— Успели использовать слюну Хмары. У нас на всё — про всё, было три минуты. Потом она перестаёт действо-вать.
— Да как же вы успели из Заставы сюда за три, нет, за две с половиной минуты добраться?
— Волшебница и Лоцман — страшная сила, — отозвался муж, — и Хмара помог, не отказал.
— Я ничего не понимаю, — я с недоумением смотрела на довольных спасателей, — Хмаре, что слюны жалко?
— Всё наоборот! — возмутилась Джинни. — Он в створ почти заполз, чтобы у нас времени было больше.
Я вспомнила, каким Горыныч может стать удавом — переростком, и невольно улыбнулась.
— Ну, а дальше? Как вы так точно сюда попали?
— Варя, ты забываешь, кто твой муж? — Андрей устало опустился в соседнее кресло. — Я дал Джинни точное направление и расстояние.
— Делов то! — поддакнула ему подруга.
— Плёвое дело, — согласился в свою очередь Май.
— Спасибо вам, ребятки, — раздался знакомый, уже не хриплый голос Марлы, — что бы я без вас делала? — она потрогала зарубцевавшийся розовый шрам.
— Мама, ты можешь рассказать, что всё-таки случилось? — тихо, но настойчиво попросил сын.
— Могу, конечно… Чёрт меня дёрнул ночью пойти за хлебом! — начала она грустно. — Дождь кончился, на улице было так чудесно, и я решила прогуляться, за одно купить хлеба на проспекте. Когда шла туда, в сквере было полно народу, молодёжь сидела, собачники гуляли. Я шла не спеша, воздухом дышала. Купила хлеба в круглосуточ-ном магазине и побрела обратно. Когда шла назад, сквер уже опустел, ни единой души. Но я тогда этого не испуга-лась, шла спокойно, и только в тёмном месте стало мне не по себе. Я решила, что нагулялась и бодренько заторопи-лась домой. Вот здесь они меня и ждали.
— Они? — не удержалась я от вопроса.
— Да. Их было двое. Они взяли меня, что называется «в клещи». Один спереди, другой сзади. «Куда торопишь-ся, дамочка?» — мерзко улыбаясь, сказал первый. «Только рыпнись, прирежу!» — прошипел второй. Я почувствовала, как горлу прикоснулось холодное лезвие. Но, даже тогда я не испугалась! Мальчишки, сопляки! Не старше моих сту-дентов. Я решила с ними поговорить: «Молодые люди, не совершайте ошибки, ведь если вы преступите черту…». «За-ткнись!» — прошипел тот, что был сзади. «Дамочка, не надо нас учить, мы уже со-о-овершеннолетние, — усмехнулся второй, — мы только сделаем то, что задумали, и всё. Отпустим тебя баиньки». Его слащавая физиономия приблизилась ко мне. Холёный такой мальчик, в дорогой одежде… Чего ему не хватает? На таких, обычно, девчонки сами гроздья-ми вешаются.
— Адреналина ему не хватает, острых ощущений, — Май потёр левой рукой сжатый правый кулак.
— Наверное, — свекровь вздохнула и продолжила. — В общем, этот молокосос начал срывать с меня платье… Я перестала себя контролировать. Всё произошло очень быстро. Я обернулась волком. Тот, что держал меня сзади успел чиркнуть ножом, но я не почувствовала боли и прыгнула на переднего, свалила его и вцепилась в горло. Он захрипел, глаза его полезли из орбит… Не знаю, что меня остановило. Может, сдавленный крик второго подонка, может что-то другое. Я отпустила свою жертву и бросилась домой. Дверь вышибла плечом. Хорошо, что не закрыла её на ключ, а лишь захлопнула. Позвонила вам…
— Твои вещи остались в сквере? — Май даже подпрыгнул в кресле. — Что же ты молчала?
Он рванул к двери.
— Я с тобой! — бросилась за ним Джинни.
— И я!
— А ты здесь! — рявкнули они хором, и я застыла на месте.
— Варя, побудь со мной, — жалобно попросила свекровь.
— Побуду…, а вдруг, им понадобится моя помощь?
— Они справятся.
Май и Джинни скрупулёзно, но без задержки обследовали путь, пройденный раненой волчицей. Лоцман от-лично чувствовал след матери, а Джинни уничтожала всё, что могло навести на её след: запах, редкие капельки крови, ворсинки меха. Улица была пустынна, но парочка старалась вести себя, не вызывая подозрений. Мало ли кто не спит в эту минуту и наблюдает за звёздами. В сквере было тихо и безлюдно и они немного расслабились. В злополучных кустах сирени обнаружились вещи Марлы: платье, босоножки, бельё, кошелёк, и даже хлеб.
— Это всё? — спросила Джинни. — У неё ещё что-нибудь с собой было?
— Не знаю… Эх, забыли спросить! — Май в сердцах хлопнул себя по лбу. — Посвети немного, — он протянул ей включенный сотовый телефон и опустился на колени.
— Отойди, — девушка опустилась рядом и стала светить… ладонью. Ровный, голубоватый луч заскользил по траве.
— Ключи! — обрадовался Андрей. — По телефону она звонила. Получается, что мы нашли всё. О-о! Кровищи сколько, — на расстоянии около двух метров от вещей Марлы вся трава была залита кровью, но тела не было. — Ничего не понимаю. Если он умер, то где труп? — бормотал Андрей. — А если не умер, то куда делся? Судя по количеству кро-ви, ему нужна медицинская помощь…
— Второй мог его увести, — задумчиво предположила Джинни.
— Нет, его след намного холоднее. Он удрал отсюда в тот момент, когда мама стала волчицей, и больше сюда не возвращался. Его и мамин след остыли одинаково, а вот след раненого бандюги совсем горячий.
— Горячий?
— Ну, более свежий что ли. У нас есть детская игра «горячо — холодно», вот я так и выразился.
— И куда он делся, этот второй?
— В сторону проспекта пополз, вот след, видишь?
— Ага.
— Джинни, ты наши следы тоже затри, а то мы тут с тобой натоптали…
— Уже. Остались только его следы. Пойдём домой?
— Да… Только, давай обойдём немного и посмотрим, что там на проспекте делается. Вдруг он ещё жив?
— Ты хочешь ему помочь? — поразилась волшебница.
— Нет, я бы его добил… Но маме будет лучше, если он останется жить.
— Лоцман, ты не беспокойся! Марле ничего не угрожает. Её присутствия здесь не обнаружит не человек, ни зверь. Я всё уничтожила.
— Ты не понимаешь! — с горечью в голосе отозвался Андрей. — Она никогда не простит себе, что убила челове-ка!
— Но, она же защищалась! Они напали на неё! Вдвоём! — возмутилась девушка. — И они её тоже ранили!
— Всё это так…, но мама всё равно будет себя казнить.
Они обошли сквер с другой стороны и наткнулись на нескольких людей, столпившихся у обочины.
— Кажется, мы нашли нашего беглеца. Пойдём, полюбопытствуем.
Май повёл Джинни к группе людей, оживлённо обсуждающих ночное происшествие. Из обрывков разговора выяснилось, что на парня в тёмном уголке сквера набросилась стая бродячих собак и здорово покусала. Он еле от них отбился, потом с трудом дополз сюда, где его увидели случайные прохожие и вызвали «неотложку». Парень потерял много крови, но жить будет.
— А вот на женщин нападать поостережётся, — подумал про себя Май, и повёл свою спутницу домой.
Я проводила взглядом спасательную бригаду до самого сквера и отвернулась от окна. У меня было несколько вопросов к свекрови. Выглядела она уже сносно и от шока почти отошла. Значит, можно побеседовать.
— Марла, а второго ты видела?
— Нет, только голос слышала. Но он говорил шёпотом, так что вряд ли узнаю.
— У него на указательном пальце левой руки не было перстня в виде мёртвой головы, с одним красным ка-мушком в глазнице?
— А ты откуда знаешь? — она с интересом посмотрела на меня.
— Пока ты спала, меня посетили видения. Обрывочные, но чёткие. Я видела, как тебе кто-то зажал рот рукой и приставил нож к горлу. Так вот на указательном пальце левой руки был такой перстень.
— Вполне может быть, — задумчиво произнесла Марла, — что-то такое металлическое ощущалось на губах… А второго ты не видела?
— Того, что из кустов тебе путь преградил? Нет. Он был в темноте, только мужская фигура угадывалась. Но в другом отрывке я видела парня, который сидел в группе выпивающих оболтусов и долго провожал тебя взглядом.
— Серьёзно? На меня пялится молодёжь?
— Пялится, — подтвердила я, потому что умела отличать похотливые взгляды от любых других. — Выглядел он так: рост, скорее всего средний или чуть выше; джинсы, майка, кроссовки; волосы русые, курчавые. Ну и, от него должно было пахнуть пивом.
Свекровь задумалась.
— От того, что был сзади, пивом не пахло, но пахло водкой… и сигаретами. Ростом он был не выше меня, да-же, скорее, пониже.
— Для парня, это ниже среднего. Но тот сидел на скамейке и я не могу ручаться за правильность определения роста.
— А тот, который со мной разговаривал, был пострижен как-то заковыристо… Нет, волосы у него прямые бы-ли, это точно… А пивом пахло! Когда я его повалила, прямо в нос шибануло. Нюх тогда уже был волчий, хорошо учуяла!
— Получается, что нападавших мы не знаем, — я уселась в свободное кресло и задумалась.
— Кое — какие приметы всё же имеются, — нерадостно отозвалась свекровь, — кольцо у одного, и шрам на шее у другого… если жив остался.
— Не переживай ты так, — набросилась я на неё, — они тебя убить хотели, надругаться, а ты их жалеешь!
— Они дети, — тихо возразила женщина, — неразумные дети.
— Они подонки! Взрослые, обдолбанные, пьяные подонки! Представь, что на твоём месте оказалась бы любая другая женщина, не имеющая таких возможностей! Они бы изнасиловали её, ограбили, и, хорошо, если живой оста-вили! По горлу он тебя тоже не понарошку резал! Хорошо, что рука сорвалась… или не сорвалась, — я напряжённо посмотрела на Марлу, на её свеженький шрам. Неожиданная мысль пришла мне в голову. — Он стал резать тебя до того, как ты обернулась волком, или после?
— Я не знаю, — её тревожный взгляд теперь вперился в меня, — всё произошло так стремительно.
— Ты сейчас можешь обернуться?
— Могу. А зачем?
— Проверим мою догадку. Если он резал уже животное, то мех у тебя должен быть срезан как раз по линии ра-ны.
— И что это даст?
— Это позволит тебе считать, что тебя не просто запугивали, а очень конкретно убивали! И спасла тебя, как это не звучит странно, твоя шкура! И ты, наконец, перестанешь жалеть этих ублюдков и считать их неразумными детьми!
— Варя! Тебе надо успокоиться! — она бросилась ко мне и схватила за руки. — Ты вся дрожишь.
— Уже… Успокоилась, — я насупилась и глубже уселась в кресло, подогнув ноги, — я устала.
— Конечно, — свекровь засуетилась, — я пледом тебя накрою.
— Ты всё-таки не хочешь посмотреть свой мех, — гнула я свою линию.
— Прямо сейчас?
— Как хочешь…
Вернулись Май и Джинни. Физиономии их были весьма довольными, из чего я сделала заключение, что все следы уничтожены, улики собраны, ублюдок жив.
— Мы всё сделали, — радостно доложила девушка, — можно возвращаться.
— Я сейчас только дверь подправлю, — Май стал искать что-то в шкафу.
— Ты сейчас решил молотком постучать, — ехидно поинтересовалась я, — самое время людей разбудить, пол-третьего ночи.
— Серьёзно? — Андрей посмотрел на меня, на часы, на окно. — Тьфу!
— Не волнуйся, Андрюша. Я на защёлку закроюсь.
— Ты идёшь с нами, — тоном, не терпящим возражений, заявил мамане сын. — Одна ты здесь не останешься.
— Но, зачем? Я уже успокоилась…
— Не в этом дело! Мама, есть несколько очень важных причин, по которым ты не можешь оставаться в этом доме. — Марла с недоверием посмотрела на Мая. — Во-первых, второй нападавший сбежал. Ты его не видела, а вот он мог тебя очень хорошо запомнить.
— И что?
— А то! Если он профан, и ему просто жёлтая вода в голову ударила, потянуло на подвиги, то он сам затаиться. Но, если он такое проделывает не первый раз, то тебе грозит опасность. Один раз он тебя не убил… — он долго смот-рел в глаза матери, — второго раза я не хочу. Второе — покусанный может дать показания.
— Это будет выглядеть, как бред сумасшедшего! — возразила я. — Женщины — оборотни в нашем мире в качест-ве обвиняемых не проходят.
— Согласен. Но он может тебя выследить. Раз ты ночью шла за хлебом, значит, живёшь в ближайших домах. Последствия могут быть такими же, как в первом случае.
— Они могут объединиться, — подлила я масла в огонь.
— Точно! А в-третьих, тебе самой не справиться…
— Достаточно первых двух, — мрачно отозвалась Марла, — я собираюсь.
В нашу квартиру мы вернулись опять с помощью пространственного прохода. В квартире нас уже ждали.
— У нас гости, — сообщил Любыч.
В тёмной комнате горели две пары жёлтых глаз. Май включил свет. Рыська и Белый Волк терпеливо ожидали нашего возвращения.
— Здравствуйте, — обрадовалась я.
Белый Волк порывисто встал навстречу Марле. Он осмотрел её рану и прижал женщину к своей груди.
— Пойдёшь со мной, — тихо сказал он, но все услышали.
— Зачем? — Марла чуть отстранилась от него и посмотрела в глаза.
— Тебе будет очень тяжело. Без поддержки ты не справишься.
— Я буду с сыном и Ва…
— Они не помогут…, - он приложил палец к её губам, — Марла, ты попробовала на вкус человеческой крови, — свекровь что-то попыталась сказать. Наверное, что она его только укусила, не больше. Но Волк не позволил ей, — дос-таточно одного укуса, одной капли. Скоро полнолуние. Начало первого твоего цикла. Ты ещё очень слаба. Эта капля будет выжигать тебя изнутри. Она будет сводить тебя с ума, терзать тебя желанием свежей, человеческой крови. Ты перестанешь понимать кто ты. Ты забудешь, что ты человек… Я не хочу, чтобы ты стала цикличным оборотнем, а уж тем более… Не плачь, дорогая. Я помогу тебе. А вот Лоцман и Берегиня с этим не справятся. А ты будешь всё это время для них смертельной угрозой. Они ведь не посадят тебя на цепь.
— А Вы посадите? — возмутилась я.
— У нас веками отработанные способы сдерживать в полнолуние оборотней, испивших первой крови. На цепь её никто сажать не будет. Я сам буду рядом… Ты мне веришь? — он заглянул в глаза Марлы.
— Да. Я согласна, — удручённая свекровь совсем сникла, — но… как быть с работой?
— У вас же каникулы, — напомнил сын.
— А потом? Если я собираюсь…
Её все сразу поняли. Жизнь и судьба Марии Лавровны Майковой изменилась в одночасье и совершенно без-возвратно. Теперь нормально жить она сможет лишь в Порубежье, а родной мир посещать лишь в качестве гостьи. Хотя она сама, добровольно выбрала этот путь, всё же слёзы выкатились из печальных глаз. Я уже была готова при-соединиться к свекрови, но взяла себя в руки, загнав влагу обратно под веки.
— Уволишься, — дрогнувшим голосом, посоветовал Май, — чего думать. А детей воспитывать и в Волчановке можно. Организуете детский сад… У вас есть подобное заведение? — обратился он к оборотню. Волк отрицательно мотнул головой. — Вот видишь… Всё будет хорошо.
Марла согласно кивнула и утёрла мокрые глаза.
— Тогда пойдём, — Волк бережно обнял её, — Варя, Андрей, вам лучше не видеться с ней пару недель.
Мы с мужем переглянулись.
— Неужели всё так серьёзно? — не выдержала я.
— Более чем. Не беспокойтесь, я верю, что всё будет хорошо, — он улыбнулся нам своей неподражаемой улыб-кой, подхватил свекровины пожитки, обнял её саму и растворился в дверном проёме.
— Нам тоже пора, — Рыська, молчавший до этого, поднялся с дивана. — Очередная бессонная ночь. Как вы поя-вились в Порубежье, такое происходит регулярно.
— Тебя в следующий раз не беспокоить? — мрачно осведомилась я.
— Только попробуйте! Я ведь лишь с вами почувствовал, как кровь по жилам течёт, а то стареть уже начал, — усмехнулся фолк.
— Так тебе, что, это нравится? — Май смерил друга недоверчивым взглядом.
— Конечно! Я до этого кто был? Животновод — селекционер! А теперь?
— Да, кто ты теперь? — лукаво спросила Джинни.
— Теперь я муж, друг, воин… Нужное, нет, незаменимое лицо! — Рыська гордо выпятил грудь. Джинни прыс-нула в кулачок, а я еле подавила зевок.
Сон накатил сразу, не оставив путей к отступлению. Очень похоже на Джиннины проделки. Я опустилась на диван и притулила голову на спинку, из последних сил стараясь не уснуть при гостях, таращась на них во все глаза.
— А-а-а! — Андрей зевнул, не стесняясь, во всю стоматологическую гордость. — Ясно. Тогда, идите, раз не хо-тите остаться.
Муж присоединился ко мне, вступив в ряды мужественных борцов со сном, но всё ещё пытался поддержать беседу.