— Что ты имел ввиду? — заинтересовалась сестра. Умарис же лишь вопросительно посмотрела на юношу. Тот кивнул в сторону лестницы:
— Наша невестка сидит и тайно подсматривает за нами, удивляясь нам как, пожалуй, айнгеры не удивляются, разглядывая себя в зеркале.
Девушки синхронно повернули головы в сторону лестницы.
— Я думала, мне показалось, — протянула Алирна.
— Ты же сказал, что Эйола закрыла их? Но они свободны… Где же тогда Авилорн?
— Хороший вопрос, — поджал губы парень.
— Да-а, я смотрю ваши дела не так хороши, а, пожалуй, даже хуже, чем мои, — невесело улыбнулась девушка.
— Я думаю, нам всем стоит познакомиться ближе, — заявила Алирна, направившись к Яне.
— Не стоит, — попыталась остановить ее Умарис. Впрочем, несмело — любопытство пересилило благоразумие.
Алирна, решив поиграть с новой родственницей, а заодно проверить, действительно ли она трусишка, незаметно подкралась к перилам и заглянула в промежуток меж столбиками.
Яне завидно было, как эльфы общались друг с другом: с милым речитативом, бережно и с улыбками. Она наблюдала за ними и думала: Альку бы в столь изысканно-нежное общество. По уму самое ей здесь место, а Яне у гаргон-гарон. На неудачу наоборот получилось. Нет в жизни справедливости. Хотя, для кого как, и, смотря с какой стороны — внутренне-то Яна радовалась, что в раю оказалась, а не в аду, и стыдилась, что так думает, морщилась. И пока усмиряла свою совесть, потеряла из виду юную белокурую чаровницу.
Припала к проему меж столбами, чтоб найти пропавшую из вида и встретилась лицом к лицу с ее носиком и ярко-синими смеющимися глазами.
— Фу, ты! — отпрянула от неожиданности, и хорошо, что не подпрыгнула. Алирна залилась смехом и появилась уже со стороны ступеней. Её забавляла растерянность девушки. А та вымучила улыбку, стараясь выглядеть никак застигнутая врасплох за неприглядным занятием, а естественно и беззаботно, как ни в чем не бывало.
— Здравствуйте. Яна, — показала на себя.
— Алирна, — прощебетала в ответ девочка и поманила за собой. Делать нечего, Яна пошла за ней, знакомиться с остальными.
— Соулорн, — представился юноша, уступая место жене брата. Взгляд у него был острый, внимательный. У девушки же с именем Умарис — робкий, любопытствующий.
Яна села на резную скамейку совершенно не зная как себя вести, о чем говорить и чувствовала себя неуютно — три эльфа сразу — тревожило, а три незнакомых, лопочущих на своем языке и глядящих на нее с нескрываемым любопытством — тревожило вдвойне.
— Почему ты в одежде Авилорна? — спросила Алирна, тыкая в рубашку пальчиком.
— Возможно, ей не понравились женские наряды, — ответила за Яну Умарис.
— Или очень понравился Авилорн!
— Ерунда, — бросил Соулорн. — Ты же слышала, что он говорил: она считает его айнгером.
— Как можно эльфа спутать с айнгером? — удивилась Умарис.
— Но она же человек.
— А что люди не знают разницы?
— По-моему они многое не знают.
— Нельзя говорить за всех, мы видим лишь одного человека.
— Которого смущаем, разговаривая на незнакомом языке.
— А она не выучила наш язык? Разве Авилорн и Эйола, вы, не помогли ей выучить нашу речь?
— Я лично вижу свою невестку второй раз. Когда видел первый раз — она не то что, не разговаривала, но и не смотрела…
— И сильно была похожа на умирающую.
— Хорошо, но Авилорн? Он должен был заняться ее обучением…
— А еще он должен был сейчас находиться рядом с ней, а значит и с нами.
— Он много, что должен был, например, познакомить жену не только с нашим языком, но и родственниками.
— Наша сестра ждет его второй день, а тетя Савилерна уже интересовалась у матушки, когда ждать молодых в гости.
— Матушка расстроена поведением сына.
— А мои подруги недоумевают.
— Они всего лишь любопытничают. Им не терпится посмотреть на человека, — бросил Соулорн.
— Отвратительно. Представляю как ей неуютно: не знать языка, не понимать, что происходит, да еще быть предметом пристального внимания. А Авилорна нет рядом, — вздохнула с сочувствием Умарис. — Теперь я понимаю, что мы с ней в одинаковом положении.
— Да, с той лишь разницей, что ты была ему подругой, а она стала женой.
— Вернее ты хотела стать женой, а она не хотела, да стала.
— И не знает о том.
Девушки уставились на Соулорна, потом дружно повернулись к Яне. Та выдавила нейтральную улыбку в ответ на явное удивление. И озадачилась — не покрылась ли она перьями от макушки до пяток, а иначе, что на нее смотреть, как на артефакт? Впрочем, наверное, и у нее взгляд не лучше.
— Она странная, — заметила Умарис.
— Ты о ее растерянности? Закономерно…
— Я о ее настороженности. Она недоверчива?
— Вот как раз это меня не удивляет, — сказал Соулорн.
— А меня удивляет Авилорн, как можно оставить Яну одну? — беззастенчиво разглядывая новоявленную родственницу, сказала Алирна. — Она симпатичная, но замкнутая. Наверное, жить человеком несладко. Брату нужно было бы больше внимания уделять своей жене, а не мечтам. Его долг помочь ей…
— Похоже, он переложил свои обязанности на наши плечи.
— Ну и что? Я буду рада подружиться с Яной.
— Ее зовут Яна?
— Да. И спорю, Авилорн не знает ее имя.
— Не шокируй Умарис.
— А смысл скрывать? Милая Умарис тебе повезло больше, чем Яне.
— Теперь я это понимаю. Все Эстарна. Нужно поговорить с Аморисорном.
— Матушка уже говорила, он заверил, что Эстарна не нарушила законы. Дело не в ней, в Авилорне.
— Дайте ему время.
— Еще три цикла? — лукаво улыбнулась Алирна брату и посмотрела на Яну. — Ты совсем нас не понимаешь?
Та нахмурилась, мечтая сбежать. Неприятно когда болтают, а ты не знаешь о чем, но слышишь знакомые имена: Яйнэ и Авилорнэ.
— Бедная, — с сочувствием покосилась на нее Умарис.
— Э-э-э, — промычала неопределенное Яна, прикидывая в какую сторону пойти, чтоб как можно скорее уйти.
— Она желает прогуляться и познакомится с Ведимором, — возвестила Алирна.
— А по-моему она мечтает избавиться от нашего общества, — заметил Соулорн.
— Да нет же!
Умарис взяла ладонь Яны и, глядя ей в глаза, сказала:
— Я буду рада назвать тебя своей подругой, а моя семья будет рада принять тебя в своем доме. Ты понимаешь?
— Умарис, говорю же, она не понимает нашего языка.
— Тогда мы должны выучить ее язык, — заявила Алирна.
— Легко, но для этого мы должны услышать что-нибудь кроме `футы'.
— Есть еще один вариант…
— Мама сказала, что он ей не понравился, — бросила Алирна. — Люди не любят когда читают их мысли, и не любят читать у других…
— Не умеют, — поправил Соулорн.
— Чего уметь-то?
— Я вам не мешаю? — спросила Яна с ноткой раздражения в голосе. Лопотание эльфов значительно ее утомило. Не меньше, чем их косые взгляды.
— Она злится? — удивилась Умарис.
— Нервничает, — поправил Соулорн.
— Почему?
— Так мы ничего не узнаем и не поймем, нужно спрашивать у Яны, — заметила Алирна.
— Как?
— Но ведь матушка как-то общалась, и мы должны найти общий язык.
— Матушка читала ее мысли.
— Лелис? — услышала знакомое слово Яна и руками показала: где ваша лелис…матушка?
— Она спрашивает, где мама, — с гордым видом перевела Алирна.
— А то я не понял, — усмехнулся Соулорн. — Только зачем ей Эйола?
— Эйола! — подтвердила Яна.
— Наверное, она ей понравилась.
— А мы нет?
Авилорн бродил по роще, ждал, звал Эстарну, но та не появилась. В совершенном расстройстве юноша вернулся в город. На площади его встретил Велистен:
— Как дела?
— Хорошо.
Эльф не поверил, но промолчал, лишь долго с сочувствием смотрел в спину собрата.
Аморисорн, Эйола и Эстарна так же смотрели в спину юноши, стоя у окна башни.
— Теперь я вижу, что твое беспокойство оправдано, — тихо сказал Аморисорн. — Вечером я приглашу их к себе и поговорю с Авилорном. Больше он не нарушит покой хранительниц леса. Ты же Эстарна не смей показываться ему.
— Хорошо. Но я уже скрывалась от него.
— То было цикл назад. Все тогда было другим и он, и ты, и мир вокруг. Ты свободна, иди.
Эстарна поклонилась магу и Эйоле и, крутанувшись на месте, превратилась в облако, дымкой вылетела в окно.
— Все же я не доверяю ей. Мне кажется, Эстарне доставляет удовольствие играть с моим сыном.
— Возможно.
— В таком случае бесполезно сближать молодых, чары Фей вечны.
— Нет. На землях гаронов любые чужие чары бессильны.
— Значит, ты точно знаешь, что Эстарна нарушила закон, — в упор уставилась на мага Эйола. — Как это понимать Аморисорн?
— Не спеши с выводами милая моя Эйола. Я пытался уличить Эстарну в нарушении законов, но не смог. Она послушна, четко следует всем правилам и, как видишь, пытается тебе помочь. Но в чем-то ты права, влечение Авилорна к ней ненормально.
— Вероятно она все же нарушила закон, а теперь помогает нам, желая загладить вину.
— Она влюблена…
— Ах, вот в чем дело, ты, а не она обеспокоен. Фея, вступившая во владения, не может иметь привязанности вне своей территории. Опасно, очень опасно. Но и снять ее без повода нельзя, а она не даст повода, потому что уже привязана своим статусом.
— Мне очень жаль, что ты отвергла в свое время сан Феи, — посмотрел на женщину Аморисорн и жестом пригласил в зал, к креслам.
— Я знала, к чему приведет влюбленность волшебницы.
— А Эстарна видимо не знала.
— Не думала, потому что была всего лишь увлечена. Но ты-то знал.
— Оставим. Сейчас речь не о том.
— Даже я знаю, что менять следствие глупо, нужно убрать причину.
— Причина в Авилорне, — Аморисорн сел в кресло и, опираясь на свою трость, уставился на тинака. Солио щурил зеленый глаз, явно осуждая хозяина. — Лети к Авилорну и пригласи его и человека ко мне. Птица, недовольно клацнув клювом, лениво прошагала по столу, покосилась на мага и нехотя взмыла под купол, вылетела вон.
— Мне кажется, ты скрываешь от меня правду, — села напротив учителя Эйола.
— Моя дорогая, некогда любимая ученица, ты должна довольствоваться тем, что знаешь, большее не для тебя.
— Зря. Ты не знаешь, на что способна мать, когда речь заходит о благополучии ее детей.
— Знаю, — вздохнул мужчина. — Но тобой движет материнский долг, а мной долг хранителя приграничья и Ведимора.
— И мужской долг? — посмотрела в глаза Аморисорна женщина. Тот с минуту разглядывал ее:
— Ты ничуть не меняешься. И как всегда прозорлива и требовательна. Милая моя Эйола, я могу сказать тебе лишь одно, твоей семье беда не угрожает.
Женщина задумчиво качнула головой:
— Однако ситуация складывается неприятная. Ювистель уже интересовался, как складываются отношения Авилорна и человеческой женщины. Его внимание настораживает.
— Отнюдь, каждый житель Ведимора важен главе рода. Кому, как ни тебе и ему знать, насколько связаны судьбы живущих бок о бок. Порой незначительная мелочь может привести к катастрофическим последствиям.
— Как недозволенные чары Эстарны, что она по неопытности своей опробовала на моем сыне?
— Ты упряма, а еще удивляешься упрямству собственного сына. Твои обвинения беспочвенны, и не стоит распространять сплетни, верить в ложь.
— Но данная сплетня давно бродит по городу.
— Вот как? — мужчина задумался. А Эйола утвердилась в своем мнении: невозможно чтоб Аморисорн не знал о том, что говорят на площадях.
— В любой сплетне есть доля истины.
— Но меры лжи значительно больше.
— Я вижу, наш разговор становится пустым, а значит, бесполезно его продолжать.
— Не торопись.
— Я подожду, время у нас есть, — женщина встала.
— Да. Время пока у нас есть. Посмотрим, что будет дальше.
— Ты знаешь, что будет, и четко ведешь к финалу, но игра нечестная. Потому что ни я, ни мой сын не ведаем причины игры, не знаем ее итога и смысла. Хочу предупредить тебя Аморисорн, я не дам использовать Авилорна вслепую и применю все силы, чтоб найти правду. И если окажется…
— Ты угрожаешь? — удивился маг.
— Да. Если тебе вообще возможно угрожать, то я угрожаю, — гордо вскинула подбородок женщина, вставая с кресла.
— Материнская любовь слепа.
— Любовь вообще слепа, кому как ни тебе о том знать, — кинула на него косой взгляд женщина, направляясь к выходу.
Аморисорн закрыл глаза и, опершись подбородком на трость, вздохнул: сколько циклов прошло с того дня как позволил себе слабость, поддавшись велению сердца, единственный раз забыв о долге хранителя. Ведь знал, знал, чем дело кончится, но разве мог устоять, сгорая, умирая без милой Эйолы. Была бы она Феей, все было бы проще…
Авилорн услышал щебет сестры в саду и слегка удивился — похоже у них гости. Кто? О-о, лучше б он до ночи остался в роще — Умарис и жена сидели на скамейке.
Парень шагнул на лужайку.
Яна покосилась в ту сторону, что и Умарис на секунду раньше. Судя по лицу эльфийки, что-то взволновало ее.
— Авилорн, — захлопала в ладони Алирна.
— Авилорн, — с робкой улыбкой выдохнула Умарис и поспешила на встречу парню.
`Да они никак влюблены друг в друга', - прищурилась Яна, почувствовав странный укол ревности. Но с чего вдруг? Подумаешь! Женственный парень и робеющая девица. Один рохля- рохлей, другая… красива, черт побери.
Пара, взявшись за руки о чем-то разговаривала, а Яна не могла отвести от них глаз, хоть и понимала — надо, и вообще не прилично пялиться на влюбленных, да и что она не видела? Нежные взгляды, сплетение пальцев, манящие улыбки?
Вздохнула, позавидовав Умарис, разозлившись на Авилорна. Красив тюфяк. Несправедлива природа, в столь привлекательную обертку внешности нужно и начинку под стать заворачивать. Нет, гармония чертова, обязательно все карты смешает! Валера тоже симпатичный был, а нутро что пластилин.
Яна почувствовала взгляд и покосилась — на нее пристально смотрел Соулорн.
— Что смотришь?
`Интересно'
— Ага, значит, вы все мысленно разговариваете?
`Да'.
— Только не со мной, хорошо? — прищурилась зло.
`Как скажешь. Не нужно нервничать'.
— Тогда не лезь мне в голову и умерь свой интерес. Кстати, что ж тебе интересно?
`Ревность. Я слышал о ней, но не видел в проявлениях. У тебя она ярко выражена'.
— Вот еще, — фыркнула Яна. — Кого мне ревновать и к кому? Не выдумывай.
`Хорошо, не стану спорить. Но кое-что скажу — Авилорн и Умарис были женихом и невестой…
— Поздравляю, — пожала плечами Яна, напустив во взгляд равнодушия.
`Они расстались'.
— Правильно. Авилорн по моему глубокому убеждению не годен для семейного употребления. Не ему, а Умарис придется жениться.
`Что у тебя случилось'?
— В смысле?
Парень пододвинулся ближе, настолько, что почти касался плечом плеча девушки. Его взгляд изучал лицо Яны и был слишком пристальным, слишком озабоченным для едва знакомого.
— Что смотришь как отец на несчастную дочь?
Но ответа не получила не на первый вопрос, ни на второй. К ним подошел Авилорн и уставился на Соулорна:
— Добрый день, брат.
Интонация голоса была несколько недовольной. Яна, не понимая, что было сказано, уловила лишь недовольство и насторожилась: может, парни соперники? Глаза прекрасной эльфийки пленили не только мягкотелого Авилорна, но и Соулорна, что, в принципе, в большей степени мог называться мужчиной.
`Что ты вкладываешь в это понятие'? — полюбопытствовал тот.
— Я же просила не лезть в мои мысли! — возмутилась Яна.
— Ты раздражена. Мой брат утомил тебя? — тихо спросил Авилорн.
— Брат? — покосилась на одного потом на другого. — Вы братья? Хм. Может быть. А девочка?
— Наша сестра Алирна. Умарис наша соседка, — качнул ладонью в сторону девушки стоящей рядом с ним.