— Хариолан! — выдохнул он, схватив хищника за руку. — Хариолан, мне страшно!
Хариолан досадливо эту руку отцепил от своего рукава.
— Где она? — проговорил он, глядя на стража.
— Никто не знает. Заснула в комнате, я заглянул чуть погодя — ее нет! Кажется, сбежала через вентиляцию.
— Возьми людей, — заметил Хариолан, — прочеши корабль, перекрой все ходы! Ее необходимо найти! Вот зараза!
Вздохнув, он посмотрел на Аниду, обвел взглядом каюту и пожал плечами.
— Позвать тебе стражу, сударь? — спросил насмешливо.
— Позови….
— Спокойной ночи….
Он вышел, а я осталась наедине с перепуганным чуть не до смерти юнцом. Что ж, легко было б сейчас выйти из укрытия, и одним движением когтистой лапы распороть ему горло и грудину. Но от одной мысли об этом меня замутило.
Мне казалось, что пляшут стены, пляшет пол и набат гудит в голове. В горле стоял комок вкуса металла, а грудь разрывала железными когтями боль, не позволяя дышать. Вот она расплата за пребывание в зверином облике! И все ж, зверем быть легче, чем гадом. А мне предстояло отсюда еще выползти….
Не тратя время даром, я сменила облик. На этот раз ушло не менее пяти минут — я была вымотана. Осторожно взобравшись по драпировкам, я выползла, как и вползла — не будучи замеченной. Но каждый сантиметр мне давался все труднее. Я заставляла себя двигаться, преодолевая каждый дюйм с невероятным трудом, борясь с болью и навалившейся на меня сонливостью! В вентиляционном ходе стать собой я не могла — не хватило б места, а позволь я себе расслабиться и заснуть, что ж, мой разум бы угас в маленьком мозге кошмарной рептилии, а этого я боялась больше всего на свете.
Вот и выход! Вывалившись из него, упав безвольным тюком на пол, я поблагодарила судьбу, что не переломала рук и ног, так как у змей их нету. Мимикрировав, я пролежала на полу минут десять, приходя в себя. Поднявшись, придерживаясь руками за стену, короткими перебежками вернулась в спальню. В каюте никого не было. Что ж, вернутся и увидят, что я на месте, что я сплю. Только вот аромат цветов раздражал несказанно. Вытащив из вазы кошмарно пахнущие желтые цветы, я сунула их в портативный аннигилятор, и после того распласталась на постели, проваливаясь в состояние, что всегда заменяло мне сон.
Сон! Сон был чудесен! Мне снился Хариолан. Я любовалась его лицом, а он держал в своих руках мои ладони. В его глазах плескался океан. Его глаза! Они были нежны и безмятежны, и смотрел он на меня, как на икону.
А потом он наклонился и приник губами к моим рукам, целуя каждый пальчик, каждый ноготок по отдельности! Его губы! Меня сводили с ума их прикосновения, поселяя в теле лихорадочную, болезненную дрожь! Он же словно не замечал этого. Черные, смоляные волосы щекотали мои запястья. Его губы поднимались все выше. А я, глупая, не смела протестовать, я не могла протестовать, словно обнесенная каким-то питьем.
Он целовал мою шею, прикасаясь к ней так, словно выпивая мое дыхание и мою жизнь. Он осторожно гладил мое тело. И каждый следующий жест был все более настойчив, все более остр, все более требователен! Он прикасался губами к моим губам, будя неведомые чувства, его пальцы гладили мое тело, играя с сосками вздернутых вверх округлых грудей, ощупывая живот, ласково устремляясь в низину.
И я не могла оторваться от него, я сама проникла языком в его рот, словно прося быть смелее, прося не тянуть и не мучить. Этот миг перед самым слиянием был как клинок, который резал меня на части! Я сходила с ума, я зарывала пальцы в ливни его волос и тонула в его окаянных глазах. Я устремлялась к нему навстречу, отдавая не только свою плоть, но и душу!
Окаянный, подлый пират! Я отдавалась ему, как никому и никогда еще не отдавалась! Мы были единым целым, которое невозможно разорвать на составляющие. Странный, неестественный союз! И я плакала, понимая, что сну не сбыться наяву!
Хариолан! Я откликалась на каждое его движение в моем теле сладким стоном, я была его, и он был моим! Пусть только во сне, какая разница. Никому б я не отдала этого сна, этой вакханалии! Ни за что! И, глотая слезы, я не могла отпустить рук, выпустить пряди его волос, словно это было гарантией счастья.
Я тонула, я плавилась в наслаждении, погружаясь него, как в океан. Вспышка! Безумный толчок сердца, свет, разорвавший тьму на миллиарды сиреневых и оранжевых искорок, прежде чем я полностью окунулась в небытие.
Очнулась я тогда, как кто — то мягко провел ладонью по моей щеке.
Открыв глаза, я вновь вернулась в привычный мир с яркими красками, свежим восприятием и способностью к анализу. Боль тоже прошла, как и агрессивность, подцепленная мною от моих перевертышей. Только б вот не сказала, чтоб зрелище, увиденное мною, оставило меня равнодушным.
Рядом, на краю постели сидел мой демон из ночного сна. Хариолан. Каре — зеленые глаза смотрели ласково и мягко. Такими я еще не видела его глаз. И лица тоже. И хоть улыбка не сходила с его лица, была она иной, чем всегда — нежной и мягкой. И он казался помолодевшим на добрый десяток лет.
Заметив, что я очнулась, он нагнулся ко мне и легонько коснулся моих губ. Еще чего не хватало! Вот так наглость! Мало ему того, что он забрался в мои сны, так он готов залезть и в мою койку! Кажется, это движение — на уровне инстинкта, ведь не особо-то размахиваясь, я отпечатала пощечину на лице пирата, заставив его отшатнуться.
— С добрым утром, — заметил он, ни мало не смутившись и потирая щеку. — Приятно было найти тебя в этой келье. Стало быть, ты решила нанести мне визит. Только не надо отпираться.
Я огляделась. Да — а…! Напряжение сыграло со мной дурацкую шутку. И с чего это я решила, что спала в своей постели? Каюта была невелика, но на этом сходство с моей и заканчивалось. Кровать была жестче, стол больше, а из окна открывался чудесный вид на сад, в котором мы не так давно с Хариэлой повстречали юнца Аниду. Да и обстановочка была явно побогаче, чего стоил один балдахин над кроватью, расшитый жаром горевшими узорами!
Я моментально вскочила с койки, словно меня подбросило пружиной, и тут только заметила, что совершенно раздета. Да — с! Наблюдая за мной с внимательным недоумением, Хариолан не переставал лыбиться.
— Где мое платье? — спросила я.
— Не знаю, должно быть в твоей каюте, — заметил Хариолан с улыбкой. — Когда я пришел, ты уже лежала в моей койке, вся такая из себя, восхитительно нагая.
— Пошел к дьяволу! — посоветовала я ему.
— Нет, дорогая, — заметил он, — это исключено. Я теперь с тобою ни за какие коврижки не расстанусь. Столь восхитительной женщины я не видел еще никогда. Так что, придется смириться, что ты — моя добыча! И в ад я без тебя один не отправлюсь.
Вот нахал! Более чем нагота меня бесил взгляд, которым он на меня смотрел. Он меня и смущал и тревожил. Что в нем было? Любопытство, восхищение? Несомненно. И даже в усмешке было меньше сарказма в те минуты, что пират смотрел на меня. А он, обогнув койку, оказался так близко от меня, и пространства для маневра уже не было, когда его руки легли мне на плечи.
— Ну, пошли еще раз меня к дьяволу, — восхищенно прошептал он, пряча в длинных изогнутых ресницах цвета антрацита тепло зрачков, — ну, разбей вазу о мою голову. Ты так прекрасна, когда сердишься, дорогая.
Дорогая? В его глазах не было насмешки. Его глаза смотрели выжидающе и мягко, и что — то переворачивалось в душе. Сжавшись в комок, я попыталась выскользнуть из его рук, но он не позволил. Поймав меня, притянув к своей груди, Хариолан накрыл горячими губами мои губы. Я не протестовала. Я не могла протестовать, внезапно поняв, что сон мой, тот сладкий, сумасшедший сон, оказывается, был явью. Я отвечала на его поцелуи, чувствуя, что не могу иначе. Пусть все это только на один день, пусть страсть его угаснет так же быстро, как и разгорелась, пусть я его трофей, его добыча — но он-то добыча моя! Мы, двое…
Наши ошибки или судьба, я не знала, что нас свело друг с другом, но с того момента, как мы встретились, я перестала контролировать свои чувства, свои эмоции. Моими мыслями владел он один. Хариолан! Слабость моя!!!
Он все ж нашел сил оторваться от моих губ, он — не я.
— Как тебя зовут? — прошептал он.
Имя? Имя — не суть. Так говорили мне не раз. Имя? Я вспоминала свое детство, роясь в воспоминаниях, перебирала дни, как четки, погружаясь в прошлое, как погружаются в пучину. Сколько имен я носила, как масок, но среди них не было ни одного истинного. Лишь где — то, как тонкая полоска на ночном горизонте брезжило, слабое, тонкое, неверное воспоминание….
Комната с окнами в высоту стен, за которыми причудливыми скалами, каменной розой распускался мегаполис. Женщина, что привела меня и стояла в дверях, готовясь уходить. Эту женщину я звала своей матерью.
— Если иначе нельзя, — проговорила она устало, видимо смирившись, что нам придется расстаться, — то оставьте ей хотя бы имя, которое я дала ей. Хильда, девочка, прости.
Хильда….
— Хильда, — прошептала я, отвечая Хариолану.
Он чуть наклонил голову, погладил меня по голове и, отстранившись, проговорил.
— У тебя красивое имя, душа моя.
— У тебя тоже ничего, — отозвалась я.
— Никак не можешь не поддеть? — заметил он. — Злючка.
— От злючки слышу, — отозвалась я и спросила, — не находишь, мы не на равных. Ты хозяин положения и одет, а я…. Дай мне одежду.
Он достал из шкафа тонкую черную рубашку с жабо, расшитым серебряной нитью и черные штаны из тонко выделанной кожи.
— Подойдет это? — спросил сухо.
Я кивнула, забираясь в предложенное им одеяние. Если б не привычка ощущать себя прекрасной девушкой, я без труда могла б стать симпатичным юношей. Наряд, предложенный Хариоланом, мне шел. Глаза смотрели диковато. В этот миг кто угодно мог бы посчитать меня бесшабашным корсаром. Откинув волосы за спину, я смотрела на свое отражение в зеркале — волосы цвета спелой пшеницы летним ливнем падают на плечи, на спину, гордо вздернутый подбородок показывает на нелегкий норов, а синие глаза лучатся бесшабашным, хмельным весельем. Прав Хариолан — та еще штучка! Дай мне в руки нож, и от моего миролюбивого настроения станутся лишь воспоминания. И как меня угораздило родиться в тихом омуте цивилизованных миров? Вот на это ответа я не ведала. Разве что, действовали на меня последствия недавних перевоплощений.
Оглядывая, как ладно сидит на фигуре костюм, я любовалась отражением. Там, в зазеркалье, за моей спиной стоял Хариолан. Мы, двое, представляли чудесную картину. Он был выше меня на голову, утонченно — элегантный, небрежный с вечной своей насмешечкой, похожий на демона. Я — сама невинность, дерзкая, огненная, влюбленная. Фея и демон. Непостижимый дуэт. Неотразимый тандем. Обернувшись, я подарила ему улыбку.
— Хильда, — внезапно спросил он, — ты вчера сбежала из своей каюты, только для того, что б прийти ко мне? Из-за меня? Ради меня? Только скажи мне правду, а лгать не нужно. Хорошо?
Я незаметно закусила губу. "Ради меня?" — и так горят дьявольским огнем зрачки его глаз. Ради…. Ради него? Он смотрел, словно боясь услышать мое «нет». Как он смотрел на меня! Я вспоминала восхищенные взгляды мужчин и мальчиков своего мира. Я не могла забыть слов моего шефа и его взгляда, говорившего, что я ангельски красива. Но так, как этот корсар, на меня еще никто не смотрел. Ни от одного взгляда не подкатывала кома к моему горлу. Ни от одного взгляда не бежало вместо крови по моим жилам огненного шквала лавы. Ради него?
— Ради тебя, — ответила я твердо, словно отрезала. Ничего больше не существовало. Я говорила ложь, понимая, что непостижимым образом изрекаю правду.
— Почему?
И вновь этот взгляд. Его высокомерие плавилось, обнажая душу — совсем иную суть — страстность и нежность. Мальчик! Какой же, по сути, мальчик, если смотрит так, не пытаясь даже скрыть своего преклонения передо мною! А мне не хотелось мучить его. Любого другого я б довела до безумия своими женскими примочками.
— Не знаю, — ответила я просто. — Наверное, это — судьба.
Я послала ему очаровательную улыбку и, подойдя, привстала на цыпочки, что б дотянуться до его губ, что б напиться с губ хмеля и сладости поцелуя.
— Вот так, — проговорила, беря контроль над собой. — А теперь проводи меня до моей комнаты. Я хочу побыть одна.
Он не смел протестовать. Хищник был укрощен, тигр оказался ягненком. Мы вышли из его каюты, шли вдвоем по пустынным коридорам, и сердца наши при этом стучали в такт. Он крепко держал мою ладонь в своей руке, иногда чуть только, ласково поглаживая пальцем по коже. Там, где билась ниточка пульса.
— Хильда, — проговорил он, остановившись на пороге моей каюты, — я прошу тебя, не стоит больше мимикрировать на этом корабле. Если захочешь встретиться, скажи это своему телохранителю. Он мне передаст.
— А если я не собираюсь докладывать о своих желаниях посторонним? — усмехнулась я. — Знаешь ли, может, для тебя это — предрассудок, но я привыкла быть свободной в своих действиях.
— Все очень непросто, — вздохнул Хариолан. — Если б ты была обычным человеком. Но ты…
— Я - оборотень! — отрезала я.
— Вот именно. А на Эвире до сих пор боятся оборотней и прочую…нечисть, — заметил он. — И не надо будить лихо, пока оно себе дремлет тихо. Я не знаю, что могут сделать с тобой, я боюсь за тебя.
Теплые внимательные глаза смотрели прямо, влюблено и серьезно. Меня взбесили б слова, если б не тепло его взгляда. Он словно б продолжал ласкать меня, ласкать глазами, раз уж ему приходилось держать подальше от меня свои руки.
— Ладно, — пообещала я, выставляя наружу колючки. — В следующий раз обязательно доложу всему экипажу к кому и зачем иду. И надолго ли.
Войдя, я захлопнула за собой тяжелую дверь, и повалилась на кровать. Меня душил смех. Рассказать о моих приключениях подругам — не поверили бы! Нет, все это было лишено смысла, абсурдно, невозможно. Мне везло! Несмотря на невеселое начало этой истории, ветер удачи по-прежнему бил в мои паруса.
Я везуча, я чертовски везуча! Сейчас бы я не сказала, что мои шансы выжить равны нолю, они явно увеличивались, они росли!!! При умном поведении я могу, кажется, не только уцелеть, но и при удобном случае вернуться домой.
При воспоминании об этом я отчего — то вздрогнула, словно пронзительный ветер сквозняком ворвался в щели. Нет уж, домой отчего — то мне возвращаться совсем не хотелось. Подумав об этом, я внезапно поняла, отчего это. А причина была все та же. Хариолан!
Хариолан навсегда останется для содружества Атоли изгоем, проклятым пиратом, которому нет места нигде. И земля будет гореть у него под ногами, если он решится вдруг последовать за мной. Каждый добропорядочный житель содружества будет рад всадить пулю в его грудь, узри его на пороге собственного дома. Нет. Такой судьбы я не желала Хариолану, даже если он десять раз ее заслужил.
Что делала со мной эта влюбленность? Кажется, я начинала стремительно глупеть. Меня не интересовало ничто кроме этого хищника, я вспоминала улыбки, и свет в глазах, и чуть хрипловатый, мягкий его голос. Свет клином сошелся на его персоне! Я смеялась, чувствуя, что вчерашняя моя ошибка свела нас так близко, как только могло быть! Ну, не дура ли?
Вчера мною двигало совсем иное — жажда славы, желание признания. Я мечтала о сложных, почти невыполнимых заданиях, гордилась льдинкой в сердце и своим холодным и здравым рассудком. Но вот я сошла с ума, а это меня ничуть не тревожит. Ничуть!
Глава 2
В дверь постучали, я вскочила на ноги и встряхнула гривой волос, пытаясь их привести хоть в относительный порядок.
— Да! — крикнула я, ожидая, что меня хочет увидеть Хариэла.
Я не ошиблась, это была она. Рыжие волосы свободной волной по плечам, сиреневый блеск по коже, фиолетовый шелк платья схвачен фибулой с изображением дракона на левом плече. Но она была не одна, за нею следом ворвалась стайка девушек, с руками, занятыми свертками тканей, ларцами с принадлежностями для шитья. И в комнате вмиг стало тесно.
— Пошевеливайтесь, леди, — проговорила Хариэла, помогая мне освобождаться от мужского наряда. — У нас не так и много времени. Госпожа желает видеть тебя не позднее полудня.