— Если позволите. Через Южно-Африканское приемное отделение и контору в Луна-Сити. Это вас устроит? Обычно я плачу раз в квартал, но я могу распорядиться, чтобы вам пересылали взносы ежемесячно, если вас это больше устраивает.
— Нет-нет, нас вполне устроят ежеквартальные взносы. — Еще бы — при этом они получают оптимальный процент!
— Что же касается суммы кредита… Честно говоря, сэр, я не люблю помещать значительную часть своих финансов в какой-то один банк и в какой-то одной стране. Что, если мы остановимся на тридцати килограммах?
— Как пожелаете, мисс Бедлам. Если захотите увеличить сумму, просто дайте нам знать — только и всего. Чамберс, приступайте.
Итак, мы вернулись в тот самый кабинет, где мне полтора часа назад было сказано, что мой кредит здесь недействителен. Мистер Чамберс протянул мне бланк заявления со словами:
— Позвольте, я помогу вам заполнить это.
Я взглянула на анкету. Имена родителей, имена бабушек и дедушек. Дата и место рождения. Точные адреса проживания за последние пятнадцать лет. Нынешнее место работы. Предыдущее место работы. Причина увольнения с предыдущего места работы. Нынешний доход. Банковские счета. Три гарантии от лиц, знающих вас не менее десяти лет. Обращались ли вы с заявлением о банкротстве, возбуждались ли против вас преследования за неуплату счетов, были ли вы ответственным служащим какого-либо финансового учреждения, состояли ли компаньоном фирмы, впоследствии реорганизованной согласно параграфу тринадцатому Народного Закона номер девяносто семь Калифорнийской конфедерации по гражданскому состоянию? Были ли вы обвинены в…
— Фрайди. Ни в коем случае, — вполголоса произнес Джордж.
— Именно это я и собиралась сказать, — кивнула я, вставая.
— Всего хорошего, мистер Чамберс, — вежливо произнес Джордж.
— Что-нибудь не так?
— Еще бы. Ваш начальник велел вам обеспечить мисс Болдуин Золотой кредитной карточкой на сумму кредита в тридцать килограммов чистого золота, а не подвергать ее перекрестному допросу.
— Но это ведь стандартный бланк заявления, обычная формальность, и нам…
— Нас это не интересует. Передайте Джи Би, что вы опять сели в лужу.
«Наш» мистер Чамберс позеленел и выдавил.
— Прошу вас, сядьте.
Через десять минут мы ушли, я — обладательницей новенькой Золотой кредитной карты, действительной где угодно (надеюсь на это). В обмен я указала номер моего почтового ящика в Сент-Луисе, мой последний адрес (дом Жанет), номер моего счета в Луна-Сити с письменной инструкцией выплаты (ежеквартально) через Южно-Африканское отделение. Также мне была выдана приличная сумма наличными в бруинах и такая же в кронах вместе с чеком на лотерейный билет. Мы вышли из здания, пересекли площадь, нашли скамеечку и уселись на нее. Было всего восемнадцать часов, погода стояла прохладная, но солнце ярко освещало холмы Санта-Крус.
— Дорогая Фрайди, каковы будут ваши следующие желания? — осведомился Джордж.
— Посидеть спокойно пару минут и немного сосредоточиться. Потом я угощу тебя выпивкой. Я выиграла в лотерею и за это стоит выпить. По крайней мере.
— По крайней мере, да, — согласился он. — Ты получила двести тысяч бруинов за… двадцать?
— За доллар, — поправила я его, — я не взяла у нее сдачу.
— Все равно, вполне достаточно. Ты выиграла чистыми около восьми тысяч долларов.
— Семь тысяч четыреста семь долларов и сколько-то там центов.
— Ну, это не состояние, но вполне приличная сумма.
— Вполне приличная, — кивнула я. — Для женщины, которая с утра жила на благотворительные пожертвования своих друзей. Если я, конечно, не заработала что-то за мое «нормальное» поведение прошлой ночью.
— За эту реплику братишка Жан обеспечил бы тебя распухшей губой. Я же лишь могу заметить, что, хоть семь тысяч четыреста и приличная сумма, гораздо большее впечатление на меня произвело другое, а именно: не обладая ничем, кроме лотерейного билета, ты заставила одну из самых строгих банковских фирм предоставить тебе открытый счет в пределах миллиона долларов — золотом. Родная, как ты это сделала? Безо всякой грызни! Ты даже не повысила голос.
— Но… Джордж, это же ты заставил их выдать мне карточку.
— М-мм? Нет, не думаю. Ну да, я конечно, старался тебе подыгрывать, но… Играла, безусловно, ты сама. Все ходы — твоя личная инициатива.
— Только не с той дурацкой анкетой! Уж это ты мне не приписывай.
— А-а, да. Но эта лощеная задница не имела никакого права тебя допрашивать. Ведь его босс приказал выдать тебе карточку без всяких разговоров.
— Ты меня спас. Я была уже на пределе. Джордж… Джордж, родной, я знаю, ты сказал мне, чтобы я плюнула и не думала об этом… Ну, о том, кто я такая, но… Я стараюсь. Я правда стараюсь! Но когда он подсунул мне этот бланк, где надо писать все о родителях и о дедах и бабках… Это выбило меня из седла!
— Я и не ожидал, что за одну ночь я сумею тебя исправить. Мы продолжим работу в этом направлении. Так или иначе ты была «в седле», когда речь зашла о сумме кредита.
— Знаешь, я как-то слышала, как один человек сказал, — это был Босс, — что одолжить десять долларов гораздо труднее, чем миллион. Поэтому, когда они спросили, я и назвала миллион… Нет, не совсем миллион — в британо-канадских долларах около девятисот шестидесяти четырех тысяч.
— Не буду мелочиться. Когда счет заходит за девятьсот тысяч, у меня кончается кислород. Слушай, «нормальная», а ты знаешь, сколько получает профессор?
— Какое это имеет значение? Судя по тому, что я знаю о твоей профессии, одно успешное создание нового искусственного существа приносит миллионы. Даже миллионы граммов золота, а не долларов. У тебя что, не было успешных разработок? Или это бестактный вопрос?
— Давай сменим тему. Где мы проведем эту ночь?
— За сорок минут мы можем добраться до Сан-Диего или за тридцать пять — до Лас-Вегаса. И там, и там есть свои плюсы и свои минусы в смысле шансов попасть в империю. Джордж, теперь, когда у меня достаточно денег, я немедленно должна быть на работе, и плевать мне на всех сумасшедших и фанатиков. Но я клянусь тебе чем хочешь, что как только у меня выберется несколько свободных денечков, я тут же навещу тебя в Виннипеге.
— Может статься, что я к тому времени еще не успею вернуться в Виннипег.
— Тогда я приеду к тебе в Монреаль. Слушай, родной, мы обменяемся с тобой всеми нашими адресами — я ни в коем случае не хочу тебя потерять. Ты ведь не только убедил меня в том, что я — человек, ты… ты сказал, что я нормальная, что со мной нормально… Словом, ты вполне подходишь мне по своим моральным устоям. А теперь выбирай, потому что мне все равно: Сан-Диего, где мы поболтаем по-испански, или Вегас — там поглазеем на множество обнаженных дам, а?
17
Мы съездили и туда, и туда, а потом отправились в Виксберг.
Оказалось, что техасско-чикагская граница закрыта с обеих сторон на всем ее протяжении, поэтому я решила попробовать сначала речной маршрут. Конечно, Виксберг принадлежит Техасу, но для моих целей его местоположение — главный речной порт рядом с империей — было весьма удобно, поскольку этот порт — главная база контрабандистов обоих государств.
Виксберг делится на три части: Нижний город, порт — прямо у самой воды (нередко страдающий от наводнений), — и Верхний город, расположенный на огромном утесе примерно стометровой высоты и в свою очередь разделенный на Старый город и Новый. Старый город окружен полями сражений давно забытой (всеми, кроме виксбергцев!) войны. Поля эти неприкосновенны, на них запрещены любые постройки, поэтому Новый город находится за пределами этой «святой» земли, и со старым городом его связывают лишь подземные коммуникации: туннели и монорельсовые трубы. Верхний город сообщается с Нижним при помощи эскалаторов и фуникулеров.
Для меня Верхний город был лишь местом для сна и переодевания. Мы остановились в виксбергском «Хилтоне» (двойнике беллингемского и даже с точно таким же баром в холле), но приехала я сюда ради Нижнего, а точнее — ради реки. Время мы проводили грустно-весело, так как Джордж знал, что я не позволю ему двинуться со мной дальше, и мы оба избегали разговоров на эту тему. Я даже не разрешала ему сопровождать меня в Нижний город и предупредила, что в любой день могу не вернуться в отель, могу даже не оставить ему записку в нашем номере — когда настанет момент, подходящий для «прыжка», я «прыгну».
Нижний Виксберг — город жестких нравов, порочный, со своими крутыми законами. Днем полицейские появляются только по двое, ночью — их вообще не сыскать. Это город взяточников, проституток, контрабандистов, толкачей, продавцов наркотиков, пройдох, жуликов всех мастей, сутенеров, наемников, скупщиков краденого, нищих, воров, притонодержателей, кидал… Словом, чего только не найдешь в виксбергском Нижнем городе. Расчудесное местечко, только не забудьте сделать анализ крови, когда выберетесь оттуда.
Это единственное место, во всяком случае известное мне, где искусственное существо с такими явными «отметинами» своего происхождения, как, скажем, четыре руки, отсутствие ног, глаза на затылке или что там еще у них бывает, — может зайти (или заползти) в бар, заказать кружку пива и не привлечь к себе никакого внимания. Что же касается моей «породы», то быть искусственно созданной — здесь ровным счетом ничего не значит, поскольку девяносто пять процентов представителей здешнего общества не осмеливаются ступить на эскалатор, ведущий в Верхний город.
У меня возникло огромное искушение — никуда не уезжать отсюда. Было тут что-то настолько радушное и дружелюбное во всеобщем и повальном «беззаконии», во всех этих изгоях, в жизни не ткнувших бы в меня обвиняющим перстом… Если бы не два момента — с одной стороны, Босс, а с другой — Джордж и воспоминания о гораздо лучше пахнущих местах, — я, быть может, и осталась бы в Виксберге (Нижнем) и нашла бы себе подходящее занятие и применение своим способностям. Но… Не помню, кто это сказал: «Мой долг меня вперед зовет и спать спокойно не дает», — кто бы это ни придумал, но он-то понимал, отчего люди продолжают упрямо двигаться, когда им так хочется лечь и передохнуть. Одевшись так, словно я была солдатом без работы, я шлялась по набережной, навострив ушки, в поисках шкипера, который согласился бы взять на борт живой «товар». К моему огромному разочарованию, движения по реке почти не было. Новостей из империи не поступало, ни одно суденышко не спускалось сюда вниз по реке, поэтому никому из шкиперов не хотелось рисковать и плыть вверх.
Итак, большую часть времени я просиживала в барах, попивая (в умеренных дозах) пиво и потихоньку пуская слухи о том, что согласна уплатить приличную сумму за путешествие вверх по реке. Также я внимательно просматривала рекламу — гораздо более откровенную по сравнению с калифорнийской. Здесь можно было печатать практически что угодно. Например:
Вы ненавидите ваших родных?
Вы растеряны, связаны по рукам и ногам?
Вам все осточертело — жена (муж)?
ТОГДА ДАВАЙТЕ МЫ СДЕЛАЕМ ИЗ ВАС НОВОГО(УЮ) МУЖЧИНУ (ЖЕНЩИНУ).
Пластические операции, переориентация, смена местожительства и даже смена пола — неузнаваемость гарантируется.
Свяжитесь с Доктором Франком Франкенштейном в гриль-баре «Нежный Сэм».
Впервые в жизни я столкнулась с рекламой платного убийства. Или я что-то не так поняла?
У вас возникли проблемы?
Нет ничего незаконного — дело не в том, что вы делаете, а в том как!
Мы располагаем самыми искусными юристами-«отмазчиками» во всем Штате Одинокой Звезды.
Фирма «Лазейки», инкорпорейтид.
Запросите «ЛЕВ» 10 101
Сверху — маленькое примечание, гласящее, что
все коды, начинающиеся с «ЛЕВ», отвечают только запросам Нижнего города.
«Артисты», Лимитед. Документы любых видов, инструменты и приспособления для любого рода общений, дипломы, свидетельства о рождении, удостоверения личности, паспорта, фотографии, деловые лицензии, свидетельства о браке, кредитные карты, голограммы, аудио- видео записи, комиссионные сборы, завещания, отпечатки пальцев — качество всех работ Гарантируется Ассоциацией «Ллойда» — «ЛЕВ» 10 111.
Разумеется, все вышеназванные услуги доступны практически в любом большом городе, но их крайне редко рекламируют в открытую. Что же касается «гарантии качества», то я не очень в это верю.
Я решила не рекламировать свою проблему, ибо сомневалась, что гласное объявление может помочь в столь интимном деле, и продолжала ронять пару слов то тут, то там, в надежде на барменов, попрошаек и бандерш. Но я продолжала внимательно читать рекламные приложения — на всякий случай: вдруг что-нибудь полезное да выплывет… И натолкнулась как-то на хоть и лично мне ненужное, но весьма интересное сообщение. Я сделала себе копию и, вернувшись в отель, показала ее Джорджу:
«У.К. — Составь завещание. Тебе осталось жить
А.С.Б.»
— Что это значит, Джордж?
— Первое, которое мы видели, давало У.К. всего лишь неделю. Прошло больше недели и теперь у «него» в запасе десять дней. Если так будет продолжаться, У.К. умрет от старости.
— Значит, ты не думаешь, что…
— Нет, любовь моя, не думаю. Это просто шифр.
— Какой шифр?
— Да, самый простейший, и поэтому неподдающийся расшифровке. Первым объявлением тому, или тем, «кому положено», сообщалось, что нужно осуществить что-то в размере семи, или ожидать чего-то в размере семи, или наконец, сообщалось нечто, под кодовым обозначением «семь». В нынешнем объявлении сообщается то же самое, под кодовым обозначением «десять». Но значение самой цифры невозможно расшифровать с помощью статистического анализа, потому что задолго до середины процесса расшифровки код может быть сменен. Код — идиотский, а идиотский код, Фрайди, расшифровать невозможно, если тот, кто им пользуется, обладает хоть каплей здравого смысла и не слишком часто пьет из одного и того же колодца.
— Слушай, Джордж, ты говоришь так, словно сам изобрел этот код, или по крайней мере работал дешифровальщиком или кем-то там в этом роде.
— Ну да, кем-то в этом роде. Но понял я это не там. Самые сложные анализы шифров и кодов — они и сейчас далеко не совершенны — производятся там, где имеют дело с живыми генами. Все генетические коды тоже относятся к разряду идиотских, да-да, все, но… повторяются они столько миллионов раз, что в конце концов у нас появляется возможность отыскать и понять смысл некоторых сочетаний… Прости, что я заговорил об этом за едой.
— Да ладно, я ведь сама начала. Итак, угадать, что означает А.С.Б., невозможно?
— Абсолютно невозможно.
Этой же ночью прокатилась вторая волна убийств, точно по графику. Нет-нет, я вовсе не утверждаю, что тут есть какая-то связь.
* * *
Они «ударили» ровно через десять дней после первой «атаки». Впрочем, время не добавило ничего нового и нам по-прежнему было неизвестно, какая группировка стояла за всем этим: и так называемый Совет за выживание, и их противники стимуляторы называли именно этот срок, а что касается Ангелов Господних, то те вообще не высказывались о времени второй «волны».
Между первой волной террора и второй была разница, причем такая, которая, казалось, поможет мне кое в чем разобраться… Вернее, нам с Джорджем, когда мы обсуждали это после сообщений.
1. Никаких новостей из Чикагской империи. Никаких изменений здесь, поскольку из империи вообще не поступало никаких сведений после сообщений о ликвидации демократов… Итого: молчание оттуда длится уже неделю, что заставляет меня здорово беспокоиться.
2. Никаких сообщений из Калифорнийской конфедерации о втором «ударе» — обычные сводки новостей и только. Кстати — после обычной сводки новостей и сообщений об убийствах «где-то там» поступила следующая информация: «Боевитый», вождь конфедерации Тамбрил, после консультации со своим врачом назначил чрезвычайное правительство в составе трех человек со всеми вытекающими отсюда полномочиями, а сам отправился на продолжительный курс лечения в свою летнюю резиденцию «Орлиное гнездо», поблизости от Тахо. Бюллетени о состоянии его здоровья будут поступать не из Тахо, а из Сан-Жозе.
3. По поводу этого и я и Джордж сразу сошлись в одном: «курс лечения» означал попросту бальзамирование трупа этого жалкого позера, а бюллетени о состоянии его «здоровья» будут поступать до тех пор, пока кто-то из правительственной «тройки» не перегрызет горло остальным в борьбе за власть.