– Здесь в Темногорске они все время собираются, как будто мухи на падаль. Мильоны себе гребут, а мы с голоду пухнем. При прежней власти их вытравили всех до одного, а они снова прилезли. Чтоб все сдохли, окаянные. Все до единого. Чтобы ни одной гадины не осталось. Думают, только они порчу наводить умеют? Ничего, и я могу! Вон, муж у меня с дружками напился, так эти мерзавцы у него кошелек вытащили и ушли, его пьяного в канаву кинули. Он по их вине инвалидом сделался. Так я их каженный день проклинала. Оба померли. Один под поезд попал, другой самоновкой отравился.
«Как легко она вынесла смертный приговор!» – подумал колдун.
Он смотрел на женщину сверху вниз. Маленького роста, узкоплечая, но довольно полная, с растрепанными коротко остриженными седыми волосами, она почему-то казалась до времени постаревшим подростком, несмотря на огромные груди и выпиравший живот. Ей бы пионерский галстук повязать или комсомольский значок нацепить – подошло бы. В ее злости было что-то детское.
– Я за Гукина прежде голосовала. А теперь не буду. Я теперь его тоже проклинаю. И его, и колдунов этих! – Женщина прикрыла глаза. Под опущенными веками глаза казались неестественно выпуклыми, как будто вылезали из орбит.
«Наверное, она сейчас представляет, как мы умираем», – подумал Роман.
– Почему вы так ненавидите колдунов?
– Потому как нам жить не дают. Давить их надобно. Ты часом не колдун? А то похож.
Гость невольно отступил в полумрак прихожей. Эта женщина представилась вдруг старухой-процентщицей, которая вооружилась теорией Раскольникова и его топором. Уж она-то никогда не ужаснется при виде пролитой крови.
«Если бы у нее был дар, она бы меня убила на месте, – подумал Роман. – Может быть, она и дочь свою ненавистью отравила, как ядом?»
Но он знал, что это слишком простое объяснение. Никакого дара у толстухи не было. А те двое умерли, скорее всего, потому, что дочь вслед за матерью шептала проклятия.
«Твоя дочь тоже была колдуньей, хотя и не знала об этом», – мог бы сказать этой женщине Роман.
Дар у Аллы Хитрушиной, скорее всего, был слабенький, потому и не замечал никто из членов Синклита наводки. Да и не колдовала она по-настоящему, только проклинала.
«Мы все время забываем, что тень Темной горы даже ничтожным дарует силы», – мысленно упрекнул себя Роман уже на лестнице.
* * *
Выйдя из дома, колдун первым делом направился в ближайший магазин, торговавший одеждой, купил подходящее платье, а в соседнем киоске – несколько конвертов. Новое платье он вложил в мешок с прочей одеждой, а ношеное платье Аллы Хитрушиной завернул в полиэтилен и оставил на заднем сиденье своего «Форда».
Потом поехал в морг, располагавшийся рядом с больницей, но в отдельном здании.
– Вещи принимаем с утра, – сказал плечистый, наголо обритый мужчина в белом халате и указал на табличку возле закрытого окошка.
Бумажка, мелькнувшая в пальцах колдуна, сделала парня сговорчивее.
– Надо пойти поглядеть на тело, решить, сколько платить за грим, – объявил служитель морга.
– С вами можно? – спросил Роман.
– Это еще зачем? – нахмурился санитар и глянул на колдуна неприязненно.
– На память прядь волос. – У колдуна почти натурально дрогнул голос. – Понимаете?
Еще одна бумажка в конверте перекочевала в карман халата.
– Понимаю. Но со мной нельзя. Да вы не волнуйтесь, волосы срежу и вынесу, – пообещал санитар.
Роман не настаивал, уселся на протертый диван в вестибюле. От запаха морга ему стало плохо. Водный колдун прикрыл глаза, пытаясь справиться с дурнотой. И вдруг почувствовал: кто-то есть рядом. Кто-то враждебный. Ожерелье с живой нитью дернулось, предупреждая.
Роман открыл глаза. В распахнутых дверях морга стоял человек в черном плаще. Водный колдун, кажется, видел его прежде – на улице, мельком. У человека этого была странная внешность: черные, блестящие, будто облитые лаком волосы, и совершенно белая кожа, а так же бесцветные глаза.
Колдован!
Что ему нужно?
Роман вскочил, выставил руку с оберегом. Зеленый камень тут же засветился.
Колдован повернулся и исчез, будто растворился в сумерках.
Многие колдованы, не умея подчинить стихии, становятся энергетическими вампирами. Следуют за слабыми и покорными, вытягивают из них силы. Если больной слаб, на грани жизни и смерти, такой вампир может все силы выпить до дна. Недаром вьются они вокруг больниц да детских приютов, выискивая жертву. Но что делать колдовану в морге? Здесь силу уже не из кого тянуть. Разве что мертвечинкой полакомиться. Некромант?
Считается, что некроманты используют энергию смерти. О некромантах Роман знал точно только одно: к Синклиту их не подпускают на пушечный выстрел: они всем стихиям враждебны, энергию любой стихии превращают в ничто.
Тем временем вернулся санитар, отдал конверт Роману и сказал:
– Сто баксов за грим. У нее лицо все посинело.
Цена была явно завышена, но колдун не стал спорить. Отдал деньги, взял квитанцию. А ведь подобными расчетами приходится заниматься близким! Когда умер дед Севастьян, его похороны устраивали мать с отцом, уже к тому времени разведенные. Роман два дня бродил по берегу Пустосвятовки словно в бреду. Не мог представить, как будет жить дальше – без деда. Ложился в кровать, но сна не было – казалось, чье-то легкое дыхание касается губ и ноздрей, и сразу становится легче, и боль в груди утихает.
«Деда, ты здесь?» – спрашивал Роман, но дед не откликался.
Лишь однажды услышал на границе между сном и явью:
«Камень положить не забудь».
– Мне еще за гроб надо заплатить, – сказал колдун. – Вот за этот! – Он постучал по крышке полированного дорогущего гроба.
– Сегодня у нас все закрыто, я же сказал… Некому платить, – неуверенно пробормотал парень.
– Я завтра не могу. Я – от Гукина. У меня дел невпроворот. – Роман отсчитал нужную сумму и сверху накинул еще бумажку, вложил в конверт, на котором заранее написал адрес и фамилию Хитрушиной. – Вы все и оформите. Документы матери завезите. На дом. Вы поняли?
Санитар положил конверт в карман и кивнул.
– Кстати, вы здесь не видели человека в черном плаще? – спросил колдун небрежно.
– Нет, не видел, – сказал парень. Слишком уж поспешно, если на то пошло.
* * *
Роман направился к «Форду».
Встреча с матерью Аллы Хитрушиной, посещение морга и встреча с колодованом настроили его на мрачный лад. Он так и не знал до сих пор природу черных волн, что прокатились по городу вчера. Что это было? Ненависть? Тоска смерти? Порча? Или проклятие? Если проклятие, то чье? Причастны ли к этому колдованы, что теперь встречаются в городе чуть ли не на каждом шагу?
Роман нащупал дверцу, и тут кто-то схватил его за руку.
– Ну что тебе, Юл? – спросил Роман, не оборачиваясь. – У нас же только завтра урок.
– Роман Васильевич, – у мальчишки дрожал голос. – Вдруг она умерла! Почему, почему я не спас!
– Кого?
– Иринку! Иру Сафронову! Зачем она на Ведьминскую вернулась? Я же ее до дома проводил! Я охранное заклинание наложил от любой порчи! Почему не получилось? А? Силы не хватило? Но вы же говорили…
– Молчи! – процедил сквозь зубы водный колдун, и Юл послушно умолк.
Роман втолкнул ученика в машину, сам уселся за руль.
– Так что случилось с твоей Иринкой? – спросил он, когда они уже отъехали от морга.
– Она в больнице. Что с ней точно – не знаю. Справочное уже закрыто. Но я чувствую – плохо. Меня к ней не пустили. Я пробовал через черный ход пробраться, замок распылил, но заплутал, а потом какая-то тетка меня заметила, схватить пыталась… Я удрал. Но Иринку так и не нашел. Спросить не мог. Я ее не чувствую, понимаете?
– А раньше чувствовал?
– Конечно!
– Когда ты видел ее в последний раз и где?
– Вчера. В саду, на пустыре.
– В саду? В стеклянном?
– Ну, да.
– А как она туда прошла?
Юл пожалел, что еще вчера не рассказал о встрече с Иринкой на запретном участке.
– Не знаю. Наверное, дар у нее особенный.
– Значит, вы были в этом саду вдвоем, когда первая волна прошла? – попытался выяснить картину Роман.
– Получается, что так…
– А в кафе вы вместе были?
Юл неохотно кивнул.
– Она попала под волну? Так?
– Но я ее защитил. Клянусь водою! Успел заклинание выкрикнуть. Или я что-то не так сделал?
– Ты ничего не перепутал, когда заклинание накладывал? – строго спросил водный колдун.
– Нет-нет… все, как вы учили, слово в слово! Ничего не понимаю! Ведь должно было помочь! Обязательно должно было!
Роман резко затормозил, перегнулся через пассажира, распахнул дверцу:
– Выходи!
– Почему? – окрысился Юл, решивший, что его не просто высаживают из машины – выгоняют, как нерадивого ученика с урока.
– Потому что я тебя да дома твоего довез.
Юл выглянул: и правда, “Форд” Романа стоял у родного подъезда.
– Вы мне не ответили… – напомнил юный чародей. – Почему заклинание от порчи не защитило?
– Пока не знаю. Заклинание простое. Скорее всего, силы твоей попросту на двоих не достало.
– На двоих?
– Ты же и себя защищал тоже. Так ведь?
Юл нехотя кивнул.
– Но я… клянусь… я отдал ей не меньше… нет. Даже больше! Больше! – закричал он. Слезы ярости брызнули из глаз. – Почему вы мне не верите?
– Я верю, – сказал Роман. – Но у тебя было кольцо-оберег. А у этой девочки – нет.
Кольцо с живой нитью внутри! Дяди Гришин подарок! Да, конечно! Оно ведь, возможно, по силе почти не уступает кольцу Романа. Как же Юл забыл учесть его силу, как…
– Я забыл, – выдохнул он растерянно.
– Умение рассчитывать силу приходит с опытом.
– Как же так! Мне для нее ничего не жалко. Что ж теперь делать? А?!
– Вот что, Юл. Скажи мне: как именно волна на Иру Сафронову подействовала?
– В каком смысле?
– Не знаю точно, – колдун задумался. – Симптомы разные наблюдаются. К примеру, она могла в обморок упасть.
– Нет, ничего такого. Просто сказала: почудилось, будто неведомая сила ее утащить с собой хочет. Но я не пустил.
– Точно так и сказала? Ты ничего не выдумываешь?
– Нет, клянусь водой. Но что же получается? Я Иринку в первый раз у темной силы отбил? Но вроде как не до конца?
– Никто не знает, как с этой силой бороться, – уклонился от ответа Роман.
* * *
Уж неведомо, что заставило водного колдуна остановить машину напротив разрушенного Аглаиного дома. Почудился ему на фоне темного неба белый абрис женской фигуры. Потом приметил в тусклом свете уличного фонаря странный блеск инея на обломках бетона. Распахнул дверцу, вышел. Обостренный слух уловил журчанье бегущей воды. Роман подошел ближе, хотя не любил это место, казалось ему здесь как-то тягостно и смутно на душе. Разглядел бойкий ручеек, в морозную ночь бегущий по скованной льдом земле.
Наклонился, глотнул воды. До чего же хороша! Хотел набрать воды из ручья в серебряную флягу. Но для этого надо было вылить пустосвятовскую воду. Жаль стало родной воды, не решился колдун на такую замену. Перепрыгивая с одного обгорелого бревна на другое, поднялся повыше, огляделся. Когда-то, сказывают, возвышалась на этом месте Темная гора. На миг почудилось Роману, что стоит он на вершине и смотрит сверху вниз на раскинувшийся внизу город. Воздух прозрачен и чист, сады в цвету, так что кажется, весь город накрыт бело-розовой вуалью, речка Темная синей лентой вьется меж зеленых берегов.
Вспомнил он, что рассказывал дед о Темной горе…
* * *
«Возвышалась гора как раз посреди нашего города, простые люди горы той боялись, за глаза называли ее Лысой, потому что толком ничего на той горе не росло. Впрочем, «ничего» – это не совсем точно. Росли там три березы, как три сестры. Береза – дерево не слишком долго живущее. Но те три белоствольных сестрички, сказывают, стояли с незапамятных времен. Когда одно дерево погибало и рушилось, рядом со старым пнем тут же вырастало новое. Но всегда их оставалось три. Так сменяли они друг дружку и «кружили» по Темной горе. Каждое новое дерево – один шажок. Представь, сколько надо времени, чтобы таким шагом куда-то дойти? А еще на склоне той горы колодец имелся. Странное дело – на горе рыть колодец. Однако вырыли. Сруб был из заговоренного дерева сложен – чтоб не сгнили те бревна никогда и десять веков простояли, как один день. Пока ведро до воды летело, можно было «Отче наш» трижды прочитать. Однако никто тех молитв не слышал – цепь ворота громыхала стаей голодных псов. Воду из колодца могли пить повелители всех четырех стихий – она любому колдуну помогала, любой дар втрое усиливала. Раненый, из которого, почитай, вся кровь уже вытекла, мог три глотка сделать, и тут же на ноги встать. Вот какая сила в той воде была. На Темную гору колдуны, когда чуяли, что срок им подходит, умирать приходили. Колдунам на Темной горе смерть легкой бывала – принимала гора души умерших и возвращала стихиям. Не для жизни было это место – для смерти».
«Для смерти», – почти явственно услышал Роман дедов голос. Тряхнул головой, прогоняя наваждение.
Потом вспомнил, что именно где-то рядом с развалинами видел он того колдована в кожаном пальто. Что ему здесь нужно? Вода из источника колдовану силу не даст.
* * *
Роман вернулся к машине и поехал домой.
Здесь он первым делом позвонил в Суетеловск и разговаривал долго, около получаса.
Потом, запершись в кабинете, долго смотрел, как погруженный в воду темный локон становится седым, как нитки, выдернутые из платья покойной, тают в воде, превращаясь в черные хлопья.
Никаких сомнений: Аллу Хитрушину убила очень сильная порча.
* * *
Роман слил воду в заговоренный кувшин, плотно закрыл, набрал номер мобильника Гавриила и сказал глухим голосом:
– Приезжай немедленно.
– Куда? – поинтересовался глава Синклита.
– Ко мне домой.
– Что-нибудь новенькое накопал? – спросил Гавриил Черный. – Ты ведь у нас мастак.
– Такое новенькое, что у тебя волосы встанут дыбом, – пообещал Роман.
– Ворота отвори! – хмыкнул Гавриил. – Мы теплой компашкой к тебе уже прибыли.
Роман пошел открывать. Мороз стоял за двадцать градусов. Ничего себе, весна называется! Что ж так морозит? Не иначе, кто-то из колдунов балует. Слаевич? Или Большерук? А может, и сам Гавриил решил в Деда Мороза поиграть.
Колдуны прибыли на черном «мерине» главы Синклита.
Гавриил был, как всегда, в черном кожаном пальто. Как говорится, на рыбьем меху. Главу Синклита сопровождали трое: воздушный колдун Данила Большерук, числившийся едва ли не сильнейшим после Гавриила, повелитель стихии огненной Тимофей Огневик и колдун земляной Андрей Агрикола. Агрикола считался колдуном слабеньким. Не колдун, а колдунишка скорее, но дар имел стабильный, никаким влияниям не подверженный. Среди чародеев такое – большая редкость.
Большерук обрядился в тулуп и валенки, меховую шапку на самые уши натянул. Огневик был одет в легкую курточку и джинсы – огненному колдуну мерзнуть не пристало. Агрикола прибыл в добротном пальто и меховой шапке.
– Кто мороз такой наколдовал, не пойму, – клацая зубами, сказал Большерук. – Почти как в январе. Найти бы, яйца оторвать.
Гости, не дожидаясь приглашения, устремились на кухню. Гавриил, бросив на стол черный тубус, кинулся к чугунным батареям, облапил, как дебелую девку.
– Ты бы открыл тайну, почему у тебя всегда в доме тепло? Я понимаю, Огневик, или Пламенюга, им огонь служит. Но ты же, Роман Васильевич, водный колдун! – жалобно воскликнул Гавриил.
– Энергии, господа колдуны, у воды не меньше, беру потихоньку, расходую рачительно, – хозяин улыбнулся.
– А у меня ветряк, – похвастался Большерук. – Над домом стоит, крутится, мне воду греет и электричество дает.
– Бедный Гавриил… Его одного темные силы согреть не могут! – хмыкнул Роман.
Он тронул оставленный на столе тубус Гавриила и отдернул руку: пальцы ощутимо кольнуло. Не иначе, глава Синклита прихватил с собой парочку очень сильных амулетов. Ясно было: не лясы точить явились колдуны, а заняться делом. Терпеть наведенную неведомо кем порчу глава Синклита был не намерен.