Часть вторая
ХРАНИТЕЛИ
1
Пересекая площадь в обратном направлении, Зельц продолжал размышлять над услышанным. Все, о чем рассказали ему два русских офицера, было слишком нереальным, чтобы оказаться ложью. Такой вот удивительный парадокс. Поверил ли он? Ответа на сей сакраментальный вопрос капитан Зельц не знал. Каждая переданная противнику дезинформация преследует какую-то определенную цель — обмануть, заставить принять неверное решение, рассредоточить силы, начать подготовку к обороне или наступлению в более выгодном для дезинформирующей стороны месте… Какую цель могли преследовать в данном случае русские, Зельц не мог даже представить. Конечно, это не означало их абсолютной искренности, но…
Вернувшись в сопровождении двоих спецназовцев к поджидавшим его солдатам (хотя это было сделано для его якобы безопасности, Зельц, конечно, не был в восторге от такого эскорта, но спорить не стал), капитан приказал всем уцелевшим построиться. К сожалению, выяснилось, что среди погибших при взрыве был и обер-лейтенант Шульц — захлопнувшаяся от ударной волны крышка башенного люка размозжила ему голову[41]… Остальные четверо членов экипажа остались живы, хотя и получили тяжелейшую акустико-гипербарическую контузию — в этом смысле экипажу зельцевского танка, люки которого в момент взрыва были открыты, повезло больше.
Таким образом, общее число уцелевших достигло двадцати трех человек (считая двух очнувшихся после короткой схватки с группой Окуня солдат Муделя). Сам фельдфебель в этот список не вошел, поскольку Зельц даже не знал, где он в данный момент находится. Да его это, честно говоря, и не интересовало — опыт совместной с фельдфебелем службы в Тунисе и Ливии убедил капитана, что Мудель относится к той редкой породе людей, которые хоть и попадают по собственной дурости в самые идиотские ситуации, всегда выходят из них с минимальными для себя потерями.
Что же касается предупреждения генерала относительно возможных "глупостей" со стороны своих подчиненных, то Зельц принял, как ему показалось, поистине соломоново решение: он не стал требовать сдать оружие, но собственноручно изъял и запер в танке "до дальнейших распоряжений" весь наличный боекомплект. Правда, не обошлось без эксцессов: рядовой Йохан из второго взвода, которого капитан давно подозревал в тайном сотрудничестве с особым отделом, выхватил спрятанный пистолет и с криком: "Вы предатель, капитан, армия фюрера не идет на компромиссы!" — попытался застрелить его. Однако прежде чем ствол поравнялся с грудью Зельца, один из спецназовцев рывком оттолкнул Йохана в сторону, а второй, поднырнув под готовое выстрелить оружие, перехватил сжимающую его руку и нанес два коротких удара — в живот и горло, между кадыком и нижней челюстью. Захрипев, Йохан опрокинулся навзничь и затих… Спустя минуту бывший осведомитель был мертв… Все заняло лишь несколько секунд — когда Зельц выпрямился, оба его телохранителя уже снова невозмутимо стояли чуть позади. Один из них, невысокий коренастый крепыш с коротко остриженными светлыми волосами (это был еще не знакомый читателю спецназовец Анаболик), улыбнувшись, протянул капитану отобранный у Йохана пистолет:
— Держите, герр Зельц, классный пиндаль — хоть сейчас в музей. Я такие только по телику и в кино видел. Вы не ударились?
— Нет, — буркнул смущенный Зельц. — Благодарю вас за… э… помощь…
И, одернув выбившийся из-под портупеи китель, повернулся к своим солдатам. Происшедшее было весьма неприятным эпизодом, и Зельц, честно говоря, не знал, как себя следует дальше вести. Понимая, что ничто так не отвлекает от ненужных размышлений, как любая, даже самая простая работа, капитан, разделив своих солдат на две группы, отправил одних осматривать на предмет дальнейшего использования поврежденную технику, а других — разбирать образовавшийся завал, под которым гипотетически могли остаться живые… Сам же он, вытащив из полевой сумки списки личного состава и разложив перед собой собранные у погибших половинки[42] "посмертных" жетонов, принялся отмечать тех, кому следовало отдать последний воинский долг и немедленно похоронить, — жарко палившее солнце и трупы, как ни цинично это звучит, были плохими союзниками…
2
Обедали (скорее ужинали), по настоянию генерала, вместе — прямо на площади, возле ожившего фонтана, который, умерив первоначальную силу своих струй, превратился в самый настоящий источник чистой ледяной воды. Разложив на расстеленном на земле брезенте нехитрый "продзапас" и выставив (как же без этого?!) обязательное боевое охранение, спецназовцы как ни в чем не бывало расселись рядом с давешними врагами своих отцов и дедов и с аппетитом ("война войной — а обед по расписанию") принялись за еду. Обед прошел спокойно, без каких-либо проблем и лишних вопросов, хотя, конечно, определенная напряженность все же ощущалась. Впрочем, примерно за час до этого Зельц попытался хотя бы в общих чертах разъяснить своим людям, что произошло и где они, собственно говоря, находятся. А учитывая, что капитан и сам мало что понимал, можно было представить, как трудно дался ему этот разговор, особенно когда он коснулся вопросов времени! В конце концов Зельц свел все к несколько упрощенной формулировке: находятся они, безусловно, в родном и победоносном сорок втором, где абсолютно случайно появились пришельцы из далекого будущего. Они никакой опасности не представляют и даже наоборот — являются выгодными союзниками. Презирая себя в душе, Зельц даже сообщил, что именно благодаря его умной позиции этот союз стал возможен (из его слов выходило, что бедные и несчастные "пришельцы" практически пляшут под его, Зельца, дудку). Почувствовав, что начинает путаться в деталях, капитан закрыл тему. Поскольку врать Зельц не любил (да и не умел), на душе у него после разговора было столь муторно, что он даже приложился пару раз к своей заветной фляжке и выкурил подряд три сигареты. Немного успокоившись, Зельц пошел к генералу, который, выслушав его сбивчивый доклад, искренне рассмеялся и выдвинул идею о совместном приеме пищи…
До захода солнца солдаты Зельца завершили разборку завала, выяснив — как капитан и предполагал, что никто не уцелел. В перевернутом взрывом бензовозе осталось еще несколько десятков литров горючего, поэтому Зельц счел возможным послать нагруженных канистрами солдат к южным воротам — на поиски брошенного Муделем "Ганомага". Вернулись они часа через два на бронетранспортере, пополнив изрядно оскудевший транспортный парк экспедиции еще одной мобильной единицей. К сожалению, неповрежденный внешне T-IV оказался абсолютно непригодным к использованию — рухнувшая вместе со стеной несущая балка пробила броневую плиту моторного отсека и намертво заклинила двигатель — танк можно было использовать теперь только в качестве неподвижной огневой точки. Что Зельц и сделал, отбуксировав его к воротам — с тем расчетом, чтобы вход в Спящий Город постоянно находился под прицелом башенного орудия.
Больше в этот сумасшедший день ничего существенно важного не произошло… Кроме одного малозначительного, как показалось Зельцу, факта — среди обломков кто-то из солдат нашел небольшой металлический ящичек, удивительным образом не пострадавший во время взрыва. Не придав находке особого значения, Зельц закинул коробку в танк, решив попозже показать генералу, однако к вечеру уже напрочь забыл о ней.
Долгий день наконец подошел к концу. Скрывшееся за стеной солнце впустило в город ночную темноту, и наступила первая ночь в Спящем Городе, который — несмотря на присутствие в нем людей — не стал менее загадочным и непостижимым…
По обоюдному согласию Зельца и Юрия Сергеевича они со своими людьми заняли два соседних здания, находящихся по обеим сторонам выходящей на площадь улочки, и скомандовали "отбой". Зельцу, конечно, не терпелось поподробнее расспросить своих неожиданных союзников обо всех будущих для него событиях, однако он понимал, что сейчас не самое подходящее для этого время.
Спустя несколько минут превращенные в казармы здания погрузились в тишину… Со всей уверенностью можно было бы сказать, что столь крепкого сна, как в эту ночь, не помнил в прошлом никто из пришедших в Спящий Город людей…
* * *
Утром собравшиеся вместе офицеры решили вплотную приступить к обследованию города. Не сами, конечно, — были сформированы четыре исследовательские группы, в каждую из которых вошло несколько солдат Зельца и по два спецназовца. Две группы отправились вдоль городской стены в разных направлениях и, по идее, должны были рано или поздно встретиться (генерала интересовала протяженность стены — с ее помощью можно было оценить истинные размеры города). Две другие направились в глубину городских кварталов для "ознакомления с достопримечательностями этого захолустного мегаполиса", как определил поставленную задачу возглавивший одну из них лейтенант Окунев.
Отправив группы, офицеры уединились в облюбованном генералом Музыкальным особняке, и Зельц получил наконец ответы на интересующие его вопросы. Конечно, Юрий Сергеевич понимал, что Зельцу, с которым его разделяло более полувека, возможно, не стоило знать многого из того, о чем они говорили, но, с другой стороны, он не считал капитана достаточно значимой в историческом масштабе личностью, способной каким-либо образом повлиять на ход будущих (для Зельца разумеется) событий. Знал генерал и то, что, возникни такая необходимость, он сумеет предотвратить любое вмешательство капитана в ход истории. В то же время он надеялся, что подобная необходимость никогда не возникнет — Зельц нравился Музыкальному…
Когда генерал, рассказывающий Зельцу о том, как он узнал о существовании города, дошел до описания загадочного ларца, капитан неожиданно изменился в лице и, извинившись, выскочил из комнаты. Удивленные офицеры наблюдали из окна, как он бегом пересек площадь и, на мгновение скрывшись в своем танке, побежал назад, прижимая к груди какой-то завернутый в кусок брезента предмет. Еще через пару минут запыхавшийся, но довольный Зельц вошел в комнату и, положил на — стол — тот самый пресловутый "металлический ящичек, размерами и формой с крупный фолиант"…
— Ну что ж, попробуем… — подвел генерал итог короткой дискуссии на тему "открывать или не открывать" загадочный ящик. — В конце концов, ваши спецслужбы его открывали — и ничего страшного с ними, увы, не случилось. Попробуем и мы…
Он поддел острием ножа замысловатую скобку замочка и нажал, постепенно увеличивая прилагаемое усилие. ДЛИНЬ — аккуратная пластинка, поддавшись, отскочила вверх, ДЛИНЬ! — тоненько звякнула, открываясь, вторая. Генерал не спеша убрал нож и, взглянув на своих напряженно молчащих товарищей, застывших по обе стороны от него, положил ладони на украшенную вензелями и резьбой крышку. Этого момента он ждал всю жизнь, шел к нему, по крупицам собирая непонятную, иногда противоречивую вопреки здравому смыслу информацию. Тридцать лет… Слишком много, чтобы просто открыть таинственный ларец, который — как надеялся генерал — не станет знаменитым ящиком Пандоры… Задержав дыхание, Юрий Сергеевич обхватил пальцами края крышки и…
— Я бы не советовала этого делать. Вы все равно не знаете принципа действия Ключа… — неожиданно раздалось у них за спиной…
3
Голос был спокойным и уверенным. Офицеры обернулись, готовясь увидеть… Ну что, спрашивается, они могли там увидеть? Чудовище Франкенштейна, фильм о котором смотрел Зельц незадолго до перевода в Африканский корпус? Или революционного матроса Родиона Жукова из полюбившейся Юрию Сергеевичу с детства книги "Белеет парус одинокий"? Или страдающего астматической одышкой Дарта Вейдера, которого майор — задай ему кто-нибудь подобный вопрос — не задумываясь назвал бы своим излюбленным отрицательным персонажем?..
Стремительно обернувшись, офицеры увидели стоящую около высокого пристенного камина прекрасную незнакомку в ниспадающем до самого пола черном балахоне без рукавов. Правильные черты лица, огромные выразительные глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами, густые роскошные волосы, соперничающие своей природной чернотой со скрывающим тело одеянием, — молодая женщина была завораживающе прекрасна… Невозможно было определить возраст незнакомки — ей можно было дать и двадцать, и тридцать пять лет — время, похоже, пасовало перед ее удивительной красотой…
— Не стоит касаться того, в чем вы не разбираетесь, господа, — повторила она негромким, но властным голосом. — Особенно в этом месте…
— Кто вы?! — одновременно спросили все трое. — Как вы сюда попали?!
Красавица чуть изогнула в улыбке идеальной формы губы:
— А не наоборот? Как вы сюда попали? Впрочем, ответ на вопрос сей не есть тайна для меня — как и ваши скромные персоны, товарищ генерал, господин майор и герр капитан. — Она поочередно кивнула каждому и с той же милой и немного грустной улыбкой добавила: — Не удивляйтесь, господа, не удивляйтесь здесь ничему. Вам еще слишком многое предстоит узнать… Впрочем, простите мое невежество — в вашем мире не принято быть не представленным. Хотя имя мое ничего не скажет вам, извольте — Обира Кеог, к вашим услугам. — Женщина церемонно склонила голову. — Бессменная Хранительница Спящего Города, последняя из тайного рыцарского Ордена Хранителей, более древнего, чем само Время… — Оглядев все еще не справившихся с оторопью людей, она закончила: — И последний заданный вами вопрос: попасть сюда было несложно…
Хранительница сделала незаметный под балахоном шаг назад и… исчезла. Спустя секунду она вновь показалась под сводом высокого камина, и офицеры поняли, что никакой загадки в этом нет, — бесшумно поворачивающаяся вокруг своей оси задняя стенка камина открывала темный зев потайного хода. Переступив невысокую каминную решетку, женщина-рыцарь подошла наконец к застывшим в прежних позах людям:
— Вы не против, господа, если я избавлюсь от этой ужасной хламиды? — Став на секунду обычной женщиной, она капризно скривила губки. — Это своего рода ритуальный плащ — раньше я его никогда не надевала, поэтому даже не могла предположить, насколько он неудобный! — Не дожидаясь ответа, она, грациозно поведя плечами, сбросила свою накидку прямо на пол, оставшись в плотно обтягивающем черном комбинезоне, выгодно подчеркивающем идеальные формы ее тела.
Скользнув коротким взглядом по лицам мужчин и оставшись, судя по всему, крайне довольной произведенным (и ожидаемым!) эффектом, прекрасная Хранительница опустилась в одно из мраморных кресел. Став неожиданно абсолютно серьезной, она произнесла прежним властным голосом привыкшей повелевать женщины:
— Итак, мои нежданные гости, я к вашим услугам. Полагаю, нам есть о чем поговорить…
* * *
— Но почему вы не появились раньше? — спросил Юрий Сергеевич. — Мы уже сутки в городе, и за это время довольно много всего… э… произошло?
— Именно поэтому… — грустно усмехнувшись, ответила его таинственная собеседница. — Вы столь эффектно заявили о своем прибытии, что я решила обождать. Мне было любопытно, чем все закончится — в конце концов, вы первые обычные люди в этом городе. Хотя я и не знаю, к чему это все приведет…
— Что вы имеете в виду? — Молчавший до этого майор едва заметно напрягся в широком мраморном кресле. Впрочем, особенно расслабленным он и не был — неожиданное появление столь красивой женщины оказалось непростым испытанием даже для матерого спецназовца. Зельц, к слову, был поражен ничуть не меньше: увиденное повергло его в самый настоящий шок — сравнение с привычными ему пуританскими женскими нарядами конца тридцатых было явно не в пользу последних!..
Хранительница не ответила, задумчиво глядя куда-то вдаль и легонько касаясь кончиками пальцев своего прикрытого свободно спадающей челкой лба. Помолчав еще какое-то время, она заговорила, в который уже раз изменив тональность своего голоса — теперь он был тихим и исполненным скрытой печали:
— Не знаю, с чего начать… Предназначение Спящего Города… Боюсь, что с вашим появлением произошли необратимые, увы, изменения — я ощущаю волнение, очень мощное волнение Времени… Люди из будущего не могут встретиться со своим прошлым, не могут сосуществовать в одном времени — это парадокс… Вы исключили из реальности целых шестьдесят лет, которые тем не менее никуда не исчезли… Напряжение нарастает, и Город тратит слишком много энергии, дабы снизить его, свести к минимуму возможные последствия… Его основная функция нарушена, и он уже не сумеет восполнить потери — слишком мало осталось времени… Враг уже близко, очень, очень близко… Проклятый Кэван…