— Стой! — вдруг заорал Бэрик на одного из зомби.
Зомби понял, что Толик зовет именно его, и неожиданно неуклюжим строевым шагом подошел к Бэрику и даже изобразил, словно отдает честь. Он так смешно это сделал, ладонь не к голове приложил, а к животу, и пальцы растопырил. Бэрик не стал с ним церемониться, а протянул руку к его поясу и отстегнул с него связку ключей. И как только он углядел ключи на поясе у этого зомби, не знаю. Военный зомби, наверное, был раньше начальником этого отряда. У него свисал один погон с левого плеча. Погон был весь одноцветный, почти зеленый, и на нем вдоль две маленькие тусклые звездочки. Я не разбираюсь в званиях, но, наверное, это был генерал.
С третьего ключа получилось. Он тихо заскрипел в замке и повернулся. Потом еще два раза. Мы с Юркой потянули на себя дверь, и она, противно визжа всеми своими петлями, распахнулась. В лицо ударил затхлый воздух. Очень неприятный.
Зомби загалдели и ринулись к двери. Мне это не понравилось, и я, не знаю почему, вдруг заорал:
— Стоять! Всем построиться! — А они, словно только и ждали команды, немедленно выстроились в три неровных ряда, как настоящие военные. — Смирно!
Ну, «смирно» у зомби тоже не очень хорошо получилось, но они стояли и пытались не шевелиться. И не рвались внутрь подземелья. Я достал из своего рюкзака фонарик и отдал его Юрке. Они с Бэриком и с собакой пошли внутрь. Юзик с друзьями должны были, если что, пойти на помощь.
Ребята вернулись через двадцать минут.
— Там какой-то склад. В основном тряпки сложены, но есть и ящики большие, не знаю, что будем делать, там темно и воняет химией.
И тут мне пришла в голову идея. Я подошел к строю зомби и отыскал того, у которого были ключи. Генерала.
— Немедленно организовать инспекцию склада! — Я сказал какую-то глупость, наверное, но тот отреагировал.
Зомби вышел вперед на два шага, обернулся к своим и что-то прогундел. Я ничего не понял, он просто громко выкрикивал разные звуки, похожие на команды, но его товарищи, видимо, все поняли. Из строя вышли три ободранные фигуры и со своим генералом отправились в склад. Через секунду там загорелся электрический свет. Вот как они могут!
— Слушайте, ребята! А ведь этот генерал наверняка был хозяином склада! — обрадовался я.
— Какой генерал? — протянул Юзик издевательским тоном. — Ты что, прапора от генерала не отличаешь? Вот уж эти городские.
— Не отличаю, ну и что? Я же не военный.
Тем временем из дверей вышел тот, который совсем не генерал, с ворохом каких-то бумажек. Он подошел ко мне и стал тарахтеть по-своему. Он показывал мне свои бумажки, водил по ним пальцем с грязным, обломанным ногтем. Я, чтобы зомби успокоился, взял его документы. Там были какие-то длинные списки, таблицы. Еще были указаны всякие виды одежды, шапки-ушанки, вкладыши в мешки для белья… просто невероятное количество. И тут я придумал.
— Выдать личному составу новое обмундирование по полному списку! — Я понял, что из этого склада военной одежды можно зомбей прилично одеть. И, может, даже потом подружиться с ними.
Тут у зомби закипела работа. Я не ожидал вообще, что они могут вот так хорошо вдруг организоваться. Прапорщик стал что-то отрывисто кричать. Немедленно к нему пришли те самые трое, что с ним в склад ходили. Они выслушали инструкции на своем зомбином языке и быстро метнулись в подземелье. Вытащили оттуда складной стол и стул. На стул уселся прапорщик и разложил листы из пачки документов, которую он добыл на складе. Опять последовала нечленораздельная команда, и все зомби построились в очередь перед столиком. Они стали по одному подходить к прапорщику, тот прикладывал к ним сантиметр и что-то кричал в открытую дверь. Потом заставлял каждого подошедшего расписаться в бумажке. Я специально подошел посмотреть, что они там пишут. Оказалось — просто каляки-маляки какие-то. Как говорят, так и пишут. Да и на сантиметре, которым прапорщик измерял своих товарищей, все деления давно стерлись. А потом из глубины склада выбежал один из зомби и вынес ворох одежды всякой и ботинки. И вручал каждому, кто подходил к столу. Они и вправду организовали раздачу обмундирования.
Мы с Бэриком, раз уж на складе горел свет, решили посмотреть, может, там еще что-то полезное есть. Побродили вдоль стеллажей и в итоге обнаружили мешки с перловой крупой и еще несколько ящиков с гранатами. Я не знаю, как они по-настоящему называются, я их лимонками называл.
В общем, мы решили: снаряжать зомби — так снаряжать. Я сказал их прапорщику, раз он такой понятливый, чтобы раздал своим солдатам по две гранаты и по пачке крупы. Я специально принес одну гранату, пакет с крупой, а рядом с мешками еще лежала куча бумажных пакетов, и так доходчиво показал — каждому две гранаты и один пакет. Тот понял.
В общем, через час на поляне стоял хорошо одетый, построенный взвод, или как там называется отряд военных, из тридцати человек. То есть не человек — зомби. У каждого рюкзак с пакетом перловки и по две гранаты. Боевой отряд. Никто из нас и не сомневался, что теперь они пойдут с нами.
Глава двенадцатая
«Мармеладки»
…Хочет дядя
Мармеладки
Положить в карман пальто;
И умчаться
На машине,
Не увидел чтоб никто!
Вот такой вот
Хитрый, злой,
Дядя с длинной
Бородой!
Вместе с зомби идти было намного прикольнее. Они, хоть и военные, быстро идти не могли, так что мы продвигались не спеша и не уставали. А зомби старались идти строем, не нарушать его, и внимательно смотрели по сторонам. Они для нас были как те камешки, которые надо бросать вперед. Они сами находили опасные места и сами выбирали дорогу. Только на перекрестках надо было им объяснять, куда мы идем. Место, где сегодня должен был быть этот Сидорович, судя по карте, находилось в лесу. И вправду скоро нашлась узкая тропинка, которая уходила влево от дороги в негустой сосновый лес. Она привела нас на большую поляну, на которой стояла мрачная хибара. Карта не врала. Видно было, что внутри кто-то есть. Из окошка шел легкий свет, как от слабой лампочки. За хибарой на поляне стоял громадный сарай, видимо, там раньше держали коров или свиней. Их же раньше всегда держали.
Дверь в дом тихонько скрипнула, и я медленно вошел внутрь. Пахло старым сигаретным дымом и машинным маслом, как в автомастерской. Посередине комнаты стоял еле видный в сумраке стол, за которым сидел толстый дядька в сером свитере. Он перебирал какие-то бумаги. Наверное, это и был тот самый Сидорович. Он лениво поднял глаза, которые сверкнули в свете лампы.
— Ты, пацан, откуда, бля? — спросил он злобно.
Сидорович, похоже, удивился. Действительно, детей в Зону, насколько я знаю, никогда не пускали.
— Здравствуйте. Мне нужен Стрелок, — вежливо сказал я.
— Не говори, бля, ерунды, пацан. Какой Стрелок? Ты как сюда, японский бог, вообще попал?! — Сидорович вдруг заорал, как больной.
Какой-то он был невежливый.
— Я пришел, вернее, мы пришли, — объяснил я.
— Кто мы? Ты с отцом, что ли, пришел? Не устраивай тут детский сад, позови его. Здесь детям не место! Зови сюда того, кто тебя привел!
— Я с друзьями пришел, они снаружи ждут. Можете посмотреть, если не верите.
Дядька рывком поднялся из-за своего стола, подошел к окну и отодвинул занавеску, которая перекрывала нижнюю его часть. Он долго всматривался, потом оглянулся и уже тихо спросил:
— Отряд военных зомби — твои друзья? — Он спросил таким голосом, словно хотел меня обидеть.
— Нет, дядя, вы какой-то непонятливый. Мои друзья — пацаны: Толик, Груша, ну, Юзик, Лесь, Витек. И Ыду тоже наш друг. Собака чернобыльская, Бруно, это тоже наш друг. А тот отряд зомби мы просто в кампанию взяли. Они же глупые, могут пропасть.
Сидорович сел на стул, достал из тумбочки стола бутылку водки и выпил несколько глотков прямо из горлышка.
— Пить вредно, — зачем-то сказал я.
— Вредно для детей давать взрослым советы! А Ыду — это что за имя?
— А это кровососенок маленький. Мы его так зовем, потому что у него родители — кровососы. А он, может, приемный их ребенок, а может, и настоящий. Мы не знаем. Смешной пацан. Он нам помогает.
— Ладно, х… с тобой. — Сидорович опять приложился к бутылке. — Оставим твоих друзей пока в покое. Как ты вообще в Зону попал и как сюда дошел?
— Да просто, мы ночью на лодке по Припяти проплыли.
— Ага. Ночью на лодке, через пулеметные заслоны с инфракрасным наведением.
— А мы под водой и дышали через трубочку, — объяснил я ему. Он точно тупой.
— От же бисовы дети. — Сидорович ударил ладонью по столу. — Как ты можешь врать и не краснеть? А как сюда дошли? Пешком через лес?
— Нет, почему через лес? Мы по шоссе сначала шли, пока с этими, из «Долга», не встретились.
— А, вот! Наконец ты сказал хоть слово правды. Это «долговцы» вас привели, да? — обрадовался Сидорович.
— Нет, мы их… ну, застрелили нечаянно. — Мне было очень стыдно об этом говорить.
— Ну да, из рогатки. — Сидорович нехорошо засмеялся.
— Нет, у нас был автомат системы Калашникова, — объяснил я ему. Ну, он правда был тупой.
— Вы его купили в «Детском мире»? — Вот почему взрослые так уверены, что их шутки всегда смешные.
— Нет. — Я понял, что с ним надо разговаривать, как с неумным героем из мультика. — Мы нашли сначала один автомат, когда кровососы шашлык делали. Но у него не было патронов. А потом второй добыли, когда Ыду Толяна убил. Он был гад, этот Толян.
— Мальчик, ты никогда не имел приводов в детскую комнату милиции? — совершенно ехидно спросил Сидорович. — За мелкое хулиганство? Или, может, ты из театрального кружка? Признайся, блин, ты участвуешь в художественной самодеятельности?
— Нет. Просто уже милиции нет восемь лет. Есть полиция. А у них нет детских комнат. Наверное. И мы бы к вам не пошли, если бы мне не надо было бы встретиться со Стрелком.
— Так вот, пацан, послушай, ты тут приперся и навалял мне кучу… э… какашек. — Сидорович вдруг стал говорить медленно и спокойно, как наш учитель труда. — Вот ты говоришь, что вы прошли через Кордон. Потом ползоны прошли, и вам все по фиг, как огурчики, ни царапины, ни потерь. Ты еще скажи, что у тебя артефактов телега, запряженная, твою мать, кабанами. Ты понимаешь, какую пургу несешь? Каждый второй сталкер через три дня в Зоне погибает — или мутант сожрет, или попадет в такую «жарку», что… а вы тут… Пацан, говори правду!
— Во-первых, ребенка ни один монстр Зоны не тронет, — начал я.
— О! Умник! Ты сам это придумал, или тебе кто сказал? — перебил дядька.
— Нет, не сам, мне это бюрер сказал!
— А!!! — заорал Сидорович. — Ему бюрер сказал! Какой, нахх, бюрер?!
— Дядя не ругайтесь. Я тоже могу послать по матери, я эти слова не хуже вас знаю, только не использую. Бюрер был очень хороший, он мне рассказал, как в шахматы играть.
— В какие шахматы?.. — застонал Сидорович.
— В четырехмерные.
Сидорович взял бутылку, она была еще почти полная, и высосал ее всю, прямо как пиявка.
— Так, — сказал он нетвердым голосом. — Ты что, можешь привести сюда чернобыльского пса и типа почесать ему живот?
— Нет. Не могу. Он так громко лает, что закладывает уши. А еще он дикий, никогда не был в доме, может испугаться и сделать лужу. Все щенки от страха писаются.
Сидорович сильно потер лицо руками и уставился на меня.
— А зомби? Они просто так за вами шли? — все таким же противно-вопросительным тоном спросил он.
— Нет, как можно просто так? — терпеливо отвечал я. — Они по команде.
— Так, пацан, уже смеркается, мне надо поспать. Ты мне весь торг уже перепортил.
— Как это перепортил? К вам никто не приходил, — обиделся я. Не люблю, когда мне так вот просто в глаза врут.
— Ты, что думаешь, ко мне кто-то придет, когда у меня такой цирк возле хаты собрался? Спать. Завтра поговорим. Детей в дом, собаку на цепь, зомби в хлев, — сказал Сидорович, и его голова упала на стол. Он сразу сильно захрапел.
Я вышел во двор, с порога пожал плечами и позвал пацанов. Я пересказал им разговор с Сидоровичем. Мы заглянули в сарай, а там стояла такая вонища, что не то что спать, пять минут высидеть было невозможно. Ну, мы решили так, конечно, взвод зомби никуда не денешь, пусть им Ыду объяснит, что надо лечь спать где-то снаружи. Ыду попрыгал к зомби — объяснять. Конечно, Бруно никто не стал привязывать, тем более и цепи никакой не нашлось. Поэтому мы решили его взять в дом — неизвестно, что этот Сидорович пьяный может устроить ночью.
Юрка собаке строго сказал «Молча-а-ать!», Бруно написал от страха на траву, но, наверное, понял. Мы осторожно вошли в дом, Бруно сразу же залаял, как ненормальный, и украл со стола у Сидоровича кусок хлеба. Но тот даже не проснулся. Мы тихонько, даже не перешептываясь, чтобы не мешать Сидоровичу, устроились на ночлег.
Правда, сразу заснуть не удалось. Зомби почему-то долго не могли успокоиться, они бубнили во дворе гундосыми голосами. Пришлось выйти и устроить им строевые занятия. Типа «шагом марш», «левое плечо налево». Они все равно двигались несуразно, но, походив минут десять, устали, успокоились и устроились спать прямо на траве. Странные они, конечно, эти местные взрослые.
Утром я проснулся от запаха яичницы. Сидорович жарил ее на электрической плитке в углу возле окна. Она так пахла, что у меня даже слюни во сне потекли. Дядька заметил, что я смотрю на него, и сказал:
— Ну что, первопроходец, голодный? Давай своих буди, будем завтракать. — Он разговаривал совершенно не так, как вчера, а как нормальный человек.
Оказалось, что яичница у хозяина вкусная, он ее на сале делал, пахучем таком, с прожилками мяса. И хлеб был очень вкусный, Сидорович сказал, что хлеб у него домашний. Потом, когда все наелись и уже пили чай, Сидорович спросил:
— А вы, пацаны, когда в Зону пришли? Сколько дней назад?
Ну, я ответил, посчитав на пальцах, когда мы по речке прорвались.
— Да, странное дело. Именно тогда в Зоне лето началось. А ведь столько лет одна осень была. А что, и вправду ни одна тварь вас не обижала? — спросил дядька, прихлебывая чай из стакана в подстаканнике.
— Ну как не обижала? Один Толян чего стоил, — ответил Юрка.
— Толян — это кто? — поморщился Сидорович.
— Ну, я же вчера рассказывал, — сказал я, подумав, что вот что значит быть пьяницей — все забываешь. — К нам сталкер пристал, Толян его звали. Почти в том самом месте, где мы в Зону вошли.
— Сталкер? На севере Зоны? И его Толян зовут? — скривился дядька, словно чай был соленый. — Как он выглядел?
— Ну, такой, куртка кожаная, спортивные штаны, кроссовки крутые, — стал вспоминать я.
— У него еще цепь на шее золотая была, толстая, красивая, — встрял в разговор Юзик.
— Ясно, какой-то сопляк, которого и бандиты даже не приняли. Шестерка бродячая, — закивал Сидорович. — А я про настоящее отродье спрашивал. А как вы обходили аномалии?
— Ну… Сначала чуть не влипли, — сказал Грушевский. — Меня Толян послал вперед, и я попал в какую-то гадость, так что с места сдвинуться не мог. Ыду меня вытащил.
— Ыду — это кто у вас? Я не очень помню, что вы вчера рассказывали. — Сидорович втянул голову в воротник свитера, как черепаха.
— Ну, мальчик маленький, его кровососы усыновили, — пояснил Толик. — Он спать захотел вместе с Бруно, и его тут нет. Но надо ему, может, яичницы оставить?
— Кстати, и собаку покормить надо! — всполошился Юрка.
Юзик только хмыкнул злобно.
— Ну, возьми, там в холодильнике кости лежат в морозилке. Отнеси. И яичницы на тарелке своему приятелю отнеси, — сказал хозяин.
Я только сейчас заметил, что у него в комнате стоит громадный холодильник.
Когда Бэрик ушел кормить Ыду и Бруно, Сидорович продолжил допрос:
— Так, говоришь, и аномалии все вы обойти можете, и твари вас не трогают, да? Ты точно уверен?