Она не хотела тревожить брата и намекать, что волнуется из-за Сторна и пристально следивших за ней парней, поэтому она больше ничего не сказала. Но что-то в ее голосе насторожило Лера, потому что он бегом стал ломиться сквозь заросли. Бросив взгляд на пряди волос, свисавших с розового куста, он побежал наверх, к Сторну и его дружкам.
– Ты что, не могла подколоть волосы? – раздраженно бросил он.
Он обидел ее, сделав замечание перед такой публикой.
– Неужели это маленький цыганский мальчонка… – протянул Лукит. У него были темные глаза, и он был чуть выше Сторна.
– Твой папочка знает, что ты снова бросил своего репетитора? – перебил его Лер с такой интонацией, что у Ринни отвисла челюсть. Она терпеть не могла, когда он так отвратительно разговаривал с ней. Лер обладал резким характером, как и мама, а слово «мальчонка» последнюю пару лет имело уничижительное значение.
– Мой репетитор не осмелится и слова сказать, – рассмеялся Лукит. – К тому же я могу рассказать отцу, что за воду во фляжке держит этот глупый осел, и его так же выпрут, как предыдущего. Так это твоя младшая сестра? Еще одна из цыганского отродья, как ты?
Хорошенькая, – как бы случайно заметил Олбек. Тут Ринни серьезно встревожилась. Лер был сильным; папа научил его кое-каким трюкам, да и ее тоже на всякий случай. Но Олбек был почти на целый фут выше Сторна – Сторн был одного роста с Лером, – и у него был не такой уж добродушный взгляд, как у большинства деревенских мальчишек. Она не поняла его тона, но дружки понятливо расхохотались, и смех был почему-то зловещим.
– Слышал, ты снюхался с шакалами, Сторн, – не отступал Лер, прежде чем повернуться к главарю. – Олбек, я думал, ты будешь держаться подальше от леса, после того как прошлой осенью в это же время случайно столкнулся с Джесом.
Краска залила лицо Олбека. Лукит подавленно хихикнул, но тут же замолк, поймав взгляд предводителя.
– С хищниками, а не шакалами. Твои ожидания не оправдались, Сторн решил, что лучше охотиться с волками, чем кормиться с овцами, как ты, цыганское отродье, – усмехнулся Олбек. – Что касается твоего брата… если бы я понял, что он придурок, я бы в тот день просто перерезал ему горло. Я бы убил его из милосердия, как я поступаю с любым несчастным животным.
Пока Олбек не напомнил, Ринни почти забыла, что Сторн и Лер раньше были лучшими друзьями. Но несколько лет назад что-то произошло, Лер никогда не говорил что, но даже с папой перестал ходить на мельницу.
– Я скажу Джесу, что ты хочешь с ним встретиться снова, – радостно предложил Лер. – Я предам все в точности, как ты сказал. Уверен, он будет поражен – ведь у тебя всегда была кишка тонка. Ринни, почему бы тебе не пойти домой и не оставить нас поговорить?!
– Нет, Ринни, – прорычал Олбек и оскалился в улыбке. – Думаю, тебе лучше остаться здесь. С тобой мы сразу вдвоем пообщаемся, когда кончим… общаться с твоим братом.
Лер повернулся к ней и прошептал: «Ринни, сейчас же беги. Не останавливайся до самого дома».
Думая, что без ее присутствия его дружки не захотят драться, она помчалась без оглядки со всех ног вверх по склону. Маленький нож холодил крепко сжатый кулак. Дом был недалеко. Если бы можно было услышать на таком расстоянии, она бы позвала Гуру. Даже взрослый человек подумает дважды, прежде чем связаться с громадной собакой.
Она услышала глухой звук ударов кулаками еще до того, как поднялась на самый верх оврага. Но она не могла наблюдать за дракой, потому что один из тех трех прошел мимо Лера и направился за ней вверх к горному хребту. Она слышала, как он ломился сквозь низкие кустики как бизон.
Добежав до тропинки, она оглянулась и увидела, что ее преследует Олбек. Она прибавила шагу и рванула изо всех сил.
Если за ней пошел Олбек, значит, у Лера есть шанс. Сторн был единственным из оставшихся, у кого было достаточно сил, чтобы реально противостоять Леру. Ее брат был силен как матерый волк: он обязательно воспользуется преимуществом неровного склона.
Путь наверх отнимал скорость и лишал дыхания, но она не отважилась посмотреть вниз. Ее взгляд был сфокусирован твердо на земле под ногами. Когда кто-то протянул руку и приподнял ее над землей, она подумала, что это Олбек.
Она пнула его ногой, но тут же осознала, что это Джес, и сразу обвисла, жадно ловя ртом воздух. Он нежно опустил сестру на землю. Выражение его лица было какое-то странное, раньше она его таким не видела. У нее не было времени понять, в чем разница, потому что он шагнул вперед, оставив ее за своей спиной, и обратил все свое внимание на Олбека.
– Я тебя уже предупреждал держаться подальше от моего леса, – сказал Джес, только голос прозвучал так, как будто говорил вовсе и не Джес. От его голоса исходила угроза и обещание исполнить сказанное. Знакомая мелодичная мягкость куда-то исчезла, как будто ее никогда и не было.
– Это не твой лес, – ответил Олбек, остановившийся чуть ниже по тропе, в его голосе не было страха. – Мой отец – управляющий септа. Чьи бы эти леса ни были, они – мои.
Находясь в безопасности за спиной Джеса, она не видела выражения лица своего брата, но Олбек вдруг побледнел.
– Беги, мальчонка, – проурчал Джес. – И постарайся, чтобы твой ночной кошмар остался позади тебя.
Ринни попыталась обойти Джеса сбоку, но он резко переместился в сторону, не давая ей выглянуть из-за спины. Вытаращив глаза, словно увидевший приведение жеребец, О л бек развернулся и побежал.
– Там еще двое дерутся с Лером, – все еще задыхаясь от бега, сообщила она.
Было грязно и противно, она ловила ртом воздух между спазмами. Джес убрал волосы с ее лица и подождал, пока она восстановит дыхание.
– Слишком быстро бежала, – произнес он. – Лер там? Она сплюнула, чтобы очистить слюной рот.
– Да. Около того омута в устье реки, где водится рыба, который ты ему показал. Это Сторн и Лукит.
Джес взглянул на нее, и она опять увидела в нем нечто неуловимо незнакомое – может, некую резкость.
– Теперь все нормально?
– Да, – ответила она.
Он кивнул и затрусил рысью вниз. Ей потребовалось мгновение перевести дыхание. Как только она поняла, что ей ничего не грозит, она вскочила на ноги и побежала вслед за Джесом. Почему-то с ним она совсем не боялась деревенских парней. Никогда бы не подумала, что из всех людей только Джес даст ей возможность почувствовать себя защищенной.
Спускаться вниз не обязательно, и она дошла до того места, откуда Лер тогда сошел с тропинки. Джес как раз спустился на дно оврага.
Ринни осторожно со страхом посмотрела вниз. Но Леру ничего не грозило. Он держал Сторна в каком-то непостижимом захвате, а Лукит лежал без сознания, и из его носа текла кровь.
– Ринни в порядке, Джес? – спросил Лер.
– Совершенно! – больше для себя крикнула Ринни. – Олбек в ужасе от Джеса. Судя по выражению лица Олбека, клянусь, он не высунет носа из дома целую неделю.
– Хорошо, – Лер был удовлетворен. Не ослабляя захвата, так как Сторн принялся с удвоенной энергией сопротивляться, он подождал и убедился, что другой парень еще не пришел в себя. – Ты слишком много пьешь, – невозмутимо начал он, – и совсем мало думаешь. То, что отец Олбека – управляющий, не делает его неуязвимым. И почему его надо слушать? Ты же умнее его. Пытаться и… – он замолчал и, бросив взгляд на Ринни, передумал говорить то, что хотел. – Ты слышал, что сказал Олбек? Он теперь любит «общаться» с детьми? Моей сестре всего десять лет, Сторн. Ты же лучше.
Странно слышать, как Лер отчитывает кого-то еще, кроме нее и Джеса. Она видела, что его спокойный голос проникает сквозь оболочку Сторна тоже.
Лер шагнул назад и позволил Сторну подняться. Сын мельника отряхнулся и, настороженно глядя на Джеса, повернулся уходить.
– А Лукита ты не забыл? Если ты его оставишь здесь, он же никогда не найдет дорогу из леса, – напомнил Лер.
Не говоря ни слова, Сторн с трудом взвалил того на плечи и стал подниматься вверх по склону.
– Ты заботишься о своих друзьях, я это помню, – спокойно произнес Лер. – Но вопрос следующий: будут ли они заботиться о тебе? Олбек бросил тебя с нами.
Сторн обернулся, чуть не потеряв равновесие.
– По крайней мере, они могут держать язык за зубами, а не болтать налево и направо. В отличие от некоторых, кого я знаю.
– Идиоты, погубили бы сами себя! – взорвался Лер, как будто он очень долго что-то в себе сдерживал. – Плавать ночью – дурацкая затея! И в реке нечто…
– Нечто! – Сторн сплюнул. – Поэтому ты побежал жалобно скулить к своему папочке, а он все рассказал моему. Вот что я тебе скажу, цыганское отродье. Ты не знаешь и половины того, что происходит. И тебе лучше не стоять на моем пути.
Джес накрыл плечо Лера ладонью, но никто не произнес ни слова, пока Сторн не поднялся на самый верх гребня горы.
Вы из-за этого раздружились? – спросила Ринни. – Ты сказал папе, что они собираются плавать в реке ночью?
Лер пожал плечами.
– Это всего лишь отговорка. Друзьям Сторна не нравилось, что он водит компанию с цыганским отродьем. Рано или поздно он все равно бы меня бросил.
– Сторн променял тебя на Олбека? – спросила она, зная, что ранит его самолюбие. Она точно знала, как это больно; девочки из городка с ней не общались, потому что ее мама была, как они говорили, Цыганкой. – Он гораздо глупее, чем я думала.
– Они опасны в стае, – произнес Джес. – Если бы Ринни была одна…
Лер согласно кивнул.
– Когда папа вернется, я ему об этом все расскажу. Он знает, как поступить, чтобы они больше никому не причинили вреда. – Он похлопал Джеса по ладони, покоящейся на его плече, и сказал. – Пойдем домой.
Джес убрал руку и поднял удочки, в спешке брошенные Лером на землю.
– Рыбалка еще хорошая.
Ринни посмотрела на него, но исходящая от старшего брата аура опасности исчезла, и он выглядел и говорил как обычно, разве что в речи осталась незнакомая четкость.
Лер мягко прикоснулся к его покрытой румянцем щеке.
– Полагаю, больше они нас не побеспокоят. Маму защищает Гура. – Он пристально посмотрел на Ринни. – Ты что-то бледная.
В ответ Ринни улыбнулась и попыталась выглядеть менее бледной.
– Со мной все в порядке. Мама рассчитывает на рыбу на обед. Ты всегда приносишь хотя бы одну. У нее еще ничего не готово.
Они спустились вниз и пошли рыбачить.
Сэра глубоко и с облегчением вздохнула. Хомут, в самый раз подходивший Скью по размерам, был найден, только кожа была очень сухой, хотя не потрескалась. Если бы это случилось, то им бы пришлось ждать возвращения Таера с Фростом и только после этого начинать пахать землю.
Она щедро мазала маслом хомут, пока тот не стал мягким на ощупь. Затем занялась упряжью: развязала кожаные завязки, державшие хомут и сбрую вместе, и тщательно промазала каждый кусочек. Затем аккуратно разложила все на подметенный в объединенной комнате пол, поэтому, когда закончила дело, всю сбрую смогла связать обратно. Упряжь выглядела разрозненными полосками кожи.
Первый раз она и Таер все разъединили и смазали, а правильно собрать не смогли. Она думала, что у них никогда ничего не получится: ведь даже Таер был в замешательстве. Улыбка тронула ее губы, когда она вспомнила, как вытянулось его лицо, когда она попросила о помощи. Может быть, если бы он сам все разделял, то какой-то шанс остался бы. В итоге они вывели Скью и при этом надели на него хомут задом наперед.
В боксе конюшни не привязанный веревкой Скью при ее появлении засопел. Он был разочарован, что один из его хозяев был достаточно близко, чтобы его видеть, но недостаточно близко, чтобы обратить должное внимание.
– Ты помнишь выражение лица управляющего в тот год, когда он приехал и увидел, как мы вспахали поле? Не нынешний управляющий, а его дядя, который был добрым человеком. Ни одной ровной борозды. Мы же никогда раньше не пахали.
Управляющий пришел следующим утром и работал плечом к плечу с Таером целый день. Он взял себе за правило заглядывать к ним время от времени на протяжении сезона, чтобы помочь не только словом, но и делом.
Скью с мольбой во взгляде не давал и шагу ступить, поэтому Сэра села на косилку, вытерла о свои юбки руки и стала наглаживать ему морду. Скорее темные масляные пятна исчезнут с юбок, чем у Скью сотрутся белые пятна.
– Как же старому управляющему не нравилось видеть тебя в упряжке с плугом, – сказала она старому коню. – Он предлагал выкупить тебя у нас. Ты знал?
Было предложено две лошади, привычных к фермерской работе, потому что – по его мнению – это позор, что конь таких благородных кровей таскает плуг. Таер ответил, что хороший солдат ненавидит войну, а ты был хорошим солдатом, потому тебе не станет хуже, если ты будешь занят в сельском хозяйстве.
Она растерла комочек земли прямо перед ухом Скью и улыбнулась, когда он стал кивать по сторонам головой и зажмурил от удовольствия глаза.
– Ты теперь не против того, что мы заставляем тебя пахать, как не возражал тащить мою тележку, не так ли? – улыбнулась Сэра. – Таер говорит, что самый лучший боевой конь тот, который делает то, что ему сказано.
Скью потерся о нее головой, заставляя сделать шаг назад.
– Так что ты думаешь? – мягко спросила Сэра. – Я воображаю проблемы, которых не существует? Насколько сильна угроза одного введенного в заблуждение священника? Если я скажу своим детям, кто они, их жизнь изменится навсегда. Мне следовало все им рассказать давным-давно, – прошептала она. – Таер говорил мне. Но они заслужили шанс быть… невинными.
Она закрыла глаза и, прислонившись лицом к щеке коня, вдохнула его запах пота и соломы.
– Ну, что ж, старина, думаю, теперь время настало. Она сделала шаг назад.
– Они должны знать, кто они такие. У меня нет права утаивать от них правду. А священник – хороший предлог. – Она быстро закивала головой. – Спасибо. Ты всегда даешь правильный совет.
Она закончила запрягать коня, проверила плуг и не нашла значительных повреждений после зимовки в сарае. Затем вернулась в дом и начала лепить булочки из подошедшего теста, отложив несколько штук в сторону, чтобы потом поджарить лепешки в качестве послеобеденного угощения. Она как раз вытащила остывать буханку хлеба, когда на пороге появились Джес, Лер и Ринни с тремя жирными форелями, уже очищенными и готовыми для жарки.
Сэра задержала взгляд и пристально посмотрела на кровоподтек на лице Лера, на клочья одежды Ринни и голову, где был выстрижен ею клок волос. Только после этого она взяла протянутую Лером рыбу.
– Мы с Джесом установим коптильню и две рыбы закоптим, – поспешно объяснил Лер и ретировался с братом на улицу.
С трудом сдерживаясь, Сэра положила форель на противень, посолила и начинила брюхо луком и травами. Затем туго завернула в листья и уложила на угли внизу духовки. Она поставила все на свои места, вытерла руки и повернулась к дочери.
– Ну, – сказала она. – Так что сегодня произошло? Ринни взяла тряпку и стала вытирать стол.
– Мы случайно столкнулись со Сторном и его друзьями – Олбеком, сыном управляющего, и Лукитом. Я зацепилась за колючки, не смогла распутать, и мне пришлось отрезать волосы. Но появился Джес, и парни пустились наутек… Мама, – произнесла Ринни, пристально вперив взгляд в вытираемую ею поверхность. – С Джесом что-то не то. В смысле, он не сделал ничего, но Олбек удирал, как глупый цыпленок от коршуна. Джес кого-нибудь когда-нибудь обижал?
Сэра сняла фартук и потерла щеки, раскрасневшиеся от работы с плитой. «Да, вот и наступило время узнать кое-какую правду – подумалось ей, – но не прямо сейчас».
Она решила сказать Ринни только часть правды:
– Несмотря на то, что Джес другой, он сильный, но аккуратный с кулаками. Твой папа это видел. Не так давно случайно столкнувшись с Джесом, Олбек трусливо бежал.
«После ужина, – подумала Сэра. – Мы поговорим после ужина».
– Так вкусно, как на обеде у императора, – объявила Ринни, доедая свою рыбу.
– Благодаря храбрости рыбаков, – согласилась Сэра. Она поднялась и начала убирать со стола.