– Ты слышал? – в глазах тети Иры появилось странное выражение – то ли испуг, то ли очень сильное удивление. – Ты слышал?
– Что?
Она не ответила, замерла, глядя поверх моей головы. Похоже, за моей спиной кто-то стоял. Разом припомнив ночные кошмары, я поставил поднос на пол и медленно-медленно обернулся, ожидая увидеть нечто ужасное.
Внизу, у подножия лестницы стоял белобрысый паренек лет восьми от роду. Он переминался с ноги на ногу и выглядел немного смущенным. Наверное, его послал с поручением кто-то из соседей, и он растерялся, не зная, как выполнить свое задание. Но тетя Ира думала иначе – побледнев, как бумага, она пошла навстречу незваному гостю.
– Мальчик мой, родненький…
– Мама!
– Боренька!
Женщина ринулась вперед, а парнишка начал медленно отступать в глубь дома. Его ноги не касались пола, а в выражении лица сквозило что-то нечеловеческое. Но тетя Ира ничего не замечала.
– Сыночек! Сыночек!
– Мама!..
Я попытался удержать ее, но не сумел. Не глядя под ноги, тете Ира побежала по ступеням, споткнулась и кубарем, не проронив ни единого звука, скатилась вниз. Ужасное происшествие лишило меня и сил, и воли, но спустя несколько секунд я сообразил, что она все же могла уцелеть после этого страшного падения:
– Тетя Ира! Тетя Ира!
Покрытые ярким узором ступени мелькали под ногами, а распростертое тело неподвижно лежало на полу, и у его виска растекалась красная лужа… Преодолевая дрожь, я наклонился к женщине:
– Тетя Ира! Вы живы?
– По-мо-ги-те… – чуть слышно прошептала она и закрыла глаза.
Сорвавшись с места, я бросился на поиски дяди Павла. Мурлыча под нос какой-то мотивчик, он прибивал провод в коридорчике возле кухни.
– Тетя Ира упала с лестницы! Там, на втором этаже!
Бросив на пол инструменты, дядя побежал за мной… Дальнейшие события слились в пестрый незапоминающийся рисунок. По дому бегали люди, Лора звонила в «Скорую», осунувшийся и сразу повзрослевший Антон не отходил от матери.
– Сотрясение мозга, значительная кровопотеря, но позвоночник, кажется, не пострадал. Впрочем, снимок покажет, – доносился голос низкорослого, давно не бритого доктора.
Несмотря на жаркий день, в помещении становилось все холоднее. Озираясь в поисках источника сквозняка, я посмотрел наверх. На верхней ступеньке, никем не замеченный, стоял мальчишка, которого тетя Ира приняла за погибшего сына. Он со злорадной ухмылкой наблюдал за хлопотами врача и пожилой медсестры.
– Смотри, это он во всем виноват! – указал я на призрака, но мои слова остались незамеченными.
Тетю Иру положили на носилки и осторожно понесли вниз, на первый этаж. Проходивший мимо врач негромко разговаривал с медсестрой:
– Одного не пойму: при таком ранении неизбежно сильное кровотечение, что мы, кстати, и наблюдали, а на полу – ни капли.
Медсестра только пожала плечами, а я, заинтересовавшись услышанным, вернулся к злополучной лестнице. На чистом, недавно вымытом полу валялись только пустые ампулы и разорванная обертка от бинта. Крови там не было. Вчера, когда Лора поранила руку, события развивались по тому же сценарию: ранение, испуг и никаких следов крови на полу. Сердце сжалось от нехорошего предчувствия: «Кто-то напал на моего брата и высосал всю, до капли, кровь. Теперь в наших краях все боятся пиявок», – пришли на ум слова Антона, и я впервые понял, что происходящее в этом доме не только пугает, но и таит в себе смертельную угрозу.
* * *
Вечер получился безрадостным и унылым. Дядя Павел уехал на «Скорой» вместе с тетей, а мрачный как туча Антон ушел к себе в комнату, не желая ни с кем разговаривать. Я бродил по двору, обдумывая план эвакуации из страшного дома, а потом все же вернулся под его кров. Сестренки сумерничали в гостиной – сидели с ногами на большом потертом диване и болтали о своем, о девичьем. Я вежливо кашлянул, включил торшер и уставился в телевизор. Увы, он принимал всего две программы и по обеим не показывали ничего интересного. Мне ничего не оставалось, как взять лежавший на столе кроссворд, но болтовня девчонок отвлекала, не давая сосредоточиться.
– Бедная тетя Ира, – вздохнула Лора. – Как-то она сейчас? Жаль ее.
– Да. Она здорово готовила. Ее пирожков будет явно не хватать.
Голос Саши звучал совершенно серьезно, и, кажется, она вовсе не думала шутить. «Вечнозеленое тропическое дерево», – прочел я, пытаясь освежить в памяти свои познания о растениях. Клеточки кроссворда двоились перед глазами, а голоса девчонок звучали все громче и оживленней.
– Знаешь, он совсем особенный, не такой как другие парни, – рассказывала Лора. – Это человек-загадка. Никто здесь, даже я, не знает его имени. Представляешь?! Он называет себя странником.
– Может быть, его Интерпол разыскивает? – пошутила Саша.
– Ах, Александра, тогда бы он просто жил по фальшивым документам. Пойми, так намного романтичней – никто не знает, откуда он пришел, куда идет, где его дом и к чему он стремится.
– А я познакомилась с одной необыкновенной девчонкой. Она до ужаса вежливая и воспитанная, даже ко мне обращается на «вы», – перебила занятая собственными переживаниями Саша. – И еще, Лизонька лучше всех качается на качелях, хотя она намного младше нас.
– Он пишет потрясающие баллады, он настоящий поэт! – не слушала ее старшая сестра. – Мне кажется, Странник понимает язык животных, во всяком случае, он прекрасно ладит со своим псом.
– Лизонька говорит, что у нее много кукол…
Я зажал ладонями уши, но в таком положении не так-то просто было заниматься кроссвордом. Оставалось только уйти из комнаты, но опустевший мрачный дом наводил на меня страх.
– Времени нет, – так однажды сказал Странник.
Неожиданные слова Лоры заинтересовали меня, да и сестренка отвлеклась от бесконечных рассказов о Лизоньке.
– Как нет? – удивилась Саша.
– Время – иллюзия. Большинство людей представляют его как поток, который неудержимо стремится вперед, но на самом деле это не так. Странник сумел объяснить такую невероятно сложную вещь при помощи простого примера. Представь, Саша, ты садишься в поезд, и он везет тебя вперед, к той самой, надеюсь, очень далекой конечной остановке. За окнами мелькают станции, полустанки, леса, реки, поля… Ты видишь только то, что в данный момент мелькает за окном поезда. Увиденное раньше превращается в воспоминания, а будущее увидеть невозможно, пока поезд не домчит тебя туда.
– Ну и что?
– А вот ты летишь на вертолете и зависаешь над тем местом, где проходят железнодорожные рельсы. Сверху видно все: и начало пути, и его конец, и то, что лишь на секунду появлялось в поле зрения пассажира поезда. Поезд – это время, а для кого-то, кто поднялся над ним и увидел все, времени просто нет.
– Кажется, я чувствую, что понимаю, но…
– Не пытайся вникать во все тонкости, ты только запутаешься.
– Значит, в прошлое можно вернуться?
– Если сумеешь сойти с поезда. – Лора замолчала, а потом неожиданно добавила: – Знаешь, Сашка, я влюбилась, влюбилась по-настоящему. То, что мы встретились, – чудо и счастье. Как ты думаешь, он посвятит мне стихи?
– Наверное. Мне Игорь из параллельного класса тоже стишок на Восьмое марта подарил, а потом стал гулять с Танькой Яковлевой. По-моему, все парни одинаковые и общение с ними – одно сплошное расстройство. Вот Лизонька не такая…
– Меня с самого начала поразила его походка – каждый его шаг полон уверенности, достоинства…
– Лизонька говорила…
Наконец мое терпение лопнуло. Я отложил неразгаданный кроссворд и отправился спать. Антон еще не ложился. Он сидел на кровати, равнодушно глядя в раскрытую на коленях книгу:
– Как ты думаешь, мама поправится?
– Врач сказал, что позвоночник в норме, а это самое главное. Думаю, все будет хорошо.
– Как это случилось?
– Она не заметила ступеньку. Слушай, Антон, твоего старшего брата звали Борисом и у него были светлые, немного волнистые волосы?
– Да, – он посмотрел на меня с удивлением. – А почему ты спрашиваешь?
Несмотря на то что история выглядела абсолютно неправдоподобно, я рассказал Антону о явившемся нам с тетей Ирой призраке:
– А потом он стоял в стороне и зло ухмылялся, наблюдая за врачами.
– Я должен этому верить?
– Не знаю, Антон. Порой мне самому кажется, что все мы превратились в героев ужастика. Но я готов поклясться, что видел это.
Он молчал, долго смотрел в черное незавешенное окно:
– Но зачем призрак так поступил?
– Мне кажется, что твоя прабабка таким образом избегает встречи с нами. Наводит жуткие сны, подсылает призраков.
– Хватит! – предположение разозлило Антона, и он довольно резко посоветовал мне не воспринимать всерьез слухи и сплетни. Потом, немного остыв, добавил: – Мишка, пойми, я сам рассказывал тебе эти глупости ради прикола, чтобы было интересно. Понимаешь?
– Можешь считать меня полным психом, но нам всем надо сматываться отсюда. Всем, в том числе и дяде Павлу с тетей Ирой. Иначе произойдет что-то ужасное.
– Даже если так, куда нам идти? Это мой дом, Мишка, – дальше бежать некуда. – Антон поднялся, начал разбирать постель. – Но, если честно, мне кажется, ты немного сгущаешь краски.
Я попытался возражать, но наш спор прервали возбужденные голоса за дверью. Кажется, девчонки тоже не могли разрешить свои проблемы.
– Лорочка, миленькая, пожалуйста, – тоненьким голоском канючила Саша, – пожалуйста, разреши.
– Зачем? Зачем тебе это? – раздраженно отвечала Лора. – Там даже обои не поклеены.
– В чем дело, девушки? – спросил я, выглянув в коридор.
Оказалось, что Саша внезапно ощутила себя абсолютно взрослой особой и захотела иметь отдельную спальню. Своим новым местом жительства сестренка пожелала сделать находившуюся в другом крыле здания комнату с чуланом.
– Мишка, я ее не понимаю. Еще недавно она готова была от каждого шороха искать спасения под моим одеялом, а теперь собирается уйти в противоположный конец дома. Учти, Александра, обратно я тебе не пущу.
– Лорочка, только представь, как романтично оказаться среди ночи совсем одной в пустом доме и слушать его таинственные шорохи.
– По-моему, это жутко, – заметил я.
– Пусть она делает, что хочет, – вмешался в разговор Антон, – но сперва вынесет оттуда строительный мусор и вымоет пол.
– Я все, все сделаю! Только разрешите…
– Ты взрослый человек, поступай, как знаешь, – Лора пожала плечами и направилась к себе в спальню. – Спокойной ночи.
Я помог Саше перенести раскладушку в пустую, с ободранными стенами комнату. Помещение выглядело очень неуютно, но особенно неприятное впечатление производила сидевшая в углу фарфоровая кукла. Она таращила пустые глазницы, и казалось, из глубины этих черных провалов кто-то пристально наблюдает за нашими с сестренкой действиями.
– Ну и местечко ты выбрала, Александра!
– А мне нравится.
– О вкусах не спорят, – заметил я и вышел из комнаты, оставив сестренку наедине со страшной куклой.
* * *
– С ней все будет в порядке.
Слова вошедшего на кухню дяди Павла избавили от тягостных предчувствий и вернули нам радость жизни. Даже солнце за окном засияло ярче, а приготовленная Лорой овсяная каша показалась необыкновенно вкусной. После завтрака Антон отправился навестить тетю Иру, Лора убежала на свидание со своим романтическим героем, дядя Павел завалился спать, а у нас с Александрой произошел довольно странный разговор.
– Саша, мы должны уехать из этого проклятого дома, – заговорил я, вытирая вымытые сестренкой тарелки. – Иначе ведьма всех нас убьет, выпьет кровь или сделает что-то еще более страшное.
– Здесь живет моя лучшая подруга, я никогда не брошу ее.
– Останешься в этих краях до пенсии?
Сестренка пропустила мои слова мимо ушей и, закончив с посудой, неожиданно предложила:
– Пойдем в гости к Лизоньке, Мишка. Она покажет тебе свой день, и мы славно проведем время.
– Свой день? – переспросил я.
– Ну да, свой день. День, в котором она живет. Пойдем, ты сам все увидишь и поймешь.
– Извини, Александра, но мне твоя новая подружка не очень нравится. Она…
– Как хочешь! – оборвав меня на полуслове, Саша вышла из кухни, направившись, судя по всему, к старым качелям.
Находиться одному в громадном, полном зловещих тайн доме было крайне неуютно. Решив, что тарелки высохнут без моей помощи, я отложил полотенце, вышел на веранду, миновал притихший сад и медленно побрел вдоль дороги. Следовало придумать, как лучше выманить моих легкомысленных сестер из этого жуткого места, но в голову, как назло, не приходило ни одной путной мысли.
– Эй, на берегу! Как слышите? Прием…
– Слышу отлично, – я помахал рукой пересекавшей улицу Катьке и ее приятелям. – Куда курс держите?
– В открытое море. Хочешь, возьмем матросом?
Мы разговорились, и словоохотливая атаманша рассказывала, что собирается совершить «кругосветное путешествие». Ребята целую неделю мастерили из старых ящиков и бревен плот и теперь направлялись испытать его в деле.
Подумав, я решил составить компанию отважным мореплавателям. Мы спустились к воде, и Катька гордо продемонстрировала свой «корабль» – несколько скрепленных дощечками бревен, посреди которых возвышалась сделанная из тоненького березового ствола мачта.
– Поднять флаг! – бесстрашная разбойница прыгнула на закачавшийся под ее тяжестью плот и подняла над ним черный лоскут с неумело нарисованным черепом. – Команде занять свои места!
– Есть занять свои места!
Стас и Олег ловко забрались на плот, за ними последовал я, а затем осторожный, не любивший рисковать Вовка. Катька отвязала веревку, двое парней взялись за шесты, оттолкнули «корабль» от берега, и путешествие началось.
– Полный вперед! – скомандовала Катька. – Поднять паруса!
Я поднял сшитый из старых мешков парус, и плот поплыл к середине пруда. Руля у него не было, и управлять Катькиным «фрегатом» приходилось при помощи пары шестов. Все шло отлично, пока Стас не сообщил неприятную новость:
– Не могу достать до дна. Зря мы не взяли палку подлиннее.
Олег с удвоенной энергией налег на свой шест, пытаясь развернуть плот к мелководью. Вовка пришел к нему на помощь, и оба едва не упали в воду – не выдержав напряжения, шест переломился надвое. Плот остался без управления. Наш капитан явно не ожидала такого поворота событий, и на ее круглом веснушчатом лице появилось растерянное выражение.
– Полный вперед! – упрямо повторяла она, но без былого энтузиазма в голосе. – Будем управлять кораблем при помощи паруса.
Разогнавшийся плот все быстрее скользил по воде, и подводное течение сносило его на самую середину пруда.
– Нас несет к плотине, – уныло сообщил Вовка.
– И без тебя вижу, тысяча чертей! Давайте, гребите к берегу! – Катька оторвала плохо прибитую дощечку обшивки и энергично заработала ею, пытаясь изменить курс своего «корабля».
Мы гребли изо всех сил, но так и не сумели изменить направление движения плота. Нас неуклонно сносило к плотине, и впереди уже можно было различить зловещий шум водопада.
– Ребята, прыгайте в воду! – решительно скомандовала Катька-разбойница.
– А ты?
– Следом. Капитан покидает корабль последним, Стас.
Перспектива пугала. Я неплохо плавал, но вряд ли бы сумел справиться с течением в холодной, остывшей за зиму воде пруда. Плотина приближалась.
– Прыгайте! – взвизгнула Катька. – Ну же!
– Мишка! Мишка! – Я обернулся на зов. Вдоль берега, по колено в воде, бежала перепуганная Лора. – Мишка, прыгай! Плыви сюда!
Похоже, выбора не было. Я неловко прыгнул с плота и поплыл, пытаясь преодолеть сносивший меня к плотине подводный поток. Ледяная вода пронизывала тело до костей, сковывая движения и воруя последние силы. Намокшие кроссовки тянули ко дну, я судорожно рвался наверх, глотая воздух, и вновь погружался в холодный омут. Внезапно кто-то громко фыркнул над ухом, пальцы сами собой сжали жесткий ремень, и черное существо с силой потянуло меня вперед…