Сам остров вел себя примерно так же, как многие из пассажиров: ландшафт позади пристани тонул в дымке, огни мерцали. Стоило мне принять постройку за жилой дом или за мотель, как она перемещалась и начинала светиться с другой интенсивностью. Сперва я насчитал у мотеля всего два этажа, потом, когда он сместился влево, этажей стало четыре; в конце концов, мотель отъехал в глубь острова и стал одноэтажным.
Так продолжалось на протяжении всего плавания. Сент-Майкл оказался точной копией Саутпорта, пассажиры и транспорт такими же странными и многочисленными. Избыточный по численности отряд таможенников в разномастной форме вел себя непонятно: одни машины полностью игнорировались, другие досматривались с пристрастием.
Не менее странным оказалось и обратное плавание. В газетном киоске продавались, мягко говоря, неожиданные книги и журналы, газеты с незнакомыми названиями пестрели невероятными заголовками.
Теперь на борту кишели индейцы, изъяснявшиеся на неведомых мне языках. Некоторые, судя по минимальному наряду и диким прическам, сошли со страниц «Последнего из могикан», другие были тепло одеты, несмотря на жаркий, влажный июль.
Когда же впереди появились красные и желтые бакены, указывающие на поворот к Саутпорту, я впервые стал свидетелем смерти девушки.
Ее плотную коренастую фигуру обтягивали красная футболка и желтые шорты, на носу красовались огромные очки, ветер трепал длинные каштановые волосы.
Она как ни в чем не бывало стояла у ограждения, потом вдруг перемахнула через него и спрыгнула в воду. Я вскрикнул и тут же услышал всплеск и полный ужаса крик: девушку затянуло под днище и изрубило винтом на куски.
Несколько пассажиров вопросительно посмотрели на меня, но лишь один-два догадались, что у них на глазах только что погиб человек. Мне ничего не оставалось, как бежать со всех ног к Хэнли. Тот грустно кивнул.
– Ничего не поделаешь. Она мертва, искать труп бесполезно. Поверьте, уж мы-то знаем: его там не окажется.
– Откуда вы знаете? — спросил я испуганно.
– Мы возвращались к месту падения четыре раза после самоубийства и никогда ничего не находили, — ответил он так же грустно.
Я уже разинул рот, чтобы ответить хоть что-то, но Хэнли встал, надел фуражку и китель и сказал мне:
– Извините, я должен присутствовать при погрузке. — С этими словами он удалился.
Как только я сошел с парома, туман вокруг меня рассеялся, все снова стало ярким, отчетливым, к людям и машинам возвратился нормальный вид. Я уселся в маленькой конторе на пристани и стал дожидаться, когда Макнил, отправив паром в путь, вернется к себе.
Контора не изменилась — почти… Кое-что все-таки стало другим, хотя я не сразу определил, что именно. Например, сосновые панели сменились ясеневыми. Мелкие, но все же перемены.
Паром отошел строго по расписанию, и Макнил заторопился обратно. Глядя на него в окно, я заметил еще кое-что: таможенники, проверяющие доставленные паромом машины, успели сменить мундиры. Билетер тоже не терял времени даром: он отрастил бороду. В остальном это был тот же самый человек.
Морской навигационный атлас остался открыт на той же странице — с городком Саутпорт. Теперь на этой странице красовалась паромная переправа между ним и большим островом Сент-Клемент, зато постоянная связь с Новой Шотландией отсутствовала начисто.
Я уставился на бородатого Макнила. Тот весело наблюдал за мной.
– Что за чертовщина здесь творится? — спросил я.
Прежде чем ответить, он опустился в свое вертящееся кресло.
– Вам нужна работа? — осведомился он.
– Мне нужны объяснения, черт возьми!
– Я обещал дать вам объяснения, если вы того захотите. Только вам придется проявить снисхождение: я лишь повторю то, что слышал от начальства. Не знаю, правильно ли я все усвоил.
На всякий случай я сел.
– Выкладывайте! Он вздохнул.
– Для начала имейте в виду, что паром компании «Блуотер» ходит по этому маршруту с середины прошлого века. Сначала это был пароход. «Орка» — одиннадцатый по счету паром, он курсирует между конечными пунктами всего полтора года. — Он закурил. — Примерно до 1910 года это была заурядная паромная линия. Потом работники компании стали регулярно сбиваться со счета: пассажиров всякий раз оказывалось больше, чем по списку, то же самое происходило с грузами. Команда все чаще обращала внимание на странности, бросившиеся в глаза вам; многие матросы начинали сходить с ума. Саутпорт был тогда важным рыболовецким портом. Теперь никто не ловит здесь ни рыбу, ни омаров: вся экономика городка зиждется на паромной линии… В общем, у члена команды вдруг происходит помутнение рассудка: он утверждает, что женщина, встречающая его дома, ему не жена. Другой обнаруживает у себя в квартире четверых детей, хотя женился всего за неделю до этого… И так далее.
У меня побежали по телу мурашки.
– Начали выяснять, что к чему, и решили, что бедняги совершенно спятили и верят своим бредням. Потом привидения стали являться всей команде — тут уж пришлось отнестись к делу серьезно. Эксперты ничего не нашли, а спятившие тем временем признали жен и детей своими. В общем, вербовка команды превратилась в проблему. Пришлось сделать ставку на одиночек — людей без семьи, без друзей, без крепких личных привязанностей. Но положение с каждым рейсом ухудшалось. Нам никого не удавалось задержать надолго.
– Значит, плавание сводит людей с ума? — спросил я с опаской.
– Не в том дело! Вы совершенно нормальны. Проблема в пассажирах. И с каждым сезоном ситуация ухудшается. Хотя сам маршрут исключительно прибыльный. Вот мы и пытаемся решить вопрос с командой. Если получается, то работы лучше этой не придумать.
– Но в чем главный фокус? — не унимался я. — Ведь это какой-то бред!.. Невероятные одеяния, люди, проходящие друг сквозь друга, даже девушка, совершившая самоубийство! Между прочим, никому не было до этого дела.
Макнил насупился.
– Опять? Жаль! Ничего, рано или поздно ее удастся спасти.
– Послушайте, — крикнул я, — должно же существовать какое-то объяснение!
Кассир пожал плечами и погасил в пепельнице сигарету.
– Эксперты компании пришли к следующему заключению… Исчерпывающей гипотезы пег ни у кого, но лучшее объяснение состоит в том, что существует много разных миров — разных планет Земля, если хотите. Конкретный мир можно увидеть, только находясь внутри него. Не спрашивайте меня, как такое возможно, лучше согласитесь — или махните рукой. А я продолжу: в одних мирах каких-то людей нет вообще, в других они живут иначе, в третьих — имеют иную профессию, иных жен и так далее до бесконечности. Где-то Канада осталась британской, где-то превратилась в республику, где-то раздробилась на мелкие государства, где-то слилась с США. В каждом месте — собственная история.
– И один-единственный паром обслуживает все миры сразу? — спросил я. Я не поверил ни одному слову, но все же… — Ничего не понимаю!
Макнил беспомощно пожал плечами.
– Откуда мне знать? Что вы от меня хотите: я не ведаю даже, как загорается лампочка, когда я давлю на эту кнопку, а тут… По-моему, в этом я не отличаюсь от большинства людей. Я всего лишь продаю билеты и пропускаю пассажиров. От меня вы услышали версию компании, а дальше ломайте голову сами. Они болтают о какой-то трещине: то ли она единственная, то ли их много. Маршрут парома пролегает параллельно разлому, поэтому вы можете перемещаться между мирами. Корабль, конечно, не один — их два десятка или больше, по одному на каждый мир. Но, соблюдая единое расписание, они накладываются, проникают один в другой или сразу в несколько. Если вы находитесь на корабле, попавшем сразу во все миры, то и вы совершаете переход. Человек, существующий вместе с кораблем во множестве миров, слышит и видит не только свой собственный, но и ближайшие миры. Качество восприятия ослабевает в зависимости от удаленности вашего мира от другого.
– И вы в это верите? — спросил я скептически.
– Сам не знаю… Надо же во что-то верить, иначе можно рехнуться, — ответил он прагматично. — Кстати, вы попали в Сент-Майкл?
– Попал. Никакого отличия от вашего Саутпорта. Он ткнул пальцем в атлас,
– Попробуйте найти его здесь. Ни за что не найдете! Поезжайте в Нью-Браунсвик — все равно нет никакого Сент-Майкла! В данном мире «Орка» ходит отсюда на остров Сент-Клемент и обратно. Члены команды утверждают, что иногда не существует Саутпорта, иногда — острова, и так далее. А уж стран столько, что не счесть!
Я покачал головой. Мой рассудок отказывался все это вместить. Однако я оказался способен разглядеть в изложенной гипотезе логику, пусть безумную. Пассажиры не видят друг друга, ибо живут в разных мирах. Девушка совершает самоубийство пять раз подряд, .потому что всякий раз это происходит в другом мире — или все это разные девушки? Чего же удивляться невиданным одеяниям, странному смешению языков, эпох, машин…
– Почему команда видит людей из разных миров, а те друг друга не замечают? — спросил я. Макнил вздохнул.
– Еще одна проблема. Мы ищем людей, которые работали бы на «Орке» во всех обслуживаемых нами мирах. Параллелизм человеческих жизней — распространеннейшее явление! Что касается пассажиров, то они в большинстве своем грузятся на борт и сходят на берег по одному разу. Немногочисленные регулярные пассажиры тоже принадлежат к конкретным мирам. Они совершали переход в другие миры раз-другой, не больше.
– Почему же я принадлежу сразу к нескольким мирам?
– Вас специально отобрали. У корпорации широчайшая поисковая служба, охватывающая все мыслимые паромные линии и всех паромщиков. Когда попадается человек вроде вас, находящийся в нужных нам обстоятельствах во всех мирах, мы его вербуем. То еще занятие! Каждый сезон парочка-другая корпораций «Блуотер» из разных миров пускает по этому маршруту одинаковые паромы, а то и путает направления. Приходится помогать им своими людьми, то есть нанимать в их мирах ваших двойников…
Я перегнулся через стол, схватил его за бороду и сильно дернул.
– Больно! — крикнул он и отбросил мою руку.
– Простите… — пробормотал я.
Он покачал головой, мужественно улыбаясь.
– Ничего, я привык. За последние пять лет меня дергали за бороду раз двенадцать. Наверное, я тоже существую в нескольких ипостасях. Меня посетила любопытная догадка.
– А если разные миры тайно торгуют друг с другом с помощью парома?
– На этот вопрос мне отвечать не положено, — сказал Макнил осторожно. — Хотя какого черта? Думаю, торгуют. То есть знаю точно: торгуют вовсю! Торговля идет круглый год, не ведая сезонных спадов. У вашего покорного слуги тоже рыльце в пушку. Через два часа я начну продавать билеты до Сент-Майкла, хотя никакого Сент-Майкла не существует ни в расписании, ни на карте. Скорее всего, контрабандой занимается не сама корпорация: она всего лишь посредник. Но, уж поверьте мне, свои миллионы она делает далеко не на одних билетиках.
Как ни странно, я согласно кивал, словно не считал все эти речи сущим бредом.
– Что мне мешает воспользоваться этой информацией? — спросил я. — Возьму и нагряну со своими экспертами!
– Милости просим! — ответил Макнил. — Если наложения не произойдет, они совершат приятное путешествие на новом комфортабельном пароме. Если вы сумеете на этом заработать, валяйте, только не вставайте поперек дороги «Блуотер Корпорейшн». «Орка» стоила компании больше двадцати четырех миллионов реалов, и она желает их вернуть.
– Двадцать четыре миллиона ЧЕГО?! — крикнул я.
– Реалов, — повторил он, вынимая из кошелька купюру. Я не поверил своим глазам: купюра была красная, с изображением какого-то урода, именуемого, судя по подписи, принцем Хуаном XVI. Тут же стояла печать: Новолиссабонский Банк.
– В какой мы стране? — прошептал я.
– В Португалии, — ответил он спокойно. — Хотя это только называется Португальской Америкой: нас, янки, здесь теперь столько, что никто не говорит больше по-португальски. Нынче у нас даже печатают местные деньги. По-инглиски!
Так и сказал: по-инглиски.
– Лучшей работы на пароме не найти в целом свете, — убежденно продолжил он. — Особенно для человека, не обремененного связями. Вы повстречаете невероятное количество самых разных людей, представителей немыслимых культур. Три ходки туда, три обратно — и двадцать четыре варианта городов! Месячный отпуск зимой и возможность посмотреть неведомый прежде мир! Неважно, дошла ли до вас суть: главное — результаты! Ну как, согласны?
– Попробую, — сказал я заворожено. До меня действительно не совсем дошла суть объяснения, но тайна влекла неодолимо.
– Вот вам двадцать реалов аванса, — сказал Макнил и сунул мне багровую бумажку. — Поужинайте, если не перекусили на пароме, и переночуйте в мотеле — он принадлежит компании, поэтому сотрудников селят бесплатно. Завтра будьте готовы к отплытию в четыре пополудни.
Я поднялся.
– Кстати, мистер Далтон… Если, находясь на берегу, вы клюнете на симпатичную девушку и решите осесть, ни в коем случае не возвращайтесь на корабль! Увольняйтесь немедленно. В противном случае ваша избранница увидит чужого человека, а сами вы, возможно, никогда больше ее не найдете.
– Запомню ваш совет, — заверил я.
Работа оказалась именно такой, какую обещал Макнил. даже лучше: восхитительные пейзажи, постоянная смена лиц… Команда — и та менялась: члены ее то подрастали, то укорачивались, мгновенно отращивали то бороды, то усы, приобретали и теряли экзотический акцент. Все это не имело значения: к подобным мелочам, как выяснилось, быстро привыкаешь, к тому же мой опыт разделял весь экипаж.
Вскоре мы превратились в сплоченную семью. Были в команде и женщины — от двадцати до сорока с небольшим, причем не только буфетчицы, но и палубные матросы. Иногда с этим возникали трудности: бывало, что мужчины оказывались в одном мире, женщины — в другом. Но даже к такой путанице со временем привыкаешь. Ведь личные качества и истории жизни повторяли друг друга, варьируя разве что частности.
Что касается пассажиров, то и к ним я постепенно привык. Они жили в разных временах года, что объясняло разнобой в одежде. Моды и правила поведения отличались бесконечным разнообразием.
Но люди остаются людьми: смеются, плачут, едят, пьют, дурачатся — хотя иногда их шуточки звучат странновато. Одни жили в Новой Шотландии, основанной викингами, и именовали свою землю, как того следовало ожидать, Винландом, другие — в той же Новой Шотландии, только французской или испанской, португальской или английской — до последней ниточки в одежде. Узнал я и о Новой Шотландии, основанной лордом Балтимором и нареченной Авалоном.
Вариации в отношении штата Мэн были столь же, если не более, разнузданными. Здесь заправляли два индейских племенных союза, Соединенные Штаты, Канада, Британия, Франция, Португалия и всяческие экзотические государственные образования. Существовали и временные различия: некоторые пассажиры пользовались штуковинами из будущего, вызывавшими у меня оторопь. Так, один въехавший на паром грузовик работал на солнечной энергии и был загружен роботами — служащими общественного питания. Другие пассажиры, напротив, еще оставались в прошлом: пользовались гужевым транспортом или старомодными автомобилями.
Макнил оказался прав: каждый сезон в моей «копилке» прибавлялся минимум один новый мир. Паром бывал настолько перегружен, что мы, команда, с трудом пробирались с носа на корму и обратно. В багажное помещение можно было ходить, как в цирк, где из одного «фольксвагена-жучка» выбирается полсотни «клоунов».
Миры, разумеется, торговали друг с другом. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что за этой деятельностью в большинстве случаев стоит «Блуотер Корпорейшн» и что именно торговля обеспечивает сказочную прибыль нашей паромной линии.
Однажды весь экипаж испытал страшную, раздирающую душу и тело боль; так же больно было тому миру, которого мы с тех пор не видали. Газеты, успевшие выйти перед тем, как мир перестал существовать, предрекали войну.
Не обходилось и без текучки кадров в составе экипажа. Одни уходили в отпуск и не возвращались, другие возвращались, но больше не поднимались на борт. Компания проявляла снисходительность: экипажу просто приходилось поднажать, пока не находилась замена.