Я одним из первых спрыгнул в воду, вскинув лучевой карабин над головой. Офицер всегда должен быть впереди своих солдат на поле боя.
Несколько замешкались только бойцы с тяжелым вооружением. Они стаскивали свое оружие, взваливали его на плечи и бегом устремлялись вслед за остальными.
На берегу уже шел бой. Ландверьеры открыли огонь по засевшим в укрепрайоне рейнджерам. Они залегали в воронках, оставшихся после артобстрела - никаких иных укрытий на берегу не было. Пули рвали мертвых и живых, а вскоре на головы нам посыпались еще и снаряды малых мортир. Осколки свистели в воздухе, наполнив его жутковатым жужжанием.
- Выше головы! - закричал какой-то не в меру глупый офицер ландвера, вставая в полный рост. - Картечь не дерьмо! - И следом рухнул под ноги солдатам - шальной осколок пробил ему голову, войдя в лицо под каской с гвардейской пикой, и разнеся в кровавые клочья затылок.
- Головы ниже! - раздался глухой голос вахмистра Быковского. - Не разгибаться!
Мы уже пробежали достаточно, чтобы вода поднималась не выше колена. Драгуны бежали, согнувшись в три погибели. Бойцам с тяжелым вооружением приходилось теперь несколько легче.
Мимо нас почти невидимой тенью промелькнул снайпер с изжелта-сером маскплаще. Он плюхнулся где-то у самой кромки воды - и вот его почти не видно. Даже длинного ствола его лучевой винтовки не разглядеть.
Мы заняли первый попавшийся участок берега. Драгуны рассыпались по ближним воронкам, где часто лежали тела ландверьеров. Живые и сражающиеся попадались реже. Их жестоко проредили в первые же секунды боя.
- Готовимся к прорыву, - произнес голос полковника фон Зелле.
- Разворачиваем тяжелое вооружение, - принялся командовать я. - Прикроете нас. Штурмовые команды, быть готовыми к прорыву. Лейтенант Золотницкий, отвечаете за наше прикрытие. Вахмистр Быковский, возглавите атаку в случае моей гибели.
Это был нестандартный приказ. Обычно командование принимал офицер, а не старший из унтеров, но в нынешней ситуации меня это мало волновало. Я больше доверял вахмистру, а не лейтенанту - и с этим ничего поделать нельзя.
- Готовьте трубки! - крикнул Быковский.
До команды мы залегли в воронках, рядом с бойцами ландвера. За нашими спинами товарищи разворачивали станковые пулеметы, малые мортиры и даже легкие орудия. Для защиты использовали стандартные броневые щиты или саперными лопатками быстро набрасывали небольшие песчаные насыпи перед своими позициями. Они хоть как-то защищали от пуль, правда, от сыплющихся на головы мин уже не спасали.
Наконец, заговорило прикрывающее нас тяжелое вооружение. Пули застучали по бастионам, снаряды и мины ударили в форты, стараясь заставить их замолчать. Вот теперь бы и нам атаковать, но приказа все не было.
- Полковника накрыло! - пронеслось по внутренней связи.
Значит, полк остался без командования. А это в данной ситуации было просто смерти подобно. И майор Фернер, как назло, молчит. У меня не осталось выхода. Надо было что-то делать, пока нас всех не перебили тут, на берегу.
И вопреки очереди командования и субординации, я, прижав пальцами ларингофоны к связкам, закричал во всю мощь легких:
- Вперед! В атаку!
Подавая пример остальным, я выбрался из воронки и бросился со всех ног к стенам укрепрайона. За моей спиной Быковский включил динамики унтерской брони, издавшие резкий свист, означающий сигнал к атаке для тех, у кого не работает связь. Вахмистр первым подхватил залегшего ландверьера и потащил за собой. Остальные драгуны стали поступать так же. Пробегая мимо очередной воронки, я подхватил и не думающего подниматься в атаку солдата, который, наверное, весьма уютно чувствовал себя на ее дне.
- Бегом! - крикнул я ему. - Здесь все покойники! Чем ближе к стене, тем меньше шансов получить мину.
Дав ему для верности хорошего пинка, я поспешил дальше.
Вокруг свистели пули и осколки, шипели лучи, взлетал в воздух мокрый песок, осыпая нас. Он уже скрипел на зубах, я постоянно отплевывался, но помогало это плохо.
Бежавшего рядом со мной ландверьера, которого я вытащил из воронки разорвало миной. В меня полетели кровавые ошметки. Я стер их с лица, даже не обратив внимания. Просто очередная помеха на моем пути до стен укрепрайона. Небольшая помеха.
Но вот, наконец, я добрался до проволочных заграждений перед фортами укрепрайона. Тут же рухнул ничком, чтобы не подставляться под пулеметный огонь сверху. Рядом припал на колено вахмистр Быковский. За ним следовали несколько драгун с трубкой-торпедой и ландверьеры, отчаянно палящие из своих лучевых ружей.
- Давайте торпеду, - скомандовал я.
Драгуны, оказавшиеся даже из разных рот, сноровисто просунули УЗ под проволочное заграждение. Один из них щелкнул зажигалкой, подпаливая фитиль. Как только тот занялся, бойцы, держащие трубку, толкнули ее со всей силой. Торпеда легко заскользила по песку, ткнулась в стену укрепрайона.
- Торпеда пошла, - крикнул драгун, хоть это и было вполне очевидно.
Мы залегли, накрыв головы руками, даже те, кто носил шлемы. Мощный взрыв потряс землю, осыпав нас песком и обрывками колючей проволоки. Силы УЗ хватило, чтобы взорвать часть стены. И тут же по нам заработал пулемет с соседней башни форта, прижимая нас к песку, не давая головы поднять.
Я снова не заметил снайпера. А он нам очень помог. Мелькнул только багровый луч из его винтовки - и пулемет замолчал.
- Вперед! - закричал я. - На штурм!
Мы пробежали через проход в проволочном заграждении, принялись карабкаться к пролому в стене.
Быковский снова включил свист динамиков, хотя это и делало его более привлекательной целью для врага, старавшегося, конечно же, в первую очередь выбивать офицеров и унтеров. Но вахмистра это, похоже, ничуть не смущало. Драгуны и ландверьеры последовали за нами.
Из-за обломков стены высунулся офицер рейнджеров с револьвером в руке. Они предпочитали это мощное огнестрельное оружие, хотя рядовые их были вооружены лучевыми винтовками, правда, стилизованными под винчестеры. Рейнджер, по форменной одежде которого звания было не понять, вскинул револьвер. Я опередил его, нажал на курок. Луч срезал бостонца, легкая кираса не спасла, рука с револьвером упала на землю. Я подбежал к нему и ударил прикладом, повалив уже мертвого врага на землю.
За мной в укрепрайон ворвался Быковский с ручным пулеметом. Он быстро развернулся и дал очередь вдоль залитой бетоном траншеи, заливая ее свинцом, чтобы враг не смог ударить по нам с фланга.
- Прикрой тыл, - хлопнул его по закованному в броню плечу я. - Остальные, за мной! Надо взять форт.
- Рршите выжечь, вашбродь? - прорычал огнеметчик со значком третьей роты на броне и неизменной неуставной сигарой в зубах, из-за чего понять, что он говорит было сложновато.
- Жги, - кивнул я.
- От огня! - вполне внятно рявкнул огнеметчик, делая шаг вперед и пуская струю жидкого пламени вдоль траншеи в противоположную от Быковского сторону.
- Береги запас, - приказал я ему, - выжечь надо форт. За мной!
Я протиснулся мимо него, вместе с еще двумя драгунами, ландверьеры старались держаться в тылу. Мы пробежали по выжженной траншее, где, правда, не было ни одного врага и так. У бронированной двери форта на расширяющемся участке засели несколько рейнджеров. Они открыли по нам огонь из винтовок. Рядом зашипели лучи. Успел среагировать, привал на колено и выстрелил в ответ. Вражеский луч срезал одного драгуна. Мне страшно было представить, что станется с нами, если попадут в огнеметчика.
Я стрелял по засевшим бостонцам, не давая им высунуться, а в это время второй драгун, шедший рядом со мной, сорвал с пояса гранату и швырнул во врага. Та глухо простучала по бетону. Рейнджеры закричали, один даже бросился к ней, чтобы кинуть нам обратно. Не успел. Взрыв взметнул в воздух кровавое облако и ошметки плоти, в которые обратился отчаянный рейнджер. Я рванулся вперед, быстрым выстрелами срезал оставшихся в траншее врагов. Всем им досталось осколками гранаты, так что серьезного сопротивления оказать не могли. Меня поддержал и второй драгун, прыгнувший следом за мной.
Тут к форту подбежал и огнеметчик с огоньком на форсунке его жуткого оружия.
- Прожгите мне дыру в этой двери, - бросил он, жуя сигару, - и я выжгу его изнутри к чертовой матери!
Мы с драгуном навели лучевые карабины на дверь, переведя их на максимальную мощность. Она, конечно, была выполнена из термостойкой брони, но спустя минуту все же поддалась нашим усилиям. Тем более, что отверстие требовалось небольшое, лишь бы форсунка прошла. Мы полностью растратили заряды батарей наших карабинов, чтобы добиться результата.
Огнеметчик подступил вплотную к еще пышущей жаром двери, сунул в прожженное нами отверстие форсунку огнемета и нажал на рычаг. Он продержал его так не меньше минуты, затем отпустил на секунду - и снова нажал. Что в это время творилось внутри форта, я не хотел себе представлять. После третьего нажатия внутри сдетонировали боеприпасы. Пламя вырвалось из бойницы. Значит, больше внутри ничего живого точно нет.
- Отличная работа, - хлопнул я по плечу огнеметчика.
Тем временем ко мне подбежал унтер, за которым маячили еще несколько десятком драгун и ландверьеров вперемежку.
- Поступаем в ваше распоряжение, вашбродь, - отдал честь он. - Какие будут приказы?
- Продвигаемся вглубь вражеской обороны, - сказал я, - занимаем вторую линию траншей. По возможности, уничтожаем вражеские орудия.
- Есть, - отдал честь унтер.
Мы бросились по траншеям, уничтожая обороняющихся врагов. Траншейная война превратилась в мешанину коротких схваток, наполненных блеском и шипением лучей, рукопашными стычками, стуком ручного пулемета Быковского.
На меня налетел рейнджер с карабином и устрашающего вида ножом в руках. Он попытался нанести удар ножом, я подставил бронированное предплечье - клинок соскользнул по нему. Я без размаха врезал ему в ответ тяжелым прикладом карабина. Мы специально заливали в них свинец, чтобы в рукопашной было сподручней использовать. Рейнджер согнулся и припал на колено, хотя оружия не выпустил. Но было поздно. Я навел на него оружие - и нажал на курок. Луч сжег голову рейнджера.
Граната упала прямо под ноги вахмистру Быковскому. Он пинком откинул ее обратно. Все пригнулись. Взрыв! Осколки просвистели над нашими головами. В тот момент я задумался о том, что стоило бы шлем носить. Форменная фуражка не слишком хорошая защита от случайных осколков. И весит он не так и много.
Мы врываемся в траншею, полную рейнджеров. Открываем ураганный огонь, противник отвечает тем же. Лучи шипят вокруг, словно сотни змей. Драгуны, ландверьеры, рейнджеры падают, срезанные ими. Быковский поливает врагов длинными очередями, стоя прямо, подобно монолиту. Его особо прочную термостойкую броню не брали лучи, пока. К рейнджерам подходит подкрепление, и они начинают медленно, но верно вытеснять нас из траншеи. Быковский отступает, чтобы сменить магазин в ручном пулемете. Без его прикрытия нас начинают теснить сильнее. Рейнджеры сокращают дистанцию, скоро в дело пойдут гранаты. Но тут буквально им на головы обрушиваются драгуны и ландверьеры во главе с майором Фернером. Закипает жестокая рукопашная схватка. Изредка шипят лучи, но больше в дело идут штыки и приклады. Мы бежим на помощь, присоединяемся к драке. Быковский ловко орудует своим ручным пулеметом, круша им головы врагов. От него шляпы рейнджеров не спасали совершенно.
Бой заканчивается быстро. Не смотря на подкрепление, бостонцы понесли слишком большие потери при первой атаке, чтобы одержать над нами верх. Но сопротивление оказали вполне достойное. Мы перебили их всех до одного, сами также понесли потери. Было довольно много раненых, на столь короткой дистанции даже наша броня не спасала от лучей, да и штыками было удобней орудовать, целя в не закрытые броней части. Рейнджеров традиционно не щадили, добивая всех раненых, чтобы не разряжать и дальше батареи, делали это штыками.
- Отлично, Нефедоров! - воскликнул майор Фернер. - Зарекомендовал себя лучше не придумаешь! - Он быстро обнял меня, словно отец. - Теперь надо закрепиться здесь. Перетащить пулеметы. Развернуть орудия...
Продолжить ему не дал выстрел. Пуля пробила легкий шлем и разнесла ему затылок. Он покачнулся, как будто не веря в то, что с ним случилось, его повело в сторону, и майор рухнул на бок, затем перевернулся на спину и замер, раскинув руки.
Я словно загипнотизированный смотрел на него. Поднял глаза от тела - и увидел сидящего, прислонившись в бетонной стенке траншеи, раненного офицера рейнджеров с револьвером в руке. Он как раз нацеливал его мне в лицо. Каким-то чудом я опередил его. Выстрелил из карабина прямо от живота. Луч распорол бостонцу грудь. Он кашлянул кровью и завалился на бок, уронив руку с оружием.
Скорбеть об убитом было некогда. Если сейчас и на это время тратить, то живых скоро в этих траншеях не останется. Живых драгун и ландверьеров, конечно.
- Занимаем оборону! - выкрикнул я приказ. - Все пулеметы на обратную сторону траншеи! Свяжитесь с берегом, пусть быстро тянут сюда тяжелое вооружение! И быстро! Быстро! Бостонцы не должны опомниться!
- Вашбродь, - подбежал ко мне Быковский, - отрезать проходы в третью линию траншей невозможно. Там все забетонировано прочно.
- Укрепрайон построен на совесть, - заявил офицер ландвера, оказавшийся в группе Фернера.
- Сейчас это нам не на руку, - мрачно бросил я. - Ставь пулеметы в проходах, оборудуйте огневые позиции.
- Слушаюсь, вашбродь, - кивнул Быковский и убежал. Как он умудрялся быстро двигаться в своей тяжелой броне, я не переставал удивляться.
- Теперь и мы поступаем в ваше распоряжение, - сообщил мне офицер ландвера. Хоть он и был по званию майором, и с гордостью носил гвардейскую каску с пикой, но в этой операции общее руководство было за нами, армейским драгунским полком, поэтому и командовать было мне. Непрофессионал, каким, как ни крути, являлся майор ландвера, был только рад переложить ответственность на чужие плечи.
- Значит, выполняйте мои приказы, - сказал я. - И вы их уже слышали. Вперед!
Майор ландвера отдал честь и поспешил к своим людям.
Мы спешно готовились к отражению вражеской атаки на занятые нами траншеи. Пулеметов у врага было достаточно, у нас вряд ли найдется даже по одному человеку, чтобы поставить к каждому. Быть может, станет полегче, когда с берега подтянутся взводы тяжелого вооружения, а с ними и залегшие на берегу, да так и не пошедшие в атаку ландверьеры.
Но отступившие Техасские рейнджеры в тот день в атаку так и не пошли.
Полномочный консул на Терре Карл Август фон Плауен терпеть не мог галстуки. Любой из них казался ему проклятой удавкой. И модные среди молодых аристократов узенькие "веревочки", и широкие "лопатники", какие носили представители старшего поколения. Вроде самого фон Плауена. Однако к посольскому вицмундиру полагался галстук, значит, консул в очередной раз переборет себя и оденет его. Единственной поблажкой, какую Плауен делал себе, было то, что он не завязывал галстуки, потому что не умел делать этого. Он носил более простые и дешевые, вроде бы не положенные ему по статусу, галстуки на застежках. Ведь из-под воротника-стойки вицмундира была видна только небольшая часть узла, так что никто и не заметит этого факта.
Консул от всей души завидовал дипломатам с Соединенных планет, у которых требования к одежде были куда ниже принятых в Доппельштерне или том же Альбионе. Конечно же, на всех раутах он, чокаясь бокалом коктейля с чопорным альбионцем, всегда высказывался неодобрительно и этак доверительно кивал тому - мол, уж мы-то понимаем, что эти бостонцы еще с Последнего века не умели правильно одеваться, не то, что мы. Однако глубоко в душе, фон Плауен отчаянно завидовал этой показной небрежности. Быть может, и альбионец, затянутый в красный вицмундир, тоже, но никогда бы этого не показал, как и Плауен.
Сегодня ему придется надеть галстук и застегнуться на все пуговицы. Переговоры с "неряшливым" бостонцем будут очень сложными. И рассчитывать на чью-либо помощь не приходится. Растущая мощь Доппельштернрейха - Империи Двойной звезды - не нравилось никому в космическом сообществе. Разве только Кибертроник не проявлял по этому поводу никаких эмоций, но его представителей никто понять не может уже давно. С тех пор, как киберы восстановили контакты с остальным человечеством, их побаивались, как раз из-за этой самой непонятности.