— Жертвоприношение для леди.
Подняв голову, она увидела Скотта над собой. В каждой его руке было по «кровавой Мэри».
— Вы не сдаетесь, не так ли?
— Именно поэтому удача и улыбается мне.
Лэйси перевернулась, взглянула на усмехающегося парня и села.
— Я — Лэйси. И прошу извинить меня за мое жуткое поведение.
— Жуткое поведение — это первая линия защиты, — сказал он, садясь на бетон. — Это нормально. Женское врожденное самодовольство. А это уменьшает фактор вины женщины. В этом трудно разобраться.
— Похоже, что вы тщательно изучили этот предмет.
— Женщины очаровывают меня.
Он вытащил стебель сельдерея из своего напитка и облизал его. Вуалированный намек? Более чем вероятно. Сдерживая улыбку, Лэйси вытащила собственный стебель и прикрепила его к оправе стакана. Она поставила его позади своего лежака. Скотт поставил туда же свой стакан.
— За наше удачное столкновение, — сказал он.
— Хорошо.
Звякнув стаканами, они выпили их содержимое до дна. Её «кровавая Мэри» была с острой приправой. Это заставило Лэйси прослезиться, и она чуть было не чихнула, но вместо этого сдержалась, фыркнув носом.
— Так скажите мне, Лэйси, что такая прекрасная молодая особа делает одна в этом модном курортном отеле?
— Что заставляет Вас думать, что я одна?
— У меня безошибочный нюх на такие вещи.
— Безошибочный? — спросила она и несколько удивилась тому, что он использовал правильное произношение. В американском разговорном стиле обычно это слово коверкают мурлыканьем, что является ошибкой.
— Распространенная ошибка. Но на сей раз в десятку, не так ли?
— Но это твоё «в десятку» — разве не термин мошенника, приготовленный для ушей простофили?
— Ты считаешь себя простофилей?
— А ты себя — мошенником?
Он усмехнулся обезоруживающей улыбкой ребенка. Лэйси стало интересно, сколько же времени он провел перед зеркалом отрабатывая ее.
— Мошенником? Да, конечно. Пытаюсь завоевать твое доверие.
— И когда же это произойдет?
— Позже. Я еще не победил, не так ли?
— Ни в коем случае.
— Ты всегда такая подозрительная?
— Только для незнакомцев, которые вторгаются в мое личное пространство без приглашения.
— Думаешь, что у меня что-то нехорошее на уме?
— Ты же сам так сказал?
— Если бы я сказал тебе, то ты бы знала.
Низкий, грубый голос. Она внезапно задрожала, будто солнце зашло за облако и повеяло холодным ветром.
— Что случилось?
— Ничего.
— Слушай, я же шутил насчет чего-то нехорошего в своей глупой голове.
— Я знаю.
— Ты в порядке?
— Я просто… Твоя фраза кое о чем мне напомнила.
— Должно быть о чем-то неприятном.
— Так и есть.
— Мы можем поговорить об этом.
— Нет.
— Знаешь, такое не случается каждый день: дружественное, благосклонное внимание, солнечный день, «кровавая Мэри» в твоей руке. Позволь я угадаю. Здесь замешан мужчина.
Она сделала глоток и вперила взгляд на блестящий бассейн.
— Он что-то тебе сделал.
Шутливый тон исчез из голоса Скотта. Лэйси взглянула на него. Он посмотрел на свой напиток с торжествующим выражением лица.
— Да, — сказала она.
— Это не твой бывший парень. А тот, кто своим поступком очень сильно напугал тебя. Он причинил тебе боль. Избил тебя, не так ли?
— Ты очень наблюдателен, — пробормотала Лэйси и мельком взглянула на свои ушибы и царапины.
— Ты приехала сюда, чтобы убежать от него, наверняка, ты скрываешься, зарегистрировавшись в этом отеле под поддельным именем, боишься, что он доберется до тебя.
— Это не так, — сказала она. — Я была вынуждена использовать кредитную карту, чтобы получить свою комнату.
— Но все остальное — правда?
— Очень близко к правде.
Лэйси отхлебнула напиток и поставила стакан себе на живот. Его прохладная влажность впиталась в купальник. Но она почувствовала себя хорошо.
— Муж, друг или незнакомец?
— Незнакомец.
— Ты обращалась в полицию?
— Он отвязался от меня.
— Но ты боишься, что он придет за тобой?
— Он хочет убить меня.
— Мы ему не позволим.
— Мы?
Он подмигнул ей.
— Ты и я, детка.
— Спасибо за предложение, но я не хочу больше никого вовлекать в это. Кроме того, я не думаю, что он найдет меня здесь.
— Это гениально! Прятаться в крупном отеле и использовать свое настоящее имя.
— Спасибо.
— Сколько ты здесь уже?
— Третий день. Я приехала в четверг.
— Ты пробыла здесь довольно долго. Тебе повезло, что он тебя еще не обнаружил.
— Он не знает в каком городе я нахожусь, Скотт.
— Ты не из Тусона?
— Нет.
— Но я держу пари, что это самый близкий для него город. И здесь он появится в первую очередь.
— Наверное, — призналась она.
— На твоем месте я бы зарегистрировался в другом отеле и желательно в каком-нибудь другом городе. И сделал бы это уже сегодня.
— Слишком поздно. К тому же я не хочу. Мне нравится этот.
Скотт пожал плечами.
— В таком случае я думаю, что ты должна позволить мне быть твоим сопровождающим.
— Нет. Правда, нет. Скотт…
— Я был бы рад помочь такой красивой девушке. Я тоже совсем один в этом городе. Я не смог бы отказаться от дружбы с таким творением как ты.
— Творением? — спросила она, улыбнувшись.
— Девушкой в беде.
— Это может быть опасно.
— У меня есть пушка, и я очень хорошо с ней обращаюсь.
— Пушка?
— Кольт сорок пятого калибра. Никуда не хожу без него. Ну, разве что в бассейн.
— Ты грабитель банков?
— Ты когда-нибудь слышала о Чарли Дэйне?
— Хит Сан-франциско, Манхэттенский погром?
— Тусонский батальон смерти. Это было его последнее сражение против сил зла. Там про каторжников.
Лэйси посмотрела на него, хмурясь.
— Но все перечисленное сделано Максом Картером.
— Иначе известный как Скотт Брэдли.
— Ты?
— Я.
— Все же это не объясняет наличия у тебя такого оружия.
— Макс откладывает шариковую ручку в сторону, когда садится за свою старую печатную машинку. Это связывает его с Чарли Дэйном.
Лэйси усмехнулась.
— Макс носит длинное непромокаемое пальто Чарли?
— Близко, но не угадала. Иногда он одевает побитую временем фетровую шляпу.
— Но не тогда, когда он мой телохранитель, надеюсь.
— Я оставлю Макса в комнате и заимствую его часть.
— Он не будет возражать?
— Он никогда мне не возражает.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Карл снял трубку телефона, когда прозвучал второй звонок.
— Трибьюн.
— Карл?
Его сердце учащенно забилось.
— Как дела, Лэйси?
— Пока неплохо. Он еще не нашел меня. Какие новости?
— Пока никаких. С тех пор как ты уехала никаких происшествий.
— Проклятие. Я хотела… По крайней мере, я бы знала, что он еще там.
— Ну, возможно, он просто затаился. Или твой нож достиг нужного результата.
— Не уверена.
— Как ты себя чувствуешь?
— Я все еще напугана. Но в целом вроде бы ничего. Выздоравливаю.
— Очень хорошо. На случай если что-то пойдет не так, я бы хотел знать, где ты остановилась.
— Конечно. Я в отеле «Ветер Пустыни». Комната триста шестьдесят вторая.
Карл записал.
— Я хотела позвонить тебе вчера, но… не могла заставить себя сделать что-либо. Чувствовала себя отвратительно.
— Ничего страшного, Лэйси. Это понятно.
— Так или иначе, теперь все в норме.
— Рад слышать это. Что я могу сделать для тебя?
— Просто держите меня в курсе дел.
— Конечно. Береги себя.
— Я попытаюсь, Карл.
Он повесил трубку. Через комнату один из его репортеров горбился над пишущей машинкой, работая над главной темой для завтрашнего выпуска.
Офис был почти пуст.
— Джек?
Репортер посмотрел на него, подняв брови.
— Подкарауль где-нибудь шефа полиции Баррета. Попытайся выведать у него подробности убийств Хоффман и Петерсона.
— Он никогда ничего не разглашает, Карл.
— Пытайся снова и снова. Скажи, что интересуешься ради общества, чтобы жители города были лучше осведомлены об опасности. Возможно, он согласится.
— Хорошо, — сказал Джек с неохотой в голосе. Затем выдвинул стул, растянулся, зевая, встал и направился к двери.
Когда он ушел, Карл набрал телефонный номер.
— Духовный Фонд Развития.
Он назвал свое имя, пароль и уровень.
— Очень хорошо, мистер Уильямс.
— Позвольте мне поговорить с Фаррисом. Это срочно.
Голос Фарриса зазвучал в телефонной трубке.
— Мы очень ждали вашего звонка, — сказал он.
— Извините. Я получил информацию. Мисс Аллен находится в отеле «Ветер Пустыни». Номер комнаты — триста шестьдесят два.
— Превосходно. Наш персонал будет осведомлен. Теперь Вы должны ехать к ней.
— Да.
— Сделайте это первым делом.
— Да. Я незамедлительно выезжаю.
Когда он повесил трубку, то позади него раздался голос: «О чем был разговор?».
Карл обернулся. Альфред стоял перед дверью и смотрел на него с подозрением.
— Вы сказали о том, где находится Лэйси. Кому вы сказали?
— Шефу полиции Баррету.
— Для чего вам это было нужно?
— Она сама меня попросила.
Возвратившись к столу, Карл открыл верхний ящик и достал нож для вскрытия конвертов.
— Принеси мне статью Джека, — сказал он.
Альфред подошел к столу Джека, затем опустил голову и потряс ею.
— Я думаю, что вы не должны были делать этого, — сказал он.
— Тебе платят не за то, чтобы ты об этом думал.
— Хорошо…
Он взял две страницы с рабочего стола репортера и стал медленно возвращаться к Уильямсу. Карл встал со своего стула. Нож для вскрытия писем находился за его спиной. Свободной левой рукой он взял бумаги из рук прислужника.
— Вот они…
Ухватившись за запястье своего подчиненного, Карл дернул его вперед и погрузил тонкое лезвие в живот Альфреда.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Гитарист подошел к их столику.
— Закажите песню?
Скотт кивнул.
— Как насчет «Сьелито линдо»?
Она опустила кукурузную тортилью в острый соус.
— Замечательно.
Мексиканец в белой одежде улыбнулся и приступил к исполнению композиции. Лэйси, наблюдая за ним, расслабилась и медленно потягивала свою «маргариту». Он стоял с выгнутой спиной, голова была отброшена назад, темное лицо искажала гримаса, будто песня была о невыносимом горе. Его жалобный голос заставил Лэйси вернуться назад во времени к менестрелю в Ногалезе, за несколько дней до разрыва с Брайаном, к одному из чудесных мгновений, проведенных вместе. А на следующей неделе он привел в дом своего друга и стал настаивать на групповом сексе. Лэйси отказалась, и он избил ее. И больше у нее ничего не было с Брайаном. Да и вообще с остальными мужчинами после этого. На мгновение она почувствовала пустоту и погрузилась в нее. Нет мужчинам. Нет любви. Нет рождению детей. Только пустая темнота. Она была свободна от всего. Вдруг, Лэйси запаниковала.
Сделав большой глоток маргариты, она улыбнулась Скотту. «Приди в себя детка, — сказала она себе. — Не то время, чтобы считать себя старой девой. Нужно продолжать жить». Музыкант закончил исполнять свою песню, и Скотт вручил ему доллар.
— Gracias, — сказал человек и с легким поклоном удалился.
— Все хорошо? — спросил Скотт.
— Да. Воспоминания нахлынули.
Скотт поднял брови.
— Надеюсь приятные?
— В целом, да.
Официантка принесла меню. Они вместе заказали блюдо под номером шесть: чимичанга, повторно пожаренные бобы, рис и тако. Лэйси глубоко вдохнула поток пара от своей порции. Ее рот увлажнился.
— Осторожно, еда горячая, — предупредила официантка. — Хотите что-нибудь еще?
— Может пива? — спросил Скотт.
— Нет, я буду продолжать пить маргариту.
— Пока ничего, — сказал он официантке и она ушла.
По освещенной свечами комнате ходил музыкант и исполнял «Розу Сан Антон» для двух худощавых мужчин в пиджаках. Один из них заметил, что Лэйси смотрит на них. Он встретил ее пристальным взглядом, посмотрел на нее, затем отвернулся и что-то сказал своему другу. Тот другой тоже поглядел на нее. Смутившись, она отвела взгляд. Наверняка, они обсуждали сейчас ее внешность. В блузке и вельветах она чувствовала себя неловко: хорошо для «макдоналдса», но недостаточно хорошо для ресторана качества «кармэн».
Нужно найти время для того, чтобы купить платье. Когда Скотт сопроводил ее обратно в номер, он дал ей строгие указания не покидать комнату без его разрешения. Лэйси не хотела, чтобы он мотался по всему Тусону в поисках вечернего платья, и попросту осталась в своей комнате, пока он не позвал ее на обед. Теперь она сожалела об этом.
Лэйси проглотила ложку риса и спросила: «Что дальше?»
— Найдем хороший бар с пианино…
— Я имею ввиду завтра, после завтра и после после завтра.
— Зависит от тебя.
— Мы просто будем ждать? Я думаю, что я могу оставаться в отеле еще две недели, и ничего ровным счетом не случится, но как только я вступлю на порог своего дома в Оазисе…
— Ты думаешь, что он в твоем доме?
— Он может быть где угодно: в моем доме, в отеле и даже здесь. Может быть, что его уже нет в живых, но я думаю, что это слишком хорошо, чтобы надеяться на это.
— Значит, ты не хочешь ждать? Ты хочешь продолжить наступление? Хорошо. Чарли Дэйн поступил бы так же.
— На самом деле?
— Осмелюсь предположить.
Лэйси воткнула в чимичангу свою вилку и откусила кусочек. Жареная плоская маисовая лепешка хрустела во рту. Она с наслаждением жевала, наслаждаясь смесью пряного масла и сыра.
— Итак, завтра мы идем к тебе.
— Это было бы великолепно.
Лэйси откусила еще кусочек. Затем взяла свою сумочку и поместила ее на колени. Открыв ее, она вытащила банку.
— Краска?
— Есть кое-что, что ты должен знать. Ты можешь считать меня сумасшедшей и отказаться от этой затеи, но я должна сказать правду. Сегодня, когда я рассказывала тебе свою историю, я опустила кое-какие подробности. Именно поэтому я ношу с собой краску. Я говорила, что этот тип был в маске. Версия для общественности. На самом деле это не совсем так. Я поведала правду полиции и моему редактору, но они не поверили мне. Думаю, что ты мне тоже не поверишь. Но все так и было. Человек, который расправился с Элси Хоффман и Рэдом Петерсоном, а так же совершил нападение на меня — невидимка.
Скотт уставился в свою тарелку, отковырял вилкой большой кусок чимичанги, положил его в рот, и, нахмурившись, медленно пережевал. Затем он его проглотил, допил «маргариту», и снова наполнив стакан, совершил глоток.
— Невидимый? — спросил он так, словно что-то неправильно понял.
— Не призрак, видение или галлюцинация, а человек. Ты можешь находиться рядом с ним и смотреть на него, но не знать, что он рядом. Он невидим.
— Но как?
— Я не знаю. Он сказал: «Немного чуда».
— Значит, чудо.
— Краска для того, чтобы сделать его видимым. Иначе он неуязвим.
— Невидимый, — сказал Скотт, качая головой.
— Ты не веришь мне?
— Если это правда, то я смогу извлечь из этого неплохой сюжет для сценария. Что-то вроде «Ужаса Аммитивиля» должно получиться. Кто знает?
В отеле Скотт вложил пистолет сорок пятого калибра в наплечную кобуру, которую одел под спортивную куртку. Затем они обыскали номер Лэйси, проверили за креслами, в туалете, под кроватью и в душе. Наконец, Скотт вздохнул и присел на кушетку.
— Если этот парень невидим, то мы точно никогда не будем полностью уверены в его отсутствии здесь.
— Он не напал.
— Возможно, дожидается того момента, когда я уеду. Я думаю, что должен остаться здесь.
Он похлопал по кушетке.
— Это вариант.
— Ты действительно хочешь остаться здесь?
— Иначе, я не смогу обеспечить тебе защиту.
— Ну, я не против. Но ты не будешь спать на кушетке. В другой комнате есть кровать. Тем более, что в номере две кровати.