Павлыш не послушался юноши. Он выбежал вслед за ним из храма. Процессия приближалась сюда.
— Остановитесь! — голос юноши разнесся далеко по долине. Интересно, подумал Павлыш, как они решили проблему передачи звука?
Воины остановились. Бросили Речку на землю.
— Старший, вступи в храм! — приказал юноша.
— Слушаюсь, Великий Дух, — ответил Старший, склонясь к земле. Он поднялся по каменным ступеням, остановился перед духом.
— Речка не будет жить, — сказал Старший просто.
— Я не давал тебе такого указания.
— Речка не будет жить. Если она будет жить, завтра двое, трое, четверо других убегут из долины. Они скажут: «Старший не велик. Духи оставили его».
— Ты убил ее мать?
— Она подняла руку на меня, хотела убить. Мои воины оказались быстрее.
Юноша развел руками, сказал Павлышу:
— Вы же видите, его доводы логичны.
— И вы согласны с ним?
— Он думает не о себе. Он думает о судьбе общины.
— Удобное оправдание.
— Вы — неразумный собеседник.
— А вы жалеете, что я здесь. Вы не уверены в абсолютной правильности ваших поступков. События выходят из-под контроля, но вы продолжаете цепляться за иллюзию чистого эксперимента. Не будь меня, вы бы тут же санкционировали казнь девушки. Тем более, что она представляет интерес как объект для патолого-анатомического вскрытия.
— Вы правы, — ответил сухо юноша. Старший ждал, уверенный в своей правоте.
— Я не могу вмешиваться в их решения, — сказал юноша. Павлыш ничего не ответил. Он решил, что не отдаст им Речку, что бы ни делали воины, Старший и бесплотный миссионер. Где же Жало? Если бы он был в той лодке!..
— Что ты будешь делать с Речкой? — спросил юноша Старшего.
— Исполню волю духов, — ответил тот, и Павлышу показалось, что он чуть улыбнулся. Боги всемогущи, но богов иногда можно и обмануть — пусть думают что Старший подчиняется им беспрекословно.
— Тогда отпусти ее, — вмешался Павлыш. Старший удивился. Ответил не Павлышу, юноше:
— Духи говорят: «Старший наказывает виновных и кормит людей. Если Старший не наказывает виноватых. Старшего убьют. Некому будет кормить людей».
— Отдайте Речку мне, — сказал Павлыш по-русски.
— Зачем она вам? Возьмете на Землю? Поместите в зоопарке?
— Нет, она будет жить на этой планете. Но я помогу ей найти племя ее отца.
— Пусть она будет жертвой Великому Духу, — сказал тихо Старший. — Великий Дух любит жертвы.
— Делай, как знаешь, — сказал юноша.
— Мы принесем ее тело в храм, — сказал Старший, вновь склонясь перед юношей. — И тело ее матери. Ты будешь смотреть внутрь их и читать знаки судьбы.
Речка очнулась. Приподнялась на локте, узнала Павлыша:
— Дух, — сказала она, — Мне больно. Где Жало?
— Не беспокойся, — сказал Павлыш. — Жало придет.
— Не говорите глупостей, — сказал юноша, спустился по ступеням, подошел к Речке.
Воины и Старший смотрели на него.
Павлыш взглянул вверх. По его расчету, те, другие, должны были появиться у входа в пещеру. Показалось, что темная фигура мелькнула на краю обрыва и скрылась.
Внизу, у ручья, стояли, не расходились жители деревни.
Дождь почти перестал, и ветер разгонял облака.
— Вы можете сказать, что Речка нужна вам в храме, — крикнул Павлыш юноше, оттягивая время.
— Законы, по которым живут эти существа, выше наших с вами желаний, Павлыш.
— Законы создавались вами.
Наверху были люди. Павлыш старался не выдавать своей заинтересованности в происходящем там, у пещеры.
— Веди ее, — сказал юноша. Потом поглядел на Павлыша. Голос его был грустен: — Вы, чужой здесь, не знаете психологии этих существ, стараетесь сломать их жизнь, ввергнуть вновь в пучину дикости. Что руководит вами?
Воины по знаку Старшего подхватили Речку под мышки.
— Дух, — сказала Речка Павлышу, — меня убьют.
— Нет, — сказал Павлыш громко, чтобы отвлечь внимание присутствующих от людей, подползавших по тропе. Они вот-вот появятся из-за поворота. — Я говорю тебе…
Он не успел договорить.
Жало стоял на тропе у поворота, несколькими метрами выше. Он размахивал пращой и показался Павлышу схожим с юным Давидом.
Камень ударил Старшего в плечо, тот пошатнулся, попытался повернуться в сторону, откуда прилетел камень, но не успел, потому что второй человек, вставший рядом с Жалом, пригвоздил его к земле дротиком.
Воины бросились вверх, забыв о духах, о Речке.
Только двое из них успели добежать до Жала — дротики охотников поражали их на бегу. Наверху завязалась драка, и Жало, вырвавшись оттуда, громадными прыжками бросился вниз, к Речке…
Солнце уже начало клониться к горизонту, когда Павлыш вышел из пещеры и остановился у груды камней.
Жало стоял сзади. Он проводил Павлыша до выхода.
— Ты вернешься, дух? — спросил он.
— Постараюсь, — сказал Павлыш. — Но не обещаю.
— Я скажу в деревне, что ты вернешься, — сказал Жало уверенно.
— Ладно уж, — улыбнулся Павлыш.
— Дай мне свет, — сказал Жало.
— Какой свет?
Жало показал на запасной фонарь Павлыша.
— Зачем тебе?
— Ночью я пойду по долине. Белая смерть боится света.
— Она убита.
— Есть разные звери.
Жало очень хотелось получить фонарь, приобщиться к великому колдовству.
— Я мог взять сам, — сказал Жало. — Ты не видел. Я не взял. Дай.
— Ваше благородство, молодой человек, переходит всякие границы, — сказал Павлыш по-русски, выключив лингвиста.
Жало не понял, протянул руку. Павлыш отстегнул фонарь и подал его юноше. Жало нажал кнопку, свет фонаря днем не был виден, и Жало направил луч в глубь пещеры.
— Хороший свет, — сказал он. — Я пошел. Люди Немого Урагана начнут пир без меня. Это плохо.
— Это и в самом деле плохо, — согласился Павлыш. — Они все съедят.
— Нет, все не съедят, — серьезно ответил Жало. — Я великий охотник и великий воин. Мне оставят пищу.
— Ладно, иди, нахал, — сказал Павлыш. — Смотри, чтобы Речка лежала, и пусть старуха дает ей травы.
— Я знаю, — сказал Жало. И ушел. Повернулся и ушел. В долине еще не научились прощаться. Кроме того, Жало, хоть и считал себя великим охотником, не был уверен, что ему оставят мясо.
У реки Павлыш задержался. Вода спала, но река все еще была мутной. Придется забираться под воду, и может снести. Павлыш проверил, хорошо ли приторочены камеры.
— Вы ушли, когда меня не было, — услышал Павлыш за спиной.
Юноша подошел беззвучно, как и подобает духам.
— Я бежал за вами от самого храма, Павлыш. На это уходит много энергии.
— Мы с вами обо всем поговорили.
— Да. Почти обо всем. Я хотел задать еще один вопрос.
— Слушаю.
— Вы включали второй экран?
— Да.
— И видели, как дикари подбирались к долине?
— Вы сами предостерегали меня от вмешательства в жизнь планеты.
— Не будь вас, Жало никогда бы не добрался до племени Немого Урагана.
— Оставайтесь при своем мнении, — ответил Павлыш, делая шаг вперед. Вода вздыбилась, обтекая башмак. — Я убежден, не случись истории с Жалом сегодня, через месяц, через год, все равно бы это случилось. Вы поставили эксперимент над разумными существами, учитывая лишь их инстинкты. Вы хотели превратить неразумные существа в разумные, отказав при этом им в праве на разум. Я, честно говоря, доволен, что так вышло. А чтобы убедить в этом вас, потребовались драматические события.
— Кое в чем вы правы, — признался юноша, догоняя Павлыша и шагая по воде, чуть касаясь ее ступнями. — Ошибки бывают в любом деле.
— Если станете выбирать нового вождя, учтите, что Жало склонен к хвастовству.
— Я думал об этом. Прощайте, — сказал юноша. — Лучше бы вы не приходили сюда.
— Прощайте, — ответил Павлыш. — Я не жалею, что пришел. По крайней мере теперь вам не удастся закрыть долину снова. У людей будет много мяса, и мир их станет шире.
— Да, эксперимент придется прекратить. Но мы продолжим наблюдения.
— Конечно, наблюдайте, — согласился Павлыш.
Вода уже добралась до пояса, влекла в глубину, и бредущий по воде юноша говорил сверху, почти с неба.
Павлыш шагнул вперед и ушел в воду по грудь. Потом с головой.
Когда он выбрался на другой берег, юноши уже не было.
С. ЖЕМАЙТИС
ТИГРОВАЯ ЗВЕЗДА
На лаге накручивается ровно шесть миль в час.
Гарри — робот-штурвальный хорошо отлажен и держит эту скорость уже вторую неделю. Если северо-восточный пассат стихает, Гарри тотчас же отдает рифы или ставит добавочные паруса, если же усиливается, — то молниеносно свертывает лишнюю парусину, нажимая клавиши на доске управления.
Ни один морской патруль не может похвастаться чем-либо подобным. Есть стандартные установки разной степени надежности, но таких, как Гарри, нет! Он — наше детище, и мы гордимся им. Мы — это наш капитан Айкити Тосио, или Тоси, Тосик, но чаще Тосио-сан, Тосио-сенсей, что значит, прежде рожденный, или учитель. Тосик пользуется у нас непререкаемым авторитетом, как потомственный моряк и незаурядный биолог моря. Второй член экипажа Костя Фокин, третий — я. Затем Гарри. Он один заменяет четырех вахтенных матросов.
«Золотая корифена» скользит по ослепительно синей воде Большой лагуны. Слева по борту затянутый дымкой испарений виднеется австралийский берег — горы, укутанные зеленым ковром тропического леса, справа — тоже в сверкающем мареве — Большой барьерный риф; сейчас прилив, и почти все коралловые сооружения под водой. Пассат еле доносит шум прибоя. Волны Кораллового моря дробятся за много километров от нас. В лагуне тихо. Мелкая волна бьет в золотой бок яхты. Солнце перевалило зенит, и оранжевые паруса кладут на палубу нежную тень.
Нас перегоняют и расходятся на встречных курсах катера, яхты, корабли среднего тоннажа — лагуна не особенно подходящая дорога для судов водоизмещением более пятидесяти тысяч тонн. Иногда хочется посостязаться в скорости с достойным противником, обходящим нас как стоячих, да нельзя, мы на работе. Вот и сейчас мимо нас проносится трехсоттонный «Мустанг», и на экране видеофона появляется прокопченная физиономия Дэва Тейлора с выгоревшими до бела волосами. «Мустанг» — давнишний наш соперник; последний раз, по ту сторону Барьерного рифа, мы обошли его на целую милю.
— Пройдемся? — предлагает Дэв. — Мы сейчас убавим парусины, чтобы вам не тащиться в хвосте до самой Гвинеи.
Сенсей парирует:
— Что может быть приятней, чем тащиться в хвосте за таким великолепным «Мустангом», только, простите, великодушный Дэви-сан, что наша жалкая лохань не может сегодня доставить вам такое не совсем уж приятное удовольствие.
— Мне все понятно, — глаза Дэва насмешливо щурятся, — вы уже участвуете в гонках.
— Для нас это новость! С кем, позвольте задать вопрос?
— С «Катрин», конечно. Бедные девочки, они безнадежно отстали. Я предлагал им помощь, но ведь ты знаешь их темперамент.
— Сочувствую тебе, Дэв. Уверен, что помощь им не нужна, просто они заняты делом.
— Я и забыл, их занимают рифовые рыбки и полипы?
— Да. Рыбки и, естественно, полипы, а нас — звезды. Что занимает тебя, Дэв?
— Тоже рыбы, только крупней — акулы и, главное, ветер и океан…
Между Тоси и Дэвом и прежде происходили подобные перепалки, но особенно они участились после того, как в лагуне появилась «Катрин» с командой из девушек-студенток.
— Желаю удачи, Дэв, — печально сказал Тоси, — океан необъятен, и ветра хватит для всех.
— И тебе удачи, Тосио-сенсей. Ты прав, ветра хватит для всех, но если бы можно было довольствоваться только ветром.
— Человек ненасытен в своих желаниях.
— Ты прав, сенсей.
— Я повторяю только чужие мысли.
— Ты же сам говорил, что хорошая чужая мысль становится достоянием человечества…
Дэв неплохой парень, только жизнь воспринимает как парусные гонки, в которых он обязательно должен приходить первым.
Между ними происходят жесточайшие словесные турниры, в которых Тоси, как и в гонках, почти всегда берет верх. На этот раз Дэв необыкновенно покладист. Мы с Костей подозреваем, он боится, что за их перепалкой могут следить «морские амазонки» с «Катрин».
Между прочим, для такого чудовищного обвинения у нас нет никаких оснований. Да и к Тейлору мы относимся с излишней подозрительностью. Просто сенсей начинает благотворно действовать и на него.
Вот и сейчас он излучает расположение к Дэву. Советует ему внимательно следить за барометром: служба погоды недавно предупреждала о шквале, который может пересечь лагуну на нашем курсе.
— Знаю! — сказал Тейлор.
— Все же убери марселя и возьми рифы у грота.
— Благодарю. Желаю удачи!
— Ровного ветра тебе.
— И тебе, сенсей, ровного ветра и пути, усеянного звездами. Если будет нужна помощь, мы остановимся у Красного рифа, хотим порыбачить.
Тоси обводит взглядом лагуну, несколько секунд смотрит на показавшиеся из-за горизонта ослепительные паруса «Катрин», и его грудная клетка расширяется в глубоком вздохе.
— Девочки сегодня идут довольно быстро, — говорит Костя, тоже глядя на паруса «Катрин», и снова переводит взгляд на обзорный экран, занимающий всю переднюю сторону рубки ниже ветрового стекла, теперь спрятанного в стенке.
На экране движется на нас дно канала. Необыкновенное зрелище! Коралловые заросли, залитые солнцем, рои рыб-бабочек, трепещущие водоросли, анемоны фантастических окрасок и форм. Можно смотреть на дно бесконечно долго, пастельные тона, гармоничная форма животных и растений не утомляют, как бы фантастически они ни выглядели.
Все наше внимание приковано к морским звездам. Иногда мелькнет тело одного из наших дельфинов, рыскающих вокруг «Корифены». На них наша главная надежда. Мы можем пропустить Тигровую звезду, хотя последнее почти невозможно: ее форма и окраска поражают своей необычностью. Это создание достигает трех метров в поперечнике, у нее тридцать три «руки», вся она сверху покрыта алыми шипами, но главное — окраска! У нее нет врагов. Все живое, способное плавать или ползать, при ее приближении спешит укрыться в коралловых ветвях. Даже акулы обходят ее на почтительном расстоянии. Она же пожирает все живое. При такой полной безнаказанности у Тигровой звезды не выработалась защитная окраска, да и не могла выработаться за слишком короткий срок ее жизни как нового вида. Она появилась всего каких-нибудь 50–60 лет назад! И может быть, у этой выскочки поэтому такая наглая внешность: кармин, золото, перламутр пошли на ее наряд. Ночью она излучает нежный голубоватый свет. Ко всему следует добавить, что она взяла все самое дурное от своих предков и усилила эти свойства. Так, и страшные шипы, и ворсинки, покрывающие ее «руки», очень ядовиты. С колоссальным трудом удалось найти сыворотку-противоядие. Охотники за звездами теперь обязательно получают прививки.
Десять лет назад нашествием Тигровых звезд были уничтожены коралловые полипы на территории в тысячу пятьсот квадратных километров. За медленно двигающейся лавиной звезд оставались мертвые скелеты застывших ветвей. Все живое бежало из этой пустыни. Потребовались неимоверные усилия многих тысяч людей, чтобы уничтожить хищниц и восстановить жизнь на рифах.
С тех пор встречались лишь единичные экземпляры Тигровых звезд, в борьбе с ними неоценимую услугу оказали дельфины. Приматы моря несли постоянную службу в опасных районах и немедленно сообщали о появлении опасных «звезд», сами же не могли справиться с ними.
Обычные средства не годились для борьбы. Рассеченная на куски Тигровая звезда, как и другие виды морских звезд, из части восстанавливала все утраченные органы. Таким путем можно было только способствовать ее размножению. Потребовались яды, специальное парализующее оружие и обязательное извлечение со дна, иначе, разлагаясь, эта тварь отравляла все вокруг. Поэтому в районе поисков курсировали специальные рефрижераторы.