— Спасибо за подарок, — неожиданно Хаэлли взял кулон, — как его использовать?
— Э-э… Это светильник, — ошеломленно пробормотала я, не веря собственным ушам. Хаэлли вел себя так, как будто и не угрожал только что отрубить мне руки, — чтобы он заработал, надо пальцами потереть гелиотроп в середине.
Он оглядел талисман, пощупал изнанку из орочьей кожи, затем натянуто улыбнулся.
— Забудем это маленькое недоразумение, леди Валле. Возвращайтесь к себе, дошивайте талисман барона и ничего не бойтесь.
— Что?!!
— Надеюсь, вы не будете болтать о том, что видели, — мягко продолжил Хаэлли, — и еще… судя по всему, наши занятия окончены. Ну, идите же… Пока я не передумал.
Какой милый субъект. Он даже помог мне подняться на ноги, проводил до двери и до-олго смотрел мне в спину, пока я ковыляла прочь.
Давненько мне не было так стыдно. Охр меня дернул лезть в тот ящик. Ну и толку с того, что я нашла глаза в колбах? Все равно ведь неясно, для чего они Хаэлли, почему начали светиться. И что бы означала его эта перемена настроения? То был готов разорвать в клочья и сделать из моей кожи перчатки, то — ах, леди Валле, идите к себе, леди Валле… Я шмыгнула носом. Некрасиво-то как получилось. И что он обо мне теперь подумает? Даю голову на отсечение, что я теперь для Хаэлли — недостойная, вороватая девица без чести и совести. Неприятно, но что поделаешь…
Я вынырнула из прохладной утробы замка на яркое солнце. Все. Пора успокоиться и, как сказал эльф, идти и заканчивать работу над следующим талисманом, от качества которого, между прочим, зависела моя никчемная жизнь.
***
…Талисман для барона Аугустуса я закончила той же ночью. Он получился тяжелым. Для того, чтобы все работало так, как мне это представлялось, я не жалела материала: разместила по кругу пять круглых полированных пластинок парчовой яшмы, перемежая их бусинами из радужного обсидиана. Соединенные вышитыми снежно-белыми спиралями, они должны были придать моему талисману достаточно силы для воплощения не столько замыслов Лерия, сколько моих собственных. Я прикрепила к талисману ушко, в которое можно было продеть кожаный шнурок. Хотя вряд ли его светлость будет вторично использовать мое детище — этого талисмана должно было хватить только на одно использование.
Потом, налюбовавшись отблесками в глубине обсидиановых бусин, я оделась, собрала свою сумку и, аккуратно положив ненужное больше платье на постель, двинулась к выходу. Моя жизнь в Шварцштейне, похоже, подошла к концу — и ждать до утра нужды не было. В ночи куда проще улизнуть от преследователей, достаточно просто добраться до леса и там затаиться.
Лерия Аугустуса я нашла в кабинете: он сидел у камина, положив ноги на низкую скамеечку, и рассеянно листал книгу. Завидев меня, он зевнул, отложил в сторону чтение.
— Чем обязан в столь поздний час?
Я пожала плечами.
— Ваш талисман готов, барон.
И протянула ему результат трудов своих, завернутый в салфетку.
Лерий довольно хмыкнул, бросил на меня настороженный взгляд.
— Мне его… можно трогать?
— Разумеется, — как можно более равнодушно заверила я, хотя внутри тряслись все поджилки, — можете его посмотреть. Когда захотите активировать зашитое в нем заклятье немочи, потрете центральную обсидиановую бусину, но это нужно сделать непосредственно перед тем, как талисман возьмет в руки ваш враг. Потом, когда все закончится, было бы недурственно талисман уничтожить — ну, на всякий случай, вдруг кто догадается вышивальщика опытного привести? А если вдруг… ну, не получится уничтожить, то тоже не страшно. На самом деле мало кто разберется в таком. Чужие вышивки вообще очень сложно понять, потому что двух одинаковых не бывает.
— А у тебя откуда такие познания? — вдруг спросил Лерий, — ты же говорила, что не доучилась.
— А я книг много читала, — беспечно отозвалась я, — когда нечего делать по ночам, остается только магией заниматься…
— Да уж, — он задумчиво посмотрел на меня, а сам наверняка подумал — «кто ж польстится на такую?»
Я неуверенно топталась на месте. Это была моя первая работа такой степени сложности, и неуверенность уже пустила ядовитые корни в моей душе. Вдруг я где-нибудь ошиблась? Дело ведь тонкое, один неверный стежок — и все, работать, как нужно, уже не будет.
— Вы обещали мне рекомендательное письмо, барон, — проворковала я и чуть не запрыгала от радости. Получилось! Ура! Я буду великим магом-вышивальщиком!..
Глаза Лерия при слове «письмо» сделались пустыми и очень сонными. Он замер в кресле, не выпуская из рук талисмана — очень, очень хорошо, чем дольше он его сейчас подержит, тем больше времени будет у меня… потом, за воротами Шварцштейна.
— Письмо? — переспросил он бесцветным, ничего не выражающим голосом.
— Рекомендательное письмо, — повторила я, — берите перо, барон, и пишите мне прекрасные рекомендации.
Он кивнул, послушно, как ребенок. Затем неторопливо поднялся, прижимая к груди воплощенное заклятье послушания, и перебрался за письменный стол. Несколько минут он послушно шуршал перышком по куску дорогущего пергамента, я не утерпела, заглянула через плечо.
«Ирбис Валле проявила высочайшую квалификацию … рекомендую воспользоваться услугами…»
То, что он там писал, начинало мне нравиться. Я ловко подхватила пергамент, помахала им, чтобы высохли чернила, сложила и сунула за пазуху.
— Вставайте, барон. Теперь вы должны вывести меня из замка.
— Да, да, — рассеянно пробормотал он.
Охр! И кто бы мог подумать? Этот блистательный господин, жестокий убийца, хитрый, как лис, был у меня на коротком поводке. Если бы я приказал ему бегать на четвереньках и лаять, он непременно бы так и поступил. Что ж, прощай, Шварцштейн. Прощай, Хаэлли — больше мы никогда не увидимся, и да поможет тебе мой светильник за то, что ты учил меня… Ах, да. Чуть не забыла.
— Дайте мне меч, барон.
Мужчина молча протянул мне свой клинок превосходной эльфийской ковки, о чем весьма наглядно сообщали характерные серые разводы. Я, конечно, рассчитывала на оружие попроще, но спорить не стала. Время не ждет.
— Теперь идем, к воротам.
И мы пошли как закадычные приятели. Свежий ночной ветер приятно овевал мои горящие щеки, а мне казалось — еще чуть-чуть, и вырастут крылья. У меня есть рекомендательное письмо, я почти свободна…
— Прикажите опустить мост, — шикнула я жертве своей магии.
Он подчинился. Даже интересно, когда он придет в себя? А когда, наконец, поймет, что смешная и тощая девчонка обвела его вокруг пальца, будет ли помнить свои собственные слова? Только бы… Хаэлли не вмешался. Хоть бы он спал этой ночью и не проснулся от скрежета лебедки…
Мы медленно, но неуклонно двигались к внешним воротам. Пока что все шло гладко, я бы сказала — даже слишком.
— Прикажите меня выпустить из замка, — шепотом напомнила я сонному Лерию.
Он промолчал. Сердце сжалось в комочек, небо качнулось над головой. Неужели… все?..
— Прикажите меня выпустить, барон, — повторила я как можно четче.
Лерий качнул головой и деревянным голосом скомандовал:
— Выпустите ее за ворота.
Кто-то возмущенно запыхтел — куда ж, ночь настала? Но здесь с бароном не спорили, тяжеленные створки дрогнули и начали раскрываться наружу.
— Приятно было с вами иметь дело, Лерий Аугустус, — я присела в реверансе и, больше не оглядываясь, шмыгнула в образовавшуюся щель. Слава Хайо, внешний мост был опущен.
Вслушиваясь в стук каблуков по дереву, я со всех ног рванула в сторону леса. Дивное, лакомое словечко «свобода» билось вместе с пульсом, и кровь весело бежала по жилам. Даже не верится, что все так чудесно получилось. Мое заклинание повиновения, которое я наспех сочинила и воплотила в талисмане, работало, и работало на славу! Так, ликуя в душе, с баронским мечом на плече, я рысила в сторону ельника. Время от времени я поглаживала сложенный вчетверо новенький пергамент. Все, что мне оставалось — это добраться до какого-нибудь приличного города, заявиться в местный магистрат и предъявить рекомендации, полученные от барона. После этого — как мне казалось — жизнь начнет налаживаться, и я в скором времени стану известной на все королевство магичкой, а мои родители будут горько сожалеть о том, что относились ко мне как к гадкому утенку. Вот так.
***
Когда на востоке забрезжил рассвет, я уже успела убедиться в том, что бегство из Шварцштейна было самой легкой частью моего плана. Даже летом в ночном лесу прохладно и неуютно, вздрагиваешь от каждого шороха, и — хоть я и старалась держаться неподалеку от дороги — мне всюду мерещились то люди, то звери. Даже не знаю, кто был страшнее в моем нынешнем положении беглянки. Со зверьем проще, они охотятся лишь для того, чтобы заполучить очередной обед. А вот с людьми… хм… Людей в лесу следовало сторониться. Двуногие обладали куда более богатой фантазией по сравнению с хищниками.
Вконец измотавшись и озябнув, я замедлила шаг. Баронский меч на плече давил словно каменный, в боку кололо, желудок прозрачно намекал на необходимость завтрака. Чтобы не думать о еде, я решила думать о переделке, в которую попала. Странно все это было, необъяснимо — а оттого вдвойне неприятно. С чего все началось-то? Меня выгнали из клана магов холода. Это — раз. Потом я встретила милую старушку, которая отправила меня к якобы-старичку Улли Валески. Два. По прибытии оказалось, что я уже побывала в Талье, основательно выпотрошила Валески, а сейчас зачем-то опять явилась. Три. Ну, и напоследок — барон Аугустус, Хаэлли, злые глазищи в колбах, побег. Тьфу. Если меня и дальше будет сопровождать такое же везение, то, пожалуй, проще сразу купить саван и ползти на погост. С другой стороны — я по-прежнему была жива, под рубашкой мягко шелестело рекомендательное письмо, и — я улизнула от Лерия, так и оставив его ни с чем. Последнее, правда, грозило обернуться какой-нибудь местью с его стороны, погоней, наймом магов-гончих… Похоже, мне оставалось надеяться только на то, что барон сам предпочтет поскорее забыть свою маленькую неудачу.
И все-таки: кто и зачем убил Улли Валески, при этом притворившись мной? И не слишком ли доверчивой девицей я оказалась, слушая сказки доброй Минервы?
Тем временем на королевство накатился новый день. Взошедшее солнце сверкало в бриллиантах росинок, сочная трава шуршала под ногами, в кустах проходило соревнование певчих птиц. Все еще ежась, я пошла быстрее, свернула к дороге, которая в столь раннее время оказалась пустой как интернатская похлебка. Я немного воспрянула духом, зашагала чуть бодрее, и даже меч Лерия уже не казался каменной глыбой.
Все-таки быть магом-вышивальщиком — не так уж и плохо. Будь я простым магом холода, разве смогла бы я убедить Лерия в том, что мне следует удалиться восвояси? Хм… Хотя, наверное, магу холода это сделать было бы куда проще, особенно если занести над головой барона гигантскую сосульку.
— Охр! — вырвалось у меня невольно.
Замечталась, дурочка! Теперь и в заросли бросаться поздно. И откуда они взялись-то, посреди дороги? Эх, не уследила, задумалась… Плохо.
В каких-нибудь десяти шагах на дороге стояла занятная троица: верзила с подозрительно оливковой кожей и тяжелой челюстью, хлипкий на вид мужичонка в лохмотьях и рослый парень с черной повязкой на глазу. Похоже было на то, что я нарвалась на самых обычных разбойников.
— Эй, ты, — крикнули мне, — гони сумку и меч. Мож, еще живым отсюда уйдешь.
Я обреченно оглянулась: дорога позади была пуста. Ни души. В кустах вдоль обочины пели птицы, и солнце поднималось все выше и выше. Страх, дремлющий до сих пор, внезапно встрепенулся, вцепился стальными коготками в сердце. Охр. Что делать-то? Бежать? Догонят. Отдать сумку и меч? Что за ерунда. Эти вряд ли отпустят, и глупо пытаться от них откупиться…
— У меня ничего нет, — выдохнула я, глядя на приближающуюся гибель.
Парень был примерно моих лет, широкоплечий, рыжие лохмы сбились в колтун. Зеленокожий — что ж, кажется он и вправду полукровка. Одни клыки чего стоят, и эти свиные глазки. Хлюпик в нищенских тряпках чуть приотстал, вышагивал вальяжно как господин к поданному экипажу…
— Давай-давай, — почти дружелюбно сказал рыжий. Полукровка смачно плюнул себе под ноги.
Я невольно попятилась, поднимая меч.
— Гляди-ка, а железка у него хорошая, — присвистнул из-за их спин оборванец, — парни, давайте быстрее уже, а то еще кто ехать будет.
— А что нам еще кто? И их туда же, — сонно, обыденно и оттого очень страшно отозвался полуорк.
И вот тогда мне стало по-настоящему жутко. Хайо, зачем я здесь? Почему меня понесло именно по этой дороге? Зачем?
Невольно продолжая пятиться, я занимала оборонительную позицию — так, как учили боевых магов в интернате. Во рту плавала горечь, но мысли оставались четкими, ясными как солнечное зимнее утро. Еще одно быстрое движение — и сумка с бисером и нитками мягко осела в дорожную пыль. Правильно, она ведь только помешает, а если меня убьют — то уже не понадобится.
А они все подходили и подходили, и вот уже одноглазый выхватывает из потертых ножен плохонький меч, ржавый и иззубренный, полуорк берется за кастет, разминает огромные кулачищи.
— Н-не… не подходите, — шепчу я, понимая, что еще миг — и мне придется драться. Уже по-настоящему. С риском погибнуть самой и, уж конечно, отправить к Хайо кого-нибудь из этих лихих молодчиков.
— У-тю-тю, ах ты, мой сладенький, — полуорк заржал, — а маму что не зовешь?
Я промолчала — и правильно сделала, потому что в следующее мгновение рыжий метнулся ко мне, обманным маневром занося меч повыше, в то время как вторая его рука уже сжимала кинжал-дагу.
— Н-не… — успела выдохнуть я. И все.
Факультатив боевых магов, потом уроки эльфа. Тело оказалось быстрее мыслей, меч барона пропел смертельную песнь — и рука с кинжалом упала в пыль. Подпрыгнула на дороге с отвратительным хлюпающим звуком. Парень завопил, кровь брызнула струей, падая крупными черными ягодами в пыль. Я бы тоже заорала, но челюсти свело так, что, казалось, сейчас зубы крошиться начнут.
— Ах ты, сучонок! — полуорк сгреб в охапку стремительно бледнеющего подельника, сжал пострадавшую руку выше локтя, — ну, держись!
Но вместо того, чтобы броситься в бой, принялся спешно отрывать грязный рукав рубахи. А я… оглянулась. Позади была пустая дорога. Бежать? Может быть, бросить все — и ходу, пока они заняты?
…Треньк.
В живот что-то ударило, и мир качнулся, уходя куда-то в бок. Инстинктивно щупаю пострадавшее место, пальцы натыкаются на оперение стрелы. Хайо! Стрела. В моем животе. Что ж так быстро-то, а?..
А потом просыпается боль, расправляет крылья, чтобы взмыть в небо цвета расплавленного свинца. Я начинаю плыть, все быстрее и быстрее, в сумерки, в бархатную ночь. Я знаю, что они топчутся рядом. Их руки шарят по моему телу, выискивая все ценное, что можно зашить в одежду. Последнее, что различает ухо — злорадный вопль:
— Гляди-ка, девка!
Все.
Из меня не получилось известного мага-вышивальщика.
Глава 6. Эльф, идущий по следу
Таким барона Хаэлли еще не видел.
Нет, бывало, конечно — Лерий Аугустус злился порой, но ярость тлела в нем тихо-тихо, как угли в догоревшем костре. Это было терпимо и даже занятно, потому что даже эльф никогда не мог предугадать, что последует.
Барон с руганью швырнул злополучный талисман в камин, и Хаэлли это немного удивило — ну кто бы мог подумать, что вполне безобидный трюк настолько заденет его светлость?
Впрочем, если поразмыслить, милая шутка леди Валле могла оказаться и руной замедленного действия: ведь девочка-то слышала, что Лерий хочет кого-то отправить на тот свет, а это значило, что самому барону не будет покоя до тех пор, пока ходит по земле вышивальщица-беглянка.
Чтобы не думать о Лерии Аугустусе, который метался из угла в угол, размахивая руками и ругаясь, Хаэлли старался углубиться в собственные мысли. Он пытался думать о том, чтоему предстояло сделать в ближайшие дни, и как правильно распорядиться знаниями, полученными от видящих. А еще он мысленно благодарил судьбу, которая легко, шутя столкнула его с проводником,ведь каждый мало-мальски обученный охотник знает, что единожды встретив морро, обязательно столкнешься с ним еще раз.