— Мыслю — следовательно, существую.
— Существуешь или живешь?
Николай помрачнел и примолк. Девушка усмехнулась:
— Да ну вас обоих! Лучше уж я магнитофон включу, может, хоть там чего доброго скажут... Надеюсь, никто не против? — и, заручившись молчаливым согласием спутников, Рената стала переключать радиоканалы, заполненные «белым шумом». — Кажется, пусто… Жаль… — но вдруг она поймала волну, на которой звучала песня, и оживилась: — Боже! Это Розенбаум! Папа так любил его слушать… Какой голос!
…А душа — она бы рада
Возвратиться, да никак:
Заколочен дом, как надо,
И закрыт на два замка…
И она могла бы, в общем,
В щель под дверью проскочить,
Только гордые не ропщут
И не жгут чужой свечи,
И не жгут чужой свечи...
Ведь нет у одиночества
Имени и отчества,
Ну, а мне в плечо твое
Так уткнуться хочется...
Рената прикрыла глаза. Читала она где-то о том, что, когда ищешь ответ на беспокоящий тебя вопрос, он приходит неожиданно, извне: из строчек в книге, из песен, из услышанной на улице реплики постороннего человека. Почему так повелось — неизвестно. Американцы называют это явление «ангел из библиотеки». Вот и теперь девушке показалось, что она как никогда близка к разгадке, что «ангел» уже осенил ее своим крылом, однако присутствие Гроссмана действовало ей на нервы и мешало сосредоточиться.
Рената была против настойчивого желания экс-мужа сопровождать их в опасном путешествии. Самое странное, что Саша принял Николая и убедил девушку смириться с присутствием третьего. Хотя нет. Самое странное заключалось вовсе не в этом. Телохранитель держался с Гроссманом так, словно они были уже сто лет знакомы. Девушка замечала: Саша знает все его слабые и сильные стороны. В точности так же он знал сильные и слабые стороны самой Ренаты, а потому она не удивлялась. Но то, что Ник на подсознательном уровне тоже поймет и примет своего соперника, девушка не ожидала. Саша и Николай вели себя скорее как старые друзья, и женская интуиция Ренаты подсказывала: это вовсе не затишье перед грядущей бурей, это что-то совсем иное, качественно иное. Они оба подначивали друг друга, но было это беззлобно, как шутливая игра между собакой и ее хозяином. Саша временами даже спорил с Гроссманом, что вызывало у Ренаты прилив непонятной ревности. С нею он не спорил никогда, и ей было обидно.
— Скоро будет Тула… — сообщил Саша. — Ты будешь звонить Иванченко, Рената?
— Да. Хотя мне и неудобно навязываться…
— Неудобно шубу в трусы заправлять! — снова вмешался Гроссман. — Я таки не прочь отдохнуть с дороги…
Девушка вздохнула:
— У меня теплится слабая надежда, что дядя Толя может что-нибудь знать о…
— Забудь! — отмахнулся Николай. — Ничего он не может знать! Это нереально.
— Умеешь ты утешить, Гроссман…
— А то! Обращайся, если что…
Николай острил, однако шутки его получались саркастическими, и молодой человек ничего не мог с собой поделать. Ситуация у них сложилась патовая. Он чувствовал себя в роли некой «собаки на сене», как в пословице: «Ни себе, ни людям». И невозмутимость Саши не могла его обмануть. Кто-то из них был третьим лишним. Гроссман знал, что телохранитель в любом случае сможет сгладить острые углы и не допустить конфликтов, и это, если говорить по совести, Ника раздражало.
Прежде Гроссману было незнакомо чувство ревности. Ревновали обычно его, он являлся для всех своих женщин светом в окошке. Даже уход жены был (в его понимании) показателем слабости.
* * *
Раечка Мезудина вышла из лифта первой. Фобосов последовал за своей «утешительницей».
Мезудина первой заметила, что дверь в квартиру не заперта.
— Снова у тебя гости… — проворчала женщина. — Я поехала. Надоело мне это до делов…
Она развернулась, но Михаил удержал ее.
— Стоп.! Никаких гостей. Не должно. Быть.!
— Может, ментов вызвать? — Раиса попятилась и понизила голос до шепота.
Фобосов тоже не решался войти и мялся у порога. Тут раскрылась дверь. На пороге стоял Саша:
— А… это вы… — бесцветно проговорил он, медленно извлекая руку из кармана черного плаща (весьма дорогого, подметил журналист, поправляя очки). — Привет, — и посторонился в дверях.
— О! Здорово.! Ну. Ты жук.! — журналист поправил очки, коротким жестом толкнув их в перемычку на носу. — А ты. Почему. Не уехал?
— Куда? — заинтересовался Саша.
— Ну… куда. Вы. Там. Собирались.? — «печатал» Фобосов. — Откуда. Мне. Знать.?
— Вернулись, — неожиданный гость поморщился.
— Чего. Стряслось.?
Мезудина обратила внимание, что Алекс нездоров: под глазами — темные круги, голос простуженный, с хрипотцой.
— Мы одну вещь у тебя забыли... Извини за беспорядок, я тут порылся второпях... немного...
Раечка с приоткрытым ртом оценила, что в понимании Алекса означает «немного»: в Мишиной квартире и так-то невозможно ступить, не споткнувшись о какой-нибудь хлам, а после «рытья второпях» все завалено лазерными дисками. Алекс просто вытряхивал их из упаковок, проверял содержание на компьютере и отбрасывал в сторону. Мезудина даже не думала, что у Фобосова так много этих дисков.
Хозяин квартиры тоже в замешательстве смотрел на учиненное безобразие и не мог подыскать слов, только руками развел:
— Что за… вещь?
— «Кадэшка». Я тебе давал ее. Помнишь? — испытующий взгляд исподлобья.
— Когда?! — остолбенел Фобосов. — Ты… путаешь. Что-то. Александр.!
— А тебе, Рая? — колючий взгляд впился в Мезудину.
— Ч-что? А! Нет! Я понятия не имею… У меня и компьютера-то, реально, нет…
Саша утомленно повел головой.
— Черт! — сквозь зубы бросил он. — Ну, вы тут... сами как-нибудь приберитесь...
Михаил и Рая проводили его взглядом. Посмотрели друг на друга.
— А как он. В квартиру. Попал?! — опомнившись, вымолвил журналист.
— Ты ему ключи давал, — подсказала Мезудина.
— Он их. В прошлый. Раз. Вернул…
Раиса почесала в голове, лохматя и без того растрепанные волосы, подумала и отправилась на балкон.
Алекс вышел из подъезда. Все, на первый взгляд, в нем было по-прежнему: идеально прямая спина, гордо приподнятая голова, легкая походка… Но что-то не так, подсказывало Мезудиной женское чутье. Что-то не то.
Он уселся в шикарный черный «Ландкрузер» и на бешеной скорости выехал со двора. Соседские бабушки на лавочке во все глаза таращились на громадный, иноземного вида, автомобиль. Тема для дальнейших обсуждений была готова:
— Носятся, как оглашенные! Откуда только деньгу берут на машины такие? — громко выступила одна, и остальные тут же подхватили:
— Всю страну разворовали, сволочи!..
Мезудина вернулась в комнату. Фобосов сурово разбирал завалы. Она подсела помогать, задумалась, покусала изувеченную пирсингом нижнюю губу и вдруг выдала:
— Это паранойя, Миш. Он — не Алекс…
— Чего?!
— Да. И есть у меня реальное подозрение, что мы с тобой еще легко отделались. Надеюсь, отделались…
— Глупости!
Спорить Раиса не стала.
* * *
Андрей развернул потертую бумажку, найденную им в кармане поношенной женской куртки в квартире Фобосова. По описаниям, именно в этой куртке Сокольникова бежала из Новосибирска. Серапионов чуял: это
* * *
Анатолия Викторовича Иванченко, старинного друга отца, Рената не застала, но его младшая дочь, Светланка, узнала девушку даже по телефону, очень обрадовалась и пригласила приехать в гости.
— Ты с Ником или одна? — звенел ее веселый голосок.
— Мы втроем.
Светланка издала удивленный возглас:
— А дядя Саша ничего не говорил! Это мальчик или девочка?
Рената покосилась на телохранителя, который приглядывал за нею из машины, и усмехнулась:
— Мальчик, мальчик...
— А как вы его назвали? — допытывалась девчонка.
— Сашей его назвали. И не мы… Ладно, Светик-семицветик, подробности при встрече...
— Ур-р-ра! Я и в школу сегодня не поеду по такому случаю!
— Жди нас, Свет, — девушка повесила трубку и отошла от таксофона. — Ну, по коням, ребята! Нас ждут.
— Я счастлив! — откликнулся Николай, который поменялся местами с Сашей и теперь сидел за рулем. — Душ и постелька — то, что мне надо!
Светланка, хорошенькая брюнеточка с длинными волосами, очень удивилась, не увидев обещанного мальчика.
— А где главное? — захлопала она ресницами, думая, что Рената, Коля и незнакомый парень (наверное, их телохранитель) разыгрывают ее и спрятали «главного гостя» в машине; да и вид самой машины потряс девочку до глубины души.
— Главное — что? — лукаво прищурилась Рената.
— Ну, малыш!
— Какой малыш? — продолжала баловаться девушка. — Вот он — Саша. Знакомьтесь.
— А-а-а-а... — разочарованно протянула Света и тут же забыла о существовании телохранителя. — А я уже надеялась понянчиться...
— Да с нею с самой еще нужно нянчиться, — бросил Николай, сверкнув глазом в сторону бывшей жены. — Где у вас ванная?
Провожая Гроссмана, Света шепотом спросила:
— А что у вас с машиной?! Вы разве попали в аварию?!
— И не в одну.
Света охнула.
Рената с удовольствием сняла короткую теплую дубленку — из привезенных Николаем вещей. Уж в этом бывший муж всегда отличался завидной предусмотрительностью: девушка почти забыла, как мерзла в тонюсенькой джинсовой курточке. Которую, кстати, они забыли у Фобосова. Ну и черт с ней. Куртка была в таком состоянии, что вряд ли когда Рената надела бы ее снова.
— Папа приедет поздно... — сказала Света, обнимая подругу. — Я уже сказала ему о вас, он велел ужинать без него. Рене, ты стала такая красивая! Только похудела очень, — и девочка не без некоторой зависти погладила Ренатины золотые волосы, хоть и сама была хорошенькой, словно куколка. — Что с вами произошло?
— Светик, расскажи мне лучше о себе. Чем сейчас занимаешься?
— Историю учу, я на факультатив записалась. Поможешь мне, Рене? Мы древнюю историю давно походили, а мне тут в реферате нужно изложить, как-нибудь покороче, один миф…
Рената обернулась на Сашу, который, загнав «Чероки» во двор, неслышно вошел в дом:
— Мы со Светой пошепчемся, Саш.
— Ага! — подхватила девчонка и, схватив Ренату за руку, утащила ее в свою комнату, где нетерпеливо шепнула: — А я думала, у вас с Ником маленький! Вы ведь уже давным-давно вместе, да?
Подростковое любопытство и непосредственность Светланки забавляли девушку. Она решила пока не огорошивать дочку папиного приятеля сообщением о своем разводе с Гроссманом. Иначе вопросов посыплется раз в десять больше, чем сейчас.
— Давай уже о реферате, Светик.
— Ладно, смотри… — согласилась Светланка.
Она вытащила учебники, протянула их гостье.
— Ты мне просто скажи, что за миф, — Рената села в кресло и устало вытянула ноги.
— Египетский… Об этих… Осирисе и… и…
— Исиде. Понятно... — Рената подумала: «Какое совпадение! Этот навязчивый сон о храме в Гелиополе — и Светланкин реферат. Страсти по Египту…» — Хорошо, садись, пиши, пока я добрая…