— Перспектива потерять работу не так уж меня волнует, ответил Гилрой, не отрываясь от машинки. — Гораздо больше меня волнует то, что Вуд должен получить свое тело обратно. И без нашей помощи ему не справиться.
— Ты не находишь, что это звучит смехотворно? «Вуд должен получить свое тело!» Представь только, что сделают из этой фразы другие газеты!
Гилрой нетерпеливо подвинулся на стуле.
— Они ее никогда не увидят.
— Так за каким же чертом ты пишешь статью? — ошеломленно спросил редактор. — И почему не даешь мне вернуться в редакцию?
— Тихо! Я через минуту закончу.
Он вставил в машинку новый лист бумаги, на котором его проворные пальцы начали выстукивать черные обвиняющие слова. Пасть Вуда ощерилась в собачьей гримасе, когда Гилрой улыбнулся ему и ободряюще кивнул.
— Не терпится, дружище? Ну, пошли.
Он накинул пальто и небрежно нахлобучил шляпу.
— Куда мы? — осторожно спросил редактор.
— К Моссу, естественно, если только у вас на примете нет более подходящего для визита места.
Любое промедление было для Вуда невыносимым. Он дернул редактора за рукав.
— Можешь не сомневаться, что я найду десяток куда более подходящих мест. Да перестаньте же, Вуд! Я иду, иду. Но, черт побери, Гилрой, уже начало одиннадцатого, а я еще и не брался за работу. Бога ради, кончай все это дело быстрее.
У выхода редактор прикрывал Вуда, пока Гилрой ловил такси. Когда Гилрой подал знак, что улица пуста, редактор схватил Вуда в охапку и ринулся к машине.
Гилрой назвал адрес. Услышав его, Вуд молча оскалил зубы. До Мосса было рукой подать, и сопровождали его два человека, которые лучше кого бы то ни было могли убедительно, связно и красноречиво изложить все его требования, а в случае необходимости поднять в его защиту общественное мнение! Что сможет сделать против такой силы Мосс?
На улице, где жил Мосс, Гилрой попросил водителя сбавить скорость. У дома хирурга стояли два черных автомобиля с охраной.
— Высадите нас за углом, — сказал Гилрой.
Они вбежали в подъезд ближайшего дома.
— Что теперь? — спросил редактор. — Не можем же мы прорваться силой. — Черный ход там есть, Вуд?
Вуд отрицательно замотал головой.
— Тогда нам остаются только крыши, — решил Гилрой.
Выглянув из подъезда, он окинул взглядом здания, отделяющие их от дома Мосса.
— Здесь шесть этажей, следующие два пятиэтажные, здание, соседнее с Моссом, шестиэтажное, а в доме Мосса три этажа. Придется нам полазить вверх и вниз по пожарным лестницам, чтобы попасть к нему на крышу. Готовы?
— Готов, — отрешенно вздохнул редактор.
Гилрой толкнул дверь. Заперто. Он яростно затрезвонил наугад в первый попавший звонок. После короткой паузы раздался щелчок реле. Распахнув дверь, он помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через четыре ступеньки сразу.
— Кто там? — раздался женский голос.
Они пронеслись мимо задавшей вопрос женщины.
— Простите, мадам, — на ходу крикнул Гилрой. — Ошиблись!
На лице ее появилось выражение удивления и испуга, но Гилрой, заранее предвидя ее реакцию, улыбнулся и весело помахал ей рукой.
Дверь чердака была закрыта на заржавевший в петле крючок. Гилрой вышиб его ребром ладони. Они выбежали на гудронированную крышу, черную и холодную в тихой пугающей ночи.
Вуд и Гилрой обнаружили пожарный проход, ведущий на крышу соседнего дома. Гилрой схватил Вуда левой рукой и повис на лестнице.
— Это безумие, — хрипло сказал редактор. — В жизни не делал ничего более глупого. Почему бы нам для разнообразия не проявить рассудок и не обратиться в полицию?
— Да? — презрительно фыркнул Гилрой, спускаясь вниз. А какое обвинение вы предъявите Моссу?
— Ну…
— Обдумайте формулировку по дороге.
Гилрой и Вуд уже были на крыше следующего дома и ждали, пока спустится редактор.
Тот лез по лестнице быстро, но рассеянно. Мысли его блуждали.
— Можно предъявить обвинение в том, что он действительно совершил. Превратил человека в собаку. — Здорово наша формулировка прозвучит в обвинительном заключении. Бросьте. И ступайте полегче, пожалуйста. Проклятая крыша гремит под ногами, как барабан.
— А что ты скажешь насчет обвинения в похищении людей? — спросил редактор, перегибаясь через парапет крыши соседнего с Моссом дома.
— Не смешите меня. Тело Вуда находится в больнице под наблюдением врачей. Как вы докажете, что Мосс похитил его? А о первых трех и говорить нечего.
Редактор угрюмо кивнул, все еще пытаясь подыскать возможную формулу обвинения. Гилрой осторожно посветил фонариком на крышу Мосса. Охраны на крыше не было.
— Пошли, Вуд, — сказал он, засовывая фонарь за пояс и прижимая Вуда к себе. Чтобы использовать свою левую руку для спуска по лестнице, ему пришлось сильно стиснуть Вуду брюхо.
Вуд был благодарен хотя бы за одно то, что в таком положении он не мог видеть крышу тремя этажами ниже. Гилрой держал его надежно, но дышать ему было трудно. Горло сжалось комком.
— Ничего, ничего, — ободряюще сказал Гилрой. — Мы уже почти у цели.
Он видел, как за ними спускался по плохо закрепленной лестнице редактор. Лестница стонала и раскачивалась под их тяжестью, отходя от красной кирпичной стены. Их сердца замирали при каждом ее рывке.
Наконец, Гилрой ощутил под ногой прочную незыблемую крышу. Он порывисто улыбнулся в темноте. Вуд выскользнул из-под его руки. Не переставая вполголоса ругаться, к ним присоединился редактор.
Он вызвался нести Вуда, когда они дошли до задней пожарной лестницы. Раскачиваясь под его рукой, Вуд почувствовал, как дрожат мышцы несущего его человека. Ему, Вуду, нечего было терять, кроме жалкой собачьей жизни, но и он отнюдь не испытывал полного бесстрашия перед лицом всех опасностей, которые им приходилось преодолевать. И он вполне сочувствовал редактору, которому было что терять и который так до конца и не верил еще, что Вуд человек. Нелегко ему, наверное, смириться с фактом, что под шкурой самой на вид обыкновенной собаки скрывается разумная человеческая личность.
Редактор поставил Вуда на железную решетку.
Гилрой быстро догнал их и дернул закрытое окно. Оно не поддавалось.
— Без «фомки» не обойтись, — пробормотал Гилрой и потрогал пальцами края рамы. — Нож есть?
Редактор порылся в карманах, достал связку ключей, огрызки карандашей, спички, бумажки и, наконец, дешевую пилочку для ногтей. Гилрой выхватил пилочку у него из рук и начал отковыривать ей сухую оконную замазку.
— Приготовьтесь, — прошептал он.
Всадив пилочку в верхний угол рамы, он подцепил стекло и начал вытаскивать его из оконного переплета. Оно застряло с боков и, благодаря этому, не упало. Гилрой подцепил края и осторожно извлек стекло, бесшумно уложив его в стороне.
— Пошли, — он полез в пустой проем. — Передайте мне Вуда.
Они очутились в темной комнате. Вуд возбужденно принюхивался, чувствуя близость человека, которого он ненавидел и который один только мог вернуть ему его тело.
«Сейчас, — думал он. — Сейчас!..»
— Гилрой, — жарко зашептал редактор. — Мы можем предъявить Моссу обвинение в вивисекции.
— Верно, — так же шепотом ответил Гилрой. Но они услышали, как он осторожно повернул ручку двери.
— Так куда же ты? — в панике чуть не крикнул редактор.
— Поскольку уж мы здесь, — холодно ответил Гилрой, — давайте покончим, наконец, с этим делом.
Отворилась дверь, забрезжил слабый свет. В центре длинного, узкого, тускло освещенного холла была видна лестница, спускающаяся через весь дом. Внизу этой лестницы они найдут Мосса.
Своим звериным чутьем Вуд поймал его запах. Хирург не так давно был здесь.
Они осторожно спускались по лестнице, стараясь не поднимать шума.
Послышалось постукивание трости, потом какая-то фраза.
Вуд поднял голову и торжествующе посмотрел на Гилроя. По звукам он определил, что Мосс и Тальбот находились в задней комнате.
Из-за прикрытой двери доносились еле слышные голоса.
— Сядьте, док, — сказал Тальбот — Грузовик скоро придет.
— Меня мало беспокоит моя личная безопасность, — ядовито ответил Мосс. — Просто я терпеть не могу разгильдяйства, особенно, когда вы утверждаете…
— Джейк не виноват. Он возвращается с дела.
Мысленно Вуд видел, как гладко выбритое розовое лицо Мосса скорчилось в презрительной гримасе.
— Жить вам осталось не больше полугода и в каждую минуту этого полугода вы можете умереть. Тем не менее, ваша ненасытная жадность никак не может успокоиться. Не можете устоять перед искушением урвать кусок даже сейчас.
— Не теряйте головы, док. Эти, ката… или как их там, говорить не могут, а собака, по всей вероятности, роется в отбросах. Было бы с чего драпать.
— Я меняю убежище только из предосторожности. Вы недооцениваете силу человеческой изобретательности, даже если она и ограничена собачьим телом и потерей речи.
Вуд ухмыльнулся своим друзьям. Редактор напрягся, Гилрой вынул револьвер и взялся левой рукой за ручку двери. Редактор сделал невольное движение, пытаясь остановить его, но дверь распахнулась прежде, чем успел вцепиться в руку Гилроя.
В зловещей тишине Вуд и Гилрой вошли в комнату. На револьвер Тальбот даже не обратил внимания, ему не раз в жизни приходилось смотреть в черное дуло, но при виде Вуда челюсть его отвисла, нервно дергаясь, лицо перекосилось. Он завопил и панически рванул рубашку на груди, как бы стараясь дать выход раздирающему грудь давлению.
— Вот вам наглядный урок, Тальбот, — безучастно сказал Мосс. — Никогда нельзя недооценивать противника.
Гилрой больше не мог изображать ледяное спокойствие.
— Помогите же ему!
— Как? — пожал плечами Мосс — У него грудная жаба. Либо он справится со своими конвульсиями сам, либо нет. Мне нечем ему помочь. А чего вы, собственно, хотите?
Ответа не последовало. Они в ужасе, смотрели, как на глазах у них умирал человек. Револьвер в руке Гилроя обмяк, но Мосс даже и не пытался убежать. Тальбот рухнул на пол бесформенным мешком.
Вуда охватило отвращение. Он знал, что инстинкт самосохранения часто заставляет врачей черстветь, но только исключительно черствое чудовище могло так спокойно реагировать на страшную смерть Тальбота, как будто ничего и не произошло.
— Да бросьте, в самом деле, не так уж это и ужасно, — ядовито сказал Мосс.
Вуд перевел взгляд с тела Тальбота на жесткие глаза Мосса, в которых не было и тени страха. Хирург даже не сделал никакой попытки защищаться, даже не вздумал позвать на помощь охраняющих дом бандитов. Он смотрел на них, сохраняя почти нечеловеческое самообладание.
— Конец вашим планам, — выплюнул Гилрой.
Мосс пожал плечами в вежливом презрении.
— Какое значение имеет для меня его смерть? Его общество никогда не доставляло мне удовольствия.
— Возможно. Но удовольствие вам доставлял запах его денег. Однако теперь его нет, и он не сможет помешать нам опубликовать вот это.
Гилрой вынул из кармана несколько листков и протянул их Моссу.
Небрежно прислонившись к стене, хирург с интересом прочитал их. Дойдя до конца, он снова взял первый листок и внимательно его перечитал. Потом вежливо вернул рукопись Гилрою.
— Все ясно, — сказал он. — Меня обвиняют в том, что я поменял личности собаки и человека. Более того, вы даже описываете якобы разработанный мной метод.
— «Якобы»! — яростно закричал Гидрой. — Вы что же, намерены все отрицать?
— Разумеется. Ну, не фантастика ли? — Мосс улыбнулся. — Но суть не в том. Даже признайся я, на основании каких доказательств меня могли бы осудить? Как мне представляется, у вас есть только один свидетель — собака по имени Вуд. А я что-то не припомню, чтобы собаки выступали свидетелями в суде.
Вуд был ошеломлен. Он не ожидал, что Мосс так нагло опровергнет все обвинения. Любой другой человек на его месте давно сломался бы.
Съежившийся редактор растерянно повторял одну и ту же фразу: «У нас есть доказательства преступной вивисекции».
— Но нет доказательств, что хирургом был именно я.
— Вы единственный человек в Нью-Йорке, способный совершить подобную операцию.
— И что с того?
Вуд слушал, чувствуя, как в нем нарастает гнев. Каким-то образом они позволили Моссу перехватить инициативу, и теперь он хладнокровно и насмешливо парировал их удары. Ничего удивительного, что он даже не пытался бежать. Он был уверен в полной безнаказанности. Вуд с ненавистью зарычал. Мосс лишь окинул его презрительным взглядом.
— Хорошо. Допустим, в суде мы доказать ничего не сможем, — сказал Гилрой, стиснув в руке револьвер и сжав палец на спусковом крючке. — Но нас это не так уж волнует. Ваше любопытство ученого может найти себе удовлетворение в операции, которую вы сделаете Вуду, чтобы вернуть его в его собственное тело.
Презрительная мина на лице Мосса не изменилась ни на йоту.
Он смотрел на палец, напрягшийся на спусковом крючке, с выражением полнейшего безразличия.
— Ну? — выдохнул Гилрой, многозначительно поведя револьвером.
— Заставить меня оперировать вы не можете. А к своей смерти я отношусь также безразлично, как и к смерти Тальбота. — Улыбка его стала еще шире, углы рта опустились, обнажая зубы в гримасе, которая была цивилизованным подобием оскала Вуда. — И, тем не менее, эта ваша история о якобы возможной операции подобного рода заинтересовала меня. Я готов попробовать за мое обычное вознаграждение.
Редактор отпихнул Гилроя и торопливо закрыл дверь.
— Они идут сюда, — запинаясь, пробормотал он. — Бандиты Тальбота.
Двумя прыжками Гилрой оставил Мосса между собой и дверью. Ствол его револьвера твердо уткнулся в спину хирурга.
— Вы, оба! Быстро станьте так, чтобы дверь прикрыла вас!
Вуд и редактор послушно отступили в сторону. В холле послышались шаги. Потом кто-то хрипло крикнул: «Эй, босс! Грузовик пришел».
— Велите им убираться, — тихо сказал Гилрой.
Мосс крикнул в ответ: «Я в задней комнате».
Гилрой злобно толкнул его стволом под ребра.
— Вы сами напрашиваетесь. Я ведь велел вам…
— Вы не посмеете убить меня, я нужен вам для операции.
— Если вы не боитесь нас, то зачем зовете этих бандитов? Что у вас на уме?
Дверь распахнулась. На пороге появился гангстер. Он замер на месте, его глаза окинули труп Тальбота и стоящих рядом с ним Мосса и Гилроя. Быстрым движением он выхватил оружие.
— Что случилось с боссом? И кто это с вами?
— Уберите оружие, Пинеро. Босс умер от сердечного приступа. Вас это не должно удивить, вы же знаете, что он был смертельно болен.
— Да, знаю. Но как сюда попал этот тип?
— Он здесь находится с самого начала. Отошлите грузовик. Я никуда не еду. А о теле Тальбота я позабочусь.
Гангстер неуверенно переминался с ноги на ногу, но за неимением другого начальства решил выполнять приказ Мосса.
— Хорошо. — Он закрыл дверь.
Мосс обернулся к Гилрою.
— Так на чем же мы остановились? Ах, да. Пока вы тут тряслись от страха, я успел обдумать ваше предложение. Я буду оперировать бесплатно.
— Еще бы, — помахал револьвером Гилрой.
Мосс презрительно отмахнулся.
— Вот уж никак не из-за этого! Смерти я не боюсь, как не боюсь и ваших обвинений. На операцию я соглашаюсь лишь потому, что хочу удовлетворить интерес, вызванный идеей столь смелого эксперимента.
Вуд перехватил взгляд издевающихся, жестких, зловещих глаз Мосса.
— И конечно же, — мягко добавил Мосс, — я выполню операцию. В конце концов, я даже настаиваю на этом.
Угроза, скрытая в его словах, не прошла мимо Вуда.
Как только он ляжет под нож Мосса, ему конец.
Неверное движение, скальпеля, умышленная небрежность в приготовлении газовой смеси, умышленно занесенная инфекция и Мосс навеки снимет с себя обвинение. Ему достаточно будет сослаться на то, что такая операция оказалась ему не под силу. Следовательно, экспериментатором вообще был не он. Вуд отпрянул, бешено тряся головой.
— Вуд прав, — сказал редактор. — Он-то Мосса знает. И знает, что этой операции ему не пережить.