— Если бы я знал его свойства, то, конечно, воспользовался бы им.
— А если бы ты воспользовался планом Бенедикта, отправившись со своей армией во Владения Хаоса? К тому же ты сам утверждал, что Бенедикт способен поднять неисчислимые легионы обитателей Тени. И еще ты сказал, что на поле боя лучшего, чем он, не сыскать.
— И все же тогда Путь остался бы разрушенным и нечто чуждое могло бы проникнуть в образовавшуюся в нем дыру, нарушив наш миропорядок. Почему-то всегда наш внешний враг оказывается не настолько важен и опасен, насколько опасна наша же собственная внутренняя слабость и разобщенность. Нет, если ущерб, нанесенный Огненному Пути, не исправить, мы, можно сказать, уже побеждены, хотя у наших стен еще не стоит ни одно иноземное войско.
Ганелон отвернулся.
— Мне трудно спорить с тобой. Ты лучше знаешь свой мир, — сказал он. — Но я по-прежнему чувствую: ты, возможно, совершаешь большую ошибку, рискуя собой в том, что на деле может оказаться отнюдь не таким важным именно сейчас, когда ты особенно необходим здесь.
Я хмыкнул, ибо в ответ ему повторил слова Вайол о долге, и мне вовсе не хотелось присваивать их себе.
— Это мой долг перед Амбером.
Он не ответил.
Бенедикт явно добрался до Джерарда, ибо, стоя поодаль от нас, все время что-то бормотал, потом умолк и стал слушать. Мы ждали, когда он закончит переговоры, чтобы с ним попрощаться.
— …Да он и сейчас здесь! — услышал я его слова. — Нет, в этом я весьма сомневаюсь. Однако…
Бенедикт несколько раз глянул в мою сторону и покачал головой.
— Нет, я так не думаю, — сказал он. Потом прибавил: — Ну хорошо, иди сюда сам.
Он протянул свою новую руку, и перед нами возник Джерард, который тут же отыскал глазами меня и с угрожающим видом двинулся навстречу, обшаривая меня глазами с ног до головы, словно что-то искал.
— В чем дело? — спросил я.
— Брэнд исчез, — ответил он. — Прямо из собственной спальни. То есть, конечно, кое-что там осталось — его кровь, например. Да и беспорядок такой, что нетрудно догадаться, что там происходило.
Я осмотрел свою рубашку и штаны.
— А, так ты ищешь на мне пятна его крови? Как видишь, это действительно кровавые пятна, однако куда более старые. Возможно, одежда моя грязна и измята, но крови моего брата на ней нет.
— Это еще ничего не доказывает! — заявил Джерард.
— А, собственно, почему ты думаешь, что именно я…
— Ты был последним, кто его видел, — сказал он.
— Последним был тот, с кем он дрался, — возразил я, — если Брэнд действительно дрался с кем-то.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты же не хуже меня знаешь его бешеный темперамент. Он был в депрессии, а тут еще мы с ним немного поспорили, к его неудовольствию. Потом он, возможно, начал вспоминать наш разговор, после того как я уже ушел, и в гневе вполне мог что-нибудь разбить и даже пораниться; ему стало неприятно, может быть, даже стыдно, и он решил с помощью карт перенестись куда-нибудь, переменить обстановку, успокоиться… Погоди-ка! Его любимый ковер! Не было ли крови на том небольшом пестром коврике в его комнате возле двери?
— Я не уверен… нет, по-моему, нет. А почему?..
— Это обстоятельство лучше прочих доказывает, что Брэнд все сделал сам. Он очень любит этот коврик. И старается никогда и ничем его не пачкать.
— Я что-то не понимаю, — сказал Джерард. — То эта странная смерть Кейна… То глупость слуг Бенедикта, которые вполне могли обнаружить, что тебе нужен порох. А теперь еще Брэнд…
— Это, вполне возможно, звенья одной и той же попытки взять меня в оборот, — указал я. — А что касается нас с Бенедиктом, то мы уже выяснили отношения.
Джерард повернулся к Бенедикту, который стоял на прежнем месте как вкопанный и с бесстрастным лицом внимательно нас слушал.
— Он что, уже объяснил тебе все эти смерти? — спросил его Джерард.
— Не совсем, — ответил Бенедикт, — однако большая часть истории представляется мне теперь совсем в ином свете. И я, пожалуй, склонен верить всем его словам.
Джерард покачал головой и снова посмотрел на меня:
— Все еще непонятно… О чем же вы спорили с Брэндом?
— Джерард, — сказал я, — это наше с Брэндом личное дело до тех пор, пока мы оба не решим иначе.
— Я буквально выволок его с того света, я все время ухаживал за ним как проклятый, Корвин! И делал я это вовсе не для того, чтобы его убили во время какой-то дурацкой ссоры.
— Ну подумай хорошенько, — уговаривал я его. — Кому принадлежала идея вернуть Брэнда назад тем способом, который мы применили?
— Значит, тебе что-то от него было нужно, — упрямо заявил Джерард. — И ты в конце концов своего добился. А он стал тебе помехой.
— Ничего подобного. Но даже если бы это было и так, неужели ты думаешь, что я стал бы избавляться от Брэнда столь очевидным способом? Если он убит, то эта смерть того же порядка, что и смерть Кейна… Еще одна попытка свалить вину на меня.
— Ты говорил об очевидности и в случае с Кейном. По-моему, ты хитришь, Корвин. Тут ты большой мастак!
— Мы уже все это обсуждали, Джерард…
— …И ты прекрасно помнишь, что я тогда тебе сказал.
— Такое трудно забыть.
Он вдруг железной хваткой стиснул мне правое плечо. Я немедленно ударил его левой рукой в живот и вывернулся. И тут мне пришло в голову, что, возможно, мне все-таки следовало рассказать ему, о чем мы с Брэндом говорили, пусть даже мне и не понравилось, как он об этом спрашивал.
Джерард снова бросился на меня. Я отступил в сторону, слегка врезал ему куда-то возле правого глаза и продолжал колотить его, главным образом просто сдерживая: я был еще совсем не в форме, чтобы драться с ним как полагается, а Грейсвандир остался там, в палатке. При мне же никакого иного оружия не было.
Я упорно кружил вокруг Джерарда. Бок саднило, даже если я наносил удары левой ногой. Один раз мне удалось попасть ему по бедру правой ногой, но я был еще медлителен и с трудом сохранял равновесие, так что перейти в наступление не смог и продолжал скакать вокруг него, нанося удары.
В конце концов он блокировал мою левую руку и обхватил меня за плечи. Мне бы нужно было быстро вывернуться и уйти, но он тут совершенно раскрылся, и я с размаху ударил его правой рукой прямо в живот, собрав последние силы. Джерард задохнулся и согнулся пополам, однако плечо мое держал крепко. Я попытался нанести ему апперкот левой, но он блокировал мой удар, сам ударил меня в грудь, одновременно заломив мне левую руку назад и вбок с такой силой, что я полетел на землю. Если бы он навалился сверху, все было бы кончено.
Но он опустился на одно колено и потянулся к моему горлу.
Глава 9
Я попытался заблокировать его руку, однако кто-то остановил ее на полпути. Повернув голову, я увидел, что чья-то рука прижала сверху руку Джерарда и отвела ее ему за спину.
Я откатился в сторону и увидел, что Джерарда схватил Ганелон. Тот тщетно пытался высвободиться.
— Тебе лучше держаться от этого подальше, Ганелон! — выкрикнул Джерард.
— Уходи, Корвин, — быстро обернулся ко мне Ганелон. — Иди, добывай свой Камень!
И тут Джерард попробовал было резко вскочить, однако Ганелон успел нанести ему перекрестный удар левой в челюсть. Джерард неуклюже рухнул к его ногам. Ганелон размахнулся, собираясь ударить его ногой по почкам, однако Джерард поймал его ногу и дернул так, что Ганелон перекувырнулся через него. Я отполз в сторону и присел на корточки, одной рукой опираясь о землю.
Джерард наконец поднялся с земли и тут же бросился на Ганелона, который только еще пытался встать. Он уже почти прижал его к земле, однако Ганелону удалось вывернуться и нанести противнику двойной удар в солнечное сплетение. На несколько секунд Джерард был вынужден застыть, согнувшись, а кулаки Ганелона заработали как бешеные.
Джерард, казалось, был настолько ошеломлен этой стремительной атакой, что даже не пытался защищаться. Когда же наконец он выставил вперед кулаки, Ганелон влепил ему удар в челюсть, и Джерард, пошатнувшись, рухнул навзничь. Ганелон тут же бросился к нему, завел его правую руку за спину и навалился сверху, ударив правым кулаком в челюсть. Когда голова Джерарда бессильно откинулась назад, Ганелон нанес ему еще один превентивный удар левой.
Бенедикт только сейчас вдруг очнулся и подбежал к ним, чтобы вмешаться в драку, но Ганелон уже успел подняться с земли. Джерард лежал без сознания, изо рта и из носа у него текла кровь.
Я с трудом встал на ноги и отряхнулся.
Ганелон улыбался, глядя на меня.
— Ты тут не стой, — сказал он. — Не уверен, что мне так же повезет в следующий раз. Иди, иди, ищи свой камешек.
Я нерешительно посмотрел на Бенедикта. Тот кивнул, и я пошел в палатку за Грейсвандиром. Когда я вернулся, Джерард все еще лежал неподвижно.
Бенедикт подошел ко мне вплотную и сказал:
— Помни, у тебя есть моя карта, а у меня — твоя. И никаких окончательных действий не предпринимать, не посоветовавшись друг с другом.
Я кивнул. Мне хотелось спросить его, почему он собирался помочь Джерарду, а не мне во время этой драки? Или так только казалось? Однако что-то мешало задать этот вопрос, и я решил не портить нашу свеженькую, только что возникшую вновь дружбу.
Я двинулся к лошадям. Ганелон хлопнул меня по плечу, когда я проходил мимо.
— Удачи тебе. Я бы поехал с тобой, но нужен здесь, особенно если Бенедикт все же отправится во Владения Хаоса.
— Ну что ж, желаю ему приятного путешествия, — сказал я. — Сам-то я вроде никаких особых сложностей встретить не должен. Не беспокойся, Ганелон.
Я вскочил в седло. Ганелон махнул мне рукой, я тоже помахал ему в ответ. Бенедикт стоял на коленях, склонившись над Джерардом, и головы не поднял.
Я двинулся кратчайшим путем через Арденский лес. Море осталось у меня за спиной. Гарнатх и Черная Дорога лежали слева от меня, Колвир — справа. Я должен был отъехать на некоторое расстояние от Амбера, прежде чем смогу воспользоваться волшебством Царства Теней. Наконец Гарнатх исчез из виду; небо по-прежнему оставалось совершенно безоблачным. Я преодолел несколько небольших подъемов и спусков, выбрался на нужную тропу и двинулся по ее плавному изгибу в лес, где влажная тень и пение птиц в ветвях деревьев напомнили мне о долгих мирных периодах жизни, какие мы знавали когда-то, и о шелковистой, светящейся шкуре нашего предка Единорога…
Боль моя утихла под мерное покачивание в седле, и я снова задумался о только что состоявшейся встрече с моими братьями. Вовсе нетрудно понять отношение ко мне Джерарда. И тем не менее все это было так некстати и так нелепо — что бы там ни произошло с Брэндом, — что я не мог рассматривать случившееся иначе как очередную попытку либо задержать меня, либо совсем остановить. Мне еще повезло, что рядом оказался Ганелон, и к тому же в хорошей форме. Интересно, а что бы стал делать Бенедикт, если бы мы там были только втроем? Мне казалось, что он бы выжидал до последнего и вмешался бы лишь для того, чтобы не дать Джерарду убить меня. Да и от соглашения с Бенедиктом я особого восторга не испытывал, хотя, разумеется, это был значительный прогресс в наших с ним отношениях.
Но больше всего меня занимало одно: что же случилось с Брэндом? Неужели Фиона или Блейз все-таки добрались до него? Неужели он что-то предпринял в одиночку и получил отпор, а потом был извлечен из Амбера с помощью карт его же потенциальной жертвой? А может, каким-то образом к нему проникли его прежние союзники из Владений Хаоса? Или же тот страж с шипастыми лапами, что сторожил Брэнда в башне? Или же это было, как я и предположил в разговоре с Джерардом, просто несчастным случаем, ранением, нанесенным самому себе в приступе ярости, за чем последовало непродуманное бегство из Амбера? Бегство во имя новых скитаний и новых заговоров с новыми союзниками из иных мест?
Когда одно-единственное происшествие порождает сразу так много вопросов, ответ обычно трудно получить с помощью чистой логики. Хотя следовало сперва воспользоваться логикой, чтобы отсортировать все нецелесообразное к тому времени, когда подвернутся новые факты и доказательства.
Я тщательно вспомнил и обдумал все, что тогда сказал мне Брэнд, рассматривая его откровения в свете того, что знал теперь. За одним лишь исключением, в большей части рассказанного им я не сомневался. Он строил свое здание слишком умно, чтобы его было так легко разрушить, но это значит, что у него должно было быть достаточно времени и сил. Времени, чтобы все как следует обдумать. Однако по тому, как Брэнд представлял мне эти события, чувствовалось, что он что-то недоговаривает, пытаясь направить меня по ложному пути. А его последнее предложение практически убедило меня в этом.
Старая дорога сперва резко сузилась, потом снова стала шире, снова сузилась и повернула к северу, вниз, в густые заросли. Лес изменился очень мало. Дорога была почти такой же, как несколько веков назад, когда я, совсем еще юный, ездил по ней просто так, ради удовольствия, изучая обширные леса, что покрывали большую часть нашего континента, уходя прямиком через границу с Царством Теней. Хорошо было бы снова ехать здесь так же беззаботно, как прежде!
Примерно через час я уже углубился в лес настолько, что деревья стали казаться огромными темными башнями, а пятнышки солнечного света на их ветвях — гнездами фениксов. У подножия этих великанов царили вечные влажные сумерки, мягкий полусвет, сглаживающий очертания пней и кочек, куч хвороста и поросших мхом валунов. Впереди через тропу метнулся олень, стремясь как можно скорее скрыться в густых зарослях. Пение птиц слышалось прямо у меня над головой, но не слишком близко. Порой я замечал следы других всадников — некоторые из них были совсем свежими, однако вскоре исчезали с дороги. Колвир давно уже исчез из виду.
Дорога вновь пошла вверх, и я знал, что вскоре достигну небольшой гряды холмов, проеду меж ними и снова двинусь вниз. Деревья теперь росли чуть реже, и наконец мне посчастливилось увидеть кусочек неба, который становился все больше и больше, а когда я оказался на вершине холма, то услышал далекий крик охотящейся птицы.
Я посмотрел вверх и увидел большого темного хищника, кружившего высоко надо мной. Я поспешно пробирался меж валунами и даже пришпорил коня, чтобы увеличить скорость, поскольку путь и опушка леса были видны совершенно ясно. Я бросился вниз, спеша снова укрыться под крупными и раскидистыми деревьями.
Птица издала громкий негодующий крик, заметив мои попытки, однако я уже успел нырнуть в полумрак леса. Я постепенно сбавил скорость и стал прислушиваться — больше с небес никаких звуков не доносилось.
Эта часть леса была в общем почти такой же, как и та, которая осталась позади; за холмами, правда, попался небольшой ручеек, и я некоторое время следовал по его течению, но потом все же перебрался на другой берег. За ручьем дорога стала шире, и чуть больше света просачивалось сквозь листву; светлый участок тянулся примерно на пол-лиги.
Я уже почти проехал то расстояние, которое было мне необходимо, чтобы начать манипуляции с Царством Теней и с их помощью перенестись в прошлое, туда, где я пребывал в ссылке в прошлый раз. И все же начинать здесь было трудновато; пожалуй, стоило проехать еще немного. Я решил не тратить понапрасну свои силы и не мучить коня, тем более что путешествие началось столь удачно. Ничего угрожающего пока что не произошло. Та птица вполне могла быть самым обычным хищником.
И только одна мысль не давала мне покоя.
Джулиан…
Арденский лес находился во власти Джулиана и его бандитов, которых он называл егерями. Он всегда очень тщательно маскировал лагеря своих наемников — страж внутренних границ Амбера, выступающий его защитником как от обычных опасностей, так и от той неожиданной угрозы, что могла возникнуть на границе Амбера с Царством Теней.
Куда же исчез Джулиан в ту ночь, когда Брэнду был нанесен предательский удар? Если он просто хотел скрыться из дворца, то необходимости бежать дальше этого леса у него не было никакой. Здесь сила и все преимущества были на его стороне, здесь он действительно был королем в своем собственном королевстве, и уж этот лес он знал куда лучше, чем мы все, вместе взятые. Вполне возможно, что и сейчас он где-то совсем рядом. Он вообще обожал всякую охоту, и для нее у него были эти чертовы псы и эти ужасные птицы…