Было так тихо, что вздох Буяна, когда он припал на колено, прозвучал как вскрик.
— Здрав буди, Святобор-отец, — молвил он спокойно. — Заплутали мы в лесах твоих, а путь у нас неблизкий, торопимся мы в земли Резанские. Видно, позади они остались — вот и вылетело слово неосторожное.
— А ты, никак, забоялся меня, человек, как признал?
— Святобор склонил голову набок.
— Правду молвить — не то чтобы забоялся, а признаю силу твою, — уклончиво ответил Буян. — С тобой никто не сможет тягаться без вреда для себя и без причины на то особой.
— А ты, видать, причину ту имеешь? — усмехнулся с высоты своего роста Святобор.
Поскольку ветра все не было, Буян осмелел и отошел от дерева.
— Дело у меня есть, и дело немалое, — молвил он. — Я волхв и с самими богами светлыми дружбу вожу. Сейчас мы с другом моим, Мечиславом сыном Чистомысловичем из рода великого Волхва Змеевича, дальний путь держим к городу Резани. Друг наш, князь сего города, нами в укромном месте до поры оставлен, а мы вперед посланы, чтобы приготовить ему встречу достойную!
— Встречу князю целого города? — покачал головой Святобор. — Что ж занесло вас в леса мои заповедные?
— А ты не верить нам не спеши. — Буян тоже подбоченился. — Коль силой желаешь помериться, так изволь, но прежде мы слово свое выполним.
Святобор вдруг махнул рукой, и два дуба, что росли позади него, покорно согнулись навстречу друг другу. Как живые, переплелись их сучья, и Святобор сел на живую скамью.
Буян уважительно покачал головой.
— Признаю, мне сие не под силу, — сказал он. — Дубы гнуть — того я не могу… Ну, да мне то и без надобности. А вот нужда у меня — в твоей силе и могуществе, в твоих тайнах и чародействе. Искали мы для встречи княжеской в лесах резан-ских место заветное, где во времена давние клад какой ни на есть запрятан…
Буян не договорил — Святобор расхохотался так, что чуть не упал со скамьи. Дубы под его тяжестью заскрипели и затрещали, а по лесам пошел гул да стон — закричали птицы перепуганные, заревели звери по норам, нежить лесная да болотная пробудилась. Сами славяне были удивлены.
Отсмеявшись, Святобор вытер слезы.
— Ну, человек, порадовал ты меня! — молвил он весело. — Давно меня так не смешили, не тешили… Это ж надо, какой наглец — сразу о делах заговорил! Наглец, хоть и волхв великий — я силу твою чую, не сомневайся в том!.. Но послушайте-ка, вот ведь диво — никто еще, меня не прогневив сперва, потом о такой малости у меня не выспрашивал… Сознавайся, чего на самом деле тебе надобно — по силе своей ты и без моей помощи столько кладов сыщешь, сколько я и сам здесь не знаю!
И прежде чем Мечислав успел остановить его, Буян быстро все открыл — и про злоключения Властимира в плену у волков, и про хозяев тех зверей, светлых Агов, и про путь дальний в землях чужих к самому Кощею Бессмертному за живой водой, и про возвращение на родину. Особо подробно рассказал он о легенде, что им в стае псоглавцев поведали, — о бессмертном Воине на белом коне, что сиял как солнце.
— Ты все в своих лесах знаешь, не поможешь ли нам так сотворить, чтоб князя моего волки за того Воина воскресшего приняли? — закончил он свой рассказ.
Святобор сидел на своей скамье из живых дубов, подперев голову кулаком, и размышлял. Когда гусляр замолк, он не сразу пошевелился. Чело его нахмурилось.
— Что ж, — наконец медленно молвил он. — Есть у меня места такие заветные. Ты говорил, что Яга-воительница вам один камень показала, под которым ходы есть в миры подземные. Покажу и я свой ход, и провожатого до резанских лесов потом дам. Но уж дальше вы сами справляйтесь.
Буян живо отвесил ему почтительный поклон:
— Исполать тебе, властелин лесов, Святобор-богатырь! Век твоей доброты не позабуду и детям то же накажу!
Святобор встал, махнув рукой дубам, чтобы распрямлялись, и поманил славян за собой. Те бросились ко все еще дрожащим лошадям, но только вскочили в седла, как в чаще неподалеку замелькали чьи-то тени, и на поляну вылетели русалки.
— О, вы еще здесь! — вскрикнула одна и бросилась под копыта лошадей. — Мы как прослышали про вас, так. торопились!
— Как? — вскричал Святобор, и русалки испуганно присели от его голоса, — Вы с ними заодно?
Девы бросились к нему.
— Вовсе нет! — наперебой закричали они. — Но от наших сестер и друзей мы слыхали об этих людях… Особенно вот о нем!
Все девы согласно показали на Буяна. Святобор посмотрел на него с интересом,
— Ты правда волхв? — спросил он подозрительно.
— Вообще-то я гусляр из Новгорода… был им, — поправился Буян, — пока…
— Все ясно! Тебе сразу надо было сказать, что гусляр, — и ссоры б не было, —оборвал Святобор.-Гусляры — любимцы богов, а особенно такие, как ты, наглецы… Что ж, идемте!
Русалки разбежались в стороны, словно только и ждали этих слов. Одни устремились вперед за Святобором, другие ринулись в чашу. Подле славян остались лишь две. Они приблизились к всадникам, беря лошадей под уздцы, и одна из них шепнула Буяну, поманив его рукой:
— Мы вас нарочно поджидали на всех лесных тропах!
— А зачем мы вам, девы, понадобились?
— То не нам, а иным кое-кому, — уклонилась от ответа дева. — Сестры за ними поспешили, они приведут их к нужному месту.
Она не прибавила более ни слова, как Буян ни старался ее разговорить.
Святобор, окруженный русалками, широко и бесшумно шагал по лесу, с легкостью перемахивая через кусты и невысокие деревца. Самые высокие деревья доставали ему лишь до груди — их он отводил руками в стороны, и они распрямлялись за его спиной с шелестом и скрипом. Если не считать этих звуков, царила полная тишина.
Славяне ехали на эти звуки.
Не сбиться совсем с дороги помогали только русалки. По дороге к ним приставали все новые и новые девы — похоже было, что они караулили славян на тропинках. Растянувшись вереницею, девы то пели, то плясали, то водили хороводы, мелькая меж деревьев. От их светлых нагих тел в лесу было светлее. Жуки-светляки, Купалины червячки, вились над их головами, словно искорки костров. Еще не позабывшие разгульной ночи, русалки то и дело подбегали к всадникам, норовя стащить их с лошадей и увлечь в пляску, но две девы, что вели жеребцов в поводу, всякий раз останавливали чересчур разошедшихся сестер.
Лес тем временем чуть посветлел и немного поредел. Впереди что-то заблестело мягко и призывно. Русалки разом остановили пляску и с криками убежали туда.
Всадники выехали из зарослей и осадили лошадей.
Путь их заканчивался в урочище, со всех сторон окруженном дубравой. Огромные деревья стояли сплошной стеной — через них было невозможно протиснуться и мыши.
Урочище мягко и полого спускалось поросшими травой и камышом склонами на дно. Оно было почти круглое, и в центре его застыло, как глаз неведомого существа, озеро.
Было оно небольшое — едва два десятка саженей в поперечнике, но круглое, как солнце. В его спокойных водах отражались звезды и тонкий изломанный месяц. Вода казалась льдом — до того она была неподвижна.
Не сразу Буян очнулся от наваждения и заметил сбоку тень.
Святобор стоял подле, совсем близко от людей, и тоже смотрел на озеро. Почувствовав на себе взгляд Буяна, он искоса оглянулся на него и простер руку к озеру.
— Я исполнил то, что обещал, — сказал их провожатый. — Искомый вами клад там. Прощайте!
Он повернулся и растаял в чаще — ни один лист не дрогнул.
— Но как же… — начал было Мечислав и осекся. Русалка нежно взяла его за руку и кивнула успокаивающе.
— Об этом не беспокойся, — сказала она. — Делай свое дело — и увидишь, что будет.
Буян решительно спрыгнул с коня и подошел к озеру. Наклонившись, он заглянул под воду, потом опустился на колени и погрузил руку по локоть под воду, что-то нашаривая там.
— Есть, — обернулся он на Мечислава, не вставая, — Будет знатное дело!
— Ты нашел клад? — Юноша спешился и бросился к нему.
— Почти. Помнишь, где мы коней наших обрели?.. В мире подземном, у родичей твоих дэвсов. Помнишь, что со мной в море дважды приключалось?.. Под воду я спускался и жив остался. Ныне мне опять надлежит то же повторить, чтобы на дне озера отыскать то, что когда-то дэвсы запрятали и Святобору на хранение оставили.
— А что там может быть?
— Вот того не ведаю — надеюсь лишь, что другого чего искать не придется.
Он выпрямился и стал стаскивать рубашку, но тут подошла к нему русалка и остановила.
Не торопись, человече, — улыбнулась она. — Мы здесь с сестрами на то оставлены. Достанем то, что для дела сгодится,
и потом все устроим. Нам бы только князя твоего сюда вывести, ну да и с этим справимся!
Русалка тихо свистнула, и несколько ее подруг подбежали тут же. Не говоря ни слова, она махнула рукой, и девы тотчас зашли в воду и нырнули.
На берегу остались только двое славян и старшая русалка. Буян подозрительно косился на нее.
— Мы же вас не просили, — сказал он, — почему вы нам помогаете?
— Не ради тебя, гусляр, и не ради этого красивого юноши. — Русалка зазывно улыбнулась Мечиславу. — Мы людей мало знаем, но есть у нас друзья и братья, которым верим мы, как самим себе. Они нас просили, по их слову мы вас поджидали и караулили, а теперь, — русалка прислушалась осторожно, — они сами сюда идут. С ними и разбирайтесь.
Она отошла в сторонку.
Славяне вскочили тоже. Острый слух подсказывал, что по лесу легко и стремительно бегут несколько зверей. Учуяв знакомый волчий запах, жеребцы рванулись с привязи.
В первый миг люди так и подумали, что то дозор псоглавцев Гао — силуэты выскочивших навстречу двух незнакомцев были похожи на них — сгорбленные, с волчьими шкурами на плечах. Но вот незнакомцы остановились, выпрямились, и звезды осветили знакомые юные лица.
Близнецы-оборотни, Явор с Яроком, подошли ближе, давая себя рассмотреть.
— Вы? — воскликнул Буян, узнавший их первым.
— Да, все это — они, — вставила русалка.
— Мы вас ждали, — промолвил Явор. — Князь где?
— Мы вперед поскакали, он следом едет, а мы ему тут, у этого озера, встречу хотим подготовить… если он с пути не собьется.
— Не собьется, — пообещал Ярок. — Мы дозоры поставим — завернем, ежели что. Будет он здесь — только назови срок!
— Все правда, — опять вставила русалка. — Их все мы слушаемся!
Близнецы разом отмахнулись от нее. Слова девы кое-что напомнили Буяну.
— Вас-то все слушаются, — сказал он, — а сами вы что творите, неслухи?.. Мы вам перед отъездом что наказывали? Сторожить княгиню, чтоб беды какой с ней не приключилось, а вы что?.. Или она с вами, или… случилось что с нею неладное?
Кивни близнецы, и еще неизвестно, что бы сотворил с ними Буян с горячей головы. Властимир о жене последние дни, как родным воздухом потянуло, только и мечтал, только и говорил, как прижмет к сердцу водимую да сына малого. Но близнецы переглянулись и разом расплылись в улыбке.
— Живая она, Буян, — сказал Явор, — Мы, правду молвить, впотай от стражи ушли к югу, князя поджидать. Но ты не сомневайся — в места те лишь мы с братом дороги ведаем, и никто без нас ее не сыщет. Успокой сердце да поведай, не можем ли мы еще чем послужить князю Резанскому?
Буян задумался, прикусив губу.
— Волки нужны, — наконец вымолвил он.-Только настоящие. И много… Пока пусть все к Резани идут и ждут поблизости, но тихо, чтоб ни одна живая душа не проведала, даже зверь лесной. После поглядим!..
Близнецы коротко поклонились и пошли прочь.
За спинами Мечислава и Буяна шумно всплыла русалка. Откинув со лба волосы, она крикнула обернувшимся на шум людям:
— Нашли! Там столько всего!..
— Давайте все сюда, — махнул ей гусляр.
Когда дева нырнула, он придирчиво окинул долгим взглядом старшую русалку, что так и стояла подле них. — Что, хороша? — молвила та с вызовом.
— Красы несравненной! — Буян обнял ее прохладные плечи и отвел в сторонку. — Есть у меня одна мыслишка, — шепнул он деве на ухо, — и ты для нее очень подходишь. Помоги нам — я научу, что делать и как!
ГЛАВА 21
С каждым днем Властимиру все больше и больше не сиделось на месте. Уж шесть дней миновало, как отправились на север Буян с Мечиславом, а он все живет в стае волков и с места не стронется. Псоглавцы рук сложа не сидели — уже на третий день начали в стаю стекаться готовые идти за человеком на битву волки. На шестой день их набралось поболее полусотни, а новички все продолжали прибывать.
Князь еле дождался, пока с несколькими добровольцами в стаю вернется Рат, и объявил, что завтра сам отправляется в Резань.
Пробудившись до зари, Властимир впотай оседлал Облака и в поводу увел его подальше от сторожевых постов волков. Выведя жеребца за ближние балки, он вскочил в седло, но только прикоснулся каблуками к бокам коня, как из травы прямо перед мордой Облака встала полузнакомая тень и поймала узду.
Придерживая дрожащего от испуга жеребца на месте, Рат ухмыльнулся изумленному князю.
— Мы как чуяли, что ты один уйти собираешься, — молвил он довольно. — Оно и понятно — я бы тоже в чужом краю долго не выдержал — еще пораньше тебя сбежал, а ты еще вон и упредил…
— Остановить меня тебе не удастся. — Князь натянул повод, заставив Облака вскинуть голову. — Ждать мне вас тут недосуг, коль собираться намерены.
— А мы уж собраны. — Рат взмахнул рукой, и седловина балки, где остановился князь, пришла в движение. Всюду из тумана и сухой травы вставали псоглавцы и подходили к всаднику. Они окружили его плотным кольцом и жадно уставились на него.
— Мы давно тебя тут дожидаемся, — сказал Рат. — Ну, командуй, князь!
Властимир окинул взглядом отряд — еще ни разу не приходилось ему слышать, чтоб обычный человек вел в битву нелюдей. Не сказав ни слова, тронул Облака и махнул рукой, зовя волков следом.
Выступая в поход, больше всего Властимир боялся, что не сумеет совладать с отрядом, когда дело дойдет до боя, — он не знал, как будут собранные Ратом волки биться против своих.
Но волки оказались прекрасными спутниками. Со стороны могло показаться, что князь едет по степи совершенно один — разве что охотничьи собаки-выжлоки снуют под копытами его коня. В обычное время волков было не видно — только порой взлетала вспугнутая птица и тут же падала, пронзенная стрелой, да иногда серая остроухая морда выныривала прямо перед Облаком. Они бежали по степи, растворившись в ней, как тени в ночи, но стоило показаться чему-нибудь необычному, как ярко-зеленый ковер подвявшей травы оживал — отовсюду поднимались псоглавцы, и человек оказывался в кольце звериных морд.
Когда перелески и рощицы по берегам узких извилистых речушек стали попадаться чаще, привычные к степи волки собрались в стаю. Теперь они бежали короткой рысцой за всадником, пригнувшись и насторожив уши.
Властимир подходил к Резани со стороны степи, как ходят хазары, а потому крупных селений ему не встретилось — лишь дважды он стороной объехал несколько застав. Рубленные из вековых дубов стены застав поднимались на вершинах невысоких холмов на излучинах речек, глядя на степь. Над каждой в небо поднимался столб черного дыма. То был верный признак того, что где-то поблизости враг.
Миновав третью заставу, что тоже подавала соседям дымные знаки, Властимир понял, что его псоглавцы не единственные чужаки в этих краях.
Молодой дозорный встал в траве, когда Облак уже был готов наступить на него. Вскочив и увернувшись от копыта жеребца, он выдохнул:
— Нельзя туда, человек!
— Почему?
— Там люди, чужие. Стан у них!
Какие люди могли разбить стан в таком месте, оставалось загадкой недолго. Властимир спешился, бросив повод коня первому попавшемуся псоглавцу, и кивнул дозорному:
— Показывай!
Тот опустил голову вниз, как идущая по следу собака, и устремился в рощицу неподалеку.
Еще не доходя до прогалины, князь услыхал знакомые голоса стана — фырканье и ржание коней, говор людей и скрип повозок. Пахло скотом, старыми кожами, дымом и чем-то особым, что знакомо чуть ли не с младенчества каждому, кто живет на границе, — острым терпким запахом чужака.
Последние сажени пришлось проползти, продираясь в кустах. Заросли надежно скрывали наблюдателей, и они могли подобраться достаточно близко.