— Говоришь, машины там на бензине ходят? — спросил Илфорд. — Да.
— А как же насчет химического распада в резервуарах?
— Эверетт, он прав, — сказал Фолт. — Бензин столько времени не хранится.
Хранится, не хранится — какая разница, в его реальности и без того уйма прорех. Он все еще помнил те пять лет, прожитых в Шляпвилке — пять лет Хаоса. Они никуда не делись, они висят на нем, точно омертвелая конечность. Те пять лет прошли где-то с кем-то.
— Ладно, — произнес он. — Два года. После чего — два года?
— То есть?
— Ты говоришь — Разлом. Что это такое?
— Ну, Эверетт, этого не объяснить. Все помнят какое-то бедствие. Но какое — вот вопрос. Тут мнения расходятся. Но ведь ты видел побольше, чем любой из нас.
«Откуда он знает?» — подумал Эверетт. О своем недавнем прошлом он рассказывал одному лишь Кэйлу. Не Фолту и уж точно не Илфорду. «Неужели мои сны столько выдали?»
Или он сейчас говорит с Кэйлом?
Эверетт бросил украдкой очередной взгляд на Илфорда. Тот молча стоял и глядел на море. Невозможно было «рассортировать» отцовские и сыновние черты лица — кроме головной боли, это ничего не давало. Фолт заметил, как Эверетт разглядывает Илфорда, и печально улыбнулся, словно хотел сказать: «Не бери в голову».
— А знаешь, ты похож на Келлога, — произнес Илфорд.
— В каком смысле? — буркнул Эверетт и подумал: «Знакомый упрек». Мелинда, вспомнил он. И сам Келлог.
«А может, Илфорд получает информацию прямо от Келлога?» — тоскливо подумал Эверетт. Это многое объяснило бы.
— Ты — из тех, кто ведает всем. Благодаря вам и происходит то, что происходит. Шляпвилк, Малая Америка… Тут ты поработал не меньше Келлога.
— Напротив, — возразил Эверетт. — Я универсальная антенна. Какой бы ни была местная программа, я для нее гожусь.
— Ты не только принимаешь, но и передаешь. Искажая при этом местную программу.
Эверетт вспомнил шляпвилкскую еду, мыло, которое варили из кошек и собак. Неужели он виноват в том, как там живут люди? От этой мысли стало тошно.
— У Келлога навязчивая боязнь радиации, но я здесь ни при чем.
— Ты действуешь тоньше.
— Слабее. Так будет точней.
— Ты не осознаешь своих способностей. И это — единственное ограничение.
— Предпочту и дальше не осознавать.
Наступило молчание. Оба смотрели на океан.
— Эверетт, зачем ты приехал? — спросил наконец Илфорд.
Эверетт не ответил.
— Он девчонку ищет, Илфорд, — сказал Билли Фолт. — Одну конкретную девчонку.
— Девчонку, — скептически повторил Илфорд.
Эверетт хотел спросить Илфорда, знаком ли тот с Гвен, но прикусил язык. Он вспомнил, как обещал Фолту не заговаривать о пробирках в холодильнике и о Кэйле.
— Ты слишком замкнут на прошлом, — сказал Илфорд. — Нельзя тебе назад. Тем более с такой способностью все переиначивать. К чему бы ты ни прикоснулся, все меняется.
«А как насчет Кэйла? — чуть было не спросил Эверетт. — Кто к нему прикоснулся? Кто его изменил? Тоже я, скажешь?»
Он повернулся спиной к воде, а лицом — к разрушенной громадине тюрьмы. Точно уродливый лик великана, она закрывала ясный небосвод. Осторожно ступая между валунами, он двинулся к бетонной набережной, что окаймляла остров. Илфорд и Фолт двинулись за ним.
На пристани они забрались в лодку и, ни слова не говоря, вышли в залив. Сидя на банке, Эверетт казался себе маленьким и слабым, ветер и солнце действовали на нервы, а под днищем лежала бездонная тайна. Вспомнился келлогов сон об океане, о том, как на месте пустыни расстелется море. Сейчас ему думалось: то был сон о продолжении. Сама земля неизменна, неизменны бесконечные протяженности песка, воды и асфальта. Все дело в людях, в чокнутых непоседах, — они носятся по земным просторам, и мир им видится мимолетным, зыбким, переменчивым… Эверетту захотелось, чтобы земля когда-нибудь догнала, остановила этих безумцев, затянула в безмолвие, постоянство, неподвижность.
— Будь моя воля, я бы пошел совсем другим путем, — внезапно сказал он Илфорду. — Нашел бы какой-нибудь способ прекратить сны.
— У тебя нет выбора. Ты способен конструировать мир, и сны неизбежно будут увязываться друг с другом.
— Будь и вправду так, я бы стал вроде Келлога, — возразил Эверетт. — Или вроде кого-нибудь из остальных. Например, тех, кто правит в Вакавилле. Но вам это ни к чему, верно? — Он не сказал, что аллея Ноу, на его взгляд, уже под чьим-то неявным контролем, что в Сан-Франциско хватает странного и подозрительного.
— Почему же обязательно — как Келлог? — Илфорд ловко управлялся с гребным винтом, лодка прыгала по волнам к мерцающему краю города. — Сегодня у меня небольшая вечеринка. Пообщайся с моими друзьями.
* * *
Сначала, сторонясь гостей, он прошел на кухню и утонул в роскоши илфордовых яств. После пяти лет недоедания (во всяком случае, он помнил пять лет недоедания) щедрость этого дома одуряла. Спотыкаясь, он миновал длинный кухонный стол, сплошь уставленный блюдами и кастрюлями, и вошел в кладовую. Там он обнаружил запасы, которых Малой Америке хватило бы на месяц. Стеллажи ломились от консервов, причем не грубых продуктов вроде бобов или супов, а деликатесов: стручковый перец, анчоусы в горчице, маринованная спаржа и очищенные побеги пальмы. Он вмиг позабыл про голод и принялся рассматривать запасы Илфорда из чистого любопытства. В одном из буфетов он обнаружил десятки бутылок шотландского виски (того самого, которым Илфорд угощал вчера вечером) и настоенного на травах уксуса, а также банки жареного красного перца и мешочки дробленых орехов. Холодильник был битком набит огромными кусками говядины и баранины.
У него кружилась голова, когда он возвратился в гостиную.
В великолепии дома Илфорда гости выглядели карликами, меблировка скрадывала эхо негромких голосов, превращая беседу в робкое перешептывание. «Как они сюда попали? — подумал Эверетт. — Откуда взялись?» Казалось, Илфорд достал из какой-то кладовки набор с гостями и расставил их по гостиной, точно свечи.
— Даун Крэш. — Перед Эвереттом возникла женщина и протянула руку. Она была под стать Илфорду не только возрастом, но и физической формой: прекрасно сохранившаяся фигура, лицо без единой морщинки, отменный загар и прямая осанка; взор пугающе ясен и страстен. Эверетт нашел ее невероятно привлекательной.
— Здравствуй, Даун. — Билли Фолт проскользнул между нею и Эвереттом.
— Привет, Билли. Представь меня твоему другу.
Эверетт поставил блюдо на кофейный столик, пожал Даун руку и назвал себя. Похоже, в этом не было нужды. Женщина подступила ближе, и Фолт стал лишним.
— Илфорд говорит, вы тут погостите.
— Возможно.
— Прекрасно. Может, вместе поработаем… — Она умолкла — в гостиной появился Илфорд и еще один гость, его бритая голова и черные очки напомнили Эверетту безумного дока из фильма, который он смотрел по телевизору у Иди. Того врача играл сам Президент Кентман в волнующей сцене перестрелки на бензоколонке.
— Гарриман, это Эверетт Мун, — сказал Илфорд. — Эверетт, познакомься с Гарриманом Крэшем.
— Здравствуйте, — растерянно произнес Эверетт. Разве его фамилия — Мун? Где-то он ее слышал… Он тут же вспомнил, где. В зелени. Белый Уолнат.
— Простите. Так вас зовут Гарриман?
— Совершенно верно, — ухмыльнулся бритоголовый. — Гарриман Крэш. Но вы можете звать меня Гарри.
Женщина нахмурилась. Эверетт и Крэш пожали друг другу руки.
Все кругом оторвались от стаканов. Эверетт не терял времени даром — отломил кусочек бутерброда с ростбифом и сунул в рот. Больше никто ничего не ел.
— Простите, — сказал Илфорд. — Я должен играть роль хозяина. — Он наклонился в сторону Эверетта и шепнул успокаивающе. — Потом поговорим. — И отошел, похлопав Эверетта по локтю. За ним, как собачонка, засеменил Фолт.
— Итак, — все еще улыбаясь, Гарриман поднял бокал, — вы теперь тут новая звезда. Ну, и как вам?
Эверетт смутился. Но Даун избавила его от необходимости искать ответ.
— Гарри, не будь ослом. Эверетт ни черта об этом не знает. Он даже не знает, останется или нет.
— Но вы обсуждали перспективу совместной работы, — не отставал Гарри. — Или я ошибаюсь?
Эверетту удалось совладать с голосом, но фраза получилась корявая:
— Я не совсем представляю, что из этого выйдет.
— Очень хорошо. Мы тоже не совсем представляем. Но интересно было бы изучить возможности. Сейчас пора возможностей. Или вы не. согласны?
Эверетт не нашелся, что возразить.
— Кажется, — сказал он, — пока меня больше беспокоили… гм… личные возможности.
Гарриман Крэш кивнул.
— Это одно и то же. Изучать одну возможность — все равно, что изучать остальные.
— Гарри, ты претенциозен, — пожурила его Даун. — Зануда-мора-лист. — Она зажгла сигарету, и Эверетта кольнуло изнутри. Он курил? Впрочем, Хаос курил. Ну, Даун, предложи, что ли, сигаретку…
— Я уверена, Эверетту гораздо ближе тема его личных возможностей.
— Очень мило, — ухмыльнулся Гарриман. — Но ему также следует понять, что лучше всего собственные возможности он изучит с нашей помощью. А пока исключительность Эверетта — не столько благо, сколько беда для него. Или я не прав, Эверетт?
Неужели — беда? Он проглотил еще кусочек сэндвича и сказал:
— Не думаю, что все так просто.
— Даун, ты слишком рано начала торговать его чувством социальной несправедливости. Эверетт путешествует, и он видит, может быть, даже лучше, чем ты или я, или кто-нибудь другой из присутствующих, чем чревато неправильное использование потенциала такого рода. Путешествуя, вы оставляли людей в ужасающем положении… Ведь правда, Эверетт?
— Да, — подтвердил Эверетт, стараясь не думать об Иди.
— Ошибусь ли я, если предположу, что вы бы чувствовали себя лучше, меняя ситуацию здесь или где бы то ни было?
— Если бы я в это верил… — Что рассказал этим людям Илфорд? Чего наобещал? — Но я сомневаюсь, что верю.
— Правильно! — Гарриман хлопнул его по плечу и снова ухмыльнулся, как будто Эверетт прошел какой-то тест. — Вот это мы и хотим вам показать. На что вы способны. Но давайте послушаемся Илфорда и поговорим позже. Я собираюсь еще выпить. — Он решительно двинулся в сторону кухни.
Даун со скукой на лице отошла к дивану и уселась рядом с седым и темноусым мужчиной. Поблизости стояли две парочки, шушукались и налегали на спиртное; когда Эверетт посмотрел на гостей, они поспешили кивнуть ему и улыбнуться. В комнате было полно людей на вид заурядных, как будто среди гобеленов, изображающих беды нынешнего мира, сохранился островок леденящего постоянства, нечто вроде музея восковых фигур. Может быть, точно так же выглядела и клика лидеров Вакавилля, прежде чем они превратились в телезвезд и супергероев комиксов?
Когда он снова повернул голову, усатый поднялся с кушетки, а незнакомая женщина с кресла, и Даун представила их: Сильвия Гринбаум и Деннис Эрд. Эверетт постарался удержать новые имена в памяти. Сильвия Гринбаум была пучеглаза, полные губы влажно поблескивали. Вкупе с взрывной жестикуляцией это заставило Эверетта попятиться. Она продолжала с того, на чем остановилась:
— …Между ними дошло до перетягивания каната. Мистер Три — ветхий такой старичок, любит по грибы ходить и болтать с коровами, ну, просто чудной старикашка. Но верит, что он немецкий ученый, изобретатель ракет, и будто бы это он взорвал мир! А нам полагалось разделять с ним угрызения совести — во сне, конечно, потому что он был уверен: все беды из-за него. А второй — Хоппингтон, в каталке, вроде кресла на колесах. Но он был моложе. — Она умолкла и застенчиво улыбнулась Эверетту. Усатый положил руку ей на плечо, и она, приободрясь, вновь затараторила: — Он был форменный псих, еще хуже, чем Три. И они боролись за контроль, то один возьмет верх, то другой…
Должно быть, на лице Эверетта отразилось недоумение.
— Сильвия говорит о Западном Марине, — пояснила Доун. — Она там жила, пока не переехала сюда. Она, вроде вас, беженка.
— Может быть, они и сейчас дерутся, — сказала Сильвия. — Мы жили, как в тюрьме. Проклятое Богом местечко, правда, Илфорд мне сказал, вы еще похуже видели, он имел в виду тот городок, где все всегда зеленое. Я такого кошмара даже вообразить не в силах.
— Ну, это еще ерунда, — отозвался Эверетт. — Я и пострашнее видал.
— А, это вы про области, где идет война с пришельцами? Вы и там побывали?
— Сказать по правде, нет.
— Деннис, расскажи Эверетту. — Сильвия потеребила за рукав Денниса Эрда. При этом Даун Крэш взглянула на Эверетта, закатила глаза — дескать, сил моих больше нет, — и тихо отошла.
— Я эти сны давно ловлю, с самого Разлома, — не без смущения пояснил Деннис. — Гнусные сны, тлетворные. О том, что я больной и бесполезный, гнию изнутри, и если с кем-нибудь заговорю, то и его отравлю. Затащу в этот больной, деградировавший мир. Не знаю, в чем тут причина… Кажется, у меня особая восприимчивость к излучению этого хозяина снов, кто бы он ни был и где бы ни жил. Наверное, он очень далеко. Тут больше никто его снов не ловит.
— Деннис здесь с самого Разлома, — сказала Сильвия.
— В общем, не жизнь, а сплошная борьба. По утрам просыпаюсь и верю, что я — эта жуткая заразная тварь из снов. Каждый раз приходится убеждать себя в обратном. А днем боюсь назвать вслух свое имя, или подпись оставить, или еще что-нибудь такое сделать — а вдруг действительно навлеку болезнь. Но вам, наверное, незачем это слушать. — Он тяжело вздохнул, казалось, вот-вот заплачет. — Вообще-то, недавно все изменилось. С тех пор, как Илфорд привез вас, мне снитесь только вы.
— Илфорд меня не привозил. — В чем, в чем, а в этом Эверетт был уверен. — Я сам приехал.
Наступила пауза, затем Эрд сказал:
— Как бы то ни было, мне впервые удалось отдохнуть. Я просто хотел вам об этом сказать. И поблагодарить.
— Гм… не за что, — пробормотал Эверетт.
— И я рада, что вы здесь, — произнесла Сильвия. — Наверное, вам интересно будет работать с Илфордом и Гарриманом. Может быть, вы и Западному Марину сумеете помочь, как Деннису…
— Вообще-то, я с ними еще не работаю, — сказал Эверетт.
Вернулась Даун и подергала его за рукав.
— Сильвия, извини, но я вынуждена похитить Эверетта. — Она повела его в тесный кабинет за лестницей. Он оглянулся, задержал взор на блюде, но не стал упрямиться. В темной комнате Даун указала на кресло, затворила дверь и положила окурок в пепельницу на столике. Он предпочел стулу толстенный ковер, Даун бесшумно упала рядом.
— Я не хотела подпускать к тебе Сильвию и Денниса, — призналась она. — Но они так мечтали с тобой познакомиться…
— Все мечтают со мной познакомиться, — проговорил он.
— Мне твои сны кажутся сексуальными, — дохнула она ему в щеку. — Вот это я и хотела сказать. Ничего?
Он кивнул.
— Что ты обо мне думаешь? — Ее голова отстранилась, зато тело приблизилось.
— Оставлю свое мнение при себе, — нашелся он.
— Что, — сказала она, — немного коробит эта сцена?
— У меня таких сцен было не счесть.
«Ну уж и таких!» — мысленно одернул он себя.
— Эверетт, я бы хотела еще с тобой увидеться. Не на вечеринке. Можно об этом попросить?
— Конечно.
Она подалась к нему и быстро поцеловала в губы. В этот миг клацнула дверная ручка, и в маленькую комнату проник свет.
— Вот вы где, — ухмыльнулся Фолт. — Илфорд беспокоится.
— Илфорд может обождать, — сказала Даун.
Фолт уселся на стул. Ни слова не говоря, вытащил из кармана пиджака коробочку с пробирками и шприцами.
— Это Кэйл? — спросила Даун.
Эверетт сидел и смотрел, открыв рот от изумления.
Фолт поднял бровь.
— А что? Хочешь?
— Почему бы и нет? — сказала она.
— Это нам с Эвереттом. — Фолт немного нервничал. — Вот так и только так удается переносить эти сборища у Илфорда. Наверное, ему бы этот способ тоже помог.
— Сделай и мне. — Она протянула руку и по-детски надула губы.
* * *