— Что ж, — продолжил я, — теперь мне по крайней мере известно, что пятьсот семьдесят три года тому назад бивни попали к Лийо Нельону.
— Неверно.
— Не понял.
— Нельон умер от эплазии, редкого заболевания, вызываемого мутацией вируса, когда Таити Бено находилась на Виноксе IV.
— А что случилось с бивнями?
— В данный момент не располагаю информацией для ответа на этот вопрос.
— Зайдем с другой стороны. Как пошли дела у Таити Бено после того, как она увезла бивни с Винокса?
— В последующие два года она совершила еще три крупные кражи. Следов ее дальнейшей деятельности найти не удалось.
— Бивни не представляли для нее никакой ценности, — заметил я. — Она могла продать их в любой момент.
— Скорее всего, но на данный момент я не располагаю никакой информацией.
— По крайней мере мы можем продолжить поиск по архивам человечества, — вздохнул я. — Это лучше, чем копаться в архивах Летящих-в-ночи.
— Ты не будешь возражать, если я задам вопрос? — вмешалась Хильда.
— Нет, конечно.
— Компьютер, зачем Лийо Нельону понадобились бивни?
— В данный момент не имею достаточной информации для ответа на этот вопрос.
— Есть у Лийо Нельон что-то общее с теми людьми, кто владел или разыскивал эти бивни?
— Приступаю… Исполнено. Лийо и Нельон — имена, распространенные среди масаи.
По лицу Хильды чувствовалось, что она очень довольна собой.
— Значит, Нельон — масаи? — Меня, надо сказать, это открытие не удивило.
— Я не могу ответить утвердительно. Мне лишь известно, что его имя и фамилия — обычные имена масаи.
— Проверь по банку данных того времени, — приказал я.
— Приступаю… Исполнено. Теперь могу подтвердить, что Лийо Нельон был масаи.
— Почему в поиске бивней мы все время наталкиваемся на масаи? — задал я риторический вопрос.
Солнце поднималось все выше, и я приказал компьютеру затенить восточную стену.
— У меня есть еще вопрос. Из чистого любопытства. Что стало с Амброзом Ситоном?
— Его сняли с работы, судили, признали виновным в воровстве и шпионаже, дали условный срок, после чего он канул в небытие.
— Бедняжка, — прошептала Хильда.
— Круглый идиот, — охарактеризовал я его.
— И что из этого? — возразила она. — Или ты симпатизируешь только гениям?
— Он позволил абсолютно незнакомому человеку втянуть себя в преступное деяние.
— А я, между прочим, знакома с одним типом, который ради абсолютного незнакомца лжет своим работодателям да еще уговаривает начальника департамента безопасности сыграть с ним в одной команде. Он тоже круглый идиот?
— Мандака ни на что меня не уговаривал, — возразил я. — Он меня нанял. Как я выполняю его задание — это мое дело.
— Как ты его выполняешь — это наше дело, — поправила она меня. — Или ты забыл о нашем уговоре? Внезапно я вспомнил, что мы не одни.
— Почему ты это говоришь при включенном компьютере? Он же все записывает!
— Он не будет делать никаких выводов, если только мы не прикажем ему перейти в личностный режим, — спокойно ответила она. — И только шеф департамента безопасности знает, где искать эту запись. При желании я могу ее стереть.
— Понятно, — кивнул я. — И когда у тебя может возникнуть такое желание?
— Думаю, несколько дней я трогать ее не буду. Надеюсь, она не понадобится мне, чтобы приводить тебя в чувство.
— Пока я не сделал ничего предосудительного, — стоял я на своем. — Я лишь выполняю работу, за которую мне заплатили.
— Тебе заплатил человек, который не существует.
— Существуют его деньги, существуют бивни, — ответил я. — Остальное меня не касается.
— А вот меня касается. У тебя три дня без двух часов, чтобы найти решение.
— У меня три дня, а если я не найду бивни, ты обещала вновь обсудить со мной ситуацию, которая сложится на тот момент, — напомнил я.
— Только обсудить, не более того, — согласилась она. Голограмма Хильды исчезла, и следующий час я сертифицировал Серебряного червя с Внутренних миров. Перерыв на ленч я использовал утром, поэтому быстро перекусил в кабинете и занялся изучением жалобы одного проводника, недовольного тем, что я не внес в книгу рекордов Дьявольскую сову, подстреленную его клиентом.
— Дункан Роджас, вам звонят из города, — объявил компьютер.
— Пусть ответит кто-нибудь из сотрудников. Я занят.
— Это невозможно.
— Почему?
— Потому что звонит Букоба Мандака, который имеет дело непосредственно с вами, а не с фирмой «Уилфорд Брэкстон». Моя программа требует…
— Можешь не продолжать, — оборвал его я. — Соединяй.
— Контакт звуковой или визуальный?
— Визуальный.
Мгновение спустя над кристаллом появилось лицо Букобы Мандаки.
— Мистер Роджас? Я звоню, чтобы выяснить, каковы ваши успехи.
— Мне удалось отследить бивни до пять тысяч семьсот тридцатого года Галактической эры, — ответил я. — Где они только не побывали, доложу я вам!
— Когда я смогу узнать об их теперешнем местонахождении? — Моя последняя фраза не произвела на него впечатления.
— Вероятнее всего, через два-три дня, но не позже чем через стандартную неделю. Он согласно кивнул:
— Меня это устраивает.
— А пока, мистер Мандака, я бы очень хотел с вами поговорить.
— Мы и так говорим.
— Но сейчас мое время мне не принадлежит, — сказал я. — Не могли бы мы встретиться за обедом?
— Это необходимо?
— Для меня — да.
Он задумался, вновь кивнул.
Внезапно над головой Мандаки возникла голограмма Хильды, знаками показывающей, что она хочет составить мне компанию.
— Вы бывали в «Древних временах»?
— Слышал об этом заведении, но бывать там не приходилось.
Жесты Хильды становились все более энергичными.
— Этот ресторан есть в справочнике. Я буду там в восемь вечера.
— Могу я привести подругу?
— Я бы предпочел, чтобы вы пришли один.
— Она работает в «Брэкстоне» и в курсе проводимого мною расследования.
— Я плачу только вам. И говорить буду только с вами.
— Вы на этом настаиваете?
— Таковы мои условия.
— Хорошо, мистер Мандака. — Я стрельнул взглядом в Хильду. — Я приду один.
— В восемь часов, мистер Роджас, — повторил он и исчез.
— Дункан! — Хильда хмурилась. — По-моему, у нас был уговор.
— А что я мог поделать? Ты его слышала.
— Ты не очень и настаивал.
— Я боялся, что он вообще откажется встречаться со мной.
— Я тебе это припомню, если ты не найдешь бивни за три дня.
— В этом я нисколько не сомневаюсь, — вздохнул я.
— Я также жду от тебя полного отчета, когда вечером вернусь из театра.
— Вечером? — вскинулся я. — А может, завтра утром?
— Я сказала, вечером. — И ее голограмма растаяла в воздухе.
Я прибыл на десять минут раньше, опасаясь, что Мандака уйдет, если я задержусь хоть на минуту. Адрес, который я нашел в справочнике, привел меня в район, где жили самые богатые, но, сойдя с движущейся дорожки, я оказался перед большим административным зданием, стеклянные стены которого отражали лучи заходящего солнца.
Я направился к элегантно одетому швейцару и сказал, что ищу «Древние времена». Он улыбнулся и подвел меня к маленькой двери слева от парадного входа, подождал, пока я дам ему на чай, после чего нажал какие-то кнопки на приборчике, что заменял ему часы. Дверь ушла в сторону. Я встал на воздушную подушку и за несколько мгновений опустился на пятьдесят футов, где меня приветствовал старший официант. Полюбопытствовав, как меня зовут, он сообщил, что столик на мое имя заказан, и уже хотел отвести меня туда, но тут я застыл как вкопанный.
У меня создалось ощущение, что я действительно попал в древние времена. Вместо стен ресторана я видел бесконечные ухоженные поля, раскинувшиеся по берегам огромной реки. Надо мной возвышался каменный сфинкс, вдали я видел рабов, подтаскивающих каменные блоки к наполовину построенной пирамиде.
— Вы у нас впервые? — вежливо осведомился официант, дождавшись, когда я перестану озираться по сторонам.
— Да.
— На этой неделе у нас панорамы Египта. Мы работаем в тесном контакте с историческими и археологическими обществами, поэтому в том, что мы показываем, нет ни малейшего вымысла.
— Вы сказали, на этой неделе? — переспросил я. Он кивнул.
— Тематика показа меняется каждые десять дней. Перед этим мы демонстрировали доисторическую жизнь позднего мелового периода. Через восемь дней в нашей программе открытие Американского запада.
— Потрясающе, — говорил я совершенно искренне, завороженный происходящим перед моими глазами действом. — Сколько топографических проекторов позволяют создать такой эффект?
— Более трехсот.
— И сколько исторических периодов вы показываете в течение года?
— В нашей библиотеке уже тридцать семь программ, и число их постоянно растет. А вообще мы надеемся охватить весь период пребывания человечества на Земле.
— Если и еда у вас так же хороша, я стану вашим постоянным клиентом.
— Мы гордимся нашим шеф-поваром, мистер Роджас, — ответил старший официант. — Если еда не отвечает самым высоким стандартам, в серьезном ресторанном бизнесе делать нечего. Разумеется, о нас знают на многих мирах, так что туристов и любителей новых ощущений у нас хватает, но основной наш контингент — постоянные посетители.
— Мистер Мандака — один из них?
— О да. Он обожает африканские панорамы. Мы наконец добрались до столика, где меня ждали меню в кожаном переплете, написанное каллиграфически выведенными синими светящимися буквами, и буклет с объяснениями всего того, что я видел вокруг. Печатные меню встречались очень редко, буклеты — еще реже. Я тут же раскрыл меню, чтобы понять, во что обойдется визуальное и гастрономическое великолепие. Цены отсутствовали. Сие означало, что великолепие стоило не дорого, а очень дорого.
Усевшись, я смог оглядеть и сам ресторан. Большой зал, в котором могли без труда разместиться триста человек. Бар вдоль одной из стен, где хватало места еще для сорока. В низкопробном заведении официантов обрядили бы в набедренные повязки древних египтян, но в «Древних временах» предпочтение отдавалось строгой одежде. Невозможно было определить, где кончалась реальность и начиналась голограмма. Похоже, здесь использовались компьютеры помощнее моего. Сидя за столиком, я буквально чувствовал обжигающие лучи яркого египетского солнца, вдыхал запахи сандалового дерева и благовоний, которые деревянные дау перевозили по Нилу.
Когда пирамиды и сфинкса сменила панорама строительства храма в Карнаке, за мой столик неожиданно сел крупный мужчина в деловом сером костюме — Букоба Мандака. Я даже не заметил, как он подошел.
— Добрый вечер, мистер Роджас.
— Добрый вечер, — ответил я.
— Вы выяснили что-нибудь новенькое после нашего последнего разговора? Я покачал головой.
— Компьютером я могу пользоваться лишь после работы, мистер Мандака.
— Так что побудило вас потребовать нашей встречи? — Он пристально смотрел на меня, и только сейчас я понял, что он еще шире в плечах и более мощный, чем показалось мне после беседы в моем кабинете.
— У меня есть несколько вопросов.
— Так задавайте их. Я должен заполучить бивни Слона Килиманджаро и готов предоставить вам всю информацию, которая поможет в розысках.
— Мой первый вопрос: зачем вам нужны бивни? Вы выразили готовность заплатить за них гораздо больше их рыночной стоимости.
Он помолчал, словно обдумывая свои слова.
— Я не понимаю, каким образом мой ответ может помочь вам в поиске бивней.
— Вы отказываетесь отвечать?
— На текущий момент — да.
К столику подошел официант узнать, что мы будем пить. Мандака заказал стакан молока.
— Молока? — в изумлении повторил я.
— Это традиционный напиток моего народа, — пояснил он. — В древности мы смешивали молоко с кровью коров.
Я заказал алфардское бренди, и официант отошел, бросая опасливые взгляды на Мандаку, словно ожидая, что тот сорвет с себя цивильную одежду и начнет танцевать на столе.
— Ваш следующий вопрос, мистер Роджас, — нарушил затянувшуюся паузу Мандака.
— Почему масаи проявляют такой интерес к этим бивням?
— С чего вы так решили?
— Прослеживая путь бивней по галактике, я постоянно натыкаюсь на масаи — Масаи Лайбон, Тембо Лай-бон, Лийо Нельон, вы.
— Лийо Нельон не владел бивнями, — уверенно заявил Мандака.
— Но практически заполучил их.
— Правда? — Мандака наклонился ко мне. Я кивнул.
— Он нанял некую воровку, которую звали Таити Бено, чтобы украсть их у инопланетян, известных как Летящие-в-ночи. Она справилась с заданием, но Лийо Нельон умер до того, как она смогла передать ему бивни. Случилось это пятьсот семьдесят три года тому назад.
— Что произошло с ними потом?
— Компьютер как раз это выясняет. — Я пристально посмотрел на него. — Откуда вам известно, что бивни не попали к Нельону?
— У меня есть источники информации.
— Вы могли бы облегчить задачу, поделившись ими со мной.
Он покачал головой.
— Моя информация исключительно негативная, мистер Роджас. Мне лишь известно, какие масаи владели бивнями и когда мы их потеряли.
— Вы имеете в виду Тембо Лайбона?
— Совершенно верно.
— Вы не станете отрицать, что последние три тысячи лет масаи пытались вернуть бивни? Его лицо осталось бесстрастным.
— Следующий вопрос.
— Вы осложняете мне поиски, мистер Мандака.
— Зато я щедро оплачиваю ваши услуги, мистер Роджас. И по моему разумению, вам не надо знать ответ на этот вопрос.
— Я найду его и без вашей помощи. Он долго смотрел на меня, не произнося ни слова, и мне даже стало не по себе.
— Вам он не принесет пользы, мистер Роджас. — Голос его звучал менее угрожающе, чем я предполагал. — Даже если вы услышите от меня ответ, вы мне не поверите.
— Если он будет соответствовать имеющимся у меня фактам, поверю, — заверил его я. Он сухо улыбнулся:
— Зачастую факты — враг истины.
Вернулся официант с молоком для Мандаки и бренди для меня. Мы заказали обед. Я остановился на рыбе, Мандака предпочел мясо.
— У вас есть еще вопросы, мистер Роджас?
— Да. Но вы не ответили на уже заданные, так что скорее всего та же судьба ждет и остальные.
— Возможно, — согласился он. — Но, раз уж вы здесь, почему бы их не задать.
— Хорошо. Кто вы?
Наши взгляды встретились.
— Вы знаете, кто я.
— Я знаю, а вот Олигархия — нет.
— Я Букоба Мандака, последний из масаи.
— Тогда почему о вас нет никаких сведений в архивах? Он ответил не сразу.
— Может, я обожаю секретность.
— Многие обожают секретность. Но вы — единственный, о существовании которого никому не известно.
— Известно. Надо только знать, куда смотреть.
— И куда же?
— Мы уклоняемся в сторону, мистер Роджас. — Он выпил молоко. — Эти сведения не имеют никакого отношения к бивням. — Он помолчал. — Вы вдруг занервничали, мистер Роджас.
— Да, — признал я. — У меня такое ощущение, что я задал очень опасный вопрос.
— Тогда зачем вы его задали?
— Потому что хочу знать ответ.
— И вы хотите знать, почему масаи с маниакальным упорством гоняются за бивнями Слона Килиманджаро?
— Да.
Внезапно он широко улыбнулся.
— Я поступил правильно, выбрав вас, мистер Роджас. Вы не успокоитесь, пока не найдете бивни.
— А как же мои вопросы?
— Когда вы отыщете бивни, я, возможно, что-то вам расскажу.
— А может, я вам не открою, где бивни, пока вы не сообщите мне то, что я хочу знать.
Глаза его сузились, он наклонился вперед, заговорил обманчиво вкрадчивым голосом.
— Вот сейчас вы ступили на очень опасный путь, мистер Роджас. Убийство — меньшее из преступлений, на которые я могу пойти ради бивней.
— Но почему? — Мною по-прежнему владело любопытство.
— Они мне необходимы.
— Для чего? Что вы будете с ними делать? Есть же другие бивни. В музеях, в частных коллекциях. Зачем вам нужны бивни именно Слона Килиманджаро? Если ради них вы готовы на убийство, почему бы вам не убить ради скульптур Мориты или Блазингемского бриллианта?