Дети железной дороги - Эдит Несбит 13 стр.


– А я предложила, – перебила Филлис, – повязывать на удочку красную ленту, когда мы пойдем на канал ловить рыбу. Чтобы они знали, что мы свои, друзья, и чтобы позволяли нам ловить, где захочется.

– Сколько уже вы завели себе друзей, – улыбнулась мама, – сперва на железной дороге, а теперь на канале.

– А как же? – удивленно вскинула брови Бобби. – Любой человек станет твоим другом, если ты ему делом докажешь, что ты не враг.

– Ты, пожалуй, права, – вздохнула мама, – но, к сожалению, уже поздно и пора спать.

– Да, – согласилась Филлис. – Знаешь, мама, зачем мы пошли на канал? У Перкса ведь день рождения. Мы хотели его чем-нибудь порадовать, но ничего не вышло.

– Рыбы мы не наловили, это правда, – сказала Бобби. – Но зато Питер спас жизнь Реджинальду Горацию. Для одного вечера этого достаточно.

– Его могла и Бобби спасти, если бы я ее не толкнул. Я ее два раза отталкивал, – дипломатично заметил Питер.

– Наверное, это правильно, что ты отталкивал. Я бы не сообразила, что делать.

– Да, – сказала мама, – вы все вместе спасли жизнь маленького ребенка. Этого вполне достаточно для одного вечера. И слава Богу, что вы целы и невредимы.

Глава IX

ГОРДОСТЬ ПЕРКСА

Было время завтрака. Мамино лицо светилось радостью, когда она разливала молоко и раскладывала ковшиком овсяную кашу.

– А я, ребятки, пристроила еще один рассказ, – сообщила она, – про Короля Мидий. Поэтому сегодня будут булочки к чаю. Скоро можно будет пойти к булочнику – к одиннадцати он их вынимает из печи.

Питер, Бобби и Филлис переглянулись между собой – было впечатление, что шесть глаз слились в сияющее пятно. Потом Бобби спросила:

– Мама, а можно мы попьем чай с булочками в другой раз? Сегодня же четверг.

– Мне все равно, когда. Но почему?

– Потому что скоро у Перкса день рождения. Нам надо подготовиться… Ему исполняется тридцать два года. Он с некоторых пор перестал отмечать свой день рождения, потому что ему некогда. Тут не что-то секретное – просто «миссис и крошки».

– То есть вы имеете в виду его жену и детей? – улыбнулась мама.

– Да, – сказала Филлис, – это он так выразился, а Бобби повторила.

– Мама, мы решили, – вступил Питер, – сами устроить ему день рождения. Ты ведь знаешь, как он к нам добр. Поэтому отдай нам этот день с булочками!

– Ведь последний раз булочки были на пятнадцатилетие Бобби! – вздохнула мама.

– Мы хотим один раз отказаться от булочек.

– Я понимаю. Надо купить одну большую булку и на ней сахарной пудрой написать поздравление Перксу, – сказала мама.

– Перкс – это его фамилия, – уточнил Питер, – а как его зовут, я даже не знаю.

– Я знаю! – выкрикнула Филлис. – Альберт. Я у него спрашивала.

– Мы напишем: А. П., – предложила мама. – Вы мне напомните, когда день наступит, и я вам помогу.

Хорошо, что они придут к Перксу не с пустыми руками. Но даже если они принесут четырнадцать булочек с розовыми инициалами «А. П.», этого недостаточно для настоящего торжества.

– Конечно, всегда положено дарить цветы, – напомнила Бобби, когда состоялся уже серьезный, решающий совет. Он происходил на сеновале, где валялась сломанная косилка, и в полу проделан был ряд отверстий. Через них сено сваливалось вниз на полки, а оттуда его перекладывали в кормушки для скотины.

– Зачем, – недоуменно пожал плечами Питер, – у него своих цветов вон сколько!

– Это неважно, – возразила Бобби, – все равно на день рождения принято дарить букет. Правда, учитывая, что у него в самом деле много своих цветов, мы просто используем цветы для отделки. Вот только нам пока нечего отделывать, кроме булочек.

– Давайте помолчим и подумаем, – внесла предложение Филлис. – Никто не будем говорить ни слова, пока у него не возникнет какая-нибудь мысль.

Они послушались совета Филлис и сидели молча до тех пор, пока бурая крыса, вероятно, думавшая, что на чердаке никого нет, не прошмыгнула отважно между сидящими. Но, как только Бобби чихнула, крыса смутилась и поспешила назад, решив про себя, что чердак, на котором происходят такие вещи, не предназначен для обитания крыс почтенного возраста, любящих спокойную жизнь.

– Ура! Я придумал, – закричал Питер, подпрыгивая и подбрасывая ногой кверху охапку сена, выпавшую из копны.

– Что? Что придумал? – в нетерпении допытывались сестры.

– Перкс добрый человек, он многим помогал в деревне. И надо, чтобы деревенские жители сообща устроили ему день рождения. Давайте обойдем дома и всем напомним про это. Соберем ему подарки.

– Мама ведь нам запретила просить у людей, – с опаской проговорила Филлис.

– Это она имела в виду, что для себя ни о чем не надо просить… Кстати, старому джентльмену тоже надо сказать!

– Да, но первым делом надо сказать маме, – заявила Бобби.

– Думаю, не стоит беспокоить ее по пустякам, особенно теперь, когда она так занята. Я предлагаю прямо сейчас спуститься в деревню и начать.

И они стали ходить по домам.

Миссис Рэнсом, старая дама на почте, спросила, что за особенный такой человек Перкс, что все должны отмечать день его рождения.

– Пусть все отмечают свои дни рождения, – ответила Бобби, – но у других это еще не скоро, а у Перкса мы знаем, когда.

– А у меня вот завтра день рождения, и почему-то никому до этого нет дела! Ступайте отсюда, – сказала женщина.

В одних домах детей принимали радушно, в других холодно. Кто-то отзывался на просьбы, а кто-то оставался глух. Очень трудное дело – просить, даже когда просишь за другого, а не за себя.

Когда ребята вернулись домой и подсчитали, сколько им дали подарков, то решили, что для первого дня все не так уж плохо. Питер вынул из кармана записную книжку и вслед за номерами поездов записал следующее:

ДАЛИ:

Трубка и табак из кондитерской

Полфунта*[23] чая от бакалейщика

Шерстяной шарф, слегка полинявший, от мануфактурщика (в том же доме, где бакалейщик, но с другой стороны)

Чучело белки от доктора

ПООБЕЩАЛИ:

Кусок мяса от мясника

Шесть свежих яиц от женщины, что живет в коттедже по старой дороге

Соты с медом и шесть шнурков для обуви от сапожника, еще чугунный совок от кузнеца

На другой день утром Бобби встала рано и разбудила Филлис. Они так договорились. Питеру решили не говорить, потому что он сочтет их план глупостью. Если дело выгорит, тогда они ему скажут.

Девочки срезали большой розовый куст и поставили его в корзину вместе с игольницей, которую Филлис дарила Бобби ко дню рождения и очень красивым шейным платочком Филлис. Потом они написали на бумаге: «Миссис Рэнсом с любовью и лучшими пожеланиями вдень ее рождения». С этой корзинкой они сбегали на почту. Оставили подарок на стойке и убежали, не дожидаясь, пока миссис Рэнсом выйдет.

Когда девочки вернулись, Питер уже вовсю помогал маме по хозяйству и вел с ней доверительные разговоры.

– Я думаю, что плохого в этом ничего нет, – говорила мама, – лишь бы только он не обиделся и не решил, что ему принесли подачку. Ты ведь знаешь, бедные люди очень часто бывают горды и самолюбивы.

– Мы же не потому, что он бедный, а потому, что мы его любим, – вмешалась с порога Филлис.

– Я тут, Филлис, нашла несколько твоих вещей, из которых ты выросла. Я думаю, Перкс не обидится, если мы подарим это его дочке. Больше я ничего не могу подарить, мы сами ведь не богаты. А что вы ему написали?

– Так, ничего особенного, – ответила Бобби, которая как раз в этот момент принялась что-то набрасывать. – Я думаю, мама, подарки ему понравятся.

Утро пятнадцатого числа прошло замечательно. Булочки были куплены, и дети с удовольствием наблюдали, как мама выводит на них розовым сахаром буквы «А» и «П». Вы, конечно, знаете, как это делается? Вы сбиваете яичные белки с сахарной пудрой и добавляете несколько капелек кошенили*[24]. Потом вы из чистой белой бумаги делаете воронку с маленьким отверстием. Затем вы наливаете яйцо с сахаром в воронку и, как если бы это было перо, пишете ею по булочке.

Булочки с инициалами выглядели очень красиво, и пока они подсыхали в холодной печи, дети побежали в деревню за тем, что им вчера пообещали: за медом, совком и всем остальным.

На пороге почты они увидели миссис Рэнсом и поздоровались.

– А ну-ка, погодите! – остановила их пожилая женщина.

Они остановились.

– Розы – это от вас?

– Да! Они были самые свежие, какие только могут быть… А игольница – это я сделала, но дарит ее вам Бобби, – сбивчиво разъясняла Филлис.

– Корзину я вам хочу вернуть!

Женщина удалилась и вскоре вернулась с корзиной, полной крупного, спелого крыжовника.

– Я думаю, детям Перкса понравится, – улыбнулась пожилая женщина.

– Бабушка, какая вы добрая! – воскликнула Филлис, потом обняла женщину и прижалась к ее объемистому животу. – Перкс очень будет рад.

– Он-то не знаю, -- добродушно пробормотала миссис Рэнсом, поглаживая плечо Филлис, – а вот уж я как довольна, даже выразить не могу. И игольница, и платочек, и эти чудесные розы – я никогда и не получала таких замечательных подарков. Вы добрые души! Послушайте, я вот что вспомнила. Там, за домом, в пристройке у меня есть колясочка. Я ее храню как память о моей Эмми. Она прожила всего полгода, моя девочка. И вот я хочу, чтобы коляска была у миссис Перкс. Она мне очень нравится, миссис Перкс. А мальчик у нее крупный, ей тяжело носить его на руках. Ничего, если я попрошу вас ей это отвезти?

– Ой! – воскликнули все трое в один голос.

Выкатив наружу детскую коляску, сняв с нее бумагу, в которую та была обернута, и вытерев пыль, женщина сказала:

– Вот, надо было давно ей подарить, но только теперь пришло в голову. Не знаю, примет ли она от меня подарок… Вы объясните ей, что это колясочка моей Эмми.

– Это же так хорошо, что в ней будет опять живой ребеночек! – воскликнула Бобби.

– Да! – женщина вздохнула и улыбнулась. – Подождите, я еще хочу послать детишкам Перксов мятные подушечки. У меня и для вас кое-что найдется из одежды и головных уборов.

Все подарки, собранные для Перкса, сложили в коляску, и вот в половине четвертого Бобби, Питер и Филлис торжественно ввезли все это в желтый дом, где обитали Перкс и его семья.

Комната имела очень опрятный вид. На полке стоял кувшинчик с луговыми цветами – крупными маргаритками, красным щавелем и еще разной перистой цветущей травкой.

Из помещения по соседству доносился плеск воды, а потом из приоткрытой двери высунулась мокрая головка мальчугана:

– Подождите, мама переодевается.

– Минутку! – донесся голос с узкой, только что чисто вымытой лестницы.

Прошло немного времени, и в комнату торопливым шагом, застегивая на ходу платье, вошла миссис Перкс. Волосы ее были гладко причесаны и собраны в пучок на затылке. От нее пахло душистым мылом.

– Надо уж мне привести себя в порядок, – говорила она, выходя. – Перкс вздумал праздновать свой день рождения. И что ему взбрело в голову? Понятно, что детей мы поздравляем с днем рождения. Но нам-то, взрослым, это зачем?

– Мы узнали, что у него день рождения, – сказала Бобби, – и у нас для него подарки. Они там, за дверью, в коляске.

Миссис Перкс распаковывала подарки, то и дело вздыхая. Все было завернуто в несколько слоев бумаги и повязано лентами. Она напугала детей, когда вдруг, упав на деревянный стул, принялась громко рыдать.

– Не надо! Не надо плакать! – заговорили ребята наперебой.

А Питер, как самый рассудительный, сказал:

– Вам, наверное, что-то из этого не понравилось. Не плачьте – мы это заберем назад.

Женщина продолжала плакать. Младшие Перксы, вымытые дочиста, стояли у двери ванной комнаты и удивленно таращили глаза на нежданных гостей.

– Вам не нравится? – переспросил Питер, а его сестры подошли и стали нежно гладить миссис Перкс по плечам и спине.

Женщина перестала плакать так же внезапно, как начала.

– Нет, что вы! Мне все очень нравится. Это же он первый раз в жизни так отмечает свой день рождения. Его и в детстве никогда никто не поздравлял. Он воспитывался у дяди, а тот был торговец кукурузными початками – сам выращивал и сам продавал. Потом он разорился… Мне все, все тут нравится!

Потом миссис Перкс стала рассказывать детям разные истории, но я не буду их пересказывать, потому что Бобби, Питер и Филлис не похвалили бы меня за это. От бесконечных восторгов женщины у детей горели уши и пылали щеки. Им стыдно было принимать такие, как им казалось, незаслуженные похвалы.

Наконец, Питер сказал:

– Если вы будете нас так захваливать, мы обидимся и уйдем. А нам хотелось бы остаться и посмотреть, как Перкс тоже обрадуется… Но если вы не перестанете, нам придется уйти!

– Хорошо, я не пророню больше ни слова, – весело улыбаясь, сказала женщина. – Но я же не могу перестать думать. А думать я буду все равно так же…

– Тарелка для булочек у вас найдется? – решительно спросила Бобби, чтобы переменить тему разговора.

Миссис Перкс принялась поспешно накрывать на стол. Булочки, мед, крыжовник – все было разложено по тарелкам, а розы стояли в кувшинчиках из-под варенья. Стол получился, по выражению миссис Перкс, как у принцев.

– Ведь это надо же! Он хоть сказал про день рождения, но я думала, что поставлю цветочки на стол, и посидим с детишками и с кошкой. Я все, что у меня было накоплено, потратила на его любимый табак. Купила целую унцию*[25]. Но я-то думала, что перенесем празднование на воскресный день. А это… Глядите-ка, вот и он уже тут.

Скрипнула дверь, и на пороге маленькой комнаты показался хозяин.

– Послушайте, – прошептала Бобби, – мы сейчас спрячемся в кухне, а вы ему скажете. Или нет. Вы сначала подарите ему табак, он же его так любит, а потом уже расскажите, что мы пришли в гости. А потом мы выйдем и хором его поздравим.

План был замечательный, но наделе вышло не совсем так, как было задумало. Дети успели добежать только до ванной комнаты, и им пришлось сперва затолкнуть туда шумную малышню – детишек Перксов. Дверь запереть не удалось по той причине, что ванная комнатка была слишком тесной для детей из «Трех Труб», детей Перксов, катков для белья, медных тазов и всей прочей наваленной там утвари. Они стояли, прижавшись друг к другу, и вслушивались в разговор в кухне.

– Здорово, старуха! – донесся до них голос Перкса. – Красиво ты все убрала, ничего не скажешь.

– А как же! Сегодня же твой день рождения, Берт. И вот тут целая унция того, что ты особенно любишь. Я еще в воскресенье за ним сходила, когда ты мне напомнил про это…

– Старушка моя! Девочка моя милая! – после этих слов послышался звук поцелуя.

– Постой!.. А что это за коляска? И свертки? А сладости откуда ты добыла?

Что отвечала миссис Перкс, детям не довелось услышать, потому что в этот момент Бобби схватилась за карман своего платья и в ужасе всплеснула руками:

– Какие же мы растяпы! – прошептала она. – Мы забыли приклеить ярлычки к подаркам. Так же не делают! Подарки не дарят от всех – надо, чтобы каждый подарок был от кого-то одного, и потом тут не только наше, а и от людей.

– Тише! – приказал ей Питер.

И тут услышали голос Перкса, сердитый и громкий.

– А что же делать? Они ведь пришли поздравить… – растерянно бормотала хозяйка.

– Так вот это кто! – уже мягче проговорил Перкс. – Это наши друзья, дети из «Трех Труб»! – Я уж подумал, – продолжал он, – что, может быть, ангел небесный нам все это послал. Мы ведь весь год не делали плохого и ничего особенно для себя не требовали.

И вдруг его голос опять приобрел сердитый оттенок.

– А вообще, что это такое? Мы скромные люди, Нелл. Живем не хуже других, всего нам хватает. С какой стати вся эта ненужная благотворительность? Неужели тебя это не оскорбляет, Нелл?

– Тише, прошу тебя! Они там, в ванной комнате, они могут все услышать, что ты говоришь!

– А мне и надо, чтобы они слышали, – кричал рассерженный Перкс. – Я им уже говорил раньше, и теперь еще раз скажу!

Назад Дальше