Я получил из Парижа данные о недавней смерти сэра Фрэнка Нэркумба и сопровождавших ее обстоятельствах, которые были настолько схожими с обстоятельствами кончины Великого князя, Ван Рембоулда и остальных, что о каком-либо совпадении не могло быть и речи. В соответствии с моим советом Париж уведомил Скотланд-Ярд, чтобы тот настоял на вскрытии тела, но семья сэра Фрэнка Нэркумба использовала свое влияние, чтобы этому воспрепятствовать.
Между тем я крутился около домов, квартир, клубов и контор тех лиц, которые были связаны с умершим хирургом, записывая адреса, по которым они распоряжались себя везти, а также выясняя, кто там живет. Таким образом я получил доказательства, достаточные для трех разводов, но не нашел ни одной улики, связанной со «Скорпионом»! Неважно.
При каждом удобном случае я посещал район Ист-Энда, надеясь заметить там большой автомобиль, управляемый смуглым шофером, или человека со шрамом из Парижа. Я заходил во всевозможные закусочные и дешевые рестораны, посещаемые иностранными матросами и выходцами из Азии. Днем и ночью я ездил по главным улицам этого мрачного района, обычно с опущенным флажком, что означало, что я занят.
Такое усердие всегда окупается. Однажды вечером, высадив своего пассажира, торгового служащего, в районе вест-индских доков, я осторожно ехал через Лайм-хауз8, когда увидел прямо перед собой большой автомобиль. Он остановился, из него вышел человек, и машина отъехала.
У меня было две возможности. Я не был уверен, что это именно тот автомобиль, который я разыскиваю, хотя сходство было значительным. Мне надо было решить: ехать ли за автомобилем или идти за человеком. Я пошел за мужчиной.
То, что мой выбор был верен, выяснилось очень скоро. Этот мужчина остановился на углу улицы напротив ратуши, вынул сигару и закурил. В этот момент я был недалеко от него, и при свете спички, которую он прикрывал руками, я увидел бородатое лицо со шрамом! Победа! Наконец-то!
Закурив сигару, он зашел в бар. Я последовал за ним. Заказав бокал горького пива и оглядевшись, я разыскал объект своего интереса. Он взял рюмку бренди, и когда сделал глоток, то его ужасное лицо перекосила гримаса. Я рассмеялся.
— Вас хотят отравить, мистер! — сказал я.
— О Господи! Отравить?! — ответил он.
— Не хотите ли попробовать из этой бутылки? — спросил я в доверительном тоне. — Мартель, три звездочки.
Он пристально на меня посмотрел; было заметно, что он меня не понимает.
— Я не знаю, — ответил он, запинаясь. — Я очень плохо понимаю английский язык.
— Это точно! — воскликнул я и перешел на французский, говоря с ужасным акцентом. — Вы говорите только по-французски?
— Да-да, — ответил он горячо. — Так трудно добиться, чтобы тебя поняли. Этот напиток не коньяк, а скорее бензин!
Выпив пиво, я заказал две рюмки хорошего коньяка и поставил одну из них перед человеком со шрамом.
— Попробуйте это, — сказал я по-французски. — Вам это больше понравится.
Он сделал глоток и согласился со мной. Мы поболтали минут десять и выпили еще по рюмке, после чего мой знакомый, имевший устрашающую внешность, пожелал мне спокойной ночи и вышел. Его автомобиль подъехал с запада, и я сильно подозревал, что этот человек живет неподалеку отсюда, в той же стороне, или, возможно, где-то там у него назначена встреча. Оставив свое такси около закусочной, я пошел за ним следом по Трикольт-стрит по направлению к Ропер-маркет-стрит, с которой он свернул на узкую улочку, ведущую к реке. Улочка была прямой и пустынной, и я не осмелился следовать за ним дальше, пока он не свернул за угол. Я слышал, как он дошел до конца улицы, а затем звук его шагов затих вдали. Я добежал до угла улицы и увидел заднюю часть здания, стоявшего на причале, а напротив высокой белой стены — ряд ветхих многоквартирных домов, некоторые из которых были деревянные, но нигде не было видно ни одной живой души.
Я неохотно вернулся туда, где стояло мое такси, и обнаружил там констебля, который хотел выяснить, почему я оставил машину в неположенном месте. Мне удалось добиться его симпатии, когда я рассказал ему, что я преследовал пассажира, всучившего мне фальшивую монету в полкроны. Моя хитрость сработала.
— На какой улице ты его потерял, приятель? — спросил констебль.
Я описал улицу и человека со шрамом. Констебль отрицательно покачал головой.
— Он похож на иностранного моряка, — сказал он. — Но я не знаю, где бы он мог там спрятаться. Там живут только китайцы.
Его слова прозвучали для меня как откровение, они сразу же придали делу новый оборот. Как только он сказал «китайцы», меня сразу же осенило, что золотой скорпион, которого я увидел в парижском кафе, вероятно, китайской работы! Я запустил двигатель и не спеша поехал к той улице, на которой потерял след человека со шрамом. Я поставил машину так, чтобы можно было в любой момент отъехать, и сидел, размышляя, что же произойдет дальше. Как долго я там пробыл, сказать не могу, когда внезапно начался сильный ливень.
Что я мог сделать или на что надеялся тогда, не имеет значения. Я напряженно разглядывал эту унылую улицу, залитую дождем, когда на ней появился человек. Он увидел зажженные фары такси и остановился, глядя в мою сторону. Очевидно, он пытался рассмотреть, такси ли это или частный автомобиль; наконец он направился ко мне.
— Вы не заняты? — спросил он.
То ли я проникся к нему симпатией, так как он был без пальто и зонта, то ли меня направляла рука судьбы, сам не знаю, но, когда он ко мне обратился, я решил прекратить на сегодня это унылое дежурство. Господи! Конечно же, это опять была судьба!
— Полагаю, что свободен, сэр, — сказал я и спросил, куда его везти.
Он дал мне адрес дома, который находился менее чем в пятистах ярдах от моего жилища. Я подумал, что это довольно любопытно, и не стал долго раздумывать.
— Садитесь, — сказал я, думая о своем; у меня из головы не выходила мысль, какая же связь может существовать между делом о «Скорпионе» и Китаем. Мы поехали по пустынным улицам и менее чем через полчаса прибыли к месту назначения.
Пассажир, которого звали доктор Кеппел Стюарт, очень любезно предложил мне выпить стаканчик горячего грога, и я не стал отказываться. Когда я вышел из дома, дождь почти перестал. В тот момент, когда я склонился, чтобы запустить двигатель, я с трудом различил в темноте фигуру человека в конце улочки, которая вела к черному входу дома доктора Стюарта. Внезапно страшное подозрение закралось мне в душу.
Проехав ярдов двадцать по улице, я посмотрел назад и увидел, что высокий человек в черном плаще смотрит мне вслед.
Припомнив, с какими предосторожностями я добирался от кафе Мигуэля до своей квартиры в Париже (я уже не сомневался, что и на этот раз стал объектом слежки), я понял, что за мной, вероятно, следит очень опытный соглядатай. Не проехав следующую улицу и наполовину, я остановил машину, выскочил наружу, побежал назад и спрятался в кустах, росших рядом с воротами большого незаселенного дома. Мне пришлось ждать только несколько секунд.
Большой автомобиль с закрытым кузовом, двигавшийся почти бесшумно, проехал мимо меня… из его окна выглядывал человек со шрамом.
Наконец у меня появился шанс отыскать, где логово «Скорпиона». Увы! Человек со шрамом так же быстро, как и я, понял, что у меня возникла такая возможность. Мгновение спустя после того, как он проехал мимо припаркованного такси и убедился, что оно пусто, пока я выбирался из кустов, его большой автомобиль унесся как ветер, и шум мощного мотора замер вдали.
Я был обнаружен; видимо, я столкнулся с чрезвычайно опасными людьми.
ГЛАВА XVII
Я УСТРАИВАЮ ЛОВУШКУ
Следующее утро я провел в своих скромных меблированных комнатах, оценивая положение дел и стараясь составить план действий в соответствии с последними событиями. «Скорпион» выиграл у меня очко. Что вызвало подозрения человека со шрамом, мне было неизвестно, но я был склонен полагать, что он увидел меня на узкой улочке через какое-нибудь окно или глазок из деревянного дома, когда я неосторожно за ним последовал.
С другой стороны, могла быть утечка информации в Париже или в моей системе переписки. Человек со шрамом мог разыскивать меня, в то время когда я разыскивал его. У меня не было сомнений, что он кого-то искал на судне.
Затем он понял, что таксист Чарльз Малет следит за ним. Но понял ли он, что Чарльз Малет и Гастон Макс — одно и то же лицо? И узнал ли он, где я живу?
Также он, возможно, подумал, что моя встреча с доктором Стюартом в Лаймхаузе была не случайной; несомненно, он видел, как доктор Стюарт садился в мое такси в Батерси.
Это предположение определило мой план действий. Он был очень опасен, но никогда прежде мне не приходилось оказываться в более тяжелом положении. Черт возьми! Я не забыл о несчастном Джине Сейче.
Этой ночью, прекрасно сознавая, что речь идет о жизни и смерти, я снова поехал в Лаймхауз, где неподалеку от ратуши оставил свое такси и вошел в бар — тот самый, в котором я встретил человека со шрамом. Если у меня и были сомнения относительно того, ведется за мной наблюдение или нет, то теперь они совершенно развеялись. Не прошло и двух минут, как вслед за мной в бар вошел человек со шрамом и поздоровался.
Таким образом, я узнал дополнительную информацию. Ему не было известно, что я опознал в нем человека, следившего за мной до дома доктора Стюарта!
Он пригласил меня выпить, и я согласился. Когда мы подняли наши рюмки, я подозрительно огляделся по сторонам и спросил:
— Я прав, полагая, что вы ведете свои дела в этой части Лондона?
— Да, — ответил он. — Дела приводят меня иногда и сюда.
— Вы хорошо знаете этот район?
— Довольно хорошо. Но, конечно, для иностранца.
Я доверительно похлопал его по груди.
— Послушайтесь моего совета, как друга, — сказал я, — и бывайте в этом районе возможно реже.
— Почему вы так говорите?
— Здесь очень опасно. По вашей дружеской манере, с какой вы вступили со мной в разговор, я понял, что имею дело с сердечным и открытым человеком. Итак, я вас предупреждаю. Прошлой ночью за мной следили, начиная с одной из прилегающих к этому месту улиц, вплоть до дома врача, который специализируется в криминалистике, вы понимаете?
Он очень тяжело на меня взглянул, его зубы обнажились в страшном оскале.
— Вы — очень странный таксист.
— Возможно. Но дело не в этом. Прислушайтесь к моему совету. У меня все здесь записано, — я похлопал себя по груди, где в кармане куртки лежало письмо. — Вскоре весь мир поразится. Скажу вам больше, мой друг, я разбогатею.
Я допил рюмку и заказал по одной для себя и для своего знакомого. Он смотрел на меня очень недоверчиво. Я поднял вновь наполненную рюмку, выпил ее залпом и заказал еще по одной. Затем я наклонился к человеку со шрамом и тяжело положил ему руку на плечо.
— Пять тысяч фунтов, — прошептал я хриплым голосом, — предлагают за ту информацию, которая лежит у меня в кармане. Она еще неполная, вы понимаете, и поэтому меня могут убить прежде, чем я разузнаю недостающие факты: вы знаете, как я собираюсь с ней поступить?
Опять я похлопал себя по карману куртки. Человек со шрамом недоуменно нахмурился.
— Я даже не понимаю, о чем вы говорите, друг мой, — ответил он.
— Я знаю, о чем говорю, — заверил я его (с каждой фразой я говорил все более и более хриплым голосом). — Послушайте же. Я собираюсь передать все свои записи в запечатанном виде своему другу доктору, в запечатанном виде, вы улавливаете? Если я не вернусь за ними, скажем, в течение недели, то он отошлет их в полицию. Это мне ничего не даст, вы полагаете? Нет… Но кой-кого повесят!
Допив третью рюмку, я заказал себе четвертую и еще одну для своего «приятеля». Он остановил меня.
— Благодарю вас, но я больше не буду, — сказал он. — Меня ждет одно дело. Желаю вам спокойной ночи.
— Спокойной ночи! — крикнул я громко. — Спокойной ночи, приятель! Не забывайте моего доброго совета!
Когда он вышел, бармен принес мне четвертую рюмку коньяка и подозрительно на меня взглянул. Наш разговор велся по-французски, но тон моего голоса привлек его внимание.
— Не достаточно ли, приятель? — сказал он. — Ты едва держишься на ногах!
— Вполне достаточно! — ответил я, теперь, конечно, по-английски. — Но этим вечером мне улыбнулась удача, и я почувствовал себя счастливым. Выпейте со мной. Это на сегодня последняя.
Выйдя на улицу, я внимательно огляделся по сторонам, так как и не рассчитывал добраться до дома доктора Стюарта целым и невредимым. Даже если человек, со шрамом не подозревает, кто я на самом деле, то он мог не поверить в то, что я действительно пьян. Я никогда не совершаю такой ошибки, как недооценка ума своего противника, и хотя я и притворялся, но был уверен, что, получив подобную информацию, человек со шрамом проявит свою истинную сущность независимо от того, был ли я пьян или трезв, Гастон ли я, Макс, или кто другой. В любом случае его линия поведения будет неизменной. Он должен был принять как само собой разумеющееся то, что я намерен отдать свои записи на хранение доктору Стюарту, и постараться помешать мне так поступить.
Не обнаружив каких-либо признаков наблюдения, я завел мотор, сел за руль и поехал. Когда я проезжал по Торговой улице, я неоднократно останавливался и оглядывался, но, насколько я мог видеть, за мной никто не следовал. Большая часть моего пути пролегала по многолюдным улицам, что меня совсем не огорчало, но далее мне предстояло проехать по Теймз-Стрит.
Оставив Сити позади, я свернул на эту улицу, которая была ночью совершенно пустынна, и остановился. Черт возьми! Я был разочарован! Кажется, мой план потерпел неудачу. Я не мог понять, почему мне позволили совершенно беспрепятственно уехать, и собирался пройтись пешком до угла, чтобы напоследок еще разок убедиться в отсутствии слежки, прежде чем продолжать поездку. Но это мне сделать не удалось.
Когда я остановил свое такси и собрался выбраться наружу, меня насторожил слабый, очень слабый звук почти у самого уха. Я наклонился и — как раз вовремя… Лезвие длинного ножа промелькнуло над головой и вонзилось в кепи!
Да! Именно это движение спасло мне жизнь, иначе бы нож вошел мне в спину и вонзился в сердце.
Кто-то прятался в такси! Он бесшумно опустил стекло, разделявшее нас, и дожидался удобного момента, чтобы ударить меня ножом. Теперь, потерпев неудачу, он выскочил через ближайшую к нему дверцу и скрылся, быстрый как ветер, как раз в тот момент, когда я сделал попытку подняться со своего места. Я заметил только, как он промелькнул.
— Господи! — пробормотал я, поднимая руку к своей голове, из которой тонкой струйкой бежала кровь. — План удался!
Я туго обвязал рану на голову, насколько у меня хватило сил, и надел кепи, чтобы повязка лучше держалась. Рана была поверхностной, несмотря на кровотечение, и не доставляла мне больших неудобств. Но теперь у меня была веская причина для того, чтобы навестить доктора Стюарта. По пути в Батерси я изменил свой первоначальный план в связи с возникшими обстоятельствами.
Когда я подъехал к дому доктора Стюарта, часы его приема давно истекли. Служанка провела меня в приемную и сказала, что доктор выйдет ко мне через несколько минут. Как только она ушла, я вынул из кармана куртки запечатанный конверт, который я собирался отдать на хранение. Ба! Он был запачкан кровью, которая просочилась из раны на голове!
Вы, конечно, скажете, что это — не основание для того, чтобы не передавать письмо в руки доктора Стюарта, но моя цель была бы также достигнута, если бы я только сделал вид, что его передал. Я знал, что имею дело с умными людьми, ловкими преступниками, и мне также следовало проявить мастерство. У меня были для этого веские основания, учитывая эффективность их слежки, и легкий путь был бы здесь ошибкой.