Мы разошлись по своим комнатам. Я разделся, лег под одеяло и попытался уснуть. Небо начало сереть, из коридора не доносилось ни звука, дом уснул, и его укутывал глубокий безмятежный покой…
– Ключи иссякли, когда пришло зло, иссякнет жизнь, когда оно вернется… – стоявшая возле раскладушки фигура не имела лица и походила на огромную черную кляксу.
Наваждение исчезло очень быстро, и только спустя несколько минут я понял, что спал и проснулся, разбуженный черным пришельцем. Он возник на грани сна и бодрствования, но явно не был обычным ночным кошмаром.
– Жизнь иссякнет, когда вернется зло, – чуть слышно повторил я загадочную фразу, и произнесенные вслух слова заставили сильнее биться сердце.
Мне всегда нравились ужастики, но я не мог и предположить, что подобные истории могут случаться в реальной жизни. Невероятные события последних часов пугали и разжигали любопытство. И все же внутренний голос подсказывал: у любого, самого невероятного чуда есть вполне земное, разумное объяснение… А за окном галдели веселые воробьи и все выше поднималось солнце.
* * *
Несмотря на бессонную ночь, настроение было вполне боевым, и мы с Сашей не могли дождаться, когда Антон покажет местные достопримечательности. Особенно нам хотелось увидеть необычные качели, которыми он так гордился. Однако судьба распорядилась иначе. Едва закончив завтрак, дядя Павел отодвинул в сторону чашку и произнес небольшую речь:
– Как вы успели заметить, молодые люди, наш дом никак нельзя причислить к новостройкам. Этот ветеран очень много повидал на своем веку. На протяжении долгих лет я горел желанием привести его в порядок, но то денег не было, то времени, а то и здоровье не позволяло. А сейчас, наверное, звезды удачно расположились, – он усмехнулся, подкрутил ус. – Лето, отпуск и добровольные помощники в гости нагрянули…
На наших физиономиях отразилось вполне понятное разочарование, но больше всего меня поразило выражение лица тети Иры – казалось, она была очень недовольна затеей мужа. Дядя Павел развел руками:
– Вы будто на похороны собрались. Это дело добровольное, да и особо загружать вас никто не собирается.
– Мы с удовольствием, – натянуто улыбнулась Лора и довольно сильно наступила мне на ногу, пресекая тем самым возможные возражения. – Когда надо начинать?
– Сейчас и приступим, – дядя Павел поднялся из-за стола. – Переоденьтесь в рабочую форму и за дело.
Натянув поверх одежды старые рубашки дяди Павла и водрузив на головы бумажные шляпы, мы отправились рассматривать места будущих «сражений». Наш командир бодро поднялся по лестнице, похлопал рукой по резным перилам:
– С ним не расслабишься – то трубы лопнут, то крыша потечет. Так и живем в трудах праведных. Иногда думаешь: «Продать бы его и переехать в нормальную квартиру», да только кто такую развалину купит? Вот и приходится латать его по мере сил. Вообще-то мы на первом этаже живем, а на втором только Тошка обитает, ему, видите ли, самостоятельности захотелось. Раз уж так сложилось, я решил отремонтировать правое крыло дома и переселить вас туда. Потом заняться левым. А пока вы будете готовить комнаты под отделку, я займусь проводкой и сантехникой на первом этаже. Идет?
– А третий этаж мы будем ремонтировать?
– Нет, Миша, силы уже не те. Может быть, следующим летом.
– Понятно, – я подмигнул Александре, но она рассматривала многоцветный витраж, не замечая ничего вокруг.
Мы прошли в правое крыло дома, где находилось несколько пустых комнат с обшарпанными стенами. Работенка предстояла немалая: следовало ободрать обои, смыть с потолка старую побелку и заштукатурить многочисленные трещины на стенах. Лора как старшая взяла на себя самую трудную часть работы и, взобравшись на стремянку, стала скоблить потолок, а мы с Сашей и Антоном принялись с азартом отдирать пожелтевшие обои. Занятие увлекло, мы довольно быстро очистили стены и перешли в соседнюю комнату, оставив несчастную Лору возиться с нескончаемым потолком. По моим расчетам, помещение, в котором мы теперь работали, находилось под комнатой с привидением, и это обстоятельство тревожило, почти пугало.
– Антон!
Он обернулся, с хрустом отодрав здоровый пласт обоев:
– Что?
Сознаться, что мы с Александрой всю ночь дрожали, как листья на осине, опасаясь встречи с привидением, было стыдно, и я замялся, подыскивая подходящие слова:
– Слушай… Над нами, на третьем этаже кто-нибудь когда-нибудь жил?
– Там и сейчас живут. – Антон с удивлением поднял рыжеватые брови. – Разве мама вам не рассказала?
– Нет. Просто вчера я видел свет в окошке, но не придал этому особого значения.
– Наверху комната прабабки. Лет десять как она там заперлась и никуда не выходит. Честно говоря, я побаиваюсь этой старухи – она немножечко чокнутая и здорово смахивает на ожившую мумию. Вечером я о ней кое-что расскажу, а сейчас атмосфера не та. Смотри, Сашка нас обходит, уже полстены ободрала.
– Вот в чем дело… – рассказ Антона многое объяснил, но сильно разочаровал. А я-то почти поверил в чудеса, решил, что действительно живу в доме с привидениями.
– Ребята, смотрите, – Саша прервала работу, рассматривая покрытую лохмотьями бумаги стену.
Мы подошли ближе. Под обоями находился лист фанеры, расчерченный толстыми бурыми линиями. Похоже, они составляли часть какого-то орнамента.
– Кто-нибудь, помогите дотащить стремянку, – в комнату заглянула перепачканная побелкой Лора. – Что это вы бездельничаете?
– Я нашла настенную роспись, жутко древнюю. Наверное, дом стоял еще в доисторические времена и в нем жили первобытные люди.
– Не говори глупостей. Его построили лет сто с небольшим назад. Если дядя Павел будет в хорошем настроении, он обязательно расскажет историю своей семьи. В детстве я слушала ее, как сказку. В этом доме жили очень разные люди: рано овдовевший купец, женившийся на красавице иностранке, лихой красный командир – герой гражданской войны, партизаны, сражавшиеся с фашистами, чудак-изобретатель… Всех с ходу и не перечислишь. – Сестра подошла поближе. – Так что вы, собственно, нашли?
Осторожно сдирая лоскуты обоев, Саша расчистила часть стены, и мы увидели самую настоящую печать. Это был круг, сантиметров сорока в диаметре, покрытый закорючками, пересекающимися линиями и надписями на непонятном языке. Рисунок выглядел очень таинственно и сильно смахивал на магический символ. Я хотел сообщить о своих догадках остальным, но вовремя прикусил язык, вспомнив историю с несостоявшимися привидениями.
– Мишка, позови кого-нибудь из взрослых. Возможно, их это заинтересует. А ты, Антон, помоги перенести стремянку, у нас еще масса дел!
Выполняя распоряжение Лоры, я съехал по перилам на первый этаж и едва не столкнулся с убиравшей комнату тетей Ирой. Выслушав новость, она нахмурилась:
– Ты говорил об этом Павлу Ивановичу?
– Не успел.
– Отлично. И впредь помалкивай. Договорились?
– Как скажете.
Мы проследовали на второй этаж, и тетя Ира подошла к таинственной печати, долго рассматривала ее:
– Надо избавиться от этого нелепого рисунка. Он портит стену. Лучше всего его соскоблить, иначе краска проступит сквозь обои.
– Но что он означает?
– Не знаю, Сашенька. Должно быть, дети баловались, лет пятьдесят назад. Никому про это не рассказывайте и соседских ребятишек не слушайте – они вам наплетут.
Тетя Ира хотела еще что-то сказать, но потом только махнула рукой и торопливо вышла из комнаты. Все происходящее выглядело довольно странно, и вскоре я выскользнул следом, решив расспросить тетю о загадочном рисунке. Она стояла у лестницы, с отчаянием ударяя кулаком по перилам:
– Проклятая старуха… Когда она только помрет? Повсюду ее следы… Не могу, не могу больше…
Я предпочел тихонечко вернуться в комнату. Вооружившись осколком стекла, Лора соскабливала со стены рисунок, а остальные наблюдали за ее работой, давая цеу. Я, как завороженный, следил за движением рук сестры, испытывая необъяснимую, нарастающую с каждой секундой тревогу. Казалось, в воздухе звенели невидимые, натянутые до предела струны.
– Работай самой острой кромкой… скреби вдоль волокон… – голос Антона звучал из дальней дали, рисунок превращался в пыль и падал на пол, беззвучно звенел воздух…
– Черт! – треск лопнувшего стекла взорвал тишину. – Черт! Черт!
Побледневшая Лора судорожно сжала руку – из порезанной ладони обильно потекла кровь. Она капала на осколки разбитого стекла и растекалась по полу.
– Кто-нибудь, за бинтом, быстро!
Расползавшаяся по полу красная лужа действовала гипнотически, и никто из нас не мог сдвинуться с места. А Лора все больше бледнела и вот-вот готова была упасть в обморок.
– Что случилось? Кто кричал?! – прибежала встревоженная тетя Ира. – Чувствовала я, что это добром не кончится. Ох, Лорочка…
Антон, к которому вернулась способность действовать, бросился вниз за аптечкой, и вскоре комната превратилась в перевязочную, тревожно запахло йодом и стерильными, только что распакованными бинтами. Признаюсь, я не мог без содрогания смотреть на то, как тетя Ира возится с раненой Лориной рукой, и поэтому отошел к окну, выглянул в сад.
– Потерпи немножечко, все будет хорошо, – бормотала тетя Ира. – Антон, распакуй еще один бинт.
Из окон был неплохо виден дальний уголок сада, тот самый, где стояли разрекламированные Антоном качели. Сквозь кроны деревьев просматривалось монументальное сооружение из серых бревен, отдаленно напоминавшее виселицу. Я хотел сообщить об увиденном Саше, но не успел – в кустах промелькнуло белое платье, и на площадку у качелей выбежала девочка. Хрупкая белокурая кроха ловко вскарабкалась на доску, оттолкнулась от земли и начала раскачиваться…
– Мишка, не зевай. Мы с Лорочкой сходим в травмпункт. Рана неопасная, но все же стоит подстраховаться. Антон, проследи, чтобы суп не подгорел, а вы, молодые люди, наведите здесь чистоту, – тетя указала на забрызганный кровью пол и скомканные бинты. – Надеюсь, к обеду мы вернемся.
В сопровождении всей нашей компании Лора и тетя Ира вышли из дома. Мы собирались проводить их до автобусной остановки, но у калитки тетя решительно отправила нас назад, сказав, что не нуждается в нашей помощи. Развернувшись, Антон, Саша и я неохотно побрели домой.
– Антон, а что за девчонка приходит качаться на ваших качелях?
– Девчонка? – он пожал плечами. – Может быть, Светка из соседнего дома или Маринка, а возможно, и сама Катька-разбойница. Забор-то сломан, сюда каждый пройти сможет, и все хотят покачаться. Наши качели самые крутые во всем квартале. На них запросто «солнце» можно сделать.
– Отведи нас туда! – обрадовалась Саша.
– Не сейчас. Надо обед приготовить и папе рассказать, что случилось. Он еще не знает про Лору.
Антон остался хозяйничать на кухне, а мы с сестренкой набрали воды, взяли швабру и отправились устранять последствия несчастного случая. Саша первой вошла в комнату и остановилась, с недоумением оглядываясь по сторонам:
– Ничего не понимаю… Стекляшка, которой Лора поранилась, лежит где лежала, а вот куда делась кровь…
Я присел на корточки, разворошил обрывки обоев – на старом, истертом полу не осталось никаких следов кровопролития. Саша взяла в руки осколок, которым поранилась Лора:
– Невероятно! Мишка, кажется, мы попали в самый настоящий заколдованный дом! Сперва страшный призрак в окне, теперь – бесследно испарившаяся кровь. Этой ночью я здорово испугалась, а потом подумала и решила, что ты прав – не каждому выпадают такие невероятные приключения. Нам просто очень-очень повезло и…
– Призраков здесь не водится. – Я рассказал приунывшей Саше о живущей на третьем этаже старухе, а потом добавил: – Думаю, и эту историю с пропавшей кровью тоже можно объяснить. Посмотри, какие большие щели между досками, наверное, она туда и утекла.
– А как все начиналось… Жаль. – Саша собрала осколки, для вида провела по полу тряпкой. – Ну, раз так, то, чтобы не расстраиваться, надо срочно съесть чего-нибудь вкусненькое.
И мы галопом помчались на кухню, рассчитывая раздобыть там пару-тройку лакомых кусочков.
* * *
– Травма на производстве – дело серьезное, будем считать, что тебе выписали бюллетень, – дядя Павел усмехнулся в усы, одернул вязаную жилетку. – Да и вам, близняшки, самое время поразвлечься. Предположим, у вас сокращенный рабочий день.
Мы обрадованно закивали головами и с удвоенной энергией набросились на приготовленный Антоном рассольник. Обед прошел весело, дядя Павел много шутил и даже печальная тетя Ира улыбалась, слушая нашу болтовню. Выйдя из-за стола, мы с Антоном и Сашей заторопились на улицу, но на пороге дядя Павел строгим голосом спросил:
– Тошка! А ты куда собрался?!
– Ребятам сад показать.
– Ты уверен, что не хочешь помочь мне с проводкой?
Антон только руками развел, и нам с сестренкой пришлось обходиться без экскурсовода. Признаюсь, мне пришлось немного поплутать по запущенному, заросшему пышными кустами саду, прежде чем я вывел Сашу к старым качелям. Высоченные, соединенные металлической перекладиной столбы и подвешенная на длинных брусьях платформа выглядели весьма внушительно. Раскачиваться на них удобней всего было стоя и вдвоем, совсем не так, как на обычных, стоявших почти в каждом дворе качелях.
– А Антон прав – на таком сооружении можно запросто улететь в космос, – обрадовалась Саша. – Попробуем?
И в этот момент жгучий, пронзительный взгляд ударил меня в спину, пригвоздив к земле. Я осмотрелся. Вытоптанная площадка перед качелями была пуста, а за обвалившимся в нескольких местах забором тоже не просматривалось ни одной живой души.
– Старуха… Она за нами наблюдает, – вполголоса пробормотала почувствовавшая неладное Саша.
Увы, у замечательных качелей обнаружился один крупный недостаток – они находились в поле зрения обитавшей на третьем этаже старухи-затворницы. Пестрая шторка была немного отодвинута, а за ней виднелась сгорбленная высохшая фигура.
– Знаешь, Александра, у этой старухи в жизни осталось только одно развлечение – следить за тем, что происходит под окном. Давай просто не будем обращать на нее внимания.
– А вдруг она хочет нас сглазить?
Я попробовал объяснить сестренке, что сглаз – нелепая выдумка, мы заспорили, а потом наш разговор прервал нежный девичий голосок:
– Кто со мной покачается?
У качелей стояла девочка – та самая, что я видел из окна дома. Серьезное личико, огромные серые глаза и золотистые локоны делали ее похожей на одну из тех фарфоровых кукол с плаксивыми мордашками и сумасшедшей ценой, о которых страстно мечтала моя сестренка. Странная девочка улыбнулась, что, впрочем, не сделало ее лица более веселым.
– Меня зовут Лизонька, – она протянула худенькую, полупрозрачную ладошку. – Давайте дружить.
Признаюсь, я недолюбливал девчонок, за исключением, конечно, Саши, и не стремился заводить с ними дружбу, но обидеть отказом такую хрупкую, беззащитную и к тому же грустную малышку просто не мог.
– С удовольствием, – я улыбнулся, представился, и мы начали «светскую беседу».
Девчонки быстро нашли общий язык, и пока я только раздумывал, как вести себя с новой знакомой, уже залезли на качели и начали раскачиваться. Они взлетали все выше, взвизгивали все громче и задорней, и казалось, что этой забаве не будет конца.
– Ой, не могу больше… даже голова закружилась… – Саша сползла с качелей и отошла в сторону. – Здорово, такого аттракциона даже на ВВЦ нет.
Честно говоря, я думал, что хрупкая Лизонька, которая к тому же была младше нас года на три, расклеится после такого экстремального развлечения и не сможет составить мне компанию, но ошибся.
– Миша, идите скорее, я вас жду! – нетерпеливо топнула ножкой странная девочка и поправила свои чудесные, свернутые трубочками локоны.
Удивительно, но Лизонька обращалась к нам на «вы». Я замялся, посмотрел на сестру – она улыбалась ослепительной счастливой улыбкой.
– Ну же!
Мы заняли места на платформе и начали раскачиваться. Взмахи становились все шире, все быстрее мелькали кроны яблонь, все сильнее свистел в ушах ветер…