Диана с Лорел бродили по саду: они спасали растения, которые, по экспертному мнению Лорел, еще могли на что-нибудь сгодиться. Кэсси распрямилась и приготовилась к очередной порции самобичевания.
— Диана, — бодро начала она, — я должна кое в чем тебе признаться.
Естественно, Диана встрепенулась. Взгляд ее зеленых глаз изменился, когда она узнала о загадочном обнаружении гематита на месте давно сгоревшего дома номер тринадцать, а также о том, что все это время Кэсси скрывала камень от Круга: о нем не знал никто, кроме Деборы… и Фэй.
— А теперь он пропал, — подытожила Кэсси. — И, по-моему, ничего хорошего это не предвещает.
— Да уж, — медленно проговорила Диана. — Ничего хорошего, Кэсси. Неужели ты не понимала, что гематит влиял на тебя? Ведь именно из-за него ты совершала эти поступки, которые не совсем… ты его не брала, случайно, с собой на вечеринку в Хеллоуин, помнишь, когда ты пыталась заставить Адама поцеловать тебя?
— Я… а… брала, — Кэсси почувствовала, как щеки ее начинают зверски краснеть. — Послушай, Диана… я бы очень хотела оправдать этот поступок пагубным влиянием гематита, но не могу; понимаешь, ничьей вины, кроме моей, в этом не было: я тупо хотела, чтобы Адам поцеловал меня.
— Возможно, и так. Но я убеждена, что хотела ты чтого и раньше, только почему-то не провоцировала Адама. Видишь ли, под воздействием гематита ты, конечно, не станешь делать того, чего тебе не хочется, но ты позволишь себе то, что прежде сочла бы недопустимым.
— Значит, он действует как оникс? Отдайся своей второй сущности, — прошептала Кэсси.
— Именно, — подтвердила Диана.
— Только получается, что взял его кто-то из наших, один из Круга, — продолжила Кэсси. — Потому что я его положила в шкатулку с утра, а целый день здесь никого, кроме нас, не было. Кому он мог понадобиться?
Диана покачала головой, Лорел состроила рожицу и сказала:
— Я ничего не знаю, никуда не летаю, травки собираю. С ними как-то спокойнее, просто уважай их да соображай, что делаешь. И все. Они на тебя повлиять не могут.
По предложению Дианы они втроем еще раз тщательно обыскали всю комнату. Но гематита и след простыл.
В среду Кэсси вернулась в школу. Урок журналистики показался ей островком нереальности: вокруг, как ни в чем не бывало, текла повседневная жизнь. Все эти люди: ученики, думающие исключительно о предстоящих каникулах, учителя, дающие уроки витающим в облаках ученикам, заместитель директора, рассекающий коридоры с выражением крайнего раздражения на лице, — все они и понятия не имели о том, что поблизости свободно и без охраны разгуливало зло, готовясь нанести удар. Конечно, и Кэсси не могла в точности предположить, как именно это произойдет. Откуда ей было знать, в каком обличье предстанет Черный Джон на этот раз? Но то, что опасность рядом, она знала наверняка.
Так же наверняка, как то, что Фэй уже несколько дней не появлялась в школе. На журналистику она гоже не пришла. Кэсси задержалась после урока, чтобы объяснить мистеру Хамфрису, почему она пропустила несколько занятий. Тот отнесся к ситуации сочувственно и даже любезно предложил девушке взять больше времени на подготовку следующего задания; он вел себя в высшей степени мило, но отвязаться от него оказалось крайне сложной задачей. В итоге, дико опаздывая на алгебру, Кэсси на секунду забежала в туалет, закрылась в кабинке и вдруг услышала голоса, от которых обмерла и потеряла ощущение времени.
Голоса продолжали беседу, видимо, начатую до Кэссиного прихода.
— А потом она собиралась вернуться в Калифорнию, — вещал первый голос. Господи боже мой, Кэсси слышала его так часто, что узнала бы из миллиона: надменный голос Порции. — Но, вероятно, опять наврала, если это, конечно, та Кэсси.
— Так как, ты говоришь, она выглядела? — поинтересовался второй голос. Резкий, с характерным привзвизгом — конечно же, приятный голосочек Салли.
— Ой, ну как она выглядела?! Такое мелкое ничтожество, абсолютно ничего особенного: серенькая, маленькая… чуть повыше тебя ростом…
Салли интеллигентно прокашлялась.
— Естественно, я не имела в виду, что ты коротышка: ты, что называется, миниатюрная. А, возвращаясь к Кэсси: она довольно стройная и вся такая, ну, понимаешь, совершенно никакая: обычные каштано-ватые волосы, обычное меленькое личико, обычные шмотки — взгляду не на чем отдохнуть. И, ко всему еще, унылая до тошноты…
— Это не та, — безапелляционно перебила ее Салли. — За этой Кэсси на дискотеке в честь встречи выпускников выстроилась очередь из парней с высунутыми языками и текущей изо рта слюной. В очередь встали все, даже мой, и к чему это его привело?! Сначала она и вправду не производит впечатления, а потом смотришь, у нее в волосах-то, оказывается, сто тысяч оттенков, и они меняются в зависимости от освещения. Честно, я сама обалдела, когда увидела. И хоть это чистой воды фальшивка, но она принадлежит к тому типу женщин, которые, знаешь, выглядят такими хрупкими и слабенькими, что парни готовы удавиться, лишь бы защитить их; а потом они начинают вертеть бедолагами, как им вздумается. И все-то ей с ручек сходит, наверное, потому, что при плохом раскладе она открывает свои большущие глазенки и притворяется чуть-чуть придурковатой. Типа, знаешь, «я простая девушка, живу тут по соседству, ни на что не претендую, но постараюсь скрасить твои будни и пр.», и парни это хавают как миленькие.
Кэсси уже открыла рот от возмущения, но тут же благоразумно его закрыла.
— А потом, за ее глаза можно убиться, — с горечью продолжала Салли. — И дело не в цвете, они такие какие-то… серо-голубые, что ли, даже не помню, просто, блин, огроменные и искренние до омерзения. Все время кажется, что она прямо сейчас расплачется. Парни от этого натурально сходят с ума.
— Нет, это она, — с уверенностью заключила Порция. — Просто, когда мы общались, у нее хватало ума не выпендриваться; она тогда знала свое место.
— Ну, теперь ее место в самой модной школьной тусе. Они считают себя полубогами, думают, что им все дозволено. Даже людей убивать.
— Считай, что с этим покончено, — абсолютно уверенно произнесла Порция. — Скоро здесь все изменится, причем в лучшую сторону. Ты знаешь, я в итоге рада, что мамочка решила после развода сюда переехать. Я думала, будет кошмар, а оказалось, нас ждет веселье. Все, как всегда, к лучшему.
Кэсси сидела тихонечко. «Так-так, значит, Салли с Порцией объединяются. А теперь, дорогуши, не будете ли столь любезны, чтобы еще чуточку поразмышлять о ваших планах на будущее…»
К сожалению, несмотря на то что любезность эту «дорогуши» оказали, несколько следующих предложений утонули в потоках текущей из крана воды, затем вынырнули, оставив Кэсси лишь жалкие крохи. Она только услышала, как Салли сказала:
— Мне пора на матанализ. Хочешь, на ланче пересечемся?
— Давай, и, знаешь, я бы хотела, чтобы ты зашла к нам в гости на День благодарения, — предложила Порция. — Я почему-то уверена, что тебе понравятся мои братья.
Кэсси стояла, окруженная членами Круга, словно стеной. Дело было в субботу, и похороны подходили к концу.
Бабушку хоронили не на старом кладбище — не на том, которое «осквернили» (по официальной версии) в ночь гибели миссис Ховард. Хоронили ее на новом, на том, где уже покоилась Кори. Новым оно считалось только по меркам Нью-Салема: старейшим могилам здесь все равно было лет по двести. Кэсси задумалась о том, почему родителей, убитых Черным Джоном в 1976 году, не похоронили здесь. Может, кому-то старое кладбище показалось для них более «уместным».
К девушке подходили люди, выражали соболезнования, спрашивали о матери. Очередная официальная версия гласила, что мама была настолько потрясена смертью бабушки, что захворала и не смогла прийти. Кэсси всем говорила, что мама скоро поправится.
К удивлению Кэсси, явилась даже Фэй в нереально красивом кружевном черном платье, разве что чуть слишком облегающем — для кладбища. Иной цвет, кроме черного, присутствовал только на губах и ногтях.
— Мне очень жаль, — произнес знакомый холодный голос: Кэсси подняла голову и узрела Порцию; следом за нею шла Салли. Они, похоже, стали неразлучны. — Не ожидала тебя здесь встретить, — фальшиво протянула Порция, буравя Кэсси своими карими глазищами.
Девушка хорошо их запомнила: «Злющие, как у змеи, — подумала она, — и такие же гипнотизирующие». Кэсси почувствовала, как на нее опять накатывается гнетущая беспомощность.
Она старалась с нею бороться, силилась дать достойный отпор, но Порция разрушала все ее смелые поползновения своей жутко вежливой манерочкой.
— Я и не знала, что у тебя здесь родственники. Но, раз теперь их не стало, может, ты переберешься обратно в Калифорнию?
— Нет, я останусь здесь, — единственное, на что сподобилась бедняжка. Разумеется, вечером ей придет в голову разгромно искрометный ответ, который начисто убрал бы Порцию. Но это произойдет только вечером…
К счастью, в Нью-Салеме у Кэсси были друзья. Адам сказал:
— У Кэсси здесь родственников хватает, — и встал рядом с девушкой.
— Да, мы все братья и сестры. В жизни все, типа того, взаимосвязаны, — глубокомысленно изрек Крис и встал с другой стороны. Он уставился на Порцию своими странными зеленовато-синими глазищами; тут как раз подоспел Даг и бесовато ухмыльнулся прямо в лицо неподготовленной Порции.
От неожиданности противная девица заморгала. Кэсси и помнить забыла, что на незнакомцев Хендерсоны могли производить устрашающе-дикое впечатление.
Но Порция быстро оправилась:
— Конечно-конечно, говорят, вы тут все родственники. Что ж, это чудесно, и я надеюсь, в ближайшее время вы познакомитесь с моими, — и, бросив взгляд на Адама, она добавила: — Уверена, они будут в восторге.
После чего она развернулась и удалилась.
Кэсси многозначительно переглянулась с Адамом, но, не успели они и словом обмолвиться, как в пространстве между ними нарисовался мистер Хамфрис.
— Какая великолепная служба, — воскликнул преподаватель. — Нам всем будет не хватать твоей бабушки.
— Спасибо, — ответила Кэсси. Она даже умудрилась ему улыбнуться. Мистер Хамфрис ей нравился: аккуратная бородка с проседью, а за позолоченной оправой глаза, полные искреннего сочувствия. — Спасибо, что пришли, — добавила она.
— Надеюсь, твоя мама скоро поправится, — завершил соболезнования мистер Хамфрис и ретировался. Затем подошла мисс Лэннинг, преподаватель американской истории, но внимание Кэсси задержалось на мистере Хамфрисе, который разговаривал с высоким темноволосым мужчиной. До Кэсси доносились их голоса: густой раскатистый баритон незнакомца и высокий, чуть дребезжащий голос мистера Хамфриса.
— Не представите меня? — спрашивал темноволосый.
— Конечно, — ответил мистер Хамфрис. Он направился обратно к хозяйке грустного мероприятия, ведя за собой высокого мужчину. — Кэсси, я хотел бы представить тебе нашего нового директора, мистера Джека Брунсвика. Он хочет как можно скорее познакомиться со всеми учениками.
— Совершенно справедливо, — глубоким приятным баритоном произнес высокий. Он протянул руку и крепко сжал ладонь Кэсси. Его рука оказалась большой и сильной. Девушка смотрела на нее, размышляя, как бы повежливее ответить, и вдруг замерла, чувствуя, что сердце колотится в груди все сильнее, и что еще одна секунда, и она рухнет в обморок.
— Мне кажется, девочке нехорошо; у нее сегодня был трудный день, — проговорила мисс Лэннинг, но Кэсси ее уже не слышала: она вдруг перенеслась в другое измерение.
Преподавательница взяла девушку за руку, но Кэсси не могла оторваться от руки черноволосого. Все ее внимание было сейчас приковано к одному предмету — печатному перстню на его указательном пальце с гравировкой в виде символа, напоминающего надписи на серебряном браслете Дианы… браслете Фэй с недавних пор. Черный зеркальный камень с металлическим блеском напоминал гематит, но Кэсси знала наверняка, что это не гематит. Это был магнитный железняк.
Потом она медленно перевела глаза на лицо нового директора… и увидела лицо из кристаллического черепа. Да-да, то самое, что неслось на нее, ускоряясь и увеличиваясь в размере, неслось, чтобы поскорее покинуть границы своего пристанища. Злое, холодное лицо. На мгновение ей почудилось, будто кварцевый череп наложился на лицо директора, показав ей кости и прочее богатство во всей красе: впадины глаз, оскал зубов…
Кэсси покачнулась. Мисс Лэннинг пыталась помочь ей, потом ее сменили встревоженные, судя по голосам, Адам с Дианой. Но девушка ничего не видела, ничего, кроме темных глаз нового директора. Они блестели, как лава, как океан в полночь, как магнетит. И, так же как океан, они заглатывали ее.
« Кэсси », — позвал ее голос из подсознания.
Тьма оглушила ее, и девушка полетела вниз.
Было черным-черно. Она находилась на корабле — нет, не на корабле. Она боролась, дралась в ледяной воде. Она разжала чью-то хватку, пыталась всплыть. Боже, ничего не видно…
— Кэсси, успокойся! Ты в безопасности. Все хорошо.
Девушка подняла голову, и с глаз упала влажная тряпка. Она лежала на диване в гостиной Дианы. Свет не горел, шторы были задернуты, поэтому в комнате царил полумрак. Диана склонилась над подругой, защищая ее от целого мира каскадом золотистых волос.
— Диана! — Кэсси вцепилась в руку названой сестры.
— Все в порядке. Ты дома.
Кэсси с облегчением выдохнула, села и посмотрела на подругу.
— Джек Брунсвик — Черный Джон, — просто сказала она. Проще и не придумаешь.
— Я знаю, — угрюмо ответила Диана. — После того как ты рухнула, мы все увидели кольцо. Он, думаю, не рассчитывал быть узнанным так скоро.
— И что произошло? Как он себя повел? — Кэсси представила жуткие картины беспорядков на кладбище.
— Да никак. Просто уехал, пока мы перетаскивали тебя в машину. Адам с Деборой сели ему на хвост, конечно, тайком. Хотят последить за ним. Ну а в остальном… никому из взрослых даже в голову не пришло, что что-то не так. Все решили, что ты вымоталась. Мистер Хамфрис сказал, что тебе не мешало бы в ближайшее время воздержаться от посещения школы.
— Нам всем бы это не помешало, — пробормотала Кэсси. У нее в голове не укладывалось: Черный Джон — директор школы. Что, во имя Господа, он задумал?
— Значит, Адам следит за ним? — переспросила она, и Диана кивнула. Кэсси почувствовала приступ тревоги… и отчаяния. Он так нужен был ей здесь и сейчас, она так хотела с ним поговорить. Он нужен был ей…
— Эй, вы там, как делищи? — Крис и Даг зависли в дверях, будто маленькие мальчики на пороге дамского будуара, куда им запрещалось входить.
— Ей уже лучше, — ответила за пострадавшую Диана.
— Кэсси, точно? — строго переспросил Крис, предпринимая несколько рискованных шагов вперед. Героиня вяло закивала, а потом вспомнила о подслушанном в туалете разговоре. О том, что она якобы относится к типу женщин, вызывающих у мужчин неуемное желание заботиться. Какой бред. Или не бред? Салли все перевернула с ног на голову; все было абсолютно не так.
— Слушайте, двое из ларца, там на кухне шоколадный тортик: вы такой вкуснятины давненько не ели, — сообщила Диана братьям. — Пошли! Соседи столько еды надавали, теперь нужно ее уничтожить — мы же не хотим, чтобы добро пропадало.
Кэсси показалось странным, что подруга оставляет ее в одиночестве, но потом она заметила, что в коридоре есть кто-то еще.
Перед входом в гостиную стоял Ник. Как только Диана вывела близнецов, он медленно вошел в комнату.
— Ой… привет, Ник, — неловко пробормотала девушка.
Парень улыбнулся ей слегка рассеянно и присел на ручку дивана. Свою обычную маску холодности он, видимо, оставил дома. В полумраке гостиной Ник показался Кэсси немного уставшим и немного грустным, но, наверное, это был эффект освещения.
— Как ты? — спросил юноша. — Ну и напугала ты нас на кладбище!
Напугала? Ника?! Кэсси не верила собственным ушам.
— Уже все в порядке, — произнесла она и стала думать, что бы еще сказать. Здесь получалось так же, как с Порцией: когда требовалась реплика, мозг отказывался работать.