— Удельный расход взрывчатки зависит от породы дерева и диаметра ствола. Норма: 10–15 граммов хлоратита на сантиметр поперечника. Для валки сосны с толщиной ствола 80 см достаточно килограмма взрывчатки. Затраты времени — 4 минуты 10 секунд. Трудовые ресурсы — один человек. Заодно, тренируем важный рефлекс — падать на землю при свисте запальной трубки…
Второй подход к снаряду! Длинный предупредительный свисток. Опять звучит разухабистый мотивчик… Трам-па-ра-па-ра-пам! Шагом манекенщицы Гольдан возвращается к обглоданному взрывом пню… Снова появляется из чемоданчика дрель, но бур на этот раз составной, длиной под метр… Теперь он входит в дерево вертикально. Несколько раз бур появляется в облачке стружки, пока не исчезает почти целиком… Из термоса появляются знакомые куски хлоратита и исчезают в рукотворном дупле, только вместо запальной трубки следом пропихивается полевой телефонный провод. Дыра забивается снегом… Объектив камеры провожает удаляющуюся Гольдан… Смена ракурса… Музыка смолкла… Два длинных свистка… Палец давит на кнопку взрывной машинки. На фоне леса в отдалении торчит многострадальный пень… Ба-бах! Болтая в воздухе обрывками корней, подобно диковинному осьминогу, пень взлетает в воздух и откатывается в сторону… Три коротких свистка… А вы как думали? Всё по правилам! Звенит голос за кадром:
— Расход взрывчатки при раскорчевке пней: 15–20 граммов хлоратита на сантиметр поперечника ствола… Затраты времени — 6 минут 30 секунд… Трудовые ресурсы — один человек…
Третий подход к снаряду! Перешагивая через ветки, Гольдан пробирается к стволу в средней части. Опять дрель, опять бур, опять пробка и запальная трубка… Только уходит она вдоль ствола. Музыка обрывается… Свист… Ба-бах! Веер шепы взлетает к серому небу. Ствол сосны вздрагивает и переломившись пополам, грузно проседает в средней части. Повторить… ещё… Голос за кадром:
— Разделка ствола свежесрубленного дерева на удобные для транспортировки отрезки является самой трудоемкой, после корчевки пней, операцией и почти не поддается механизации… В нашем случае — проблема решается элементарно… Затраты времени на каждый перехват — 4–5 минут. Риска для работника быть придавленным стволом или задетым крупными сучьями нет совершенно… Таким образом, один подрывник на лесозаготовках заменяет бригаду из 10 лесорубов или один трактор-корчеватель с гидравлическим приводом. Материальные затраты мизерные, ограничены расходом взрывчатки и вспомогательных материалов. Длительность операций лесозаготовки, по сравнению с чисто ручным трудом, сокращается в 15–20 раз. Особенно — при корчевке пней…
Конец фильма.
Экран погас. Одна за другой вспыхивают скипидарные лампы в простенках между окнами… Однако! Ни взрывы, ни хозработы, ни факт, что малолетняя неграмотная девчонка за половину смены навалила леса на неделю вывоза, уже никого не интересуют… Слаб человек! Падок на блеск популярности.
— Кто снимал?
— Мы!
— А почему… эту… — ну не любят барышни туземочку, хоть им кол на голове теши… — кинозвездой сделали?
Твою дивизию… опять позавидовали… В вопросе же звучит — а чем я её хуже? Гм… Элементарно!
— Если бы в кадре был я или кто-то из солдат, вы бы сказали, что это работа для военного специалиста. Если туда вставить любого из вас — остальные подумают, что его долго тренировали… А в отношении Гольдан всё предельно ясно — она старательно выполняла заученную наизусть простую инструкцию… без единой задней мысли. Вывод? Это же может свободно делать каждый… что вам скоро и предстоит… А профи теперь будут заниматься работами, действительно требующими квалификации… Например — подземными.
Если наш лагерь на поверхности решено прикрыть сплошным минным полем, то срочно требуются подземные выходы за его пределы. Один природный, по которому мы когда-то забрались в пещеру, тянется к скалам, что на берегу Байкала. Нужно ещё не менее двух, идущих в противоположные стороны. Тем более, что нам снова понадобился строительный камень. Его ломка обходится дешевле, чем лепка и обжиг кирпича.
***
Как есть — накаркал… «Сижу в подземелье, в пещере сырой…» Расширяемся. Третью неделю — сплошной трах-ба-бах. Ощущения — как у безвестного хохла, из анекдота про лагерь смерти: «Да товарищ фашист, скильки ж можно? Учера — ф газоффую камеру, позавчера — ф газоффую камеру. Вже голова трещит!».
И она таки иногда раскалывается. Эх, где перфоратор? Вж-ж-ж-ж! Глубже? Хорош… Восемь шпуров… На термос «пластилина». Колбаски в бумаге горячие — приятно в руки брать. Заполняем, уплотняем… Втыкаем детонаторы, готово… подключаем провода. Задом, задом, задом, задом… провод придерживаем. Вы когда-нибудь пробовали проползти на четвереньках хоть 20–30 метров? А по каменной крошке? А жопой вперед? Таких не берут в космонавты… тьфу… в саперы… Отметка, отметка, отметка…
Есть, пятьдесят метров и ниша уютненькая… за стенкой из мешков с песком… и столик… и лампа уютно горит. Вместо птички-канарейки, чувствительной к рудничному газу… Состряпали девайс «на вырост». В пещере нашей максимум, может накопиться углекислота. От известняка… Тогда лампа просто погаснет. Но надо и в будущее глядеть! Рано или поздно доберемся до отмеченных на карте угольных пластов. Показывали на стенде, как реагирует пламя рудничной лампы Дэви, закрытой медной сеткой, на примесь в воздухе метана… При 2 % над собственным светящимся пламенем лампы возникает голубой «ореол», при 4 % ореол расширяется до половины высоты сетки, при 5 % — заполняет всю высоту, при 5,5–6% внутри лампы происходит взрыв и она гаснет… За отсутствием промышленных датчиков загазованности — хоть что-то.
— Народ, шухер!
Какой там народ? Трое нас… однако, порядок есть порядок. Рефлексы надо подкреплять! Один долгий свисток — всем, кроме взрывника, покинуть опасную зону. Два долгих — ждите «Большой Бум-м-м»… А до трех коротких (после взрыва) ещё надо дожить… Зараза, сам же дуешь, сам эту трель и слушаешь. Ладно бы спортивный или милицейский пищик, а тут деревянный ревун… «Царь свисток». Гудит громко-противно, до зубной боли… Фр-р-р-р!… Фр-р-р-р!… Йес!
Крутим ручку взрывной машинки… ну о-о-очень долго крутим… это в девичестве она была любимая солдатами и народом ВМК-500. А после зверского изнасилования толпою яйцеголовых — стала стервой на букву «Бэ». Напряжение на выходе батареи подняли с трех киловольт до восьми, емкость рабочего конденсатора учетверили… это не считая приставного блока. Кнопка «Взрыв» от такого издевательства сгорела сразу. Заменили воздушным разрядником… Неоновый индикатор теперь отражает величину заряда приблизительно. В смысле, если горит — он явно есть. А сколько его там — догадайся сам… Попробовал раз закоротить отверткой — жало отгорело на фиг! В голове звон, в глазах искры. Что противно, закрывай их или нет — все равно вспышку и через веки видно… аж уши закладывает. А момент разряда заранее угадать невозможно — жмурься и жди… Ба-бах!
Тьфу… дымище с пылищей… собственной руки не разглядеть, респиратор весь седой, а что же на другом конце забоя творится? Но могло быть хуже. Научная организация труда, блин… Чтобы этому Тейлору в гробу пропеллером крутиться! Кто бы мне сказал, что три чела за одну смену могут наломать бутового камня на три бригады строителей? Однако, вот оно. Судя по звуку — снова рухнуло добре. Скрип. Порода оседает.
Пошла рутина. Сверлим перфоратором пару дырок в первой глыбе, загоняем анкеры, цепляем трос лебедки и дергаем «условным дрыгом» ногой. Ага, к ногам тоже веревка привязана, её напарник постоянно натянутой держит. Отпускает, выбирает… Третий — всех страхует. Если ногой время от времени (типа живой я ешё) не дергать, то внезапно за эту же самую веревку тебя из забоя и потянут… за ноги… мордой по щебню. Мало ли? Сознание потерял, газ углекислый накопился или ещё чего. Пробовал… Теперь извернуться в сторону… Перекур.
А глыба и сама приедет — мотором притащит. Тоннель-то прямой, как ружейный ствол. Что естественно. Когда шпуры буришь, луч лазерной указки из конца тоннеля виден отлично, на него и ориентируемся, ежели по горизонтали. Пока чистим завал от прошлого взрыва, дым рассеивается. А по вертикали — мерим отвесом. Уклон не больше 3 градусов. Да-с… Нет таких ужасов, которые бы не устроил человек, дорвавшийся до халявной взрывчатки. Растет мастерство русских партизан… Ха! Интересно, что бы сказали немцы в войну, если бы наши не только взрывали мосты, но тут же за ночь ещё и успевали разбитые быки по кускам растащить, камень продать и деньги пропить? А ведь могём! С утра считать — больше двадцати кубов наломали. И задел есть — ещё четыре термоса хлоратита. Кстати, уже после протаскивания двух-трех десятков каменных блоков пол в штреке делается ровный, а после пары сотен — местами аж гладенький… ямки и впадины плотно забивает щебенка. Знал бы заранее — сразу бы бил проход заведомо выше человеческого роста… теперь приходится нагибаться. Руками за стены, головой об свод… не заблудиться, короче.
Сквозь пыль впереди свет проглядывает. Вышел! Веревку подобрать, в сторону отскочить, натянувшийся трос лебедки между ног — это не есть гут! Пошла, родимая… со стуком, хрустом и шуршанием глыба известняка уползает в глубину прохода… От нас её перехватят другой лебедкой и потащат в главный зал. Там разделка на мелкие куски…
А мы пока включим налобный фонарик и посмотрим… Скипидарная лампа светит ярко, но её свет желтый… Плохо видны оттенки… Оп-паньки! Почти целый «Чертов палец»… Конфисковано! А в трещину ничего не провалилось? Из трещины, наоборот, само сыплется… Песочек странный… Вот и хорошо… Подставим пакетик для пробы. Ага, каверна обнажилась с натеками. Бзинь! Бум-м! Есть сувенирчик… И ещё… У-е-е-е! Сумку с места не сдвинуть и не распрямится, блин… Ни фига! Моё, значит моё! Честная добыча. На свету ещё раз щебень переберу… только Витьку-геолога тоже надо позвать. Хоть и хитрый жук, но соображает. Места тут чудные… Так, пишем на кульках дату, место изъятия, внешнее состояние образцов… Вдруг, это что-то значит. Всё, поволок… А то в проходе опять шуршание — видимо, конец буксировочного троса ползет по блоку обратно… Где там перфоратор с анкерами? Вж-ж-ж!
Самая трудоемкая часть строительных работ — их начало, нулевой цикл. Рытьё фундамента, рытьё котлована, рытьё траншей под коммуникации… Самая трудоемкая операция — размельчение грунта. Если работать руками (киркой, заступом), то меньше кубометра за рабочий день. Камни тут попадаются и корни, и вообще… Для сравнения, вынос уже разрыхленного грунта легче в этого в несколько раз. Если таскать руками (в корзине), то не менее 2–3 кубометров за рабочий день, а при минимальной механизации (тачка, салазки) — до 30–40 кубометров за день…
Самая тяжелая работа при ломке камня — его отделение от массива. Если долбить руками, дневная выработка на человека — примерно ведро щебенки. Крепкую породу, вроде гранита или диабаза, долбить вручную ну очень трудно. Выработка 2–3 кубических дециметра (!) камня за смену. Без машин, экскаваторов, буров и ленточных пил — только вешаться…. Бывало, что за год работы в гранитном карьере каменотес и кубометра породы не выбивал… Кстати, по диабазу я тут работать ещё не пробовал… Упущение!
Странно, все старые города построены из камня, который наломали прямо под ними в ходах каменоломнях. Тысячи километров штолен без горных комбайнов руками, кирками, клиньями… и без взрывных патронов. А если бы так, как я сейчас, да с батей вместе… Да мы особняк о двух этажах со смотровой башней за год бы соорудили. Только из камня, что добыли бы при выемке подвала… А то нам пришлось за 50 километров с кирпичного завода и стройматериал, и плиты возить… и еле на одноэтажную хибару денег хватило… без погреба. Бредятина! Вроде можем и не можем. Кто бы нам позволил посреди города взрывами землю долбить? А кто бы эти взрывы из-под земли услышал? Какая-то хрень получается… Есть прогресс, но нет прогресса… ибо низ-зя! Зато тут — можно практически всё… Кстати, откуда сквозняком потянуло? Из щели? Показалось?
Это ещё что? К тросу прицеплена записка. «Вылезай. Конец работы. Жди гостей». Кого там принесло? А конец работы — это весьма хорошо. Наверное, камнерезов материалом мы завалили… Эх, перфоратор — в одну руку, а сумку — в другую… лампу в зубы… поползли… Бум! У-е-е-е! Надо или ниже нагибаться… или сразу не жалеть дырок под заряды. Третий раз за день об этот выступ головой… а она и так гудит. А жалко полноценный заряд на него тратить. Но надо. Ибо каждый раз биться, никакого склероза не хватит…
Так, начинаем думать о хорошем! Сейчас вылезу в главный зал и сразу в душ! Голым залезть под горячую воду… сесть на гладенькую мраморную скамейку… ну, пусть совсем не мраморную, закрыть глаза… и — как дома… А может в бассейн? Нет, это долго… Пока вода согреется… Может, по-быстрому холодной ополоснуться? Б-р-р-р! Не-е-т! Моржи идут лесом! Водопровод-то есть, примитивный, но настоящий и холодная вода — она реально холодная. Ледяная… Снеговая… Снега в Сибири зимой о-о-чень много. Собираем — и в бак. Говорят, снежная вода — и мягкая (что бы это значило?), и экологически чистая (ха, на тысячи километров ни одной заводской трубы), и чуть ли не «живая». Уй-е-е… в «живую воду» из растаявшего снега — я верю сразу! Мертвого разбудит… Меня раз уже будили — потрясает. Почувствуйте себя зомби!
Водогрейку сочинили неделю назад. В стиле «паро-панк». Сверху протянули от котла цепочку керамических трубок, уходящую торцом под воду. Пар конденсируется прямо в баке и её же греет. Просто до предела! Ни тебе давления, ни тебе сложных приспособлений. Примитив… А мыться нам надо обязательно! «Детям подземелья» — в первую очередь… Пыль кожу раздражает, примесь соли — разъедает. Химики из электролизного закутка каждый день свою одежку стирают. Хлораты, как не оберегайся, в ткань впитываются мгновенно. Становится горючей, как порох…
Ванная-душевая, в принципе, шикарная на ощупь… но если глядеть глазами — отпад в стиле «кошмар наркомана». А мы виноваты? Основной материал облицовки — распиленные сталактиты… Каждая плитка — своего цвета. От радикально серого с желтыми разводами до серо-буро-зеленого. Диск из нашей самодельной фанеры на валу электромотора при окружной скорости за 350 метров в секунду пилит известняк, как твердосплавный… Только пыль… с воздухом… из щели рвется! Век живи — век учись… Как пилят железнодорожные рельсы старинной ручной машинкой с метровым медным диском, я как-то раз видел. Игра физических эффектов… Прочная сталь плавится от трения об охлаждаемую воздухом мягкую медь — и летит брызгами. Тут похожее явление — в зазоре между сверхзвуковым краем фанеры и камнем, за каждой торчащей ниткой целлюлозы тянется маленькая ударная волна. Бесконечная серия микро ударов дробит камень в мелкую пыль… оставляя чистую поверхность разреза. Шелковистую на ощупь… Интересно, а можно ли пилить камень бумагой?
Открыл подачу пара… Вышел в главный зал, снять рабочую робу… Вовремя! Из дыры шахты по шесту из полированной лиственницы длиной 15 метров, словно героиня американских фильмов 30-х годов, лихо скользит Ленка. Бум-м-м! Звонкий удар о деревянный помост, изящный разворот с пируэтом. Стриптизерша! Кожаные накладки на комбезе несколько портят впечатление, придавая ей лихой ковбойский вид. На локтях, на боках, в промежности повседневной одежды — везде кожа. Тряпкам пока замены нет, их надо беречь. Обработка кожи делает первые шаги — на заплатки её уже хватает, но цветовая гамма…гм… подкачала. Сшить кожаный комбинезон тоже можно, вроде моего рабочего, но носить его уместно только в полной темноте. Каждая штанина или рукав своего дикого оттенка. По камням лазить — оно нормально, а на свету — клоун…
— Ты уже один? Там твоя штольня на свет вылезла! Всех распугала. А я хочу принять горячую ванну! Поможешь?