Глаза ее опять напоминали расплавленное золото, в них бушевало неукротимое пламя. Благоухание вербены щекотало ноздри. Теплое тело льнуло к нему. Что он за подлец: заигрывает с женщиной, которая боготворит его старшего брата! Его влечет к одной, в то время как любит он другую!
Да, будь он порядочным человеком, признался бы юной княжне в том, что очарован ею! Предупредил бы бедную девушку. И она обратилась бы в бегство…
Глаза его потемнели, обрели новую глубину. Теперь они казались скорее синими, нежели серыми, и сверкали, словно драгоценные камни. Хотя рассудок требовал оттолкнуть его, Жюли не двигалась с места.
Адам медленно размотал косу и выпустил ее из рук, отпуская пленницу.
— А теперь, Жюли? Вы по-прежнему хотите со мной поехать?
— Да. — Голос ее звучал тихо, но твердо.
— Вы настолько храбры или настолько глупы? Или наивны?
— Нет, я отнюдь не наивна, и особой храбростью тоже не отличаюсь. Глупа? — Жюли пожала плечами. — Возможно.
— Разве вы не поняли? — Адам схватил ее за плечи. — Разве вы не поняли, что меня влечет к вам? И мы будем путешествовать вместе как муж и жена. Вы представляете себе ситуацию?
— Я не боюсь вас, Адам.
— А следовало бы.
Жюли улыбнулась:
— Нет, Адам. Вы не возьмете силой то, что я не уступлю по доброй воле, и мы оба это знаем.
На секунду задумавшись, он признал справедливость ее слов.
— Вашу руку, — чтобы скрепить соглашение!
Жюли протянула ладонь. Адам церемонно пожал ее, не отрывая глаз от девичьих уст. Она ощутила его взгляд на своих губах так же отчетливо, как если бы речь шла о физическом прикосновении. Жаркая волна всколыхнулась в груди, и Жюли задумалась, не совершает ли непоправимой ошибки. Но мгновение ушло, и юная княжна прогнала страх. Ее сердце принадлежит другому — она в безопасности.
Жюли вышла из палаты. Адам нахмурился, гадая, прав ли он. Но тут же заверил себя, что прав. Он любит другую — он в безопасности.
Жюли обернулась к Яношу:
— Ты не поможешь мне?
Жюли обратилась к слуге по-венгерски, и на мгновение Янош пристыженно потупился: он и не подозревал, что Жюли отлично понимала все его нападки!
Соблюдая предельную осторожность, они повернули Адама на бок. Хриплое дыхание на мгновение прервалось, сменившись сдавленным стоном. У Жюли болезненно сжалось сердце, но усилием воли она взяла себя в руки.
— Принеси из моего купе аптечку, — приказала она Яношу, внезапно испугавшись, что целительского дара окажется недостаточно, и придется применить лекарства.
Под чуткими пальцами застыли сведенные судорогой мускулы: конвульсивную дрожь порождала как боль, так и отчаянное сопротивление ей. Жюли думала лишь о том, как облегчить его страдания, и не заметила, что ее дыхание с каждой минутой становится все слабее. От лица отхлынула кровь. Снова и снова проводила Жюли ладонями по телу Адама, унося боль, вливая собственную энергию и не задумываясь о расплате.
Наконец силы ее иссякли. И, если бы Янош не успел поддержать ее, она бы упала.
Адам лежал неподвижно. На смену острой боли пришла блаженная апатия. Во власти неизъяснимого облегчения, он парил в полусонном забытье. Когда Адам пришел в сознание, он понял, что не только избавился от мучительной пытки. Его переполняла незнакомая, сверхъестественная энергия. Животворные токи пронизывают его, словно целительные лучи. И почти тотчас же нахлынуло ощущение беды.
Перекатившись на другой бок, он увидел Яноша: тот растерянно поддерживал Жюли за плечи, в расширенных глазах старика стояла паника. Темноволосая головка бессильно откинулась назад, лицо казалось белее ночной сорочки.
Приподнявшись, Адам одной рукой обнял девушку и опустил рядом с собой на постель.
— Жюли, ты меня слышишь?
Ее неподвижность и бледность, ее неровное дыхание подтверждали самые худшие опасения. Адам привлек Жюли к груди. Гладя безжизненное тело, он страстно желал, чтобы сила, струящаяся в нем, передалась и ей.
Когда Жюли зашевелилась и открыла глаза, у Адама защипало в глазах, — такое облегчение он испытал.
— Что… что произошло? — Голос ее звучал глухо и невнятно, словно бедняжка очнулась от долгого сна.
— Не знаю. — Он коснулся ее щеки. — Расскажи лучше ты… — Глаза ее закрылись, и Адама снова охватила паника. — Жюли!
— Со мной все в порядке. — Она облизнула пересохшие губы. — Ты вернул мне силу.
— Что?!
— Воды попить можно?
Не успел он ответить, как рядом возник Янош с графином в руке. Адам наполнил стакан и поднес его к губам девушки. Жюли жадно утолила жажду и снова склонила голову на плечо юноши.
Адам снова привлек ее к себе. Рука поглаживала темные, спутанные со сна пряди. Каково это — расплести косу и погрузить пальцы в шелковистую волну?
Когда Жюли снова заговорила, голос ее звучал совсем тихо. Адаму пришлось наклониться поближе, чтобы расслышать слова.
— Мне было семь или восемь лет, когда я нашла в саду крольчонка. Его покалечила кошка. Зверек лежал в траве и дрожал от боли и страха, а убежать недоставало сил. Я положила его в коробку и отнесла к себе в спальню. Родители предупредили меня, что до утра кролик не доживет.
Жюли надолго замолчала. Адам решил, что бедняжка уснула, но тут снова послышался тихий голос:
— Я лежала в кроватке и чувствовала, как боль крольчонка передается мне. — Жюли теснее прижалась к Адаму, словно моля о помощи. — Я ощущала не боль в прямом смысле слова, но что-то вроде нервного напряжения, побуждения действовать, если угодно. Я встала с кроватки, опустилась на колени перед коробкой и накрыла зверька ладонями. Последнее, что я помню, как крольчонок вдруг перестал дрожать. Утром мама нашла меня на полу, я едва дышала. А крольчонок весело прыгал по комнате. — Жюли подняла взгляд. — Так я узнала про свой… дар. Узнала, что могу исцелять. После нескольких горьких уроков я поняла, что должна защищать себя… — Жюли грустно улыбнулась. — Хотя ни один из них не шел ни в какое сравнение с тем, первым.
Адам похолодел.
— А сегодня ты защищаться не стала…
Жюли пожала плечами.
— Янош разбудил меня так внезапно. Я прибежала сюда, еще толком не проснувшись. И почувствовала твою боль.
— О боже! — Адам прижался лбом к ее волосам. — Прости.
— Ты тут ни при чем. — Жюли коснулась ладонью его груди. — К тому же ты вернул мне силу.
— Я не совсем понимаю, о чем ты.
— Ты прикоснулся — и сила вернулась ко мне.
— А если бы я этого не сделал? — Голос Адама понизился до шепота: выходит, трагедии удалось избежать только благодаря счастливой случайности! — Если бы нет?
— Не знаю, — тихо призналась Жюли. — И пожалуйста, Адам, не будем к этому возвращаться. Все прошло. Я в полном порядке, и ты тоже. — Жюли поежилась, впервые ощутив холод.
— Вот, принес…
Жюли обернулась на голос Яноша. Ссутулившись, глядя в пол, старик протягивал ей халат.
Адам взял халат и набросил его на плечи Жюли.
— Спасибо, Янош.
Она дождалась, когда слуга поднял взгляд. Глаза их встретились. Жюли чуть заметно наклонила голову, и Янош кивнул в ответ. Затем поклонился и выскользнул в коридор.
— Похоже, ты одержала победу, — заметил Адам, едва за стариком закрылась дверь.
— Гмм… Предпочитаю думать, что обрела друга…
Тело ее расслабилось, и Жюли задремала. По-прежнему удерживая ее в объятиях, Адам вытянулся на узкой койке. Он закрыл глаза, но мысли неистовствовали, словно волны бурного моря, не давая уснуть. Мерное дыхание Жюли согревало щеку, лишая остатков самообладания.
Так Адам баюкал ее всю ночь, гадая, сможет ли когда-либо заплатить этот долг и унять чувство вины.