…Вечером того же дня они вышли на поляну, где человек десять мужиков городили частокол вокруг пары недостроенных изб. При их появлении все они тут же похватали луки, а старший их серьезным голосом скомандовал: положить оружие на землю и подойти ближе – медленно и держа руки над головой. Тангорн, приблизившись, сообщил, что их отряд следует прямиком к принцу Фарамиру. Мужики переглянулись и полюбопытствовали, откуда тот свалился – с Луны или с печки. Барон между тем внимательно пригляделся к одному из строителей – тому, что сидел наверху сруба, оседлав стропило, – и наконец расхохотался от души:
– Так-так, сержант!.. Славно встречаешь своего командира…
– Ребята!! – завопил тот, едва не сверзившись со своей верхотуры. – Лопни мои глаза, если это не лейтенант Тангорн! Извиняйте, господин барон, не признали: видок у вас – того… Ну, теперь, почитай, все наши в сборе – так что мы этот ихний Белый отряд… – и в совершеннейшем восторге адресовал прячущемуся за лесами Эмин-Арнену смачный непристойный жест.
ГЛАВА 25
Итилиен, хутор Дроздиные выселки.
14 мая 3019 года
– …Значит, так прямо и ляпнул на весь Эмин-Арнен: «Вольные стрелки из Дроздиных выселок»?
– А что мне еще оставалось – ждать, пока Вековечный Огонь смерзнется? И принца, и девушку выпускают из форта только в компании ребят из Белого отряда, а при них беседовать вроде как не с руки…
Фитилек масляной плошки, отставленной на край грубого дощатого стола, бросал неровные отсветы на лицо говорившего, по-цыгански смуглое и хищное – ни дать ни взять разбойник-маштанг с караванных троп заандуинского Юга; неудивительно, что в свое время этот человек чувствовал себя как рыба в воде и в кхандских караван-сараях среди бактрианьих погонщиков, контрабандистов и вшивых горластых дервишей, и в умбарских портовых кабаках самой что ни на есть сомнительной репутации. Много лет назад именно барон Грагер обучал впервые попавшего за Андуин «салагу» Тангорна и азам ремесла разведчика и – что, может быть, еще важнее – бесчисленным южным «примочкам», не вникнув в которые так и останешься чечако – вечным объектом приторно-ядовитых подначек любого южанина, от уличного мальчишки до царедворца.
Хозяин Дроздиных выселок вопросительно прикоснулся к кувшину с вином, но, наткнувшись на едва заметный отрицательный кивок Тангорна, согласно отодвинул его в сторонку: объятия и прочие эмоции по поводу встречи остались позади – теперь они работали.
– Быстро установили связь?
– Через девять дней – те должны бы уже забыть о том дурацком эпизоде. Девушка как-то раз поехала на охоту – это для нее дело обычное, – увидала на одной из дальних полянок пастушка со стадом и очень грамотно оторвалась от сопровождающих – минут на десять, не больше…
– Пастушок, значит… Не иначе как сунула ему золотую монету с запиской…
– Не угадал. Она вытащила ему занозу из пятки и рассказала, как однажды в детстве они на пару с братом защищали свой табун от степных волков… Слушай, а они там, на Севере, и вправду все делают своими руками?
– Да. У них даже принцы крови в детстве пасут коней, а принцессы работают при кухне. Так что пастушок?..
– Она просто попросила его о помощи – но так, чтобы об этом не узнал ни один человек на свете. И – вот тебе слово профессионала: случись чего, мальчишка дал бы изрезать себя на ломти, но не сказал бы ни слова… Короче говоря, он нашел хутор Дроздиные выселки и передал на словах, что в будущую пятницу в поселковом кабаке «Красный олень» капитан Берегонд будет ждать крепко подвыпившего человека, который хлопнет его по плечу и спросит – не он ли командовал мортондскими лучниками на Пеленнорских полях…
– Что-о-о?!! Берегонд??!
– Представь себе. Ну, мы-то тогда изумились не меньше твоего. Однако согласись – люди Арагорна, надо думать, выставили бы в качестве наживки кого-нибудь менее приметного. Так что принц все сделал верно…
– Да вы тут просто с ума посходили! – развел руками Тангорн. – Как можно хоть на грош верить человеку, который сперва убил своего государя, а теперь вот, по прошествии месяца, предает и новых своих хозяев?
– Ничего подобного. Во-первых, к гибели Денетора он не причастен – это выяснено совершенно точно…
– Это, простите, как выяснили – в кофейную гущу заглянули, что ли?
– Заглянули. Только не в кофейную гущу, а в палантир. Короче говоря, Фарамир ему теперь полностью доверяет – а принц, как тебе известно, неплохо разбирается в людях и лопоухой легковерностью не страдает…
Тангорн подался вперед и даже присвистнул от изумления:
– Постой, постой… Уж не хочешь ли ты сказать, что палантир Денетора находится в Эмин-Арнене?
– Ну да. Эти, в Минас-Тирите, решили, будто кристалл «заклинило», им-то всем из него являлся только призрак убиенного Короля; так что, когда Фарамир пожелал его забрать с собою – «на память», те были даже рады.
– Та-а-ак…
Барон невольно оглянулся на дверь в соседнюю комнату где сейчас устраивались на ночлег Халаддин с Цэрлэгом. Ситуация стремительно менялась; что-то им последнее время неприлично везет, мельком подумал он, – ох, не к добру это… Грагер, проследив за его взглядом, кивнул в сторону перегородки:
– Эта парочка… Они и впрямь ищут Фарамира?
– Да. Им вполне можно доверять – наши с ними интересы, по крайней мере сейчас, полностью совпадают.
– Ну-ну… Дипломатическая миссия?
– Вроде того. Прости, но я связан словом…
Командир итилиенцев некоторое время что-то прикидывал в уме, а потом проворчал:
– Ладно, разбирайся с ними сам – мне и своей головной боли хватает. Запихну их пока что на самую дальнюю базу, на Выдряном ручье – чтоб под ногами не путались, – а там видно будет.
– Кстати, а почему ты изо всех твоих баз засветил именно Дроздиные выселки?
– Потому что сюда нельзя подобраться незаметно – мы в любом случае всегда успеем ускользнуть. Да и народу здесь всего ничего – скорее наблюдательный пункт, чем база.
– А сколько всего наших?
– Ты – пятьдесят второй.
– А их?..
– Сорок.
– Да, нашими силами форт не поштурмуешь…
– Про штурм и думать забудь, – отмахнулся Грагер. – Уж чего-чего, а прикончить принца они успеют при любом раскладе. Тем более – Фарамир категорически требует, чтобы его освобождение было абсолютно бескровным, дабы никто не посмел его обвинить в нарушении вассальной присяги… Нет, у нас другой план – мы готовим побег из Эмин-Арнена: а вот когда князь Итилиенский окажется под нашей охраной, мы сможем разговаривать с Белыми уже другим тоном – «А не пойти ли вам, ребята, отсюда на?..».
– И как – есть уже конкретный план?
– Обижаешь – все уже почти что сделано! Видишь ли, главная проблема была в Йовин: их выпускают за ворота Эмин-Арнена только порознь, а в одиночку принц, разумеется, никуда не уйдет. Так вот, нам пришлось решать головоломку: чтобы князь с княгиней оказались, во-первых – вместе, во-вторых – без прямого надзора, и в-третьих – вне здания форта.
– Гм… Сразу приходит на ум их опочивальня: правда, там не выполняется третье условие…
– Ты почти угадал. Баня.
– Ну вы даете! – расхохотался Тангорн. – Подкоп?..
– Разумеется. Баня стоит внутри частокола, но поодаль от основного здания. А копаем мы от соседней мельницы – почти двести ярдов по прямой, не ближний свет. Сам знаешь, с подкопами всегда главная проблема – куда девать свежевырытую землю: с мельницы-то ее можно вывозить в мешках, запачканных мукой, – все выглядит вполне натурально. Самый уязвимый момент – если дозорные из форта примутся, просто от скуки, считать мешки и сообразят, что муки увозят куда больше, чем привозят зерна… Так что рыть приходилось не во всю силу – тише едешь, дальше будешь, – но на этой неделе, похоже, все-таки управимся.
– А Белый отряд так ни о чем и не подозревает?
– Берегонд клянется, что нет. Правда, его они, конечно, ни о чем таком не информируют, но какие-то признаки тревоги он бы все же заметил.
– У них есть своя агентурная сеть в Поселке и на хуторах?
– В Поселке, разумеется есть, а вот на хуторах – не похоже. Понимаешь, у них крупные проблемы по части связи со своими людьми вне форта. Местные общаться с Белым отрядом избегают (про этих ребят тут болтают невесть чего – чуть ли не ожившие покойники), а нам это сильно на руку: любой контакт поселянина с Белыми сразу бросается в глаза. Сейчас-то они, конечно, поумнели и перешли на безличную связь – через тайники, но поначалу светили свою агентуру только так.
– Хозяин поселкового кабака работает на них?
– Похоже, что да. Это сильно осложняет нам жизнь.
– Торговцы, которые мотаются в Гондор за товаром?
– Один торговец. Другой – мой человек; я все ждал, что они попытаются и его завербовать, тогда мы получили бы доступ к их каналу связи, но тут покамест не клюнуло.
– Ты пока просто держишь их всех «под колпаком»?
– Не только. Поскольку счет пошел на дни, я решил оставить их без связи с Минас-Тиритом – пускай посуетятся. Это малость отвлечет их и от мельника, и от наших хуторов.
– Кстати, о связи. Не держит ли кто из поселковых голубей?
– Держал, – ухмыльнулся Грагер. – Только вот голубятня – фьюить, и сгорела. Такие дела…
– А ты не зарываешься? Они ведь небось на рога встали…
– Еще бы не встали! Но я ведь говорю – счет на дни, тут уж кто вперед. Опять-таки, расследованием поджога голубятни занимались целых два сержанта – представляешь? Так что теперь мы точно знаем, кто у них в Белом отряде ведает контрразведкой… Видишь ли, – задумчиво произнес бывший резидент, не отрывая чуть сощуренных глаз от светильника, – меня по-настоящему пугает легкость, с которой я угадываю их ходы: достаточно просто поставить себя на их место – а как бы я строил свою сеть в таком же вот поселке? Но ведь это просто означает, что и они, едва узнав о нашем существовании – а они узнают непременно, это вопрос ближайшего времени, – будут вычислять мои ходы с той же самой легкостью. Так что нам остается одно – играть на опережение… О-о! – Его вскинутый палец замер подле виска. – Похоже, гости! Никак ребята из форта рискнули-таки связаться с Минас-Тиритом напрямую – я жду этого уже третий день.
…Повозка катилась по тракту в быстро сгущающихся сумерках, и ночной озноб уже вовсю норовил заползти за воротник и в рукава правящему на передке владельцу поселковой бакалейной лавки. Совиная падь – самое глухое и мрачное место на всем пути от Поселка до Осгилиата – была уже почти позади, когда из непроглядно-темных кустов орешника по сторонам дороги бесшумно возникли четыре тени. Торговец хорошо знал правила игры, а потому безропотно отдал разбойникам кошель с дюжиной серебряных монет, на которые собирался закупить в Гондоре мыла и специй для своей лавки. Те, однако, к деньгам особого интереса не проявили и приказали пленнику раздеться: это было уже не по правилам, однако упершееся в его подбородок лезвие не располагало к дискуссии. Но по-настоящему – до струек холодного пота – бакалейщик испугался только тогда, когда главарь, поковыряв кинжалом подошвы его сапог, неторопливо ощупал камзол и, удовлетворенно хмыкнув, распорол один из швов: запустив пальцы в прореху, он ловко, как фокусник, извлек наружу квадратный лоскут тончайшего шелка, исписанный едва различимыми во мраке значками.
Торговец и вправду не был профессионалом и, когда разбойники деловито перебросили веревку через ближайший сук, сделал несусветную глупость: заявил, что он – человек короля. Чего он собирался этим добиться? Ночные убийцы лишь недоуменно переглянулись: их опыт подсказывал, что люди короля столь же смертны (если их повесить), как и любые другие. А тот, который сочинял тем временем из свободного конца веревки затяжную петлю, сухо заметил, что шпионаж – не вечерняя партия в дартс в «Красном олене», когда проигрыш составляет пару пива. Собственно говоря, продолжал он, тщательно вывязывая «пиратский» узел (так, чтобы жертва могла хорошенько разглядеть все эти зловещие приготовления), – собственно говоря, парню еще крупно повезло: нечасто засыпавшемуся шпиону удается умереть столь быстро и относительно безболезненно; его счастье, что он лишь связник и все равно ничего не знает об остальной организации… Тут организм несчастного лавочника разом исторг из себя все жидкие и твердые продукты метаболизма, и связной принялся взахлеб выкладывать все, что ему известно, а знал он (как и предполагали люди Грагера) не так уж и мало.
«Разбойники» удовлетворенно переглянулись – они свои роли сыграли безупречно. Старший вывел из-за кустов коня и, отдав пару кратких распоряжений, исчез: захваченную шифровку давно ждали в Дроздиных выселках. Один из оставшихся окинул трясущегося пленника взглядом, весьма далеким от восхищения, и носком сапога подвинул к нему брошенную на траву одежду:
– Вон там, за деревьями, ручеек. Поди приведи себя в порядок и оденься – поедешь с нами. Сам понимаешь, что с тобой будет, если попадешься своим дружкам из Белого отряда.
…Буквенный шифр, которым была написана шелковка, оказался на удивление простым. Обнаружив в не слишком длинном сообщении семь «редких» букв «Ґ». Тангорн с Грагером тут же сообразили, что имеют дело с так называемой прямой подстановкой («простая тарабарщина»), когда одна буква стандартно заменяется другой на протяжении всего текста. Обычно для этого порядковые номера 58 букв, составляющих Кертар Даэрон, смещают на условленное число; например, при смещении на 10 вместо «X» (номер 1) употребляют «Y» (11), а вместо «q» (номер 55) – «A» (7). Совершеннейший примитив: на Юге такие, с позволения сказать, «шифросистемы» используют разве что для тайных любовных посланий… Угадав со второго раза число смещения – 14 (дата составления шифровки), Грагер витиевато выругался: похоже, им пытаются всучить дезинформацию.
Дезинформацией, однако, сообщение не было. Отнюдь… В нем некто по кличке Гепард, капитан тайной стражи Его Королевского Величества, сообщал «коллеге Грагеру», что в их игре, похоже, возникла патовая позиция. Грагер, конечно, может нейтрализовать Гепардову сеть за стенами форта и сильно затруднить им связь с Минас-Тиритом, но к решению основной его задачи все это не приблизит лейтенанта ни на шаг. Не следует ли им двоим встретиться для переговоров – хоть в Эмин-Арнене (под гарантии безопасности), хоть на одном из хуторов по выбору барона?..
ГЛАВА 26
Итилиен, Эмин-Арнен.
Ночь с 14 на 15 мая 3019 года
– Послушай, вот ты говоришь – принцессы Элендейл на самом деле не было на свете, ее просто выдумал этот Альруфин…
Йовин сидела в кресле, забравшись в него с ногами, сплетя на колене свои тонкие пальцы и смешно нахмурившись. Принц улыбнулся и, присев на подлокотник, попытался разгладить эту милую морщинку прикосновением губ, но у него ничего не вышло.
– Нет, Фар, подожди – я серьезно. Ведь она живая, понимаешь, – по-настоящему живая! А когда она погибает, чтобы спасти своего любимого, мне хочется плакать, будто я и вправду потеряла друга… Вот саги про древних героев – это, конечно, тоже здорово, но как-то не так, совсем не так. Все эти Гил-Гэлады и Исилдуры – они какие-то… ну, вроде как каменные статуи, понимаешь? Перед ними преклоняешься – и только, а вот принцесса – слабая и теплая, ее можно любить… Я непонятно говорю?
– Ты говоришь очень здорово, зеленоглазая. Мне сдается, Альруфин был бы рад услыхать твои речи.
– Элендейл должна была жить в начале Третьей Эпохи. Никто, кроме нескольких летописцев, не помнит даже имен тех конунгов, что правили тогда на роханских равнинах; так кто же более настоящий – они или эта девушка? Значит, Альруфин – страшно вымолвить! – превзошел в могуществе самих Валаров?
– В некотором смысле – да.
– Знаешь, мне вдруг пришло в голову… Представь себе, что кто-нибудь, такой же могущественный, как Альруфин, напишет книгу о нас с тобой – ведь может быть такое, правда? Тогда какая из двух Йовин будет настоящей – я или та?