— Алле…
— Ты что, до сих пор не оклемался? — послышался из наушника возмущенный голос Дарьи.
— Тяжко мне… — простонал стажер.
— Так, сейчас я приеду, и…
— Не надо, — испугался юноша, — мне уже лучше.
Мимо «Нивы» с шумом пронеслась встречная машина.
— Это что такое?
— Что?
— Я слышала какой-то шум.
— Какой шум?
По встречной полосе пронеслась еще одна машина.
— Ты что, на улице?
— Не, это я у окна стою, дышу све…
— Свежими выхлопными газами. Ты хоть что-нибудь за это время выучил?
— А как же!
— Что именно?
Валентин выдернул из пакета Энциклопедию сверхъестественных существ Кирилла Королева, положил его перед собой на приборную панель и открыл на первой же попавшейся странице.
— Гномы, вот про гномов выучил.
— Излагай.
Стажер плавно притормозил, сворачивая на обочину, чтобы строчки перед глазами не прыгали, и начал читать.
— Гномы относятся к элементалям, то бишь к стихийным духам, которые делятся на четыре группы — гномов, сильфов, ундин и саламандр.
— Каких ундин, ты что, обалдел?
— А я тут при чем? Тут так написано.
— Это где так написано?
— Ну в этом, как его… Этике и этносе гуманоидных рас, да и еще в этикете.
— А еще что там в этом этикете написано? — вкрадчиво спросила Дарья.
— Ну… вот, Парацельс, например, считает, что гномы способны передвигаться в земле столь же легко, как рыба в воде.
— Ясно. По Королеву гномов изучаешь, подлец!
— Что ты, Дашка! — Валентин не ожидал, что его так быстро расколют. — Как ты могла обо мне такое подумать?!!
— Хватит мне зубы заговаривать. Чтобы к вечеру ты о гномах и эльфах знал все наизусть! Так, чтобы от зубов отскакивало! На любой вопрос — немедленный ответ. Проверю!
Из наушников послышались короткие гудки.
— Да, трудно нам, мужикам, — пробормотал Валентин, заводя опять мотор, — надо поторопиться, чтоб хотя бы про гномов успеть прочитать.
Однако поторопиться у него не получилось. Уже на въезде в город он почуял неладное. Появилось ощущение, что за ним следят. Интуиция не подвела. Попетляв по улицам Рамодановских окраин, юноша вычислил черный BMW, следовавший за ним чуть не по пятам, строго сохраняя дистанцию в две-три машины.
— Ладно, поиграем в кошки-мышки. — Резко вывернув руль, юноша заставил свою машину нырнуть под арку дома, проскочил двор, выехал на параллельную улицу и влился в поток машин. Ехал он теперь, правда, в обратном направлении, но это его не смущало. — Что, съели? Так-то вот!
Радовался он недолго. Проклятый BMW нарисовался буквально через два квартала и вновь сел ему на хвост.
— Ну до чего ж настырные попались.
Валентин не меньше часа кружил по городу, пока не оторвался от преследователей. Кем бы они ни были, знать конечную цель путешествия им ни к чему. А целью его был новый центральный офис Ювираструм-банка. «Неплохо идут у них дела», — удивился юноша, подъезжая к нему. Величественное здание из стекла и бетона было видно издалека. Раньше банк ютился в помещении поскромнее. Валентин загнал машину на платную стоянку, затолкал в пакет, в котором уже лежала игрушка и злополучный справочник, взятые с бою бумаги коллектора, не вылезая из машины, переместил кобуру из подмышки за спину (система подпруг и подтяжек «сбруи», разработанная в его конторе, позволяла сделать это одним движением руки) — и только после этого счел, что готов для серьезного разговора. Покинув «ниву», стажер заблокировал дверцы машины и двинулся к стеклянным дверям офиса банка. Рамка при проходе через турникет предупреждающе пискнула, и к нему тут же устремился охранник:
— Что у вас в пакете?
— Бумаги. — Валентин раздвинул ручки целлофанового пакета так, чтобы охранник видел содержимое, — игрушка для племяша и книга.
— Позвольте, я все это подержу, а вы пройдите турникет еще раз.
— Нет проблем, — удрученно вздохнул Валентин, — только знаешь, братан, даже если я разденусь догола, ваша рамка все равно пищать будет. У меня с августа прошлого года под сердцем девять граммов сидит. В очень неудачном месте. Хирурги не рискнули извлекать.
— Понимаю… — Охранник уважительно кивнул. — Куртку распахните.
Валентин распахнул полы джинсовки, позволив обозреть свою майку, обтягивающую его широкую грудь.
— Проходите.
Юноша повертел головой.
— Слушай, друг, подскажи. Я тут в первый раз. Как бы мне с Караваевым повидаться? С Василием Петровичем?
— Трудно будет. Он очень занятой человек. Вон к той стойке подойдите, — указал охранник на стойку администратора, — она вас запишет на прием.
— Спасибо, — Валентин приветливо махнул рукой и направился к указанной стойке.
— Слушаю вас… — Суровая дама бальзаковского возраста уставилась на стажера сквозь роговые очки, всем своим видом давая понять, что посетитель пришел в очень серьезную организацию и по мелочам здесь беспокоить не принято.
— Я к Василию Петровичу Караваеву.
— От какой организации?
— Ни от какой.
— Вам назначено?
— Нет.
— По какому вопросу?
— По личному.
— Ваша фамилия, имя, отчество?
— Святых Валентин Сергеевич.
Администратор вынула из стола журнал, раскрыла его и записала данные стажера.
— Пятое октября, девять тридцать. Просьба не опаздывать. У Нестора Алексеевича очень плотный график.
— Во-первых, вы забыли уточнить год. Две тысячи девятый или две тысячи двадцатый? — усмехнулся Валентин. — Во-вторых, мне нужен не Нестор Алексеевич, а Василий Петрович, и в-третьих, я не могу ждать столько времени. Мне нужно встретиться с Караваевым сейчас и немедленно, — твердо сказал Валентин.
— Личными вопросами клиентов, — снисходительно улыбнулась администраторша, — у нас занимается именно Нестор Алексеевич. Оставьте свой телефон. Если в его расписании появится окно, мы вам позвоним. Остальное не в моих полномочиях.
— Вот что, уважаемая… — Голос Валентина стал еще строже. — Я иду не брать кредит и не просить об отсрочке кредита. Я иду к отцу моего друга. По очень важному для него лично делу! Свяжитесь с ним и назовите мое имя. Надеюсь, на это у вас полномочий хватит? — подковырнул он администраторшу.
— Ну… я не знаю, — неуверенно пробормотала администраторша.
Очень Валентину этого делать не хотелось, но пришлось. Он извлек из кармана удостоверение.
— ФСБ? — сразу собралась администраторша. — Я попытаюсь что-нибудь сделать.
Она сняла трубку и нажала кнопку селектора.
— Нестор Алексеевич, тут некто Валентин Сергеевич Святых настаивает на срочной встрече с Василием Петровичем. Утверждает, что знает его лично…
— Алевтина Семеновна, — послышался из динамика раздраженный голос, — сколько раз вам объяснять: у нас одни правила для всех. Между прочим, у Василия Петровича сейчас совещание с управляющими филиалов банка. А личные дела ваш Валентин Святых может решить в ресторане или на дому, и…
Алевтина Семеновна торопливо отключила кнопку громкой связи и стремительно залилась краской, проклиная себя за оплошность.
— В принципе, справедливо, — кивнул Валентин. — Одна беда: мне нужно видеть Василия Петровича очень срочно.
Память у юноши была превосходная. Домашний телефон Женьки он знал наизусть. Выудив из кармана мобильник, стажер набрал номер.
— Лера Владимировна, здравствуйте.
— Кто это?
— Не узнали? Это я, Валентин Святых, ну помните, мы с Женькой…
— Ой, Валечка, это ты? Ты где, в Рамодановске?
— Да. Вот из армии недавно вернулся.
— Ой, Валечка, а ты о Жене слышал?
— Слышал, потому и хочу с вами встретиться.
— Такое горе… — Лepa Владимировна захлюпала носом с другой стороны трубки, — …а ты ведь даже на поминках не был!
— Я только вчера об этом узнал.
— Валечка, приезжай, адрес, надеюсь, помнишь. Женечку нашего помянем…
— Лера Владимировна, обязательно, только мне сначала с дядей Васей встретиться надо, ряд вопросов утрясти, а это до вечера, пока он не освободится. У него совещание вроде, да и вообще меня к нему пускать не хотят. Так что придется по улицам бродить, пока у него рабочий день не кончится. Отловлю на выходе.
— Так ты в банке?
— Да. В головном офисе.
— Валечка, никуда не уходи, я все улажу. Он тебя сейчас примет. Да, а ты к нему по какому делу?
— Вообще-то по личному, но оно напрямую касается Жени. Неудобно, правда, совещание…
— Какое совещание, если пришел друг Жени, да еще и по делу, связанному с ним! Жди, не отключайся. Сейчас, я ему позвоню.
Судя по всему, Лера Владимировна уже связывалась с мужем по мобильнику. До Валентина донесся ее взволнованный голос.
— Вася, ты должен срочно принять… какое совещание? Друг нашего Жени приехал, сидит там у тебя как бедный родственник, а ты его принять не можешь?! Что значит какой друг? Валечка! Ты что, забыл, как они… — Лера Владимировна, по-видимому, что-то вспомнив, внезапно разрыдалась: — Они же… они… да, что ты меня успокаиваешь? Я спокойна!!! Где? Не знаю, в приемной или еще где. Прими его немедленно! Он о Женечке нашем с тобой поговорить хочет. И вообще сворачивай там у себя все — и приезжайте. Я сейчас на стол соберу… Вот и умница…
Голос в трубке зазвучал громче:
— Валечка, ты еще не ушел?
— Нет, тетя Лера.
— Сейчас тебя к нему проведут. Не волнуйся. Только вы потом сразу сюда, к нам домой.
— Как только дела утрясу, — пообещал Валентин, с ужасом понимая, что про этику, этикет и этнос всяких там сверхъестественных существ на сегодня можно забыть. — Дашка меня убьет…
— Что?
— Нет, нет, ничего. Это я о своем. Обязательно приеду. Не знаю, как дядя Вася, а я точно приеду. Так, это, кажется, за мной. Все, тетя Лера, целую, ждите.
Валентин отключил телефон. Из лифта напротив стойки администратора вышла пара накачанных молодцев в фирменных одеждах охраны банка. Только одно в них Валентину не понравилось. У каждого на бейджике красовалась надпись: ЧОП «Страж»…
— Валентин Святых кто здесь будет?
6
— Ну, здравствуй, Валентин, здравствуй… — Василий Петрович вышел в приемную, чтобы лично встретить друга своего покойного сына, окинул его оценивающим взглядом. — Экий ты вымахал, крепыш! Извините, — повернулся он к выходящим из его кабинета членам сорванного Валентином собрания, — основные вопросы мы уже обсудили, а остальное в рабочем порядке.
— Ну разумеется!
— О чем речь!
Управляющие поспешили откланяться, бросая украдкой любопытные взгляды на Валентина. Всем было интересно, ради кого шеф так поспешно свернул собрание. Как только приемная освободилась, Василий Петрович распорядился:
— Анечка, на сегодня все встречи отмени, и никого ко мне не пускать.
— Хорошо, — откликнулась секретарша, — вам что-нибудь принести? Чай, кофе?
— Пока не надо. Лучше держи оборону. Ну проходи, Валентин, потолкуем.
Василий Петрович провел юношу в кабинет, усадил в кресло, извлек из мини-бара-холодильника, встроенного в стену, бутылку коньяка, пластиковый поддончик с нарезкой сервелата, поставил все это на стол, выудил из ящика стола две рюмки — и только после этого сел рядом. Валентин с легкой грустью смотрел на отца Женьки. За эти два года Василий Петрович резко сдал. В некогда иссиня-черных волосах еще нестарого, чуть-чуть за сорок, мужчины пробилась седина, на лице появились первые морщины.
— Давай, Валя, помянем моего сына. — Василий Петрович откупорил бутылку, наполнил стопки. — А уж потом о твоих делах поговорим.
— Дядя Вася, я за рулем, — робко сказал Валентин.
— Об этом не беспокойся, — отмахнулся Василий Петрович, — мои архаровцы тебя до места довезут и тачку твою доставят.
— Ну, если только так, — юноша поднял рюмку, — помянем Женю, дядя Вася.
— Помянем.
— За упокой души.
— За упокой.
Они выпили не чокаясь.
— Вот ведь как судьба-то распорядилась. Ты — единственный из класса, кто даже не стал поступать в институт, а пошел в армию, и вот ты жив…
— Да кто бы меня в институт взял, — поспешил увести разговор в другое русло Валентин.
— Это да. Всегда заводилой был. Все шкоды от тебя исходили. Где служил-то?
— В спецназе.
— Не удивил. А сейчас где?
Валентин выудил из кармана удостоверение и показал его Василию Петровичу.
— Ого! Растешь. А вот моему Женьке теперь… — Валентин Петрович скрипнул зубами, налил себе и Валентину еще по одной. — …Некуда расти. Что ж такое творится-то? Не успели школу кончить — и уже четверых из вашего класса нет.
— Ошибаетесь, Василий Петрович, уже шестерых.
— Как шестерых? Паша, Валя, Сашка, я знаю, мой Женька…
— После Женьки еще двоих не стало. Я вчера на поминках был. Сорок дней. Лешка Черныш на машине разбился. А еще раньше Мишка Селиванов. Самосожжение, говорят. Только я в это не верю. Он же на религии повернут был. Верующий, а для них самоубийство — страшный грех.
— С ума сойти. Они ведь на поминках Жени были.
— Давайте, дядя Вася, и их помянем.
— Давай.
Выпили еще по рюмочке, закусили ломтиками сервелата.
— Как сейчас помню вашу великолепную семерку неразлейвода. Как придете, обязательно набедокурите. То кошку в космос попытаетесь отправить, то над мопсиком нашим измываться начинали, к пограничной службе готовить. Ты всегда заводилой был, а Женьке моему всегда доставалась роль нарушителя границы в моей квартире.
— Так это я из соображений безопасности, — начал оправдываться Валентин, — хозяина пес сильно не покусает…
— Да… ну, давай о твоих делах. Решим их по-быстрому и едем домой, там Лере на тебя посмотреть не терпится. Так какие у тебя проблемы? Чем смогу — помогу.
— Дядя Вася, у меня к вам два вопроса.
— Излагай.
— Первый и основной вопрос. Я хочу разобраться во всех этих смертях. Погибли мои друзья, и я не верю, что погибли случайно. Кстати, если заметите, из нашей компании один я в живых остался.
— А ведь и верно, — нахмурился Василий Петрович.
— С чем это связано, пока не знаю. Может, потому что в Рамодановске меня эти два года не было, может, еще по какой причине. Я хочу разобраться.
— Это официальное расследование?
— Нет, мое личное. Буду вести его в нерабочее время. Я вообще обо всем этом только вчера узнал. Свинство, конечно, но после возвращения из армии меня сразу… скажем так, подпрягли в органы, и… закрутило, короче. А как узнал, решил для себя — наизнанку вывернусь, но до истины докопаюсь!
— Это ты молодец. Правильно. Не забываешь друзей.
— Да как забыть! Мы ж с первого класса вместе. Друг за друга… — на Валентина нахлынули воспоминания.
— Не заводись. Я ведь тоже все помню. С работы как-то прихожу, дверь открываю, а из квартиры мимо меня Женька с лыжной палкой на лестничную площадку рвется. Лыжная палка в июле! Куда? — кричу. Вальку обидели! — отвечает. В окно выглядываю, а там уже вся ваша компания подтягивается — кто с дрыном, кто в карманы голыши заталкивает, а ты вообще трубу притащил. Побитый весь, в синяках. Как ты ее вообще доволок? Она же больше тебя была.
— Со злости, наверное, — невольно улыбнулся Валентин. — Ходынинские меня тогда поймали. Хотел по их улице незаметно проскочить. Спешил куда-то. От души, помню, отметелили. Но мы им потом тоже задали! — Война улицы на улицу в Рамодановске была обычным явлением. — А давайте, дядя Вася, еще по одной за упокой их души.
— Давай.
Выпили еще.
— И как будешь дело вести? — поинтересовался Василий Петрович. — С чего начнешь?
— А вот с дела и начну. Хотелось бы его почитать. Ни заказчика, ни убийцу Женьки до сих пор не нашли, значит, где-то это дело еще лежит в производстве какого-нибудь следака. И потом, я больше чем уверен, что на самотек вы дело не пустили и наверняка наняли кучу частных детективов. Ведь так?
— Так, — кивнул Василий Петрович. — Только к частным я не обращался. Я на это дело нацелил свою службу безопасности. Среди них немало бывших, из органов.
— Дадите посмотреть?
— Дам. А вдруг чего накопаешь. Тем более с возможностями своей конторы.
— Обязательно накопаю. Главное сейчас — понять, кому он мог помешать. Если разобраться, совсем еще пацан. Студент. Ну драка там, я понимаю, молодежная разборка. Так ведь бомбу подложили. Это не на вас, случаем, наезд через него, дядя Вася?