— Путь сателлита… — шепнул потрясенный эливенер. — Это устройство показывает, где он находился прежде, и где окажется в будущем… Видишь, на линии — точка… вот здесь, левее созвездия Кассиопеи… — он снова вскинул глаза вверх. — И эта летящая к югу звезда находится как раз там! А точка на линии движется… Я ведь не обманываюсь, сынок?
Иеро кивнул и покосился на прямоугольный экран. Надпись на нем сменилась, и теперь он с трудом разбирал таинственные письмена. Для брата Альдо, владевшего древним английским, это являлось менее сложной задачей.
— Тут написано, что установлен режим слежения за объектом, — пояснил эливенер. — Затем идет вопрос: желаем ли мы с ним связаться? Если да, надо послать пароль, а затем коснуться клавиши связи.
«Сейчас был бы очень кстати один из бурдюков, которыми запасся Гимп», — мелькнуло у священника в голове. Глоток вина снимает напряжение…
Резко выдохнув, будто перед прыжком в ледяную воду, он нажал клавишу «пароль», а за нею — «связь».
Несколько секунд не происходило ничего — по прежнему ярко горели экраны, и в кабине слышалось взволнованное дыхание двух человек. Затем мелькнула надпись «Связь установлена», вспыхнули зеленые огоньки, и тут же из решетки динамика раздался голос:
— Объект «Аргус», серийный номер 11-зет, на связи. Полный рапорт или сокращенный?
Голос был гулкий, безжизненный и совершенно нечеловеческий. Иеро вздрогнул. Примерно так мог бы вещать Нечистый, спрятавшись где-нибудь в пульте «Вашингтона», за панелью с россыпями ламп и стеклянными глазами экранов.
* * *
«Вашингтон», принадлежавший в древности Военно-воздушным силам США, являлся одним из дюжины мобильных пунктов слежения и контроля. Три из них были оборудованы на таких же дирижаблях, остальные — на самолетах «Супер-Авакс», и каждый тип воздушного судна имел свои преимущества и недостатки. Самолеты передвигались быстрее, маневрировали оперативней и несли на борту больше приборов, зато тихоходные дирижабли были практически невидимы — как для радарных станций, так и для визуального наблюдения. Они могли подниматься на высоту в десять-двенадцать миль, прятаться в облаках и плыть вместе с ними, они обладали огромным ресурсом хода и не нуждались в посадочных площадках. Это делало их отличным средством для выполнения поставленных задач.
Согласно военной доктрине минувших времен, первый ядерный залп противника уничтожал две трети наземных пунктов централизованного управления войсками, и было сомнительно, что остальные переживут второй. Найти и поразить мобильные пункты, которые мчатся или плывут в воздухе, было гораздо труднее, и потому им отводилась важная роль на завершающей стадии противоборства. Их оснастили мощными всеволновыми передатчиками, радиолокаторами и компьютерами, позволявшими выполнить несколько функций: во-первых, установить масштаб разрушений на собственной территории и в стане врага; во-вторых, связаться с уцелевшими силами и средствами, оценить их состояние и рассчитать на боевом компьютере оптимальный вариант «удара возмездия»; в-третьих, послать все нужные команды — в том числе, атомным подводным крейсерам и силам космического базирования. Кроме того, «Линкольн», собрат «Вашингтона», и один из «Аваксов» были приспособлены под резиденцию президента и генеральный штаб, поскольку не исключалось, что базовый комплекс в Скалистых горах окажется не столь надежным укрытием, как воздушные аппараты.
Все было рассчитано и предусмотрено, все направлено к тому, чтоб выжить и победить, но даже гениальнейший политик и самый опытный стратег не представляли размеров воцарившегося хаоса. Победителей в атомной бойне не было; в считанные минуты мир рухнул в пропасть, и над обезумевшей Землей сомкнулись объятия Смерти — такие прочные, что никто из президентов и генералов не мог ответить на простой вопрос: кем нанесен первый удар, и кем — удар возмездия? На фоне разрушения и гибели никто не выяснял, сколько мобильных пунктов поднялось в воздух и удалось ли им вообще взлететь; равным образом осталось тайной число подводных крейсеров, космических систем, секретных баз, что не попали под огонь противника.
Что-то безусловно уцелело. И теперь мобильный пункт слежения и контроля «Вашингтон» мог поговорить с боевой единицей космического базирования под названием «Аргус», серийный номер 11-зет.
* * *
— Полный рапорт или сокращенный? — раздавался в пилотской кабине грохочущий голос с небес.
Шок, испытанный Иеро, был сравним лишь с тем, что наступал после тяжкого ментального поединка. Шокировали резкий тон, нечеловеческие обертоны и внезапность — он не ожидал услышать чью-то речь; а кроме того, он не понимал ни слова, ибо в его эпоху древнеанглийский сделался классическим, таким же мертвым, как латынь. Конечно, он, вместе с индейскими наречиями, лег в основу языка западных и восточных метсов, хотя в Союзе Атви добавилось влияние французского и говорили там немного иначе, чем в Республике; конечно, английский был базой негритянского жаргона, который со временем превратился в певучий язык Д'Алви, Чизпека и Кэлина; да, все это было так, но слова, интонация и построение фраз изменились, и теперь немногие специалисты-историки читали на древнеанглийском, и лишь один из десяти мог понимать живую речь.
К счастью, брат Альдо владел почти забытым языком.
— Я думаю, с нами говорит машина, — прошептал он на ухо Иеро под звуки грохочущего голоса. — Она желает что-то доложить и спрашивает, нужны ли нам подробные сведения. Ну, выбор тут ясен — чем больше мы узнаем, тем лучше. — И, набрав воздуха в грудь, брат Альдо гаркнул, подражая механическому голосу: — Полный рапорт!
В ответ раздалось:
— Хронологическая справка: объект «Аргус», серийный номер 11-зет, введен в эксплуатацию 22 сентября 2037 года. Участвовал в боевых действиях 7 августа 2039 года. Поврежден снарядом противника. Экипаж скончался в результате утечки воздуха. Произведены ремонт, а затем автоматическая консервация объекта — ввиду того, что команды наземного центра управления не поступали в течение пяти лет. Дата консервации — 30 августа 2044 года. Расконсервирован по команде с Земли 13 ноября 7422 года.
— Он утверждает, — пробормотал брат Альдо, — что больше пяти тысячелетий находился в состоянии… ну, скажем, спячки. Но около пятидесяти лет тому назад его разбудили.
— Кто? — шепнул Иеро, но эливенер лишь пожал плечами.
— Состояние объекта на данный момент: работоспособен, все системы функционируют нормально. Штатное вооружение: ракеты «Торнадо» с ядерными боеголовками, класс «воздух-воздух» — ноль; ракеты «Вулкан» с ядерными боеголовками, класс «воздух-земля» — ноль; ракеты «Вулкан» с химическими боеголовками, класс «воздух-земля» — ноль; лазер — полный боевой ресурс, подзарядка за счет солнечных батарей.
Брат Альдо вытер испарину со лба.
— У волка выпали зубы… У этой штуки — там, вверху! — больше нет снарядов. Правда, упоминается лазер… Ты не знаешь, что это такое?
На сей раз пожал плечами Иеро.
— Не имею понятия. В Академии я прослушал курс об оружии древних — пушки, ракеты, ядовитые газы, болезни, которыми заражали воду, воздух и животных… Чем они только не воевали! Но про лазер я не помню ничего.
— Нештатное вооружение, — продолжал грохотать голос. — Излучатели электромагнитных волн в диапазоне… — Последовал ряд цифр, терминов и кодированных обозначений, не говоривших слушателям ровным счетом ничего. Длинный перечень закончился фразой: — Монтаж излучателей продолжается.
— Этот сателлит пробудили и теперь ведут на нем какую-то работу, — пояснил эливенер. — Неважная новость, сын мой!
— Спроси: кто пробудил? — прошептал священник. Сердце его сжималось в тревоге, к горлу подступал ледяной комок.
Ответ был для них непонятным — снова буквы и числа, условные координаты какой-то точки на земной поверхности, откуда «Аргусу» поступали команды и доставлялось на ракетах оборудование. Эти ракеты он называл странно — челноками, словно речь шла об иннейский пирогах, в которых плавают по озерам и рекам. Иеро и брат Альдо так и не смогли понять, являлись ли эти устройства беспилотными или же на них имелся экипаж — равным образом как и то, какие грузы перевозились и какую работу вели на «Аргусе» пробудившие его создания. Но священник уже не испытывал сомнений, что здесь пахнет Нечистым.
Наконец их механический собеседник рявкнул: — Рапорт завершен! — и после краткой паузы поинтересовался: — Новые команды? Готов к выполнению!
Усмехнувшись, эливенер погладил седую бороду и сообщил Иеро:
— Он ждет от нас приказов, мой мальчик. Ну, и чего же ты хочешь?
— Чтоб эта летающая гробница смерти провалилась в тартарары! Так же, как пещера с машинами, Домом и колдунами Нечистого! — Священник облегченно вздохнул, глядя, как тусклая искорка скользит по ночному небу. — Многие боевые механизмы древних имели систему самоликвидации. Наверное, есть такая и в этом сателлите. Значит…
— Хорошая мысль, — согласился брат Альдо. — Лучший способ покончить с делом.
Он вступил в переговоры с «Аргусом», о чем-то спрашивая его, выслушивая ответы, мрачнея и спрашивая вновь. Это длилось минут семь или восемь, и священник, покусывая губы, терпеливо слушал диалог двух голосов: теплого, живого и металлического, мертвого. Иногда он ловил знакомое слово — «порт», «пароль» или «челнок», но общий смысл беседы ускользал от него; звуки древнего языка казались непривычно резкими, будто разговор то и дело переходил в ругань.
Наконец брат Альдо повернулся к нему и с угрюмым видом произнес:
— Боюсь, сынок, мы не сможем взорвать эту штуку. Для этого, видишь ли, нужен особый пароль, известный только древним генералам. Тот, который излучается при нажатии на клавишу, разрешает сателлиту говорить с нами и выполнять наши приказы, однако не все. Пределов нашей власти я так и не выяснил, но ее не хватает, чтоб запустить механизм самоуничтожения. Правда, есть другой способ… не уничтожать, а сделать так, чтобы ракеты, летящие с земли, не могли соединиться с сателлитом. Он, — брат Альдо ткнул пальцем вверх, — называет это блокировкой стыковочных портов. Это не морские порты при гаванях, а что-то вроде особых дверей… я не совсем понял, как они действуют, но приказал, чтобы на них были навешаны замки.
— Что ж, если ничего иного нельзя сделать… — Иеро развел руками и надавил клавишу выключения.
Экран со звездным небом погас, как и другой, прямоугольный. Они сидели в молчании, глядя на громоздившиеся внизу облака и вспоминая про озарившее их дьявольское пламя. Лицо брата Альдо выглядело усталым, на лбу и у полных губ пролегли морщины, веки отяжелели. «Сколько ему лет? — подумал Иеро. — Наверняка не меньше сотни…» Такой возраст казался священнику почти бессмертием. Если обычный человек может достичь его и сохранить энергию и силу, чего стоят соблазны Нечистого? Все эти обещания власти и вечной жизни… Брат Альдо имел то и другое, не осквернив души союзом с дьяволом.
Внезапно он откинулся в пилотском кресле, закрыл глаза и тихо вымолвил:
— Не знаю, мой мальчик, верно ли мы поступили, отдав команду этому «Аргусу»… Враг коварен и хитер… Может, сами того не ведая, мы предупреждаем его? — Вздохнув, старик добавил: — Однако сделанного не вернешь! Надеюсь, рука у него не такая длинная, как мысль, и не дотянется до нас.
* * *
Но эта надежда не оправдалась.
Миновал день, и в сумерках дирижабль приземлился на вершине холма, торчавшего над степью как прыщик на коже великана. Верхушка этой возвышенности была плоской, окруженной гранитными глыбами, словно кто-то превратил ее в рукотворное укрепление, воздвигнув по периметру невысокие утесы и завалив проходы между ними камнями помельче. Тут струился ручеек, питавшийся, видимо, подземными водами; он пробивался среди скал и, проложив себе ложе по склону, наполнял довольно большое озеро у подножия холма. У ручья росли травы, а чуть поодаль — большой раскидистый граб, к стволу которого привязали канаты, подтянув гондолу почти к самой земле. Совершив быструю вылазку к озеру, Иеро и Горм возвратились с добычей, крупным гусем, весившим фунтов сорок. При виде его мастер Гимп облизнулся и начал торопливо раскладывать костер.
Заночевали путники в гондоле — с приходом темноты с севера надвинулись облака и хлынул сильный дождь. Шорох и шелест водных струй убаюкивал, влажная теплая тьма заползала в кабину сквозь распахнутый люк, тихо журчал ручей, пахло землей, травой, дымом от погасшего костра, и священнику казалось, что он вновь находится в далеких степях иир'ова, Детей Ветра.
Он заснул с этой мыслью, но пробудился среди ночи будто от внезапного внутреннего толчка. Не потому ли, что прекратился дождь, и стих усыпляющий монотонный шелест? Нет… Может быть, какая-то опасность витала в воздухе, какой-то зверь взбирался по склону холма? Сомнительно… Слух и быстрый ментальный поиск не говорили ничего. Сигнал от компьютера? Звонок или вспышка лампочки? Но огоньки в пилотской кабине чуть тлели, и оттуда не доносилось ни звука.
Внезапно он понял и вскочил на ноги.
Предупреждение! Сигнал от Локи, от Нечистого! Не одобрительный, не направляющий, не саркастичный — совсем с другим оттенком! Как обычно, едва заметный, с трудом проникший сквозь многослойную защиту, но совершенно недвусмысленный!
Предупреждение!
— Вставайте! — крикнул Иеро. — Вставайте! Груз — наружу! Выбрасывайте все, что удастся, и бежим!
Он уже швырял сквозь раскрытый люк мешки с запасной одеждой, копья и арбалеты, ящики с продовольствием и стрелами. Брат Альдо и Гимп помогали ему без лишних вопросов. С минуту с кабине слышалось лишь громкое дыхание людей, мягкие шлепки мешков да лязг и звон оружия.
«Горм!» — позвал священник.
«Я уже на поляне».
«Перетаскивай мешки к скалам, прячь в щели. Все, что успеешь! И не приближайся к дирижаблю!»
«Понял», — пришел ответ.
Внутренние часы Иеро подсказали, что время вышло.
— Уходим! — распорядился он, хватая метатель, тяжелую сумку с зарядами и подвернувшуюся под руки корзину. — Брат Альдо, ты — первый! Хватай, что можешь — и к камням! Прячься!
Они побежали, инстинктивно пригибаясь и скользя в мокрой траве, отбрасывая груз подальше от дирижабля; луна в разрывах туч да рычание Горма помогали ориентироваться.
«Здесь проход среди утесов, — сообщил медведь. — Безопасное место. Но что случилось, друг Иеро?»
Трое человек скользнули друг за другом в узкую щель, бросили на землю свою ношу, а затем и сами распластались на каменистом грунте. Здесь было темно, как в желудке у снапера.
— Да, мой мальчик, что случилось? — повторил брат Альдо вопрос медведя.
— То, чего ты опасался. Враг коварен и хитер, и рука у него такая же длинная, как мысль… Не знаю, как, но он сейчас дотянется до нас.
Тонкий синеватый луч пал с неба, заплясал острием клинка в листве граба и по обшивке дирижабля, кромсая их в клочья; с глубоким шумным выдохом «Вашингтон» будто провалился внутрь себя самого, осел и расплющился, накрыв гондолу. Газ, наполнявший его оболочку, был негорючим, пластик корпуса тоже сопротивлялся огню, но дерево уже пылало, разбрасывая огненные искры. Затем синеватая игла нашарила баки с горючим, пламя вспыхнуло с громким хлопком, оранжевый столб взметнулся в воздух, и лицо священника опалило жаром. Он прикрыл глаза ладонью, а когда отвел ее, упавший с неба луч исчез, а на месте дирижабля пылал костер из обломков дерева и пластика.
— Все! — Он поднялся, отряхивая куртку. — Теперь остается лишь подойти к огню и поглядеть, что можно спасти из нашего имущества.
Капитан Гимп чертыхнулся.
— Нас нашел Нечистый? Не так ли, мастер Иеро?
— Нашел он нас давно, — откликнулся священник, — а теперь подверг наказанию. Отомстил! Думаю, за излишнюю самонадеянность.
— Но как ты… — начал брат Альдо.
Иеро резко вздернул голову.
— Он расщедрился на предупреждение! Понимаешь, предупредил меня, послав сигнал, проникший сквозь защиту! Не знаю, по какой причине, но он не хочет нашей гибели.
— Может быть, не нашей, а твоей? — тихо произнес брат Альдо, но эти слова безответно повисли в воздухе. Священник лишь пожал плечами и направился к разбросанным у пылающего огня мешкам и ящикам.
Кто может предвидеть умыслы дьявола?
Рука его безотчетно нащупала древний крестик в кармашке перевязи.