподвижно, красные глазки совсем погасли. Юстэс подошел к нему поближе. Теперь он был уверен, что чудовище издохло. Содрогнувшись, он тронул его; ничего не случилось.
На сердце у Юстэса стало так легко, что он едва не расхохотался. Ему даже показалось, что он не просто видел смерть страшилища, а сражался с ним и сам его убил. Юстэс отошел и наклонился к лужице попить. Жара стояла невыносимая, и он ничуть не удивился, услышав раскаты грома. Солнце исчезло, вокруг потемнело, и не успел он как следует напиться, как на землю упали крупные капли дождя.
Погода на этом острове была премерзкая. В одну минуту Юстэс промок до нитки и почти ослеп от ливня, каких в Европе не бывает. Нечего было и думать о том, чтобы выбраться из долины. Юстэс бросился к драконьей пещере – единственному месту, где можно было переждать дождь, лег там и с облегчением вздохнул.
Почти все мы знаем, что прячут в своем логове драконы; но, как я уже говорил, Юстэс читал совсем не те книги. Там много говорилось об экспорте, импорте, системах правления и трубопроводах, но ни слова не было о драконах. Вот почему он долго не мог понять, на чем лежит. На камни это не походило, на колючки тоже, хотя было твердым и кололось, да к тому же он нащупал рукой какие-то круглые плоские предметы, которые звенели и перекатывались под рукой. В пещере было полутемно, но Юстэс разглядел, наконец, то, что любой из нас угадал бы заранее, – он лежал на кладе! Здесь были короны (это они кололись), монеты, кольца, серьги, браслеты, кубки, блюда, золотые слитки и драгоценные камни.
В отличие от большинства мальчиков Юстэс никогда не мечтал о сокровищах, но сразу сообразил, какую пользу принесут они ему в этом мире, куда он так нелепо попал, споткнувшись о раму картины. «У них здесь нет налогов, – рассудил он, – и клад не надо отдавать государству. С такими штучками я неплохо проживу, хотя бы там, на юге. Только надо взять с собой побольше. Вот недурной браслет, камешки – наверное, бриллианты, надену-ка я его на руку. Великоват немного, да ничего, можно поднять повыше. Так, а теперь наберу побольше бриллиантов в карманы, они легче золота. Скорее бы кончился этот чертов дождь!» Юстэс перебрался в ту часть кучи, где лежало больше камней, и устроился поудобнее, но, утомленный прогулкой по горам и недавним страхом, вскоре уснул.
Как раз в это время оставшиеся на берегу кончили обедать и забеспокоились о нем. «Юстэс! Юстэс! Ау!» – кричали они до хрипоты, а Каспиан трубил в рог.
– Он где-то далеко, иначе бы услышал, – сказала Люси и сильно побледнела.
– Вот гадюка… – проворчал Эдмунд. – И куда его понесло?..
– Надо что-то делать, – сказала Люси. – Может быть, он заблудился, или провалился в яму, или попал к дикарям.
– А может, его съели хищные звери, – добавил Дриниан.
– Это бы неплохо… – пробормотал Ринс.
– Многоуважаемый Ринс, – возразил ему Рипичип, – я еще ни разу не слышал от вас слов, которые столь мало бы вам пристали. Этот человек не относится к числу моих друзей, но он родственник нашей королевы, да к тому же он плывет вместе с нами, так что мы обязаны отыскать его, а если он мертв – отомстить убийцам.
– Будем искать, если сможем, – устало сказал Каспиан. – Ах ты, не было хлопот!.. Посылать на остров людей… Вечно этот Юстэс!
А Юстэс все спал и спал. Разбудила его сильная боль в руке. Над входом в пещеру сияла луна, постель из сокровищ уже не казалась жесткой, он ее просто не чувствовал. Боль в руке сначала удивила его, но вскоре он сообразил, что это давит браслет, который он надел перед сном. Должно быть, пока он спал, рука затекла и распухла (это была левая рука).
Юстэс двинул правой рукой, чтобы пощупать больное место, но тут же замер и в ужасе закусил губу. Справа, совсем недалеко от него, там, где лунный свет падал на дно пещеры, шевельнулась огромная когтистая лапа. Как только он замер, лапа тоже остановилась.
«Ну и дурак же я! – подумал Юстэс. – Конечно, их тут двое, и рядом со мной – его самка».
Минуту-другую он не смел пошевелиться, как вдруг прямо перед глазами заметил две струйки дыма, черные на фоне лунного света. Он так перепугался, что перестал дышать. Струйки исчезли. Когда он снова выдохнул воздух, они появились. Однако он и сейчас не понял, в чем дело.
Наконец он решил осторожно выбраться из пещеры. «Может, оно спит, – подумал он, – да и вообще, что же еще делать?» Но прежде, чем ползти, он глянул налево. О, ужас! И с той стороны он увидел когтистую лапу.
Никто, надеюсь, не осудит его за то, что он заплакал. Впрочем, увидев слезы, громко падавшие на золото, он удивился их необычайной величине. Кроме того, они были горячие, от них даже шел пар.
Однако плачь не плачь, а убегать надо. Юстэс медленно двинул правой рукой. Лапа справа пошевелилась. Он двинул левой. Пошевелилась левая лапа.
Итак, по обе стороны лежало по дракону, которые подражали всем его движениям! Этого Юстэс не выдержал. Забыв обо всем на свете, не разбирая дороги, он ринулся к выходу из пещеры.
Раздался грохот, скрежет, звон золота и стук камней. Сомнений не было: оба дракона неслись вслед за ним. Не смея оглянуться, он опрометью кинулся к озерцу. Тело мертвого дракона, изогнувшееся в лунном свете, испугало бы всякого, но Юстэс едва его заметил. Он почему-то спешил к воде.
Когда же он до нее добрался, произошло следующее. Во-первых, в голове у него, словно молния, мелькнул вопрос: почему он бежит на четвереньках? Во-вторых, когда он оказался над водой, ему на мгновение показалось, что еще один дракон выглядывает из озерца. И тут он понял все. Он увидел в озерце самого себя. Отражение двигалось, когда двигался он, и, вторя ему, открывало и закрывало мерзкую пасть.
Значит, пока он спал, он превратился в дракона. Заснул на драконовых сокровищах, с драконьими помыслами – и проснулся драконом.
Да, он все понял… Никаких драконов в пещере не было. Лапы, которые он видел справа и слева, были его собственными. Две струйки дыма поднимались из его ноздрей. А что до боли в руке (вернее, в лапе), то, скосив глаза, он и это понял. Браслет глубоко врезался в чешуйчатое тело, и с обеих сторон лапа сильно распухла. Юстэс вцепился зубами в браслет, с силой дернул его, но снять не смог.
Несмотря на сильную боль, он вздохнул с облегчением. Наконец-то ему нечего бояться! Его самого будут бояться, и никто в мире, кроме рыцаря, да и то не всякого, не посмеет на него напасть. Теперь он готов помериться силой даже с Каспианом и Эдмундом…
Но, подумав о них, он тотчас понял, что совсем не желает с ними драться. Наоборот, ему захотелось стать им другом, вернуться назад, говорить с людьми, смеяться с ними, помогать им. Все это отныне невозможно, он – чудовище и навек отрезан от людей. Невыносимое одиночество овладело им. Он начал догадываться, что другие совсем не так плохи, а сам он не так хорош, как прежде думал. Он просто жить не мог, не слыша их голосов, и даже Рипичипу сказал бы спасибо за одно-единственное доброе слово.
Подумав обо всем этом, несчастный дракон, бывший когда-то Юстэсом, горько заплакал. Наверное, не так-то просто представить себе, как страшный дракон плачет навзрыд посреди залитой лунным светом долины.
Наконец Юстэс решил непременно найти обратный путь на берег. Теперь он понял, что Каспиан никуда не уплыл и дожидается его. И еще он верил, что так или иначе объяснит людям, кто он такой.
Он попил воды из лужицы, а потом (я понимаю, это противно, но вы потерпите) съел почти всего дракона. Он и сам толком не понял, как это случилось: разум у него сохранился свой, вкус и тело стали драконьими. А для драконов нет лучшей пищи, чем свежее драконье мясо. Вот почему ни в одной стране не обитает больше одного дракона.
Чтобы выбраться из долины, Юстэс подпрыгнул – и обнаружил, что умеет летать. Он совсем забыл о крыльях и очень удивился; это была первая приятная неожиданность за весь день. Взлетел он высоко и увидел под собой вершины в лунном свете, залив, похожий на лист серебра, корабль на якоре и мерцающие костры. С огромной высоты он бросился вниз и медленно спланировал прямо к ним.
Люси весь вечер прождала тех, кто ушел на поиски с Каспианом, и теперь спала очень чутко. Уставшие искатели возвратились очень поздно и принесли тревожные вести. Следов Юстэса они не нашли, зато видели в одной глубокой долине мертвого дракона. Они старались не отчаиваться и уверяли друг друга, что больше драконов поблизости нет, а этот вряд ли сумел бы убить человека за несколько часов до собственной смерти.
– Если, конечно, он не отравился этим оболтусом, – проворчал Ринс, но потише, чтобы никто не услыхал.
Люси проснулась поздно ночью и увидела, что все собрались вместе и что-то шепотом обсуждают.
– Что случилось? – спросила она.
– Нам надо выказать терпение, – говорил Каспиан. – Еще один дракон только что пролетел над вершинами деревьев и опустился на берегу залива. Боюсь, он как раз между нами и кораблем. Стрелы, как известно, драконов не берут, огня драконы не боятся.
– С позволения вашего величества… – начал Рипичип.
– Нет, – твердо сказал король, – я не позволяю тебе вызывать его на поединок. Если ты не смиришься, придется тебя связать. Пока ограничимся наблюдением, а как только рассветет, спустимся к заливу и нападем на него. Я поведу отряд, король Эдмунд будет справа от меня, лорд Дриниан – слева. Больше делать нечего. Рассветет часа через два. Через час мы позавтракаем и допьем вино. Только без шума.
– Может быть, он улетит? – спросила Люси.
– Если улетит, это еще хуже, – сказал Эдмунд. – Тогда мы не будем знать, где он.