В этот момент слуга открыл дверь и провозгласил:
— Мальту Мефис! Мантар!
Высоки мужчина, одетый и постриженый как гвардеец Зани, вошел в комнату. Он подршел к подножию возвышения, отдал честь и сказал:
— Мальту Мефис!
— Мальту Мефис! — ответила Зерка. — Я рада видеть тебя, Мантар. Это Водо, — и. обращаясь ко мне, — это Мантар.
— Мальту Мефис! Рад познакомиться с тобой, Водо, — сказал Мантар.
— И я рад познакомиться с тобой, Мантар, — ответил я.
Мантар вопросительно нахмурился и посмотрел на Зерку. Она улыбнулась.
— Водо чужестранец, — сказала она. — Он еще не знаком с нашими обычаями. Тебе придется научить его.
Лицо Мантара прояснилось.
— Я начну сразу, — сказал он. — Ты простишь меня, Водо, если я буду часто поправлять тебя?
— Разумется. Вероятно, я буду нуждаться в поправках.
— Начнем с того, что для всех лояльных граждан обязательно предварять каждое приветствие и представление словами «Мальту Мефис!» Пожалуйста, никогда не забывай их произнести. Никогда не критикуй ни правительство, ни любое официальное лицо, ни какого-либо члена партии Зани. Всегда отдавай честь и кричи «Мальту Мефис!», когда видишь, что другие так поступают. Вообще с тобой все будет в порядке, если ты всегда будешь делать то, что и все, даже если не будешь этого понимать.
— Я непременно буду придерживаться твоего совета, — сказал я. Свои соображения на сей счет я разумно оставил при себе, как, вероятно, и он.
— Итак, Мантар, — сказала Зерка. — Этот амбициозный молодой человек из далекой Водаро хочет поступить на службу в качестве солдата Амлота. Посмотри, что ты сможешь для него сделать. Теперь вы оба должны идти, а у меня еще много дел. Я буду ждать, Водо, что ты станешь время от времени приходить и рассказывать мне, как у тебя дела.
9. Я становлюсь Зани
Мантар без промедления отвел меня во дворец, который ранее занимал прежний джонг, Корд, а теперь там были расквартированы Мефис и его лейтенанты.
— Мы пойдем прямо к Спехону, — сказал Мантар. — Не стоит тратить время на подчиненных.
К Спехону! К человеку, которому Мьюзо посоветовал уничтожить меня! Я был уверен, что послание уже у него, поскольку оно, несомненно, было похищено шпионами Зани, которые немедленно доставили его Спехону. Так что я шел на верную смерть.
— Зачем мы идем к Спехону? — спросил я.
— Потому что он возглавляет Гвардию Зани, куда входит также наша тайная полиция. Зерка предложила, чтобы я нашел тебе должность в Гвардии. Тебе повезло иметь среди друзей Тоганью Зерку. Если бы не она, тебя бы в лучшем случае отправили на фронт, что не очень хорошо с тех пор, как на службе у Мьюзо состоит этот Карсон Венерианский со своей дьявольской машиной, которая летает по воздуху и разбрасывает бомбы всем на головы.
— Летает по воздуху? — сказал я, притворяясь удивленным. — На самом деле существует такая машина? Что она из себя представляет?
— Мы о ней не очень много знаем, — признал Мантар. — Конечно, все на фронте ее видели, и мы узнали кое-что от пленников, которые были захвачены во время одной из вылазок горожан на наши передовые позиции. Они назвали нам имя человека, который летает на этой машине, и рассказали то немногое, что они знают о нем и этой штуке, которую он называет энотар. Но это впрямь немного. Да, тебе повезет, если тебя возьмут в Гвардию. Если тебя назначат офицером, это практически синекура, но тебе придется вести себя осмотрительно. Ты должен ненавидеть все, что ненавидят Зани, и аплодировать всему, чему мы аплодируем. Ни при каких обстоятельствах ты не должен критиковать ничего, что имеет отношение к Зани. Вот тебе пример, подтверждающий мои слова. Однажды вечером мы слушали речь Нашего Возлюбленного Мефиса. Яркий свет его глаз неожиданно послужил причиной того, что один офицер нахмурил брови и прищурил глаза, так что это было похоже на гримасу неодобрения. Его вывели и расстреляли.
— Я буду очень внимателен, — заверил я его, и можете быть уверены, что я действительно так и собирался поступать.
Дворец бывшего джонга был воистину прекрасным сооружением, но я боюсь, что не вполне оценил его красоту, когда мы шли по коридорам к кабинету Спехона. Мой ум был занят другими мыслями. Наконец мы пришли в прихожую, примыкающую к приемной великого человека, и там ждали примерно полчаса, пока нам не позволили войти. Люди входили и выходили из приемной постоянным потоком. Это было очень оживленное место. Большинство их носило униформу Зани и стрижку Зани. Когда они входили и выходили, воздух был полон «Мальту Мефисов» и салютов Зани.
Наконец нас провели к Спехону. Как почти все цивилизованные амторианцы, он был человеком приятной внешности, но его рот был чуточку более жесток, а глаза чуточку более хитры, чем нужно для совершенства. Мантар и я сказали «Мальту Мефис!» и отсалютовали. Спехон сказал:
— Мальту Мефис, Мантар. Что привело тебя сюда?
Голос его зучал лаем терьера.
— Мальту Мефис! Это Водо, — представил меня Мантар. — Я привел его к тебе по предложению Тоганьи Зерки. Тоганья его хороший друг. Она рекомендует его ко службе в Гвардии.
— Но он даже не Зани, — дружески попенял Спехон.
— Он даже родом не с Анлапа, — сказал Мантар. — Но он хочет быть Зани и служить Нашему Возлюбленному Мефису.
— Из какой страны ты прибыл? — спросил Спехон.
— Из Водаро, — ответил я.
— Есть ли в тебе хоть капля Аторианской крови?
— Если бы была, меня бы убили в Водаро! — вскричал я.
— Почему? — спросил он.
— А почему, Спехон, если ты позволишь спросить, вы убиваете Аторианцев? — спросил я.
— Разумеется, потому, что у них большие уши, — ответил он. — Мы должны хранить в чистоте кровь жителей Корвы.
— Ты сам ответил на свой вопрос, Спехон, — сказал я. — Мы в Водаро очень гордимся чистотой нашей крови. И мы тоже убиваем Аторианцев, потому что у них большие уши.
— Прекрасно! — воскликнул он. — Клянешься ли ты любить, почитать и подчиняться Нашему Возлюбленному Мефису, отдать за него жизнь, если будет необходимо, и ставить его и Партию Зани превыше всего?
— Клянусь, — сказал я, но держал при этом пальцы скрещенными. Затем мы все отдали салют и сказали:
— Мальту Мефис!
— Теперь ты Зани, — объявил он. Он отсалютовал мне и сказал. — Мальту Мефис!
— Мальту Мефис! — ответил я и вернул салют.
— Назначаю тебя токордоганом, — сказал Спехон. Салют, «Мальту Мефис!»
— Мальту Мефис! — ответил я. Салют.
Токордоган — это что-то вроде лейтенанта. Кордоган сравним с сержантом, а поскольку приставка «то» означает «выше, над», то мое звание можно было приблизительно перевести как «надсержант».
— Ты будешь отвечать за обучение Водо, — сказал Спехон Мантару. Мы все Мальту Мефиснули и салютнули.
Я вздохнул с облегчением, когда мы вышли из кабинета Спехона. Очевидно, он еще не получил послание Мьюзо. Мне было отпущено еще немного жизни.
Мантар отвел меня в офицерские квартиры, расположенные по соседству с казармами дворца. Здесь парикмахер сделал мне установленную прическу Зани, затем я пошел с Мантаром получить униформу и оружие токордогана Гвардии Зани.
На обратной дороге на широкой авеню, по которой мы шли, впереди нас возникло оживление. Люди на обочинах тротуаров выкрикивали что-то, что я сначала не понял, но затем распознал как вечное заклинание — Мальту Мефис! По мере того, как шум приближался, я разобрал, что крики направлены в сторону процессии гигантских ганторов.
— Едет Наш Возлюбленный Мефис, — сказал Мантор. — Когда он будет проезжать мимо, стань в салют и кричи «Мальту Мефис!» как можно громче, пока он не проедет.
Я увидел, как на улице и на тротуарах люди становятся на колени, головами в поклоне касаясь земли, каждый выкрикивал «Мальту Мефис!» во всю силу своих легких. Только женщины и гвардейцы Зани не становились в поклон, но все кричали, и все отдавали салют. Они начинали, когда первый гантор подходил к ним на расстояние нескольких ярдов, и продолжали, пока последний не миновал их. Они все казались абсолютно лишенными чувства юмора.
Когда процессия поравнялась со мной, я увидел ганторов, разукрашенных так обильно, каких никогда не видел до сих пор. В позолоченной беседке одного из них я разглядел маленького человечка жалкого вида в униформе кордогана Зани. Это был Мефис. Он казался по-настоящему испуганным, а его глаза непрерывно бегали из стороны в сторону. Я предположил (и позже узнал, что был прав), что он смертельно боится покушения — и у него были на то веские причины.
После того, как Мефис проехал, я сказал Мантару, что хотел бы немного осмотреть город. Я сказал, что мне в особенности хотелось бы попасть на набережную и посмотреть на лодки. Он немедленно стал подозрителен. Никогда не видел таких подозрительных людей.
— Почему ты хочешь пойти на набережную? — спросил он.
— Мы в Водаро зависим от моря, как от основного источника пищи, так что мы все хорошо знакомы с лодками и любим их. Естественно, меня интересует конструкция маленьких лодок Амлота. Вообще говоря, я бы очень хотел приобрести одну такую лодку, чтобы плавать и ловить рыбу.
Мои объяснения, похоже, удовлетворили его. Он предложил остановить проходящего гантора и проехать на нем вниз к набережной. Так мы и сделали. Я увидел бесчисленные лодки, большинство которых явно не использовалось длительное время. Мантар пояснил, что они, вероятно, принадлежат тем, кто сейчас служит на фронте.
— Как ты думаешь, я могу купить или арендовать одну из них? — спросил я.
— Тебе не нужно ничего покупать или арендовать, — сказал он. — Ты теперь гвардеец Зани и можешь взять все, что тебе нравится, у любого, кто не служит в Гвардии.
Увидев и изучив все, ради чего я спускался к воде, я был рад вернуться в город и начать мое подлинное обучение под руководством Мантара. Оно продолжалось в интенсивной форме примерно неделю. За это время я ни разу не был у Зерки и не получил никакого вызова от Спехона. Я терялся в догадках. Могло ли случиться так, что послание не дошло до него? Я едва мог в это поверить. Возможно, думал я, он не намерен принять предложение Мьюзо и соответственно ничуть не заинтересован в том, чтобы убить меня. Но эта цепь рассуждений меня не вполне удовлетворяла. Зная, как они все подозрительны и мстительны, я не мог поверить, что Спехон позволит мне жить и носить униформу гвардейца Зани хотя бы день после того, как обнаружит мою ложь. Так что вся эта история представлялась мне сплошной тайной.
Не могу сказать, что я наслаждался обществом других офицеров, если не считать Мантара. Он был джентльменом. Большинство других были угрюмыми невоспитанными людьми — собрание невежественных головорезов, драчунов и гангстеров. Наши подчиненные были людьми такого же сорта. Все подозревали друг друга, а в особенности Мантара и меня. Они негодовали на то, что мы с ним культурнее других, и этого одного хватало, чтобы питать их подозрения. Они чувствовали, что ниже нас, и за это нас ненавидели. Из-за этой атмосферы всеобщего подозрения и никак не мог выяснить тот единственный факт, который меня удерживал от того, чтобы мгновенно покинуть Амлот — я имею в виду мое предположение, что Минтеп мог быть в плену в городе. Я знал, что легко смогу бежать, выплыв из города в маленькой лодке и проплыв вдоль берега до острова, где спрятан мой корабль. Но сначала я должен был удостовериться в истинности или ложности моих предположений касательно Минтепа.
Единственный способ что-то узнать — услышать случайно. Я не мог задавать прямые вопросы, не мог также проявлять непредусмотренный уставом интерес к политике или другим подобным вещам. В результате мои нервы были в постоянном напряжении, так осторожен я должен был быть непрестанно в отношении каждого слова, действия, и даже выражения лица или голоса. Но так чувствовали себя и все прочие, даже Спехон, быть может, даже сам Мефис.
ИБО КАЖДЫЙ ЗНАЛ, что шпион или доносчик следит за ним и готов донести о первом же его неверном шаге. Знание этого сильно снижало болтливость. Бесед почти не существовало, только в виде исключения между близкими друзьями. И даже тогда сомневаюсь, чтобы люди осмеливались действительно высказывать, что лежит у них на сердце.
Прошли десять дней, а я был не ближе к своей цели, чем в тот день, когда прибыл в Амлот. Я беспокоился и печалился о Дуари. Что должна она думать? Сказал ли ей Мьюзо что-нибудь о моем поручении? Как она? Эти вопросы, на которые не было ответов, доводили меня почти до безумия. Они почти убедили меня, что я должен отказаться от взятого на себя задания и вернуться в Санару. Но когда я подумал, какое счастье я доставлю Дуари, если она воссоединится со своим отцом, или какое горе я ей причиню, если она узнает, что он — пленник в Амлоте и ежеминутно подвергается опасности быть убитым, я мог только оставаться на месте и исполнять то, что считал своим долгом. Я находился в таком настроении, когда получил приглашение Зерки навестить ее. Это было желанное облегчение, и я отправился к ней с удовольствием.
Мы приветствовали друг друга обычным «Мальту Мефис!», которое по какой-то причине казалось совершенно неуместным между нами и вообще некстати. У меня всегда было ощущение, что Зерка исподтишка над чем-то улыбается, и в особенности, когда мы исполняли какой-нибудь дурацкий ритуал Зани. Ее в высшей степени привлекательная личность казалась мне совершенно не гармонирующей с глупостью Занизма.
— О! — воскликнула она со смехом. — Какой симпатичный гвардеец Зани из тебя получился!
— С этой прической? — спросил я, скорчив гримасу.
Она прижала палец к губам.
— Шшш, — предостерегла она. — Я думала, что ты уже научился быть осторожнее.
— Я не могу даже раскритиковать себя самого? — со смехом спросил я.
Она покачала головой.
— На твоем месте я бы критиковала только Аторианцев и врагов в Санаре.
— Я даже этого не делаю, — сказал я. — В моем ми… моей стране меня назвали бы конформистом.
— Мне неизвестно это слово, — сказала она. — Может ли быть так, что вы в Водаро говорите на ином языке, чем мы?
— О нет, мы говорим на том же языке, — заверил я ее.
— И читаете на нем?
— Ну разумеется.
— Ага, я так и думала, — задумчиво пробормотала она.
Я не мог представить, почему бы она думала иначе, или почему это имело какое-то значение. Прежде чем я успел ее спросить об этом, она перевела разговор на другую тему.
— Тебе нравится Мантар? — спросила она.
— Очень, — сказал я. — Приятно находиться в компании хотя бы одного джентльмена.
— Будь осторожен, — снова предупредила она. — Это не прямая критика, но могу тебя заверить, что она не менее опасна. Ты можешь не опасаться ничего в разговорах со мной. Я предупреждаю тебя только потому, что повсюду шпионы. Никогда нельзя быть уверенным, кто еще внимательно слушает твои речи, кроме того, к кому они обращены. Давай отправимся проехаться. Тогда ты сможешь сказать мне все, что захочешь. Мой погонщик был с моей семьей всю свою жизнь. Он никогда никому не повторит того, что услышит.
Мне показалось немного странным, что она ободряет меня говорить открыто, учитывая то, что до сих пор она всячески меня предупреждала этого не делать.
— Я уверен, — сказал я, — что весь мир может слушать все, что я скажу. Я здесь очень счастлив.
— Рада это слышать, — сказала она.
— Я все-таки научился, что лучше не говорить слишком много. Я просто удивлен, как я вообще не разучился говорить.
— Но ты ведь можешь вполне свободно говорить с Мантаром.
— Я вообще не говорю ни о чем, кроме того, о чем должен говорить.
— Но с Мантаром все по-другому, — настаивала она. — Ты можешь полностью доверять ему. Обсуждай с ним все, что захочешь. Мантар никогда не предаст тебя.
— Почему? — напрямик спросил я.
— Потому что ты мой друг, — ответила она.
— Я высоко ценю все, что из этого следует, — сказал я. — И очень благодарен тебе за дружбу. Я бы хотел каким-то образом отблагодарить тебя.
— Быть может, однажды у тебя появится такая возможность — когда я узнаю тебя получше.