Чейм развернулся и медленно двинулся по направлению к внушительного вида стене. Моше содрогнулся, когда гусеницы вдавили эти жалкие останки палестинца в жидкую глину, его волосы встали дыбом при мысли о том, как трещат и ломаются кости под стальными когтями “М-1”.
С высокой точки земляных укреплений Моше намечал одну мишень за другой по горящему периметру, а Йелед разогревал большое орудие и молотил по позициям ООП. Танки АСАФ пробирались по лабиринту, подавляя все попытки сопротивления, какие еще предпринимались палестинцами.
Тарахтение вертолетов принесло долгожданное облегчение. Они летели с юга, взрывая окопы и обстреливая палестинцев, которые пытались установить “саггары” и “РПГ-7” и открыть огонь по танкам.
Вертолеты приземлились, похожие на зловещих насекомых. Из них посыпались десантники — они должны были захватить артиллерийские доты.
Танк Шмулика горел в черном столбе дыма. Знакомое ощущение утраты заставило желудок Моше сжаться. Второй “саггар” мог накрыть их, пока они были неподвижны.
— Метзада? Вы можете взять раненых из моей роты?
— Хорошо, Меч.
Моше нервно покусывал губы. Один из штурмовых вертолетов поднялся в воздух и завис над танком Шмулика. Сквозь очки Моше наблюдал за тем, как переносят тела, как вертолет взмывает ввысь. Орудие Йеледа продолжало палить по окопам. По двое и по четверо десантники выходили из разрушенных дотов. Через несколько секунд вертолеты, как большие неуклюжие жуки, оторвались от земли и начали набирать высоту.
— Давайте выбираться отсюда! — сказал в радиотелефон Моше.
Чейм прибавил скорость, и они двинулись к воротам, подъезжая к тому месту, где, пошатываясь, стоял Шмулик. Моше в последний раз взглянул на танк Шмулика: одна гусеница была оторвана, а мотор превратился в груду покореженного металла. Сколько человек выжили? Сколько из них останется в живых?
— Давай к нам! — позвал он Шмулика, и тот вместе с Яковом взобрался на башню танка. Правая рука Шмулика безжизненно повисла, рукав был пропитан кровью.
— Почему ты не улетел на вертолете?
Шмулик усмехнулся. “М-1” поехал вперед.
— Слишком шумно! — Шмулик пытался перекричать рев мотора.
Моше покачал головой и обернулся назад, осматривая боевые машины, которые ехали в клубящейся пыли. Их жерла были направлены в разные стороны.
— Метзада, вы можете нас прикрыть?
— Хорошо. Мы расчистим для вас дорогу. Большое спасибо, Меч, вы избавили нас от крупной неприятности.
Моше с трудом сглотнул — в горле пересохло. Они застигли ООП врасплох: палестинцы не ожидали, что на батареи бросят танковую роту. Из-за их ракет Израиль потерял уже два “Ф-16”.
Десантники хорошо поработали в подземных лабиринтах — за спиной Моше в грибообразном облаке пыли, огня и дыма горели ракеты.
— Что будет с ранеными? Очень тяжелые?
— Выживут.
Тревога и боль отступили, и Моше радостно улыбнулся, глядя на оставшиеся танки. Поход оказался вполне удачным. Они остановились на изрытом снарядами поле около деревни и смотрели, как в скучном небе крутятся пропеллеры удаляющихся вертолетов. Но один вертолет почему-то направился прямо к ним, взвивая вихри пыли и камешков в конце поля.
Странно. Кто это мог быть? Моше спрыгнул на землю, держась рукой за грубую броню своего отдыхающего танка. Пыль Ливана забилась ему в нос, покрыла лицо. Он стоял возле танка, невысокий, коренастый, похожий на гнома. Мятый китель, штанины брюк заправлены в ботинки. Его круглые щеки заросли четырехдневной щетиной. От крыльев кривого крупного носа и от уголков глаз лучиками разбегались смешные морщинки. Но карие глаза смотрели невесело — слишком много зла они видели.
Он страшно удивился, когда из вертолета собственной персоной вышел министр обороны Израиля Эльяшев Натке. Одетый и штатское министр пригнул голову, проходя под вертящимися лопастями, и зашагал через покрытое пылью поле. Моше внутренне собрался, когда министр остановился около него. Какое-то время Натке окидывал взглядом сухой ландшафт, потом слабо улыбнулся.
— Хорошая работа, Моше. Превосходно сработано.
— Я, эх… сэр, что вы здесь делаете? Вас могут убить! Почему вы… — руки Моше поднялись в протестующем жесте.
— Потом, потом, — прервал Натке. — Дружище, я и сам не понимаю, что к чему. Сегодня утром меня вызвали к премьер-министру. Президент США желает, чтобы вы и ваша рота АСАФ немедленно поступили в его распоряжение. Нет! Я вижу это по твоим глазам, Моше. Не спрашивай. Даже если бы я знал что-нибудь, разве я мог бы сказать?
Моше пожал плечами и посмотрел на юг. На горизонте появилась новая вереница вертолетов.
— А это кто?
— Смена… твоя. — Худое вытянутое лицо Эльяшева за темными очками выглядело хмурым. — Ты и твои люди отправятся сейчас же. Это рота Малука. Они позаботятся о твоих танках.
— Но Эли, где мы…
— Расслабься, Моше, не знаю. Премьер-министр просто приказал мне доставить тебя в Тель-Авив. “Боинг” ждет. Я слышал, что вас немедленно отправят в Вашингтон.
— Но я…
Вертолеты сбавили звук, снизились и, перед тем как нырнуть в клубы пыли, на мгновение зависли в воздухе.
— Пойдем, Моше! — крикнул Натке и указал рукой в сторону прибывшей смены.
Даже когда Моше пристегнулся ремнями к сиденью в “Боинге-747” с бутылкой пива “Голд стар” в руке, он все еще не мог поверить, что это не сон.
ГЛАВА 2
— Что это значит, Алексей? — майор Светлана Детова оторвала взгляд от своей сумочки и посмотрела на дипломата. Она ненавидела эти посещения посольства, ненавидела проходить через парадный вход, где любой фотоаппарат сотрудника ЦРУ мог заснять ее. Внезапный вызов, как водится, закодированный, предписывал срочную явку, и у нее не было времени, чтобы продумать линию поведения. Поэтому сейчас, лихорадочно анализируя ситуацию. Светлана даже не обратила внимания на то, с каким восхищением Алексей разглядывает ее. В отношениях с влиятельными людьми ее яркая внешность наряду с умением держаться была ее главным козырем. Темно-каштановые волосы спускались почти до пояса и являли разительный контраст с голубыми глазами. Чертами лица она могла соперничать с красотками с обложек американских журналов. Она умело использовала внешний шарм как дополнение к другим талантам своей незаурядной натуры. Мужчины, занимающие высокое общественное положение и обладающие властью, любят беседовать с красивыми женщинами. Привлекательную женщину они рассматривают как декорацию, как символ своего достатка и… отражение собственного представления о благополучии. А если потенциальная спутница оказывается умницей, тем лучше. Светлана научилась пользоваться своими возможностями. Сейчас Алексей, не таясь, пожирал ее глазами, волнение в его взгляде смешивалось с вожделением.
В подвальном помещении было лучше. Стены нуждались в покраске, на полу под туфлями скрипел песок. Где-то внизу жужжали кондиционеры. С потолка свисали две лампы дневного света.
По лицу Алексея ни о чем нельзя было догадаться. Сцепив пальцы рук, он сидел, наполовину скрытый большим письменным столом.
— Уверяю вас, я ничего не знаю. Ума не приложу, почему они не прислали свое сообщение по вашему персональному факсу. Знаю только, что на всех документах стоит печать Куцова.
Светлана взглянула на паспорт и авиабилет.
— Я лечу отсюда в Токио? А там пересяду на американский лайнер? Бред!
Растерянный взгляд Алексея сбивал ее с толку.
— Ну что я могу знать? Я всего лишь посол! Здесь КГБ возглавляете вы! Вам и карты в руки! Может быть, Куцов решил усилить американскую агентуру?
Она уселась на стул, мысли ее разбегались. Ее агентура контролировала все операции КГБ в тихоокеанской зоне. Информационная сеть охватывала всю Европу. Один за одним перекрывались все восточные каналы, через которые шла поддержка узбекского восстания. За годы работы она не раз переигрывала ЦРУ на Востоке. Ее нелегалы сеяли панику на Филиппинах и дестабилизировали Таиланд.
Но теперь, могло ли случиться… Ее по обыкновению невозмутимое лицо не выказывало и намека на внезапный испуг, который овладел ею. Неужели кто-то пронюхал о ее махинациях в компьютерной области? Мог ли Куцов проникнуть в ее тайну? Если они вышли на ее дело, если они что-то узнали о большом компьютере…
Она хмуро разглядывала паспорт и авиабилет. Предположим, что Куцов проведал о ее банковских счетах, о компьютере. Почему тогда он попросту не арестовал ее, не бросил в подлодку и не отправил во Владивосток? А оттуда короткий перелет, и ее могли бы под усиленной охраной доставить в Москву.
Или, если уж на то пошло, почему просто не убрать ее? КГБ располагает целым арсеналом подобных вариантов.
Глядя на авиабилет, она постукивала длинными ногтями по столешнице. Последние события повергли в изумление всех. Поражение Горбачева, катастрофическая авантюра Джорджа Буша, сопровождаемая крахом американской экономики, организованный Головановым поход Советской Армии в Прибалтику, гражданская война, которая разразилась на всей территории бывшего Советского Союза, война на Балканах — все вело к дестабилизации политической ситуации в мире.
Старые псы снова захватили Кремль, торопясь занять место Горбачева? Могло ли это быть? Может, она стала слишком влиятельной особой? Может быть, Куцов осознал, что она становится его соперником в борьбе за власть?
Светлана Детова выжила благодаря своему таланту и… хитрости. Никто, кроме горстки привилегированных ученых в США, не знал так много о компьютерах, как она. И о том, как их можно использовать. Умные машины стали ее страстью, заполнив одиночество, которое Детова не могла разделить с человеческим существом. А теперь они могут стать причиной ее падения. Если только Москва узнает, что она прорвалась сквозь все системы защиты, которые они с такой тщательностью установили…
* * *
— Разве я мог поступить иначе, Андрей? — Голованов навалился на стол локтями, руки поддерживали голову. — Горбачев пустил все на самотек. Венгрия и Польша откололись, мы ушли из Восточной Германии. А потом это открытие границ. Выборы, волнения в Чехословакии, кровавая бойня в Румынии — все это выкачало из нас кровь. Прибалтика, Грузия, Армения взбунтовались. Теперь Узбекистан. Что мы могли предпринять? Сидеть сложа руки и лениво посматривать, как Союз расползается по швам, как старое пальто?
— Маршал Растиневский мобилизовал армию. — Куцов натер себе шею от долгого сидения в кресле с высокой спинкой. — Он знает, что ракетные войска ни на что не годны.
Голованов безнадежно посмотрел на него.
— Знаю. Я отменил его решение. Что еще я мог сделать? Мы беззащитны перед атакой.
— Но с американцами случилось то же самое.
— Ну да. Может быть, ты объяснишь Растиневскому, что мы находимся во власти пришельцев Ахимса? Ты его знаешь — это динозавр! Если он поверит тебе и не упрячет тебя в психушку, значит, он сам сошел с ума! А дальше что? Он всю жизнь прожил с этим “святым долгом” защищать матушку Россию. Ты думаешь, эти Ахимса предусмотрели все? Они что, установят эти блестящие шарики вокруг каждого изрыгающего огонь дула автомата Калашникова? Или они просто раздавят нас, как испуганных тараканов?
— Растиневский не уйдет без борьбы. — Куцов взял со стола стакан с коньяком и стал разглядывать янтарную жидкость. — Забавно, но сейчас я бы предпочел выпить обычной водки.
— Твои люди уже в пути?
— Да. И что с того, Юрий?
Генеральный секретарь опустил голову и уставился в стол.
— А ничего. Надо ждать. Следующий шаг должен сделать. Ахимса. Каким бы он ни был — мы должны ухватиться за соломинку, и надеюсь, мы уцелеем.
* * *
Капитан Сэм Даниэлс приземлился очень точно. Он покрутился на месте, нажал на освобождающую кнопку и вскочил на ноги. Его парашют упал в темень позади него. Сдернув автомат, Сэм побежал к центральному зданию тюрьмы. Только быстрота реакции спасла его — прямо на него с неба падал Фил Круз. Хорошо, что кубинцы еще не подняли тревогу. За его спиной по утрамбованной грязи учебной площадки топотали ботинки: люди приземлялись один за другим, и вокруг них тут и там колыхались волны парашютного шелка.
Прозвучали глухие хлопки — это снайперский отряд Мэрфи снял охранников своими винтовками с ночным прицелом.
Сэм добежал до прямоугольной ограды и осмотрел тело убитого часового. Потом подбежал к воротам и заложил в замок взрывчатое вещество. Отпрянул назад: в замке сверкнуло. Подошел и аккуратно подрезал сталь. Потом ударил кулаком, и ворота заскрежетали, открываясь. За ним двигались темные фигуры, в неясном ночном свете едва видны были очертания их автоматов.
Где-то во тьме кто-то крикнул по-испански. Черт побери! Ну, ничего, может, это случайность. До того как площадь заполнится кубинцами, пройдет много времени.
— Мэрфи, — прошептал Сэм. К нему бросилась темная фигура. — Давай!
Ботинки стучали так глухо, словно силы наполовину покинули солдат: отряд Мэрфи побежал к коммуникационной вышке перерезать связь с Фиделем и взорвать часть ограды.
Главный корпус тюрьмы внезапно вырос из темноты ночи. Сэм подвел своих людей к большой двустворчатой двери. Черные руки вставили в петли заряд. Яркие вспышки пламени осветили угрюмые лица десантников. В очках ночного видения они выглядели как таинственные пришельцы. Огромная дверь вздрогнула и со стуком упала.