- Все-таки, ваше лицо мне кажется... немного знакомым. Но на прошлых проверках вас не было, это точно.
- Ну, это довольно маленький город.
Человек кивнул, после чего вдруг тонким раздраженным голосом принялся жаловаться - на идиотов, не читающих инструкций, на бесконечные проверки, на то, что как назло, возвращают самые дорогие модели, на убытки, на отсутствие покупателей, опять на идиотов, выдумывающих какие-то нелепые байки, на то, что уволилось уже несколько человек, в том числе весьма толковый менеджер отдела продаж, и закончил жалобу разбитым окном. Он чуть ли не плакал, и Эша подумала, что если раньше он и был хорошим менеджером, то теперь он был менеджером на грани истерики, и здесь ему осталось недолго.
- Вы ведь читали эти жалобы, - менеджер встряхнул в руках список пострадавших. - Ну разве здравомыслящий человек может в такое поверить? С технической точки зрения все это совершенно невозможно, если владельцы сами не поспособствовали этим происшествиям. В конце концов, нет ничего, кроме их слов, синяков, которые они могли получить где угодно, и мертвых зверушек, которых кто угодно мог укокошить! Техника абсолютно исправна. И с точки зрения закона у этих жалоб нет никакой силы.
- Но с точки зрения других законов будущее "Аллегро" вырисовывается довольно мрачно, - заметила Шталь. - Некоторые всерьез считают, что ваш магазин проклят.
- Я не верю в такие глупости!
- Я тоже. Но ситуацию нужно выравнивать, и если будет окончательно ясно, что это не сговор с целью наживы, то подобных жалобщиков следует направлять в соответствующее медицинское учреждение, где ими серьезно займутся. И, на мой взгляд, второй вариант наиболее вероятен ко всеобщей радости, потому что нам они надоели не меньше, чем вам. Надеюсь, вы понимаете?
Человек пободревшим голосом сказал, что понимает, после чего сообщил, что его зовут Григорий Петрович, можно просто Гриша, и спросил, что конкретно ей нужно.
- Насколько мне известно, несколько жалоб носят вполне реальный характер. В вашей технике обнаружились неполадки, которые ваши мастера не сочли подходящими под гарантийный случай.
- Да, - Григорий кивнул, - типичная история повреждения вследствие несоблюдения инструкций или плохого обращения. В одном холодильнике был разбит терморегулятор, в стиральной машине распорот шланг, а в случаях повреждения шнуров вообще явные надрезы. Ничего этого не было, когда владелец, расписывался за осмотр и получение техники, поэтому мы не несем за это ответственность и, естественно, не обязаны производить ремонт бесплатно. Такие жалобы не могут нас затронуть.
- Давно вы здесь работаете?
- Чуть больше года.
- А большая часть жалоб началась примерно два месяца назад.
- Да, ну, вы ж и сами знаете, - он отодвинул список так, словно это была дохлая крыса. - И, в основном, это были идиотские жалобы.
- Вы сказали, что несколько человек уволились. Кто именно?
- А... - Григорий посмотрел недоуменно, потом пожал плечами. - Два менеджера, помощник бухгалтера и сторож. Все, разумеется, по семейным обстоятельствам.
- А уволен кто-нибудь был?
- Продавец, Гоша Демченко, - он потер макушку, на которой волосы заметно редели. - Он не справлялся со своими обязанностями, и ему предложили по собственному, но Гоша так упрашивал и обещал, что его оставили на испытательный срок. А через неделю просто уволили, потому что он не только не исправился, но и болтал больше обычного, а у нас уже начались неприятности. Но, - во взгляде Григория появилось нечто, похожее на панику, - он не может быть к этому причастен. Мальчишка только и умел, что болтать не по теме... Да и никто из наших работников - ни те, кто ушел, ни те, кто остался - никто не мог такого... Да и уж тем более пробираться в чужие дома и засовывать собачек в микроволновки... знаете!..
- В каком отделе он работал? - аккуратно перебила его Эша.
- В первом, - он мотнул головой куда-то влево. - В кухонной технике.
- А где он работает сейчас?
- Этого я не знаю. Да мне и не интересно, у меня хватает других проблем.
- Понимаю. Послушайте, Гриша, - она слегка потянулась, - мне понадобится информация об организационной структуре "Аллегро". И, кстати, техника, которую вы забрали, все еще здесь?
- Да, пока на складе, - его брови недоуменно съехались к переносице. - Но я не...
- Мне нужно ее осмотреть. И мне нужно поговорить с вашими мастерами.
- Здесь только один, остальные на вызовах и... А что толку вам смотреть на технику? Ваши со специалистами ее уже осматривали.
- Но я - нет, - сказала Шталь неожиданно резко и встала. - И еще, Григорий Петрович, - менеджер, услышав официальное обращение, тоже встал, сделав это как-то очень поспешно, - вы можете точно сказать, когда у вас были последние крупные продажи?
- Разумеется. Новогодние праздники, а также, соответственно февральские и мартовские. Но в Новый Год и Рождество больше всего - у нас тогда были специальные скидки. Впрочем, вы можете справиться у Татьяны, - теперь Григорий кивнул в сторону двери, и Эша подумала, что он имеет в виду вышедшую девицу. Также она подумала, что на большинстве гарантийных талонов жалобщиков стояли именно эти предпраздничные даты.
Впрочем, пока это совершенно ничего не значило.
* * *
Пока она внимательно осматривала технику, работник склада стоял за ее спиной с самым раздраженным видом. Он был раздражен, что технику пришлось распаковать, он был раздражен, что Эша ее разглядывает, он был, похоже, раздражен даже собственно существованием Шталь на этом свете, и она, затылком ощущая его раздражение, наконец буркнула:
- Так и будете над душой стоять?!
- Да, - раздраженно ответил он. - Техника денег стоит. Мало ли, что вы там можете сотворить!
- Об ее осмотре уже составлен официально заверенный акт. Так что если я чего и сотворю, вас это волновать не должно. Не мешайте работать.
Тот пробормотал в ее адрес что-то нелестное и неохотно отошел, но недалеко. Григорий, убежавший куда-то по своим топ-менеджерским заботам, мог вернуться в любую секунду, и Эша, приоткрыв сумочку, нерешительно посмотрела на микроволновку, чье нутро и дверца были исцарапаны когтями несчастного пинчера, на газовую плиту, поджарившую любопытную кошку, и на стиральную машинку, постиравшую попугайчика. Машинка выглядела хуже всего - владелица с горя ударила по ней сковородкой, и уголок корпуса была отколот, а на боку виднелось несколько вмятин. Ее магазин согласился обменять лишь с доплатой и то лишь потому, что у женщины оказался влиятельный родственник.
По очереди включая приборы в розетку, Эша нажимала кнопки, внимательно следя за техникой. Функции плиты, естественно, ограничивались лишь зажжением лампочки в духовке, работой электровертела и серебристыми искорками пъезорозжига. Машинка весело пиликала в ответ на нажимание кнопок, после чего возмущенно пищала, сообщая, что стирать отказывается, и это было вполне справедливо с ее стороны. Проще всего было с микроволновкой - она включалась и с задумчивым гудением начинала вращать свой стеклянный поднос, ставить на который было, правда, нечего, но Эша и не собиралась этого делать. Исправна ли печь, ей все равно не понять, а пробовать что-то в ней приготовленное или даже разогретое она бы ни за что не стала - при мысли о том, во что мог бы превратиться внутри нее крошечный пинчер, ее начинало мутить. Шталь еще раз внимательно осмотрела приборы, вновь прислушиваясь к ощущениям, и внезапно поняла, что те ей не нравятся - и вовсе не потому, что они что-то там сделали. Они ей просто не нравились. Они были... Определение никак не давалось, возможно, его и не существовало в языке слов. Стоящие перед ней вещи воспринимались, как... как... словно псы, преданные и брошенные хозяевами, не могущие понять, почему это случилось, но все еще надеющиеся, что за ними вернутся. Что-то исходило от них, что-то сродни злой тоске, утолить которую можно лишь разбив их на части, превратив в груду ломаных деталей, чтобы каждая из них перестала быть единым целым
существом?
Либо их можно уговорить. Утешить. Перенаправить эту злую тоску, превратить во что-то иное... но это сложно, невозможно практически, потому что кто-то... испортил эти вещи. Не технически. Он сломал в них что-то другое. Он сделал с ними что-то странное, что-то неправильное...
Он сделал их... слишком привязчивыми.
Вздрогнув, Шталь чуть отодвинулась, яростно изгоняя из головы нелепые мысли, да и мысли ли то были? Мысленно обзывая себя идиоткой и чувствуя, что краснеет от сознавания предельной глупости своих действий, она осторожно сунула руку в карман, приоткрыла дверцу стиральной машинки - как никак, именно она убийца состоявшийся! господи, чушь какая, это просто несчастный случай! - и воровато положила внутрь барабана серебряный крестик, следя чтобы тот никуда не провалился. Потом, открыв внутри сумочки флакончик со святой водой, плеснула себе на ладонь и потерла исцарапанный машинный бок, тихо сказав:
- Изыди!
Эша немного подождала, но ничего не произошло. Крестик мирно поблескивал внутри так же мирно поблескивающего барабана. По машинному боку тихонько оползала водяная капля, и с каждым преодоленным ею миллиметром, Шталь все больше ощущала глупость ситуации. Крестик был освященным, вода - настоящей, будьте покойны, мы в таких делах не халтурим! Ничего не происходит, потому что происходить нечему? Или потому, что стандартные средства на то, что там сидит, не действуют? Может, нужно прочесть положенную молитву? Или все уже закончилось? Не ждала же она, в самом деле, что машина с потусторонним визгом подпрыгнет к потолку и начнет летать там, как пресловутый панночкин гроб? Откровенно говоря, этому Эша удивилась бы больше, чем если бы у стиральной машинки выросла рука, коей она, за неимением головы, постучала бы себя по верхней панели, давая понять, что она, Эша Шталь, есть весьма глупа и легковерна. Вот так-то, граждане, при появлении признаков шизофрении обращайтесь к врачу своевременно. В раздражении она выплеснула остатки воды на прозрачную дверцу духовки, и позади нее раздался гнусавый голос складчика:
- Эй, вы там чего делаете?!
- Ничего! - отозвалась Эша почти злобно, неуловимым движением выхватила из машинки крестик и спрятала, глядя на недоуменно поблескивающий иллюминатор в приоткрытой дверце. Но недоумение было сплошным враньем. Она по-прежнему ощущала эту странную злую тоску. Более того, теперь она еще ощущала презрение. И то, что она, Эша, им троим очень сильно не нравится. Не настолько, конечно, чтобы измолоть ее или зажарить. Просто не нравится. И лучше б ей уйти. Раз ей нечего им
сказать?
Она передернула плечами и сообщила вернувшемуся Григорию, что увидела достаточно, и смотреть на прочую технику смысла нет. И так ясно, что все в порядке.
- Но вы же ничего не делали, - удивился тот, и его нос, казалось, стал еще длиннее. - Просто смотрели... Как вы узнали? Вы, вообще-то, на мастера не похожи... Или вы маг, как наш Егорыч?
- Егорыч - это кто? - насторожилась Шталь, придавая лицу выражение деловитой заинтересованности.
- Один из наших мастеров, - Григорий улыбнулся. - Вот уж кто волшебник. Ему даже не надо технику разбирать, чтобы понять, в чем неисправность. Достаточно послушать, как работает, а чаще - и просто поглядеть на нее. Уж не знаю, как у него это получается, но это факт. Будто она сама ему говорит, что с ней не так. Жаль будет, если и он уйдет. Вообще, удивительно, что он до сих пор не ушел, - менеджер длинно вздохнул. - Очень уж он суеверен.
* * *
Маг-Егорыч оказался на вызове на другом конце города, и Григорий порекомендовал Шталь заглянуть после обеда. Или просто позвонить. Поэтому Эша пока что заглянула к анемичной Татьяне, от которой вышла с приятным ощущением от того, что существуют люди с еще более скверным характером, чем у нее самой. Вернувшись в первый отдел, она увидела, что один из продавцов по-прежнему смотрит телевизор, тогда как другой играет со своим мобильником. В зале было все так же пусто, и когда Эша вошла, ее уже не одарили столь пристальным вниманием - уж во всяком случае, не смотрели больше, как на потенциального покупателя. Она не сомневалась, что спрашивать их о происходящем в магазине и о визитах разгневанных жалобщиков бессмысленно, так же как и прочих работников "Аллегро", пока что еще державшихся за свои места. Информация же, полученная от Григория, носила большей частью эмоциональный характер. Поэтому она спросила продавцов о том, что уже не имело к магазину никакого отношения.
- Гоша Демченко? - переспросил один из них, не отрывая глаз от своего сотового. - Да я внешне от него только его кепку и помню. А так... Гоша - это медуза номер раз!
Второй продавец дал бывшему коллеге более объемную характеристику:
- Сука он, извините, девушка. Гадил всем постоянно, вот призвание у него такое - гадить, мелкими кучками, но везде! Есть такие люди, которым просто в кайф вдруг начать постоянно гадить - без всякой причины. Одно время еще ничего, а потом - как подменили! К счастью, - он ухмыльнулся, - Гоша слишком тупой, у него и гадить-то толком не получалось, больше было перде... извините, девушка. Обмылок, короче. И трепло!
- И где же сейчас обретается собрание столь изумительных качеств? - осведомилась Шталь. - Не знаете?
- Так его недавно эти дебилы из "Люкс-техно" к себе взяли, - продавец-телезритель хохотнул. - Думаю, сладко им теперь! Петровичу только не говорите, а то он со смеху нае... извините, девушка.
- Я думаю, мы с вами прекрасно знаем, что с товаром вашего магазина в последнее время не все гладко, - осторожно произнесла Эша, выдержав задумчивую паузу. - И я не буду вас об этом спрашивать. Но как, по-вашему, ваш бывший коллега мог бы...
- Я человека оговаривать не стану! - хмуро перебил он ее. - Вот если откровенно - мог. По натуре - мог. Но не мог. Он для этого слишком тупой.
В этот момент через отдел неторопливо процокала на тончайших каблучках анемичная Татьяна, производя всеми своими стразами нестерпимый блеск. Лениво кивнула продавцам и вышла на улицу. Парень с телефоном хихикнул.
- Медуза номер два пошла кю-ушать! Что еще скажете, девушка?
Шталь сказала "до свидания".
* * *
"Люкс-техно" отличался от "Аллегро" лишь отсутствием дыры в витрине, наличием нескольких потенциальных покупателей, прохаживавшихся по отделам, да еще чуток отставал по площади - в целом же, ассортимент товаров был идентичен, и продавцы так же сидели без дела. Экс-продавца из "Аллегро" Эша нашла почти сразу же. Он сидел в отделе видеотехники и смотрел по огромному телевизору какой-то боевик, мало интересуясь происходящим вокруг него. К его свитеру была приколота табличка "Егор Демченко, продавец-консультант". Черты его лица были какими-то неопределенными, расплывчатыми, и таким же расплывчатым оказался голос, когда он заговорил, с неудовольствием убавив звук телевизора. Шталь подумала, что Гоша относится к тем людям, о существовании которых забываешь в ту же секунду, как они пропадают из вида.
- А в чем дело? Ваши со мной уже разговаривали. И менты тоже.
- Но дело-то не закончено, - она облокотилась о стол, отчего вырезы плаща и свитерка слегка провисли, и взгляд Гоши приобрел диагональное направление. - Похоже, у ваших бывших работодателей большие неприятности.
- Неприятности... - Демченко тонко хихикнул, приглаживая свои светлые волосы отработанным жестом. - Да у них полный... а не неприятности! Только с меня-то какой спрос? Я уже давно у них не работаю. Не, ребятам-то, конечно, каюк, закроют их. Печально, но когда проданный товар становится причиной травматизма - это очень серьезно. На них ведь уже, вроде, и в ментуре что-то рисуют.
- Похоже, вас это не очень печалит?
- Ну, - его тон стал сдержаннее, - я не злорадствую, конечно. Но они теперь, вроде, как конкуренты, - Гоша пожал плечами. - Да и продавать битую технику не больно-то красиво.