Еще одно подтвердилось. Вампиры могут проходить сквозь плотные тела. Он не заметил, как превратился в туман. Но как же он это проделал?
Гаррет тут же перестал заботиться о как. Желудок заявил: охоться. Он посмотрел на длинное темное здание, темнота казалась его взгляду легкими сумерками. Напряг слух.
Потрескивало здание. Снаружи доносился гул уличного движения, у причала и оснований плескалась вода. И тут среди других звуков он уловил топот маленьких когтистых лапок и высокий писк грызунов. Поворот головы точно указал направление. Он двинулся туда, перебравшись по дороге через таможенный барьер. В тени под стойкой таможенника шевельнулась маленькая фигура крысы.
Должно быть, она услышала его, потому что вдруг застыла. Только голова ее поворачивалась, она посмотрела на него. Гаррет тоже застыл. Их глаза встретились.
— Не шевелись, — сказал Гаррет. И тут ему в голову пришла новая мысль. — Иди сюда. Иди ко мне. — Он проверит, далеко ли простирается его контроль.
Крыса продолжала смотреть на него.
Гаррет сконцентрировался.
— Иди сюда.
Шаг за шагом, крыса повиновалась. Когда она оказалась на расстоянии вытянутой руки, Гаррет присел на корточки. До него донесся запах крысы, резкий запах грызуна, сильный, но недостаточно, чтобы забить мучительно манящий запах крови. Гаррет заставил себя коснуться крысы. Кровь есть кровь. Он глубоко вдохнул запах крови… и схватил добычу.
Шерсть крысы казалась грубой и колючей на ощупь. Он думал, что она будет сопротивляться, но крыса покорилась, вяло повисла у него в руке. Поворот руки сломает ей шею, одно движение — и она у рта. Но Гаррет колебался. Крысы переносят болезни. Действуют ли чума и бешенство на вампиров? Иммунны ли они? Или болезнетворные организмы уничтожаются в пищеварительном тракте? Крыса казалась здоровой, с яркими глазами, с гладкой кожей.
Запах крови преодолел сомнения. Голод сводил с ума. Придется рискнуть. Гаррет вспомнил о ноже в своем кармане. Можно не кусать непосредственно крысу. Но как же тогда?
Крыса продолжала висеть неподвижно. Гаррет встал, держа ее в руке, и оглянулся. Пить кровь из ладони — не только медленно, но и примитивно. Ему никогда не нравились ночевки на природе с их отсутствием комфорта: нужно копать туалет, кипятить воду, мыться в ведре. И теперь ему нужно что-нибудь более цивилизованное.
Его взгляд упал на мусорную урну. Он пошел туда, неся крысу. На самом верху груды мусора лежала пластиковая чашка, какие используются при продаже кофе на вынос. На краю чашки помада, коричневая для его взгляда в темноте.
Нужно будет приносить с собой чашку, решил он, может, складывающуюся посуду для лагеря, она незаметно скроется в кармане. Он поставил чашку на стойку, обеими руками сломал крысе шею и достал нож.
Лезвие раскрылось с щелчком. Движение — горло крысы разрезано, Гаррет держал ее за задние лапы, кровь вытекала в чашку. Запах ее опять вызвал судороги в желудке, но Гаррет по-прежнему испытывал отвращение. Кровь есть кровь, напомнил он себе. Кровь — это жизнь.
Когда кровь перестала капать, он решительно поднял чашку, губной помадой от себя. Первый же глоток вызвал дикое желание пить еще. В то же время Гаррет не испытал вкуса: он будто пил обычный томатный сок, а ожидал "кровавую Мэри". По коже поползли мурашки. Конечно, ему нужна настоящая человеческая кровь. Больше ты ничего не получишь, зверь. Он осушил чашку и принялся охотиться за следующей крысой.
8
— Мик-сан! — Гарри, широко улыбаясь, встал из-за стола.
Со всей комнаты собрались детективы, окружили Гаррета, хлопали по спине. Из кабинета вышел Серрато.
— Неужели за Фостером Грантсом наш Лазарь? Вы хорошо выглядите, Микаэлян. Были у врача?
— Да, сэр.
— Когда, по его мнению, мы сможете приступить к работе?
— Я уже приступил. Правда, — добавил он, протягивая справку. Снял очки и спрятал их в карман пиджака. — Я уже проверился. Доступ без всяких ограничений. — Вернее, он «убедил» доктора считать его температуру, пульс и дыхание нормальными.
Все удивились. Гарри выглядел встревоженным.
— Через неделю после такой травмы? Ты бледен и, кажется, похудел.
— Я на диете. Врач одобрил.
Серрато прочел справку.
— Он считает, что ваша рана зажила?
Гаррет наклонил голову, чтобы показать шрамы на шее, все еще красные, но, очевидно, никакого риска, что они разойдутся.
— Согласен, это невероятно, но моя родня со стороны матери — все быстро выздоравливали, и с самой субботы я ничего не делал, только спал, ел и пил травяной чай моей бабушки Дойл.
По их выражению он видел, что они не очень верят в травяной чай, но в целом проглотили его ложь. Гаррет почувствовал угрызения совести. Но ведь он же не может сказать правду? Не может сказать, что днями спал, а ночами охотился на пристани, сокращая крысиное население и бросая маленькие тела на корм рыбам. Он самому себе не хотел в этом признаваться — это варварский, дикий способ добывать пропитание, и в последнюю ночь его чуть не увидел сторож. Пришлось сидеть, скорчившись и затаив дыхание, за грудой ящиков, пока сторож не прошел мимо. С каждой ночью шансы на то, что его увидят, увеличивались. Нужно найти способ охотиться не так часто.
Серрато перечел справку.
— Не знаю, — с сомнением сказал он.
Лейтенант поднял голову, Гаррет пристально посмотрел ему в глаза.
— Я здоров, говорит врач. Вы ведь ему верите? — Это уловка, совесть Гаррета была неспокойна, тем не менее он ее использовал. Он хотел начать работу.
Серрато смотрел ему в глаза, потом вернул справку.
— Ну, если доктор вас допустил, кто я, чтобы спорить? Ладно. Эй, вы все, прием окончен. За работу. — Он поманил Гаррета в свой кабинет. — Идемте. Вы тоже, Гарри.
Как и ожидал Гарри, последовала короткая лекция, которую можно суммировать так:
— Врачи могут считать, что вы пригодны для любых обязанностей, но я думаю, что вначале вам не нужно напрягаться. Последите за ним, Гарри. Вот ваш новый значок, удостоверение личности и пистолет. Проверьте, как он действует. Вот временные права. Вероятно, вы хотите знать, как дела с вашей рыжеволосой?
— Да, сэр.
— Мы ее не нашли, — сказал Гарри. — В компьютерах ничего о людях по фамилии Барбер и Александра Пфайфер. Странные псевдонимы, не правда ли? Но мне они кажутся более подходящими, чем стандартные англо-саксонские имена.
— Тут много странного. Мы покрыли всю ее квартиру порошком, но все отпечатки принадлежит той самой Мадлейн Байбер, которой адресовано письмо, но она вовсе не Барбер, а шестидесятисемилетняя женщина, арестованная за нападение в 1941 году. Ее мы тоже не нашли.
Гаррет прикусил язык: он чуть не сказал, что Лейн и Мадлейн Байбер — один и тот же человек. Если признать, что Лейн вампир, то ее истинный возраст не тот, о котором она говорит. Если он им расскажет и они поверят, то неизбежно поймут, кем он стал. И ему не хотелось знать, как они станут на это реагировать.
Неудивительно, что Лейн охотится так успешно: у нее десятилетия практики.
Он спросил:
— Установили что-нибудь по сожженной бумаге?
Серрато покачал головой.
— Лаборатории удалось только частично восстановить штемпель, с двумя числами из номера почтовой зоны: 6 и 7.
— А это не может помочь?
Гарри вздохнул.
— Могло бы, если бы мы знали, первые это две цифры номера или последние. Если номер зоны 67 и так далее, письмо пришло из центрального Канзаса. А если две цифры и 67, то оно могло прийти из любого из девяти штатов. Я проверил вероятность по указателю почтовых зон. — Он рассмеялся. — Разве не интересно быть детективом?
— Покажите ему фотографию, Гарри, — сказал Серрато.
Гарри принес ее со своего стола. Рассматривая фотографию, Гаррет увидел, что большая часть конверта сгорела. Виден был круг почтового штемпеля и две цифры внизу. Вверху круга части трех цифр и письменное М. Он узнал это письмо: то самое, что он видел в квартире Лейн. Жаль, что не смогли прочесть обратный адрес. Адресованное реальному человеку, оно написано тем, кто знает ее хорошо и давно.
— А узнали что-нибудь полезное по правам и регистрационному номеру машины?
— Только то, что права поддельные, — ответил Гарри.
Серрато нахмурился.
— Мы проверили все источники информации, даже сведения о разыскиваемых преступниках. Я знаю, она во многом замешана. И за что-нибудь ее разыскивают.
Гаррет почувствовал удовлетворение оттого, что он не один так считает.
— Вот и все, что у нас есть, — сказал Серрато. — Остальное — за вами. — Он внимательно посмотрел на Гаррета. — Вы сможете работать?
Гаррет уверенно ответил:
— Я себя прекрасно чувствую.
Серрато взмахом отпустил их.
— Почаще используйте кнут, Гарри.
Гарри с улыбкой кивнул. Возвращаясь к своему столу, он сказал:
— Я несколько раз звонил тебе, хотел узнать, как дела, но ты не отвечал.
Гаррет сомневался, чтобы простой телефонный звонок мог разбудить его днем.
— Я отключил телефон, не хотел, чтобы меня беспокоили. — Даже такая небольшая ложь тревожила его.
— Лин так беспокоилась, что я чуть не поехал к тебе, чтобы проверить.
Гаррет облегченно вздохнул, что этого не случилось.
— Она сегодня в городе. Позвони ей, расскажи, что говорят врачи, и попроси приготовить столько кисло-сладкого, чтобы хватило на три вечера.
Гаррет надеялся, что паническое сокращение сердца не отразилось на его лице. Больше ему никогда не есть кисло-сладкого и вообще не есть с Лин и Гарри. Ему не пришлось скрывать разочарования в голосе:
— Хорошо бы, но… у меня свидание.
Брови Гарри поднялись.
— Сестра, с которой я познакомился на проверке у врача.
Гарри хлопнул его по плечу.
— Замечательно. У тебя с сестрами хорошо получается. Рад, что ты снова в игре.
— Значит, со всеми парнями теперь будешь играть важную шишку? — спросила Эвелин Колб, подкачивая термос с чаем.
Гаррет в это время надевал очки.
— Что за острый язычок!
Она улыбнулась. Он смотрел на термос. Вот что может сократить количество выходов на охоту. В конце концов способность сохранять пищу — одно из достижений цивилизации.
Он подошел к ее столу и взял термос.
— Сколько он вмещает?
— Кварту. А что?
— Наверно, буду приносить чай, как ты. Но ведь бывают и большие?
— Конечно, но сколько же ты выпьешь за день?
Он пожал плечами, с отчаянием заметив, как легко стал лгать и как часто лжет. Почему? Сейчас он не мог сказать, зачем ему нужен термос. Злой бежит туда, куда за ним не может последовать человек, печально подумал он.
Гаррет поставил термос на стол. Термоса, полного крови, хватит ему на несколько дней. Но на пути к своему месту он понял недостаток своего замысла. Вне тела кровь свертывается. Мысль о крови все еще вызывала отвращение, а уж от свернутой крови все в животе перевернулось. Если нужно запасать кровь, придется использовать антикоагулянты. А где их раздобыть?
Гарри сидел за своим столом и хмуро разглядывал фотографию почтового штемпеля.
— Что бы значили эти буквы?
Гаррет всмотрелся через его плечо.
— В середине либо О, либо Г. Слева наклонная линия. Может быть А, К, К или Х.
— А справа?
Похоже на окончание прямой линии.
— Да что угодно. — Он проверил по клавиатуре машинки. — Аб Рб Шб Лб Тб Ь или Р. — Тут ему в голову пришла мысль, как решить одновременно несколько проблем. — А нельзя ли попросить, чтобы в лаборатории сделали эти буквы поотчетливее?
Гарри пожал плечами.
— Попросить можно.
Когда они пришли в криминалистическую лабораторию, Гаррет предоставил переговоры Гарри. Сам вставил одно-два слова, потом отошел и походил между рабочими столами, направляя туда, где техник работал с пятнами крови на куртке.
Техник с улыбкой взглянул на него.
— Рад снова видеть вас. Рад, что не пришлось давать показания о пятнах крови на вашей одежде на суде по обвинению в убийстве. У вас было два типа.
— Два типа крови на одежде?
Техник кивнул.
— В основном А положительная, но немного и В положительной.
Непринужденно Гаррет спросил:
— Если вы хотите сохранить кровь свежей, как вы поступаете?
Техник покачал головой.
— Предпочитаю высохшую. Ее легче анализировать. Клетки разлагаются одинаково быстро и в жидкой и в свернувшейся крови.
— Ну, а если нужно, чтобы кровь не свернулась? Используете гепарин?
Техник рассматривал изображения на слайдах.
— Гепарин? Вероятно, нет. Это одно из самых дорогих средств. Дешевле использовать оксолаты или цитраты. — Он поднял голову. — Я бы предпочел содовый цитрат. Недорого, есть почти в любой аптеке. И не наркотик, его не контролируют, как гепарин.
— А сколько его нужно? — Гаррет скрестил пальцы, надеясь, что техник не спросит, почему он так интересуется антикоагулянтами.
Кровь на одном из слайдов выглядела комком. Техник что-то записал, потом встал и потянулся за книгой на полке.
— Сейчас посмотрим. Антикоагулянты… Вот они. Нужно десять миллиграммов на сто миллилитров крови. Я бы купил двух с половиной процентный раствор. Это дает двадцать пять миллиграммов на кубический сантиметр. Значит кубический сантиметр сохранит двести пятьдесят миллилитров. Это вам поможет?
— Да. Спасибо. — Гаррет надеялся, что поможет.
9
Всю неделю до пятницы он испытывал ликование. Цитрат подействовал. Четыре кварты крови хранились в его холодильнике. Рыбы получили много обескровленных крысиных тушек, но дело того стоило. Теперь несколько дней ему не нужно охотиться. Крысиная кровь по-прежнему не удовлетворяла его; голод продолжал грызть, сколько бы он ее ни выпил, но по крайней мере смягчился. Так он сможет жить. Как-то Марти посадила его на бесхлебную диету, и он прекрасно справлялся, хотя не перестал тосковать о хлебе. Термос с чаем поможет держать аппетит под контролем в течение дня. Он также учился жить при дневном свете. Сон оказался пророческим: он сможет жить обычной жизнью, и никто не заподозрит происшедшей в нем перемены.
Даже бесполезная встреча с агентом Лейн — нынешним агентом, про себя прибавил Гаррет; она, несомненно, меняет их вместе с переменой имени — не обескуражила его.
— Она позвонила и попросила отменить все ее выступления на неопределенное время, — сказала женщина. — Сказала, что ее мать в критическом состоянии и она намерена оставаться с ней, пока кризис не минует.
— А где это? — спросил Гарри.
— Не знаю. Она мне никогда не говорила.
Гарри нахмурился.
— Вы хотите сказать, что у вас нет никакой информации об окружении клиентов?
Агент тоже нахмурилась.
— У Лейн десяток окружений, и, вероятно, все подложные. Послушайте, сержант, я нахожу ей работу, она платит мне десять процентов. Таково наше соглашение. Она не причиняет никаких неприятностей, не пьет, не обманывает, не ввязывается в драки и приносит небольшой, но постоянный доход. И я не роюсь в ее личной жизни. — Она помолчала. — Раза два я задавала ей личные вопросы, она всегда меняла тему. Выглядит горячим рыжим ребенком, но внутри она лед и сталь.
Весьма проницательная леди, подумал Гаррет.
Когда они ушли, Гарри спросил:
— Где бы ты хотел поесть?
Оптимизм Гаррета слегка поблек.
— Я на диете, помнишь? Можем поесть, где хочешь, если я только смогу там выпить чашку чаю.
Гарри улыбнулся.
— На этот раз ты серьезно относишься к диете.
— Конечно. — Как будто у него есть выбор.
— На Северном Берегу есть итальянский квартал. Как насчет итальянской пищи?
— Отлично. — Гаррету не нравится любой ресторан. Любая еда. Чай заполнял желудок, но не смягчал чувство голода, которое вызывали запахи пищи. Гаррет завидовал Гарри, который счастливо уплетал все, что Гаррет любил, но что больше не мог есть.
Но в тот момент, как они вошли в ресторан, Гаррет утратил всякий интерес к итальянской пище. При первом же вдохе его легкие застыли. Его охватила паника: он пытался дышать и не мог. Лихорадочно схватился за галстук и воротник, рванул их.