Она представляла, что Джейсен снова и снова зовет ее в Силе, и не получает ответа. «Он думал, что я погибла. Какие страдания я причинила ему…»
Она ощутила горечь на языке.
– Не желаете ли присесть, Джейна? – голос Фарлендера приплыл как будто из тумана, закрывавшего ее разум.
– Да… – ответила она, – Если можно…
Она ощупью нашла кресло и, опускаясь в него, пыталась вспомнить подробности разговора. Она посмотрела на Кре’фэя.
– Спасибо, адмирал, – сказала она, – Я очень благодарна вам за это известие.
– Это самое меньшее, что я мог для вас сделать, – сказал Кре’фэй, снова усаживаясь за стол, – Вы и генерал Фарлендер одержали великую победу, и я хотел бы, чтобы вы неформально рассказали мне об этом сейчас, до того, как я соберу совещание.
– Хорошо, сэр, – сказал Фарлендер. Но даже когда он отвечал Кре’Фэю, его глаза встревоженно смотрели на Джейну.
– Ваша тактика предусматривала использование способностей джедаев? – спросил Кре’фэй. – То, что вы называете боевым слиянием в Силе? Их действия были успешны?
– Да, но в наших подразделениях было слишком мало джедаев, – сказала Джейна, – Нам нужно больше джедаев, чтобы использовать все возможности этой тактики. Но даже и тогда… – Она помрачнела, вспомнив Миркр, – Если джедаи не находятся в полном согласии друг с другом, боевое слияние может распасться.
Кре’фэй отмахнулся от этих сомнений.
– Я пошлю запрос, чтобы нам прислали столько пилотов-джедаев, сколько возможно. Кто знает, что ответит на это Верховное Командование?
– Кто знает… – повторила Джейна. Новая Республика так и не решила, как использовать джедаев в этой войне. Но, с другой стороны, джедаи и сами были не вполне уверены, что им следует делать.
– Я хотел бы сообщить вам и другие новости, – сказал Кре’фэй, – Я только что вернулся с Ботавуи, где окончился траур по моему двоюродному брату Борску Фэй’Лиа. Во время моего пребывания там, я встречался с многими высокопоставленными лицами из правительства планеты, и я рад сообщить, что добился некоторых успехов…
– Это очень хорошо, сэр, – сказал Фарлендер.
– Как вы знаете, политические интриги – обычная вещь в ботанском обществе, – продолжал Кре’фэй, – Периоды, когда мы действовали как единая раса, бывали не слишком часто. Обычно мы объединялись перед лицом общей опасности, как это было во времена Империи. Но сейчас гибель президента Фэй’Лиа привела к тому, что правительство Ботавуи объявило особое состояние войны между ботанами и йуужань-вонгами.
Что-то в словах Кре’фэя заставило Джейну поднять взгляд.
– Особое состояние войны? – повторила она, – Но вы и так находитесь с ними в состоянии войны.
Кре’фэй с особой серьезностью посмотрел на нее.
– Это вы бы назвали «обычной войной», – сказал он, – А особое состояние войны – ар’край – не объявлялось даже в правление Палпатина. Мы объявляли ар’край только дважды в нашей истории, и только тогда, когда само существование нашей расы находилось под угрозой. Ар’край означает тотальную войну на истребление, и мы не остановимся, пока враг не будет полностью уничтожен.
– Вы… уничтожали другие расы? – спросил генерал Фарлендер.
– Да, в далеком прошлом, – ответил Кре’фэй, – Мы не прекращали ар’край, пока последний из противников не был уничтожен. Их имена были вычеркнуты из истории, а их планеты обращены в пыль под звездным ветром.
Он положил руки на стол, белая шерсть отразилась в полированной поверхности.
– Так мы поступим с йуужань-вонгами, – сказал он, – Они будут обращены в прах, иначе… прахом станем мы.
Джейна взглянула на решительное лицо Кре’фэя, и дрожь прошла по ее спине от спокойной уверенности, звучавшей в его словах.
Нен Йим не могла скрыть дрожь, когда она потянулась к Опозоренному, чтобы дать ему пузырь-флягу. Не могла она скрыть и тревогу, когда он открыл флягу и начал выливать бальзам на свое безобразное тело. Щупальца ее головного убора зашевелились от волнения.
– Это для Верховного Правителя! – сказала она.
– Я оставлю достаточно для него, – ответил Оними.
– Должны сохраниться образцы для других формовщиков! – потребовала Нен Йим, – Чтобы они могли создать достаточно этого…
– Я знаю, формовщица-еретичка, – сказал Оними, – Я оставлю и для формовщиков.
Он начал размазывать бледно-зеленый лосьон по своей сероватой зудящей коже, и вздохнул.
– Оно действует, – сказал он.
– Конечно, оно действует, Опозоренный! – огрызнулась Нен Йим. Хотя Оними был ее единственной связью с Верховным Правителем, его наглость иногда была гораздо больше, чем она могла вынести.
Оними, казалось, не обращал внимания на отвращение, которое испытывала к нему формовщица.
– Благодаря твоему труду мы будем спасены, – сказал он, – от этого проклятого зуда.
Бальзам спас и саму Нен Йим от безумия. С тех пор как ее перевели из подчинения Цавонга Ла на Йуужань’Тар, в распоряжение самого Шимрры, она сама ужасно страдала от зуда, причиняемого грибковой инфекцией. Она едва смогла сконцентрироваться на задаче по изготовлению антидота.
Она и Оними находились в помещении, разделенном живыми мембранами-перегородками, пульсировавшими яркой кровью, насыщенной кислородом. Фосфоресцирующий мох наполнял помещение красноватым светом, что было полезно для работы со светочувствительными тканями. Острый аромат лосьона контрастировал с органическими запахами, наполнявшими лабораторию. Запах крови с медным привкусом, земляной запах протоплазмы, тканей, с которыми Нен Йим выполняла пересадки, мутации, и проводила прочие эксперименты.
Она совершала ересь. Восьмой кортекс был известен йуужань-вонгам как абсолютная степень знаний формовщиков, самое совершенное из знаний, данных богами в древние времена, известное только Верховному Правителю и немногим мастерам-формовщикам, разделявшим с ним это знание.
Только эти немногие, видевшие восьмой кортекс, знали, что это всего лишь обман. На самом деле, он был практически пустым. В нем содержались только несколько передовых протоколов, и почти все их Шимрра уже отдал своему народу.
Знания, подаренные йуужань-вонгам богами, подходили к концу. И тогда Шимрра нашел Нен Йим, формовщицу, которая была признана виновной в ереси: она не хотела просто повторять протоколы, данные богами в древние времена, она искала новых знаний. И сейчас задачей Нен Йим и ее адептов было наполнить восьмой кортекс новыми знаниями, создать новые протоколы, которые помогли бы йуужань-вонгам выиграть войну и благополучно жить в их новом доме.
Нен Йим имела доступ ко всем ресурсам йуужань-вонгов. Ее исследования считались более важными, чем даже военные нужды. Ее группе предоставили специальный дамютек, изолированный и тщательно охраняемый. Единственным, кого пускали в дамютек, был Оними…
Но она знала, что воины не только охраняют ее работу от возможных вражеских диверсий – их задачей было также не позволить Нен Йим или кому-то из ее помощников сбежать и распространить среди народа йуужань-вонгов еретические идеи. Йуужань-вонги, избранные для работы с восьмым кортексом, были изолированы от остального народа – как зараженные чумой.
Нен Йим была более чем уверена, что после завершения проекта, после того, как восьмой кортекс будет наполнен тысячей и одним новым протоколом формовки, она и ее сотрудники – и Оними – будут тихо ликвидированы, и все упоминания о них в записях будут стерты.
Но если это случится, Нен Йим была готова принять смерть. Вся жизнь – не что иное, как подготовка к смерти, и когда восьмой кортекс будет наполнен, ее жизнь станет жертвой богам за победу над неверными и величие ее народа.
Оними закончил натираться лосьоном и выпрямился.
– Я так понимаю, что время действия лекарства ограничено? – спросил он.
– Да. Оно убьет инфекцию при контакте, но потом ты снова можешь заразиться.
Глаза Оними, расположенные один ниже другого, уставились на нее.
– И мы все можем снова заразиться?
– Боюсь, что так. Эти споры здесь повсюду.
– А можно приказать Планетному Мозгу создать организм, который убьет спору? Какой-нибудь вирус или бактерию, которая сожрет этот грибок?
Нен Йим ответила не сразу.
– Я боюсь, – сказала она, – что у Планетного Мозга проблемы…
Красноватое освещение лаборатории отразилось в глазах Оними, ставших тревожными. Его перекошенный рот дернулся.
– Как это могло случиться, мастер-формовщица? – спросил он.
– Я тщательно изучила организм, который причиняет зуд. Хотя понадобится дальнейшее изучение, я полагаю, что этот грибок йуужань-вонгского происхождения, его не было на Йуужань’Таре.
Оними зашипел.
– Х’Ганг Хул! Этот кретин! Он испортил Планетный Мозг! – он некоторое время раздумывал, – Ты можешь добиться, чтобы Планетный Мозг боролся с этой заразой?
– Возможно. Но тогда мне придется отложить всю остальную работу.
– Тогда не надо. Управлять формовкой планеты уже назначен другой клан, и работа с Планетным Мозгом – их задача.
Выражение его лица стало задумчивым.
– Может быть, боги посоветуют что-нибудь Шимрре по этой проблеме, и он сможет передать это новым формовщикам?
Нен Йим почувствовала глубочайшее отвращение. Она могла быть еретичкой, но даже она имела достаточно уважения к богам, чтобы претендовать, что ее знание было божественного происхождения.
– Верховный Правитель хочет, чтобы ты сконцентрировалась на проекте йаммоска, – продолжал Оними, – Мы должны создать военного координатора, который не будет уязвим к попыткам неверных манипулировать гравитационным спектром. Поэтому Верховный Правитель разрешил тебе исследовать любые захваченные машины и оружие неверных.
Нен Йим притворилась удивленной.
– Если бы мы знали, как неверные создают эти помехи, – сказала она, – наша задача была бы существенно легче.
– Известно, что у неверных есть устройства, манипулирующие гравитацией, они называются репульсоры. Не такие полезные и универсальные, как наши довины, но, возможно, работающие по тем же принципам. Неверные могли модифицировать эти устройства, чтобы создавать помехи йаммоску.
Нен Йим некоторое время обдумывала это.
– Могу я получить для исследования один из этих… репульсоров?
Оними грустно улыбнулся.
– Я доставлю тебе репульсор вместе с переводом его описания.
– Проследи, чтобы он был защищен от бактерий, пожирающих металл.
– Да, конечно, – его глаза блеснули, – Шимрра молится день и ночь, чтобы боги помогли ему с этой проблемой. Могу я ему передать, что скоро боги дадут ответ?
– Боги сначала хотят взглянуть на репульсор.
Оними поклонился и отсалютовал, скрестив руки, но его голова была издевательски склонена набок.
– Успеха тебе в твоих усилиях, мастер-формовщица, – сказал он.
– И тебе, Оними.
Уродливое существо выскользнуло из лаборатории. Нен Йим смотрела, как он ушел, ее губы дернулись от отвращения.
– Чем бы они ни были, тварь, – сказала она, – чем бы они ни были.
Глава 14
Кэл Омас объявил о своем «джедайском плане» и о своей официальной кандидатуре, утром перед целой армией журналистов в коридоре здания, которое правительство Мон Каламари предоставило для размещения Сената. Люк стоял позади Кэла, среди группы его друзей и сторонников, не желая привлекать к себе внимания, но когда журналисты начали задавать Кэлу вопросы, как минимум половина из них касалась Люка, и Кэл подозвал Люка к себе.
– Вы и джедаи поддерживаете кандидатуру советника Омаса? – спросили его.
– Я надеюсь, мы сможем сотрудничать с любым главой государства, – сказал Люк, – но я поддерживаю план советника Омаса по восстановлению Совета Джедаев.
Журналист был настроен скептически.
– Так вы будете сотрудничать и с Фиором Роданом, если он выиграет выборы?
– Я буду работать с советником Роданом, если он захочет, чтобы джедаи ему помогали, – улыбнулся Люк, – Хотя я думаю, что он этого не захочет.
В толпе послышался смех.
– Родан говорит, что Совет Джедаев послужит вам средством для захвата власти, – сказал кто-то.
Кэл выступил вперед.
– Можно я отвечу? Если бы Люк Скайуокер добивался власти, он не стал бы сотрудничать с политиками вроде меня или Родана. Ему не нужно было бы уничтожать Звезду Смерти, сражаться с Императором Палпатином, и помогать своей сестре создать Новую Республику. Все, что нужно было сделать мастеру Скайуокеру – присоединиться к своему отцу, Дарту Вейдеру, правой руке Императора. И тогда его власть была бы неограниченной, а мы с вами были бы рабами или покойниками.
Кэл нахмурился, глядя на толпу, в его голосе появился гнев.
– Мы говорим не о каком-то мелком лоббисте или политикане – мы говорим о Люке Скайуокере! Нет такого гражданина в Новой Республике, который не был бы ему обязан. И если кто-то подозревает, что Люк Скайуокер участвует в грязных политических играх, я думаю, что этот «кто-то» не только не знает истории, но и не способен понять человеческий характер.
Раздались аплодисменты, и не только от сторонников Омаса.
– Благодарю вас за защиту интересов джедаев, – сказал Люк, когда разговор с журналистами завершился.
Кэл усмехнулся.
– Тебе понравилось, как я изобразил праведный гнев? Думаю, неплохо вышло.
Люк был удивлен.
– Так ты притворялся?
– О, не совсем, – сказал Кэл, – Я просто позволил ему проявиться достаточно, чтобы это было заметно в сегодняшних новостях, – он почесал подбородок, – Только достаточно ли?
Люк оставил Кэла размышлять над политическими вопросами и отправился на челноке в штаб флота Новой Республики, где продолжали допрашивать Вержер. Джейсена отпустили через несколько часов, но отпускать Вержер разведка флота явно не собиралась.
И Люк не считал, что это плохо.
– Она сообщила нам множество ценных сведений, – сказал директор разведки флота Айддар Ниликирка, – Нам понадобятся сотни часов, чтобы обработать их. Ничего из сказанного ею не противоречит тому, что мы уже знаем, однако она может быть и фальшивой перебежчицей, контролируемой врагом, не так ли? – Ниликирка, казалось, развеселился, – Она ест как существо вдвое больше ее веса. Я никогда не видел такого аппетита.
– Если бы вам пришлось есть стряпню йуужань-вонгов пятьдесят лет, вы бы тоже соскучились по нашей еде.
Люк спросил таммарианина, можно ли поговорить с Вержер, и Ниликирка разрешил.
– Все, что вам удастся из нее вытянуть… – сказал он, махнув рукой.
Люк нашел Вержер в ее камере, сидящей на стуле и смотрящей программу новостей на голографическом проекторе, там показывали Люка и Кэла Омаса. «… не способен понять человеческий характер» – говорил Кэл.
Вержер выключила звук, когда Люк вошел в камеру.
– В мое время, – сказала она, – мастер-джедай не вмешивался в политические дела.
– В твое время, – ответил Люк, – в этом не было необходимости.
Вержер согласилась с этим, кивнув своей птичьей головой. Люк сел напротив нее, скрестив ноги.
Он постарался успокоиться и преодолеть неприязнь к Вержер, хотя у этой неприязни были очень уважительные причины.
– Я говорил с Джейсеном о его пребывании в плену, – сказал он.
– Твой ученик хорошо перенес плен, молодой мастер – сказала Вержер, – Тебя можно поздравить.
Гнев вспыхнул в сердце Люка. Сделав глубокий вздох, он постарался подавить его.
– Возможно, Джейсен не должен был переносить его вообще, – сказал он, – Он говорил, что ты возвращала его в плен не меньше трех раз.
Вержер склонила голову.
– Да, – подтвердила она.
– Его пытали, – продолжил Люк, – пытали почти смерти. По твоей вине. Ты могла бы сбежать с ним гораздо раньше.
– Да.
– Но почему? – спросил Люк.
Вержер некоторое время молчала, как будто прислушиваясь к голосу, которого Люк не мог слышать.
– Было необходимо, чтобы молодой Джейсен Соло выучил определенные уроки, – сказала она наконец.
– Уроки предательства? – Люк пытался удалить гнев из своего голоса, – Пытки? Беспомощности? Рабства? Деградации? Боли?