- Я не Ольга.
Молчание.
- Я... не мог сказать раньше. Только здесь. Твоя квартира защищена от наблюдения Темных.
- "Не мог"?
Суть она ухватила сразу.
- Не мог, - повторил я. - Это лишь тело Ольги.
- Антон?
Я кивнул.
Как нелепо мы сейчас выглядим!
Как хорошо, что Светлана уже привыкла к нелепостям.
Поверила она сразу.
- Негодяй!
Сказано было с той интонацией, которая, скорее, пошла бы аристократке Ольге. И пощечина, которую я получил, была из той же оперы.
Не больно, но обидно.
- За что? - спросил я.
- За то, что подслушивал чужой разговор! - выпалила Светлана.
Сформулировано было второпях, но я понял. Тем временем Света занесла другую руку, и я, призрев христианские заповеди, увернулся от второй пощечины.
- Света, я обещал беречь это тело!
- А я нет!
Светлана глубоко дышала, кусала губы, глаза горели. В такой ярости я ее не видел, и даже не подозревал, что она вообще возможна. Да что же ее так разозлило?
- Значит, боишься любить срезанные цветы? - Светлана медленно наступала на меня. - Вот оно что, да?
До меня дошло. Не сразу, правда.
- Убирайся! Убирайся вон!
Я пятился, и уже уткнулся спиной в дверь. Но стоило мне остановиться, как остановилась и Светлана. Качнула головой, выпалила:
- Ты в этом теле и оставайся! Оно тебе больше подходит... ты не мужик, тряпка!
Я молчал. Молчал, потому что уже видел, как все будет дальше. Видел, как раскручиваются перед нами линии вероятностей, как плетет свои дороги насмешливая судьба.
И когда Светлана заплакала, разом утратив весь боевой пыл, закрыв лицо руками, когда я обнял ее за плечи, и она с готовностью разрыдалась на моем плече, внутри у меня было пусто и холодно. Пронзительно холодно, будто я вновь стою на заснеженной крыше, под порывами зимнего ветра.
Светлана еще человек. В ней слишком мало от Иного, она не понимает... не видит, как уходит вдаль дорога, по которой нам суждено идти. И уж тем более, не видит, как эта дорога расходится в разные стороны.
Любовь - счастье, но лишь когда веришь, что она будет вечной. И пусть это каждый раз оказывается ложью, но только вера дает любви силу и радость.
А Светлана всхлипывала на моем плече.
Многие знания - многие печали. Как бы я хотел не знать неизбежного будущего! Не знать - и любить, без оглядки, как простой, смертный человек.
...Но все-таки, как обидно, что я сейчас не в своем теле.
Со стороны могло бы показаться, что две закадычные подруги решили провести тихий вечерок за просмотром телевизора, чаем с вареньем, бутылочкой сухого вина и разговорами на три вечные темы: мужики - сволочи, носить - нечего, а самое главное - как похудеть.
- Ты разве любишь булочки? - удивленно спросила Светлана.
- Люблю. С маслом и вареньем, - мрачно отозвался я.
- По-моему, кто-то обещал беречь это тело.
- А что плохого я ему делаю? Можешь поверить, организм в полном восторге.
- Ну-ну, - неопределенно отозвалась Светлана. - Потом поинтересуйся у Ольги, как она бережет фигуру.
Я заколебался, но все-таки разрезал очередную булочку на половинки и щедро намазал вареньем.
- А кому пришла в голову эта гениальная идея, спрятать тебя в женском теле?
- Кажется, шефу.
- Не сомневалась.
- Ольга его поддержала.
- Ну еще бы... Борис Игнатьевич для нее царь и бог.
В этом я слегка сомневался, однако промолчал. Светлана встала, пошла к шифоньеру. Открыла, задумчиво посмотрела на вешалку.
- Халатик наденешь?
- Чего? - я поперхнулся булочкой.
- Так и будешь ходить по дому? Эти джинсы на тебе лопаются. Неудобно же.
- А какой-нибудь спортивный костюм найдется? - жалобно спросил я.
Светлана насмешливо глянула на меня, потом смилостивилась:
- Найдется.
Честно говоря, подобный костюм я предпочел бы увидеть на ком-нибудь другом. На Светлане, например. Коротенькие белые шорты и блузка. То ли в теннис играть, то ли трусцой бегать.
- Переодевайся.
- Света... Я не думаю, что мы проведем весь вечер в квартире.
- Ничего. Все равно пригодится, значит надо проверить, подходит ли размер. Одевайся, я пока схожу, чай подогрею.
Светлана вышла, а я торопливо стянул джинсы. Начал расстегивать блузку, путаясь в незнакомых, слишком тугих пуговицах, потом с ненавистью посмотрел на себя в зеркало.
Симпатичная девушка, что ни говори. Прям хоть фотографируй, для журнала мягкой эротики.
Торопливо переодевшись, я уселся на диван. По телевизору шла мыльная опера - поразительно, что Светлана включила этот канал. Впрочем, по остальным, скорее всего, то же самое...
- Прекрасно выглядишь.
- Света, ну не надо? - попросил я. - И без того тошно.
- Ладно, прости, - легко согласилась она, усаживаясь рядом. - Так что нам необходимо делать?
- Нам? - с легким нажимом повторил я.
- Да, Антон. Ты же не зря пришел ко мне.
- Тебе я должен был рассказать, в какие неприятности влип.
- Допустим. Но раз шеф... - слово "шеф" Светлана ухитрилась произнести чрезвычайно вкусно, и с уважением, и с иронией одновременно, - позволил тебе раскрыться передо мной... Значит, я должна тебе помочь. Хотя бы по велению судьбы... - не удержалась она.
Я сдался.
- Мне нельзя оставаться одному. Ни на минуту. Весь план строится на том, что Темные сознательно жертвуют своими пешками, либо уничтожают их, либо позволяют умереть.
- Как в тот раз?
- Да. Именно. И если эта провокация направлена на меня, то сейчас произойдет еще одно убийство. В тот момент, когда у меня... ну, по их мнению, конечно... не будет алиби.
Светлана смотрела на меня, подпирая подбородок руками. Медленно покачала головой:
- И тогда, Антон, ты выскочишь из этого тела, как чертик из коробочки. Окажется, что ты никак не мог совершать эти серийные убийства... Враг посрамлен.
- Ага...
- Ты извини... Я ведь совсем недолго в Дозоре, может быть, чего-то не понимаю...
Я насторожился. А Светлана, замявшись на секунду, продолжила:
- Вот... когда все случилось со мной... Ведь как тогда было? Меня пытались инициировать Темные. Они знали, что Ночной Дозор заметит это, и даже выяснили, что ты можешь вмешаться - и помочь.
- Да.
- Поэтому была разыграна комбинация, с жертвой нескольких фигур, с созданием нескольких ложных центров силы. И Ночной Дозор поначалу пошел на поводу. Если бы шеф не затеял свою контригру, если бы ты не стал переть вперед, ни на что не обращая внимания...
- Ты была бы сейчас моим врагом, - сказал я. - Училась бы в Дневном Дозоре.
- Я не о том, Антон. Я благодарна тебе, всему Дозору благодарна, но тебе в первую очередь... Только я сейчас не о том. Ты пойми, то, что ты рассказал, столь же правдоподобно, как та история. Ведь как все четко складывалось? Парочка вампиров-браконьеров. Мальчик с высокими способностями Иного. Девушка с сильным проклятием. Глобальная угроза для города.
Я не нашелся, что ответить. Смотрел на нее, и чувствовал, как щеки заливает краска. Девушка, которая и треть курса-то еще не прошла, новичок в наших делах, раскладывает передо мной ситуацию так, как должен был бы разложить я...
- Что сейчас происходит? - Светлана моих терзаний не заметила. - Серийный убийца, уничтожающий Темных. Ты оказываешься в списке подозреваемых. Шеф немедленно делает хитрый ход... ты с Ольгой меняешься телами. Да, но насколько этот ход хитрый? Я так понимаю, что практика обмена тел - весьма распространена. Борис Игнатьевич ее недавно применял, ведь верно? Он когда-нибудь использовал один и тот же прием два раза подряд? Против одного и того же противника?
- Не знаю. Света, детали операций мне не сообщают.
- Тогда подумай головой. И еще... Да неужели Завулон такой мелкий, мстительный истерик? Ему ведь сотни лет, точно? Он Дневным Дозором руководит давным-давно. Если этот маньяк...
- Дикарь.
- Если Дикарю и впрямь несколько лет позволяют резвиться на улицах Москвы, готовя провокацию, то станет ли начальник Дневного Дозора тратить его на такую мелочь? Извини, Антон, но ведь ты и впрямь - цель не слишком крупная.
- Я понимаю. Я маг пятого уровня... официально. Но шеф сказал, что на самом деле - могу претендовать на третий.
- Даже с учетом этого.
Мы посмотрели друг другу в глаза, и я развел руками:
- Сдаюсь. Светлана, наверное, ты права. Но я рассказал то, что знаю. И никаких других вариантов не вижу.
- Значит, будешь подчиняться распоряжениям? Ходить в юбке, ни на минуту не оставаться в одиночестве?
- Вступая в Дозор я знал, что теряю часть свободы.
- Часть, - Светлана фыркнула. - Хорошо сказал. Ладно, тебе виднее... Значит, ночь проводим вместе?
Я кивнул:
- Да. Но - не здесь. Мне лучше все время быть на людях.
- А спать?
- Не спать несколько ночей - несложно, - я пожал плечами. - Думаю, тело Ольги тренировано не хуже моего. Последние месяцы она постоянно занималась великосветской жизнью.
- Антон, я этим фокусам еще не обучена. Когда спать мне?
- Днем. На занятиях.
Она поморщилась. Я знал, что Светлана согласится, это было неизбежно. Характер просто не позволил бы ей отказать в помощи - даже случайному человеку, а я, все-таки, случайным не был.
- Пойдем в "Магараджу"? - предложил я.
- Что это?
- Индийский ресторан, очень приличный.
- Он работает до утра?
- Нет, к сожалению. Но мы придумаем, куда двинуться дальше.
Светлана смотрела на меня так долго, что всей врожденной толстокожести не хватило. Что я опять сделал не так?
- Антон, спасибо тебе, - с чувством сказала Светлана. - Огромное. Ты меня пригласил в ресторан. Я этого ждала уже месяца два.
Она поднялась, подошла к шкафу, открыла, задумчиво посмотрела на развешенную одежду.
- А на твой размер я ничего приличного и не подберу, - заметила она. Придется тебе снова влезть в джинсы. Пустят в ресторан?
- Должны, - не слишком уверенно сказал я. В конце концов можно будет провести легкое воздействие на персонал...
- Если что, я потренируюсь во внушении, - будто прочитав мои мысли, сказала Светлана. - Заставлю пропустить. Это ведь будет доброе дело?
- Конечно.
- Знаешь, Антон... - Светлана сняла с плечиков платье, приложила к телу, покачала головой. Достала бежевый юбочный костюм. - Меня поражает умение дозорных объяснять любое воздействие на реальность интересами Добра и Света.
- Вовсе не любое! - возмутился я.
- Любое-любое. Надо будет - и ограбление станет добрым делом, и убийство.
- Нет.
- Ты так в этом уверен? А сколько раз тебе приходилось вмешиваться в сознание людей? Вот даже наша встреча - ты ведь заставил меня поверить, что мы старые знакомые. Часто ты используешь способности Иного в жизни?
- Часто. Но...
- Представь, ты идешь по улице. У тебя на глазах взрослый человек бьет ребенка. Что ты сделаешь?
- Если остался лимит на вмешательство... - я пожал плечами. - Проведу реморализацию. Разумеется.
- И будешь уверен, что это правильно? Не раздумывая, не вникая? А если ребенка наказывают за дело? Если наказание спасло бы его в будущем от больших неприятностей, а теперь он вырастет убийцей и бандитом? А ты реморализация...
- Света, ты ошибаешься.
- И в чем же?
- Если у меня не будет лимита на парапсихологическое воздействие - я ведь все равно не пройду мимо.
Светлана фыркнула:
- И будешь уверен в своей правоте? Где грань?
- Грань каждый определяет самостоятельно. Это приходит.
Она задумчиво посмотрела на меня:
- Антон, а ведь такие вопросы задает каждый новичок. Верно?
- Верно, - я улыбнулся.
- И ты привык на них отвечать, знаешь набор готовых ответов, софизмов, примеры из истории, аналогии...
- Нет, Света. Не в этом дело. Просто Темные такие вопросы вообще не задают.
- Откуда тебе знать?
- Темный маг может исцелять, Светлый маг может убивать, - сказал я. - Это правда. Знаешь, в чем все отличие между Светом и Тьмой?
- Не знаю. Этому нас не учат... почему-то. Трудно сформулировать, вероятно?
- Совсем нетрудно. Если ты думаешь в первую очередь о себе, о своих интересах - твоя дорога во тьме. Если думаешь о других - к свету.
- И долго туда придется идти? К свету?
- Всегда.
- Это ведь только слова, Антон. Игра словами. Что говорит опытный Темный новичку? Быть может, такие же красивые и правильные слова?
- Да. О свободе. О том, что каждый занимает в жизни то место, которое заслуживает. О том, что любая жалость унижает, о том, что подлинная любовь слепа, о том, что настоящая доброта беспомощна, о том, что истинная свобода свобода от всех.
- Это - неправда?
- Нет, - я кивнул. - Это тоже часть правды. Света, нам не дано выбрать абсолютной истины. Она всегда двулика. Все что у нас есть - право отказаться от той лжи, которая более неприятна. Знаешь, что я первый раз говорю новичкам о Сумраке? Мы входим в него, чтобы получить силы. И плата за вход - отказ от части правды, которую мы не хотим принимать. Людям - проще. В миллион раз проще, со всеми их бедами, проблемами, заботами, которых для Иных вообще не существуют. Перед людьми не вставал выбор - они могут быть и добрыми и злыми, все зависит от минуты, от окружения, от прочитанной накануне книги, от съеденного на обед бифштекса. Вот почему ими так просто управлять - даже самого злобного негодяя легко повернуть к свету, а самого доброго и благородного человека - подтолкнуть во тьму. Мы же - сделали выбор.