- То есть вы признаете, что руководствовались скорее субъективными критериями, чем положениями соответствующего устава?
- Да, - коротко отчеканил он, глядя прямо в ее глаза, не поморщившись.
- Вопросов нет, Ваша честь, - четко, как будто ставя точку, произнесла Анна.
За пределами аудитории без окон слышался приглушенный звук грозы. Лицо Ласло не выражало ровным счетом ничего, однако его поза выдавала готовность ответить на все реплики другой стороны. Охотник видел, как напряжены его ноги и спина, даже плотная золотистая мантия и изумрудная накидка с волчьим мехом не могли скрыть его состояния взведенной пружины.
- Суд предлагает слово официальному протектору, - судья, похоже, даже не следил за ходом допроса, а ориентировался на ключевые фразы, на которые нужно среагировать как собака, отвечающая на звонок колокольчика и мигание лампочки.
- Уважаемые участники процесса, уважаемые присяжные, - маг широко улыбнулся, обнажив зубы, - Мисс Гиллерт. Для начала, я хочу отметить, что магическое сообщество скорбит о произошедшем побоище из-за перерождения Исхода. Это невосполнимая утрата сотен невинных жизней... - Иен кротко взглянул на бумажки, раскиданные перед ним, где был заранее заготовленный текст речи протектора.
"Немыслимое расточительство сотен жизней" было перечеркнуто и дописан более сентиментальный вариант.
- ...Утрата невосполнимая, - он продолжил. - Однако господин Маршак следовал в интересах исключительно всеобщего блага. Маги всего города благодарны ему за то, что он действовал непредубежденно по отношению к нашей братии...
- Ваша честь, сторона протекции намеренно затягивает процесс, - не выдержала она.
И, хотя ее тон голоса оставался холодным как ведро стылой воды, Иен смог уловить раздражение.
Она ненавидела, когда ее время тратят на пустую болтовню.
На секунду судья растерялся, явно не зная, какую формулировку применить к Ласло. Анна выжидающе смотрела на него, изогнув дужку брови. Таким же взглядом терпеливые родители смотрят на чадо, не могущее установить вершину игрушечной пирамидки.
Тем временем, Ласло продолжал заговаривать зубы слушающим:
- Кроме всего прочего, приобретение Исхода поможет технологическому прогрессу и обеспечит благополучие жителям империи. Вы же знаете, какая это редкость -
- Как вы охарактеризуете бездействие Маршака? - отрывисто спросила Анна.
- Он песий сын! - выкрикнул он, смутив публику на скамье и пытаясь обличительно ткнуть пальцем в Иена. Его рука металась из стороны в сторону, как мачта подхваченного штормом корабля, а палец пересчитал все предметы вокруг Иена. - Однако у него были свои причины. Вот убил бы он девчонку - и был бы крайний. Его бы судили за то, что он недостаточно хорошо пытался сохранить Исходу жизнь, или вообще маги бы устроили бы восстание! А здесь девчонка помятая, однако же живая, и его все еще судят! Видите ли, он недостаточно хорошо пытался спасти гражданское население. Кто крайний, а? Кто, я вас спрашиваю?! Иен, мать его, Маршак!
Это очень тронуло Иена за живое, он даже расчувствовался к старому алкашу.
- Суду присяжных предлагается удалиться для принятия решения, - прорычал судья, как постаревший лев, и вышел из зала.
Присяжные гуськом выползли в дверь рядом со скамейкой.
Иен ждал приговора с замиранием сердца, паника захлестнула его с головой, но вида он не давал, сохраняя напускное хладнокровие и спокойствие. Тем не менее, каждый шум, напоминавший ему шаги, заставлял его нахохлиться бойцовским петухом. Его колотило, голод, что скребся на дне пустующего желудка, таял, как снежинка на теплой ладони. Он переглянулся, Маркус разговаривал с Ханной, склонившись к ней, Ласло переговаривал с тиа Кар и другими тетраконклавцами. Желтые светящиеся моли в его бороде и волосах обеспокоенно ползали и трепетали крылышками. Анна ни разу не пересекалась с Иеном взглядом с того момента, как вернулась в залу раньше судьи и присяжных, и делала вид, что черкает заметки в блокноте из дубленой кожи. Она наклонилась к своему помощнику, и тот, сорвавшись с места, побежал в коридор.
Наконец-то, присяжные и судья вошли в аудиторию. Анна подскочила к судье и что-то сказала ему, склонившись, он понимающе покивал.
- Доказано ли, - провыл Спиноза. - Что ауто-да-фер энсин, известный как Маршак Иен, и действующий в интересах Его величества Великого экзархия Милоской империи с разрешения магоборческого ведомства Секретария в провинции Ригэсс города Каннескар, нарушил указ номер семнадцать ауто-да-ферского догматория?
- Да, доказано, - ответила женщина в шляпке грудным контральто как председатель присяжных.
Иен застонал сквозь зубы, но так, что услышал его только Ласло.
- Доказано ли, что действия Маршака Иена повлекли значительные разрушительные последствия и человеческие жертвы?
- Да, доказано.
- Виновен ли он в преступном нарушении обязанностей ауто-да-фера?
Пауза, длящаяся вечность, выдержанная женщиной присяжной, чересчур театрально.
- Нет, не виновен.
Судья взглянул на Анну. Та покровительственно улыбнулась остренькими клыками, ни одним мускулом не выразив беспокойства.
Почему она так невозмутима?
Разве поражение не должно вывести ее из себя?
Эти и другие вопросы задавал себе Иен, пристально въевшись в нее подозрительным взглядом.
Она была раздражительна во время процесса, сейчас создавалось такое впечатление, будто бы она полностью контролирует ситуацию. Иен не мог разобрать ее эмоциональное состояние, и сейчас это вызывало у него новую волну липкой паники.
- Заслуживает ли Иен Маршак какого-либо наказания?
- Нет, не заслуживает.
Иен, с плохо скрываемым облегчением, выдохнул собравшийся в легких воздух.
Судья бросил еще взгляд в сторону Анны, и она ему еле заметно кивнула.
- Вам выносится предупреждение, - неубедительно жестко отчеканил судья тоном, будто не он все слушанье витал где-то в облаках. - Обвинитель, вам последнее слово...
- В дополнение к оправдательному приговору, - произнесла Анна. - Я отстраняю... - Иена, будто облили холодной водой. - Временно от должности зам прокурора судебного ложа Секретария Анну Кэйтли Гиллерт...
- Что это значит?! - закричал Иен, все уставились на него, но Анна не отвлеклась от только что сымпровизированной речи.
- ...И назначаю ее, то есть, меня, от имени действующего прокурора судебного ложа Антониш Вагко официальным надсмотрщиком ауто-да-фера Иена Маршака до принятия решения прекратить надсмотр, - она закончила фразу торжественным тоном.
- Приговор обжалованию не подлежит, - окончил Спиноза и хлопнул молотком.
Иену внизу живота будто бы упала наковальня, пугающий хлад разнесся по сосудам, и мелкая дрожь коснулась кончиков пальцев, заставляя их приплясывать чечетку.
Анна подошла к нему вплотную, хлестнув обжигающим взглядом его лицо. Он в два шага пересек разделявшее их расстояние и приблизился вплотную.
- Немедленно объясни, что это значит.
- О, это значит, что я не верю тебе, Охотничий пес, - ядовито плюнула она. - На сей раз, ты выкрутился, я поздравляю. Однако еще один промах... Лишь один, и я устрою тебе веселую жизнь, я тебе это обещаю. Отныне я лично буду следить за тобой.
- Это не в твоей юрисдикции, - прошипел сквозь зубы он.
- После выслушивания протектора и свидетелей я поняла, что не могу в полной мере рассчитывать на закон, и поэтому отправила Маккормаша выслать телеграмму в судебное ложе прокурору, в нем я ходатайствую о временном освобождении меня от обязанностей его зама и назначении на эту должность. Он обязательно прислушается ко мне, и поэтому я нисколько не сомневаюсь, что получу подписанный приказ в ближайшее время, - она кокетливо отправила ему воздушный поцелуй.
Она ушла, ну а он до последнего наблюдал за ее ускользающим силуэтом.
Внутри него все съежилось от сосущего чувства под ложечкой.
В присутствии этой женщины он терял свою самоуверенность и становился уязвим.