Мелисса, которая вдруг поняла, что задумал Клетус, вцепилась в его руку.
– Нет, – закричала она. – Это бесполезно! Водителю уже не поможешь. Его убило, когда разорвалась мина...
– Да не в этом дело, – рявкнул Клетус. Перестрелка явно не способствовала проявления его хороших манер. – Когда он падал, «дэлли» шлепнулся вместе с ним.
Вырвавшись из ее рук, он выполз из-под броневика, вскочил на ноги и рванулся к канаве, где лежало тело водителя. Окружающие джунгли взорвались выстрелами. Клетус споткнулся, подбегая к краю канавы, упал, покатился и исчез из виду. Мелисса вскрикнула, так как из канавы не послышалось ни звука, затем на секунду появилась рука, помахала и исчезла, затем снова повисла в воздухе, вытянувшись вверх как последний и отчаянный призыв о помощи.
В ответ из джунглей прозвучал одинокий выстрел, пуля оторвала кисть.
Кровь брызнула из раны, но руку не отдернули. И почти сразу же кровотечение остановилось: ни струи, ни пульсации – признаков, которые бы послужили свидетельством того, что сердце все еще бьется, все еще живет.
При виде этого жуткого зрелища Мелисса задрожала, ее дыхание стало тяжелым и прерывистым. Оторвавшись от прицела Ичан Хан заметил это и на мгновение обнял ее за плечи.
– Спокойно, девочка моя, – сказал он, сжал ее плечо и снова бросился к прорези, услышав новый взрыв выстрелов и звон пуль о броню. – Теперь в любую минуту они могут броситься на нас, – пробормотал он.
Мондар, до этого сидевший в темноте, скрестив ноги, словно человек, занимающийся медитацией и далекий от всего окружающего, протянул руку и взял ладонь девушки в свою. Ее взгляд не отрывался от обрубка руки, торчавшего из канавы. Мелисса сжимала руку Мондара все сильнее и сильнее, с силой, которая казалась просто невероятной. Она не издала ни звука, но взгляд ее застыл, а лицо стало неподвижным и бледным, словно маска.
Неожиданно выстрелы стихли. Мондар повернулся к Ичан Хану.
Дорсаец оглянулся, их глаза встретились.
– Теперь в любую секунду, – деловито произнес Ичан. – Посланник, ты будешь дураком, если позволишь им взять себя живым.
– Когда не останется смысла в жизни, я всегда смогу умереть, – ответил Мондар спокойно. – Мое тело подчиняется только моим приказам.
Ичан снова выстрелил.
– Автобус, – голос Мондара был абсолютно спокойным, – уже должен был подъехать достаточно близко, чтобы услышать стрельбу и позвонить.
– Без сомнения, – ответил дорсаец. – Но помощь нужна нам сейчас, позже она будет бесполезной. Как я уже говорил, в любую секунду они могут перестать стрелять и броситься на нас. Один пистолет не сдержит дюжину и более... А вот и они!
Через отверстие, находившееся на уровне плеча Ичана, Мондар увидел, как одетые в маскировочные костюмы фигуры внезапно возникли по обе стороны окруженной джунглями дороги и двумя волнами обрушились на машину.
Маленький пистолет в руке Ичана не замолкал, но звук выстрелов терялся в общем реве, и, словно заколдованные, фигуры, бежавшие в передних рядах, падали.
Но атаковавшим нужно было преодолеть всего каких-то пятнадцать метров. Уже и джунгли, и небольшой, залитый солнцем кусочек дороги, которые находились в поле зрения Мондара, пестрили маскировочными костюмами.
Оружие в руке Ичан Хана щелкнуло впустую. В эту же секунду, как раз тогда, когда фигура первого партизана появилось в отверстии, через которое выбрался наружу Клетус, за спинами атаковавших дико проревел «дэлли», и они растаяли, как сделанные из песка фигуры под натиском мощного прилива.
Еще секунду «дэлли» продолжал выть, затем замолчал. На поле битвы воцарилась тишина. Ичан обошел застывшие фигуры Мелиссы и Мондара и выбрался из машины. Они молча последовали за ним.
Прихрамывая на левую, с протезом вместо колена, ногу, Клетус выбрался из канавы, таща за собой «дэлли». Он ступил на дорогу как раз в тот момент, когда Ичан подошел к нему.
– Отлично сработано, – произнес дорсаец с теплотой, редко появлявшейся в его сдержанном тоне. – Спасибо вам, подполковник.
– Не за что, полковник, – ответил Клетус не совсем уверенно.
Сейчас, когда напряжение спало, его здоровое колено дрожало под штаниной форменных брюк от пережитого волнения, незаметно для других, но вполне ощутимо.
– Действительно, отлично сработано, – присоединясь к ним, произнес, как всегда спокойно, Мондар.
Мелисса остановилась и смотрела в канаву, на мертвого водителя.
Теперь было ясно, что это его руку намеренно поднял Клетус, притворившийся смертельно раненым и оставшийся невидимым в канаве.
Мелисса задрожала и повернулась к мужчинам. Она пристально посмотрела на Клетуса. На ее бледном лице отразилась странная смесь различных чувств.
– А вот и спасательный отряд... – заговорил Мондар, взглянув в небо.
Две боевые машины, каждая с группой пехоты на борту, снижались, собираясь сесть на дорогу. За их спинами послышался шипящий звук тормозящего двигателя. Они повернулись и увидели, как из-за поворота появился автобус.
– ...вместе с нашей службой связи, – еле заметно улыбнувшись, добавил Мондар.
Глава 5
Броневик, компрессор которого был поврежден взрывом, пришлось оставить на дороге. Четверо оставшихся в живых пассажиров были доставлены одной из боевых машин в город Бахаллу. Все четверо высадились в транспортной секции штаба Альянса в Бахалле. Ичан Хан и Мелисса попрощались с остальными и уехали на автокэбе в свои апартаменты в городе.
Мондар открыл дверь другого автокэба и пригласил Клетуса в салон.
– Вам необходимо явиться в штаб Альянса за инструкциями, и за ордером на постой, а это мне по пути. Я подвезу вас.
Клетус сел в автокэб. Мондар набрал на пульте управления код места назначения. Кэб поднялся на воздушной подушке и плавно заскользил между рядами выкрашенных в белый цвет военных зданий.
– Спасибо, – поблагодарил Клетус.
– Не за что, – ответил Мондар. – Вы только что там, в джунглях, спасли всем нам жизнь. Я бы хотел сделать для вас нечто большее, чем этот пустяк. Как я понимаю, вы не отказались бы снова поговорить с Доу де Кастрисом.
Клетус с любопытством взглянул на Мондара. Всю свою жизнь он получал удовольствие от наблюдения за людьми, имеющими определенные цели и стремящимися их достичь, а за пять дней знакомства с Мондаром он убедился в его целенаправленности, которую можно было сравнить с его собственной.
– Я думал, де Кастрис поехал в столицу Ньюленда.
– Он так и сделал, – ответил Мондар в то время, как автокэб, повернул направо, оказался на более широком бульваре и стал приближаться к большому зданию из белого бетона, над которым развевался флаг Альянса. – Но до Ньюленда всего двадцать пять минут по воздуху. Здесь, на Культисе, Коалиция не имеет никаких прямых дипломатических отношений с нашим правительством, и ни наши люди, ни Доу не хотят упускать случай поговорить. В конце концов, мы ведь сражаемся с Коалицией. Без них Ньюленд и шести недель не продержался бы. Поэтому сегодня вечером я устраиваю у себя дома небольшую официальную вечеринку – с ужином а ля фуршет и общим разговором. Ичан и Мелисса тоже будут. Я был бы рад видеть вас в числе гостей.
– Буду счастлив прийти, – ответил Клетус. – Можно мне прийти с адъютантом?
– Адъютантом?
– Старшим лейтенантом по имени Арвид Джонсон, если, конечно, мне повезет, и он еще не занят, – пояснил Клетус. – Это один из моих бывших курсантов академии. Он пришел ко мне пару месяцев назад, уехав отсюда домой в отпуск. Именно он рассказал мне то, что и пробудило мой интерес к Бахалле.
– Правда? Ну тогда обязательно приходите вместе с ним.
Автокэб затормозил и остановился перед дорожкой, ведущей ко входу в большое белое здание. Мондар нажал на кнопку, и дверь рядом с Клетусом распахнулась.
– Приводите любого, кто, как вам кажется, получит от вечеринки удовольствие. Примерно в восемь часов.
– Мы придем, – пообещал Клетус.
Он вышел из машины и ступил на дорожку, которая повезла его к зданию штаба.
– Подполковник Клетус Грим? – переспросил молодой узколицый старший лейтенант, сидевший за заваленным бумагами столом в отделе ордеров и назначений, когда Клетус подошел к нему. – Вы должны немедленно доложить генералу Трейнору о своем прибытии.
У него был высокий тенор, и во время разговора он неприятно ухмылялся. Клетус кивнул, уточнил, как пройти к кабинету генерала и ушел.
Стеклянная дверь с надписью «Бригадный генерал Джон Хьюстон Трейнор», которую он наконец нашел, привела его сначала в приемную, где лысый, лет сорока, полковник давал указания тучному тридцатилетнему капитану, вытянувшемуся по стойке «смирно» у единственного в комнате стола.
Полковник закончил, повернулся и увидел Клетуса.
– Вы Грим? – спросил он резко.
– Верно, полковник, – ответил Клетус дружелюбно, – а вы...
– Дуплейн, – ответил тот недовольным голосом. – У генерала Трейнора я отвечаю за кадры.
– Я прибыл сюда со специальным заданием из Женевы, – доложил Клетус.
Дуплейн хмыкнул, развернулся и вышел через дверь, в которую только что вошел Клетус. Клетус взглянул на толстого капитана, успевшего сесть за свой стол.
– Сэр, – обратился к нему капитан. В его голосе чувствовался намек на симпатию. В лице просматривались доброта и интеллигентность, несмотря на то, что его несколько отяжелел второй подбородок. – Если вы присядете на минутку, я доложу генералу Трейнору, что вы здесь.
Клетус сел, и капитан наклонился вперед, к микрофону интеркома.
Клетус не расслышал ответа, но капитан посмотрел на него и кивнул.
– Можете зайти, подполковник, – сказал он, указывая в сторону двери за своей спиной.
Клетус поднялся. Войдя в кабинет, он оказался перед огромным столом, за которым сидел похожий на буйвола человек лет сорока пяти с широкими скулами и поразительно густыми бровями. Бэт Трейнор, или Трейнор Летучая Мышь – такова была кличка генерала, вспомнил Клетус. Бэт Трейнор, зловеще сдвинув брови, смотрел, как Клетус шел к его столу.
– Докладывает подполковник Клетус Грим, сэр, – сказал Клетус, кладя перед ним свои бумаги.
Трейнор сдвинул их в сторону громадной ручищей.
– Хорошо, подполковник, – сказал он хриплым басом и указал на стул, стоявший напротив него с левой стороны стола. – Садитесь.
Клетус, благодарно взглянул на генерала, прохромал к столу и шлепнулся на него. Он начал чувствовать, что в канаве за городом растянул одну или больше из немногих, оставшихся целыми, связок в своем больном колене. Когда он поднял голову, то увидел, что Трейнор пристально смотрит на него.
– У меня есть ваше досье, подполковник, – сказал он и раскрыл серую пластиковую папку, лежавшую на столе перед ним. – Здесь говорится, что вы выросли в семье преподавателей академии. Ваш дядя отвечал за кадры в штабе Альянса в Женеве до своей отставки восемь лет назад. Это так?
– Да, сэр, – ответил Клетус.
– А вы, – Трейнор полистал страницы толстым пальцем и нахмурился, были ранены в колено во время Трехмесячной Войны на Яве, семь лет назад?.. И получили медаль за доблесть?..
– Да, – снова подтвердил Клетус.
– С тех пор, – Трейнор захлопнул папку, поднял глаза и снова, не мигая, уставился в лицо Клетуса, – вы работали в академии. Короче, не считая трех месяцев активной службы в армии, вы ничего не делали, кроме того, что вбивали тактику в головы курсантам.
– А еще, – осторожно вставил Клетус, – я писал всеохватывающую «Теорию тактики и стратегических соображений».
– Да, – хмуро кивнул Трейнор. – Об этом тоже есть. Три месяца провели в боях, и собираетесь написать двадцать томов!
Генерал тяжело откинулся на спинку стула.
– Ладно, – продолжил он. – Вы прибыли сюда со специальным назначением в качестве моего советника по вопросам тактики. – Его черные брови сердито задрожали, как боевые знамена на ветру. – Надеюсь, вас послали сюда не потому, что, прослышав, будто в академии собираются устроить хорошую чистку и выбросить весь ненужный хлам, чтобы получить приятное спокойное местечко, где можно будет побездельничать?
– Нет, сэр, – спокойно ответил Клетус. – Я и правда нажал один-два рычага, чтобы меня направили именно сюда. Но, с вашего разрешения, сделал это не потому, что считал эту работу непыльной. Я здесь должен многое сделать.
– Надеюсь, что так, надеюсь, – повторил Трейнор. – Так получилось, что три месяца назад я обратился с просьбой прислать мне дюжину способных пробиться через джунгли танков... А вместо этого получил вас. Теперь слушайте: мне наплевать на то, что академия собирается сделать со своим факультетом тактики. В любом случае юнцам, которых она присылает, приходится переучиваться заново в реальных условиях. Но мне все равно нужны эти танки.
– Возможно, – сказал Клетус, – я смогу придумать кое-что, чтобы помочь вам, генерал, обойтись без них.
– Не думаю, – мрачно отверг это предложение Трейнор. – Я думаю, что все будет так: вы поболтаетесь здесь примерно пару месяцев, пока не выяснится, что от вас нет практически никакой пользы. Затем я сообщу об этом факте руководству Альянса на Земле и снова попрошу танки. Я их получу, а вас переведут назад на Землю. Без благодарностей, но и без каких-либо черных отметок в вашем послужном списке... Это в том случае, если все пойдет гладко, подполковник. И... – генерал потянулся к углу стола и пододвинул к себе листочек бумаги, – к слову, я получил рапорт о том, что в первую ночь на борту космического корабля вы напились и выставили себя дураком перед секретарем Коалиции по Внешним Мирам, который летел вместе с вами.
– Очень оперативный доклад, – усмехнулся Клетус, – учитывая то, что, когда наша группа, отправлявшаяся в Бахаллу, покинула корабль, все телефоны на борту были непробиваемо заняты людьми Коалиции. Как я понимаю, этот доклад генералу исходит от одного из них?
– Не ваше дело, кто мне об этом доложил! – рявкнул Трейнор. – Об этом сообщил капитан корабля.
Клетус засмеялся.
– Что вас так рассмешило, подполковник? – В голосе генерала послышались угрожающие нотки.
– Сама идея, сэр, – ответил Клетус. – Относительно того, что капитан гражданского лайнера докладывает о пригодности офицера Альянса.
– Вам это не покажется столь смешным, если я внесу полученную информацию в ваш послужной лист, подполковник, – произнес Трейнор. Он мрачно смотрел на Клетуса, но взгляд его стал несколько смущенным, когда генерал увидел, что его угроза не особенно огорчила собеседника. – Но не обращайте внимания на Коалицию и капитанов гражданских кораблей. Я ваш начальник, и требую объяснить, почему вы напились?
– Объяснений нет... – начал Клетус.
– Ага?
– Никакого объяснения быть не может, – продолжал Клетус, – потому что я никогда в жизни не был пьян. Боюсь, что капитану корабля дали не правильный совет или он сделал неверный вывод.
– Просто ошибся, не так ли? – иронически спросил Трейнор.
– И такое бывает, – продолжал Клетус. – Думаю, у меня есть свидетель, который подтвердит, что я не был пьян. Он был с нами за столом. Мондар, бывший посланник в Анклаве Сент-Луис.
Рот Трейнора, который тот было открыл, чтобы возразить, захлопнулся.
Несколько секунд генерал сидел молча. Затем его брови вновь задрожали, но складки на переносице немного разгладились.
– Тогда к чему был этот доклад? – спросил он более мирным голосом.
– Судя по тому, что я видел, мне показалось, что команда корабля неравнодушна к людям Коалиции, находившимся на борту.
– Ну тогда к черту все это! – взорвался Трейнор. – Если вы видели, что они делают неверный вывод, почему не попытались исправить ситуацию?
– Из соображений элементарной стратегии, – ответил Клетус. – Я думал, не будет особого вреда в том, что люди Коалиции составят невысокое мнение о вашем эксперте по тактике.
Генерал посмотрел на него.
– В любом случае, их мнение не ниже моего, – сказал он. – Мне от вас никакой пользы, подполковник. Это грязная, мелкая, ничтожная война, в которой нет смысла для стратегических загадок. У этой экзотической колонии есть люди, деньги, технические достижения и морское побережье. У Ньюленда нет побережья, нет промышленности, и слишком много женщин и детей в тылу на фермах – из-за многоженства, освященного их религиозным культом. Но этот избыток населения является отличным источником пополнения для партизан. Итак, ньюлендцы хотят заполучить то, что есть у экзотийцев, а Коалиция пытается помочь им в этом. Мы же должны следить за тем, чтобы этого не произошло. Вот и вся ситуация. То, что делают ньюлендские партизаны, и то, что делаем мы, чтобы их остановить, абсолютно очевидно.