Борис Сапожников
Пролог.
Свободное государство Бавария всегда была самой беспокойной провинцией Империи Двойной звезды. Она располагалась слишком близко к Фронтиру с одной стороны, с другой же - на расстоянии одного звездного прыжка от нее располагался форпост Соединенных планет. Однако по соглашению, заключенному прадедом нынешнего кайзера после очередного восстания, с которым удалось справиться дипломатическими методами, большая часть гарнизона состояла из местного ландвера. И на поверхности планеты располагалось только два полка центрального подчинения. В те времена шла кровавая война с Альбионом, и у предка нашего правителя просто не было другого выхода. Пересмотр же вольностей грозил новым восстанием, которое закончилось бы большой кровью, что никому не было нужно.
Однако вольности эти сейчас вышли всем боком.
Послужила ли началом войны провокация со стороны Соединенных планет, как потом твердили имперские газеты, или же Баварию атаковали, на самом деле, несколько скоординированных и хорошо вооруженных банд Конфедерации, было не так уж важно. Главное, что как только начались военные действия, на орбите Баварии тут же возникли два крейсера Соединенных планет и несколько транспортов, трюмы которых ломились от военной техники и солдат. Среди них было два полка знаменитых своей жестокостью Техасских рейнджеров. Они быстро выбили с Баварии конфедератов, однако после этого покидать планету не спешили.
Спустя две недели правительство Свободного государства прислало кайзеру резкую ноту. Содержание ее было недвусмысленным: если Империя не может защитить своих подданных от нападок каких-то бандитов из Конфедерации, то Бавария выходит из ее состава и присоединяется к Соединенным планетам.
Конечно же, ничего подобного потерпеть наш кайзер не мог. Была собрана сводная бригада из полков ближайших к Баварии миров и отправлена на освобождение планеты. В нее входил и Пятый Вюртембергский драгунский полк, куда я незадолго до того получил назначение командиром второй роты.
Сначала я даже обрадовался тому, что меня отправили именно в этот полк. Ничего необычного в нем не было, вот только большая часть лейтенантов были не только одного со мной года выпуска, так еще и одного училища. Были среди них и мои друзья, с которыми развела судьба после окончания обучения. Но радость моя быстро сошла на нет - стоило мне войти в офицерское собрание.
Ребята, которых я отлично помнил по веселым безумствам, каким предаются все кадеты и юнкера, глядели не на меня. Все взгляды были устремлены на капитанские погоны, красующиеся на моих плечах. Когда же я козырнул, представился и начал знакомиться с офицерами полка, мои былые товарищи отводили глаза. Поднявшись на два чина над ними, я стал словно изгоем. Мне не было больше места среди них - молодых лейтенантов.
- Так и должно быть, - объяснял мне потом майор Антон Фернер, командир первой роты полка. - Ты - больше не из их числа. Хуже бывает только бывшим унтерам, возвращающимся в свои полки офицерами. Забудь о дружбе с лейтенантами, до тех пор, пока они не поднимутся до твоего звания или тебя вдруг не разжалуют, - усмехнулся он.
Некстати вспомнилось, что Фернер начинал в полку рядовым. Каково ему было возвращаться, я даже представить себе не мог.
Несмотря на знаменитое "кавалерийское братство", я чувствовал себя лишним в полку, лишь Фернер общался со мной по-человечески. Остальные, как былые приятели, так новые знакомцы, ограничивались сугубо служебными разговорами. И снова майор пришел мне на выручку с добрым советом.
- Погоди немного, Максим, - сказал он. - Сейчас ты чужой всем, к тебе присматриваются, гадают, что ты за человек. Ведь друзья, все же, отказались от тебя. Думаю, это из-за разницы в звании, а может, есть еще какая причина, о которой не принято говорить. В мирное бы время на это ушло, быть может, несколько месяцев, но скоро полк отправляется на войну, и как ты сейчас покажешь в бою, так к тебе и будут относиться.
И вот шанс зарекомендовать себя мне представился. Только вот был этот шанс какой-то самоубийственный.
Мы вышли на естественный рубеж - берег реки с незатейливым названием Синяя лента. Местные звали ее обычно просто Ленточкой. Правда, родом ландвереры были, как выяснилось, родом из верховий - в том же месте, где нам придется форсировать ее, она была слишком широка. Назвать Ленточкой реку, другого берега которой не видно невооруженным глазом, язык как-то не поворачивался.
Противоположный берег реки защищал основательный укрепрайон, занятый Техасскими рейнджерами. Как довели до нас на оперативном совещании, за его бетонными стенами укрылись оба полка этих жестоких вояк, возможно, самых профессиональных в армии Соединенных планет.
- И на чем мы будет переправляться? - поинтересовался у меня вахмистр Быковский, исполняющий обязанности моего заместителя, вместо почти полностью устранившегося от командования лейтенанта Золотницкого. Тот не проронил и десятка слов после того, как мы представились друг другу.
- Может, по-монгольски, - усмехнулся я. - Похватаем коней за гривы и хвосты - и вперед на врага!
- Тогда нас на берегу перестреляют, как котят, - пожал плечами напрочь лишенный воображения и чувства юмора Быковский.
- Значит, - в тон ему, совершенно серьезно, произнес я, - будем дожидаться плавсредства.
- Есть дожидаться плавсредства, - отдал честь вахмистр и отправился к палаткам нашей роты.
- И как ты только смог с ним ужиться нормально, - усмехнулся стоявший тут же Фернер. - Быковский ведь не человек, животное.
Тут я был, скорее, склонен согласиться с майором. Назвать Быковского человеком было сложно. Лишенный каких-либо чувств, Быковский, словно машина, убивал, со слов того же Фернера, абсолютно равнодушно Он никогда не испытывал угрызений совести, да и вообще каких-либо эмоций по этому поводу. Быковский, в некотором смысле, был идеальным солдатом, да и унтером, собственно, тоже. Потому и смог относительно быстро продвинуться до вахмистра, а выше ему путь был закрыт. Но и это не вызывало у него никаких чувств. Быковский комфортно чувствовал себя и в этой должности. Солдаты его боялись до дрожи в коленках, офицеры же предпочитали делать вид, что его просто нет. Слишком уж полезен он был на своем месте.
- Может и так, - не стал спорить я. - Быть может, нас сблизил тот факт, что мы оба - изгои в родной роте.
- Ваши высокоблагородия, - подбежал к нам вестовой из штаба полка, - господин полковник ждет вас в штабной палатке.
Я усмехнулся угодливости шустрого унтера. Мне, с моим девятым классом в Табели о рангах, полагалось еще обращение "благородие", "высокоблагородием" из нас был только Фернер.
- Раз вызывают, - кивнул майор, - значит, скоро атака.
- Вы думаете? - больше для поддержания разговора поинтересовался я.
Вместе мы направились к штабной палатке, вслед за торопливым унтером.
- Конечно же, - усмехнулся Фернер. - Мы проторчали на берегу этой чертовой Ленты уже больше двух недель, и все без толку. Мне лично уже надоели эти штуки на горизонте.
Он махнул рукой в сторону торчащих, как будто бы прямо из воды, миниатюрных башенок с антеннками. Именно так мы видели форт, запирающий противоположный берег реки. Отсюда они казались такими крохотными и совершенно безобидными, однако я отлично понимал, что чем ближе мы к ним окажемся, тем страшней они будут казаться каждому из нас.
За этим коротким разговором мы миновали невеликое расстояние до большой штабной палатки, точнее даже шатра. Внутри собрались уже все офицеры полка - ждали только нас с Фернером. Мы оба отдали честь и заняли свободные места, которых было достаточно много.
- Отлично, - кивнул наш командир, полковник Эмиль фон Зелле. - Раз все в сборе, можно вскрывать пакет из штаба армии.
Он вынул большой конверт с пятью сургучовыми печатями. В нашей империи до сих пор все важные приказы передавались именно таким образом. Точнее, в такой форме они доводились до офицеров. Уверен, что еще пару дней назад полковник получил тот же самый приказ по радио. И в той же радиограмме ему сообщили, когда именно прибудет вестовой с письменным приказом.
Безо всяких приказов - письменных или переданных по радио - полк был готов к выступлению в любой момент.
- Наш полк, - пробежав глазами лист бумаги, вынутый из внушительного конверта, сообщил нам фон Зелле, - должен своими силами переправиться через Синюю ленту и атаковать укрепрайон противника на другом берегу. Нам будут приданы два полка ландвера. А также проведена артподготовка в течение двух суток.
С орудиями и боеприпасами у нас было куда лучше, чем у противника. Несколько недель назад полки Второй Саарской бригады заняли большой комплекс заводов, производящих снаряды практически всех калибров, а также гильзы и даже порох. Это была большая удача, правда, стоившая нам больших потерь. Зато теперь мы могли проводить настоящие артподготовки по несколько суток.
- Такая масштабная артподготовка при отвлекающем маневре, - покачал головой Фернер. - Удивительное дело.
- А почему вы считаете нашу атаку отвлекающим маневром, господин майор? - поинтересовался у него капитан Башталовский
- Брать укрепрайон одним драгунским полком и двумя полками ландверьеров - это же просто немыслимо, - развел руками Фернер. - Не смотря на весьма продолжительную артподготовку, такая атака, скорее всего, будет самоубийственной. Тем более, что противостоять нам будут, по данным разведки, Техасские рейнджеры. Это элитные полки Соединенных планет, вы помните об этом, господин капитан? Они легко остановят нас - более того, скинут обратно в реку.
- Это что же, - произнес пессимистичный капитан Минц, - весь наш полк и два полка ландвера под нож пускают?! Значит, настоящее наступление будет в другом месте. Наверное, именно туда и отправились Алтынташские казаки.
Наверное, именно из-за своего непробиваемого пессимизма Минц подмечал такие детали, на которые другие не обратили бы внимания.
- Пластуны из Алтын-Таша подошли бы для форсирования реки куда лучше нас, - согласился с ним я.
- Как бы то ни было, - дав офицерам выговориться, сказал фон Зелле, - через три дня нам придется форсировать Синюю ленту и брать вражеский укрепрайон. С нашим мнением командование считаться не будет.
- Но нам надо решить, как нам выполнить поставленную задачу, - заявил Фернер, - но при этом сохранить как можно больше личного состава.
- Наша подлинная задача, - сообщил нам полковник, - как сообщили мне из штаба дивизии, закрепиться на берегу Синей ленты и оттянуть на себя, как можно больше сил противника. В это время наша дивизия и Вторая Саарская бригада наведут переправу в пятнадцати километрах ниже по течению - и ударят во фланг и тыл противнику.
- Значит, закрепиться на берегу, - кивнул Фернер, - и это без саперов, и при поддержке одной только тяжелой артиллерии, которую сразу по окончании артподготовки перекинут вниз по течению. Нам придется погибнуть на том берегу Ленты, иначе не выйдет.
- Я считал, что такие слова больше подходят капитану Минцу, - мрачно усмехнулся фон Зелле. - Но вы же сами говорили, что надо думать над тем, как выполнить задачу и не уложить на том берегу весь полк.
- Разве что подставить под удар ландвереров, - пожал плечами Фернер, - а самим строит баррикады прямо на их трупах. Полки пехотные, так что пока их будут уничтожать рейнджеры, мы сумеем закрепиться на берегу.
- Даже если мы и поступим так, - ледяным тоном возразил ему Башталовский, - что бесчестно, нас слишком мало, чтобы как следует закрепиться. Техасские рейнджеры сбросят нас в реку через полчаса. Справятся своими силами.
- Какие будут конструктивные предложения? - обвел нас взглядом фон Зелле. - Только конструктивные, господа офицеры.
- А почему вы все считаете, - решил все же заговорить я, - что оба полка ландверьеров погибнут, пока мы закрепимся на берегу? Так ли уж плохи местные солдаты? Быть может, мы просто недооцениваем их?
- Кого? - поглядел на меня Минц. - Ландверьеров? Они же только на то, чтобы погибнуть вместо нас под пулями рейнджеров.
- А вы не забыли, капитан, - встал на мою сторону Фернер, - что все вооруженные силы Баварии собраны как раз из ландверьеров. Это куда более боеспособные части, чем ландвер других планет нашей империи.
- И тем не менее, - покачал головой полковник, - до профессиональных армейских им очень далеко. Я сомневаюсь, что они смогут выдержать достаточно времени под огнем укрепрайона, и дадут нам время на высадку и полноценное развертывание полка.
- Если у них не останется других вариантов, - отстаивал свою позицию Фернер, - то выдержат. Им будет просто некуда бежать - впереди враг, сзади - река. Останется только драться до конца.
- Так ведь они же этого просто не умеют делать, - всплеснул руками эмоциональный Башталовский. - Они могут только погибать, а надолго двух полков никак не хватит.
- Это мы сможем проверить только в ходе самой десантной операции, - подвел итог полковник. - Готовьте людей, доведите до лейтенантов поставленную перед нами задачу. Сразу по окончании артобстрела, мы покинем этот берег реки.
Мы все взяли под козырек и один за другим, согласно старшинству, покинули штабной шатер.
У палаток нашей роты меня уже ждал вахмистр Быковский. Он отдал честь, вытянувшись в струнку, поедая меня глазами, как и велел устав. Спрашивать у меня ничего не стал - ждал, пока я сам расскажу ему все. Знал ведь, шельмец, что первым узнает все. Скорее всего, даже раньше, чем лейтенант Золотницкий.
- Найди лейтенанта Золотницкого, - велел ему я. - Я жду вас обоих в своей палатке, через десять минут.
- Слушаюсь, - ответил тот, и быстро ушел. Казалось, даже спина его выражала разочарование.
Я зашел в свою палатку, расположился на раскладном стуле, вытянув ноги в сапогах. Я провел на ногах несколько часов, и сейчас просто получал удовольствие от того, что могу дать им отдохнуть. Ведь разговаривать с подчиненными сидя было бы верхом неприличия. Именно поэтому краткие минуты отдохновения перед грядущей инспекцией роты, я ценил на вес золота. Наверное, даже намного дороже.
Лейтенант Золотницкий и вахмистр Быковский прибыли точно через десять минут. Как только они забрались в мою палатку - там тут же стало тесно. Большую часть места занимал, конечно, Быковский, который не расставался с отдельными элементами своего тяжелого доспеха, кажется, никогда. Даже в бане, как любили шутить офицеры. Унтера и солдаты же не рисковали повторять эти шуточки.
- По вашему приказанию прибыли, - отдали честь вахмистр с лейтенантом.
Я поднялся и козырнул в ответ, после чего попросил их выйти из палатки, и сам последовал за ними. Не слишком удобно было бы разговаривать в такой тесноте.
- Полк получил приказ форсировать реку и атаковать укрепрайон противника на другом берегу, - сообщил я. - Нас поддержат два полка местного ландвера. Также будет проведена артподготовка. В течение двух следующих суток.
- Значит, нам останется только рейнджеров из руин повыковыривать, - как будто сам себе - была у него такая манера - заметил Золотницкий. Мы с ним не были знакомы до моего назначения в полк, однако он поддерживал неприязнь остальных лейтенантов ко мне.
- Вряд ли, - ответил я. - Укрепрайон строился на века, его вряд ли даже столь длительной артподготовкой возьмешь. Подготовьте роту к инспекции, - добавил я, - через час построение. Проверю каждого солдата и унтера.
- Есть подготовить роту к инспекции, - козырнул Золотницкий. - Я могу быть свободным?
- Можете, - кивнул я. - Вахмистр, вы тоже.
Быковский отдал честь и поспешил за лейтенантом.
Я же вернулся на раскладной стул в своей палатке. Денщиком я еще не успел обзавестись, как-то не до того было, так что сапоги стягивать пришлось самому, вслед за ними - носки. В углу палатки у меня всегда стоял таз и чайник с водой. Постаравшись не подняться с кресла, я дотянулся до них, подтянул поближе к себе. Поставив ноги в таз, я принялся поливать их, с удовольствием растирая ступни левой рукой. От напряжения они просто гудели, и только вот эта процедура помогала мне. Закончив с мытьем, я забросил ноги на небольшой табурет. Насухо вытирать я их буду уже перед тем, как снова одеться, а пока пусть - мне и так хорошо.