У него возникло чувство, словно совсем рядом закружился водоворот, и Генри посмотрел на дверь: еще никто не вошел, но эта телепатема показалась совсем незнакомой. Молоденькая девушка, с короткой аккуратной стрижкой, и ладной стройной фигуркой влетела в комнату и бросилась ему на шею, а Генри прижимал ее к себе и не узнавал. На вид Джулии можно было дать все восемнадцать, а запомнилась она тринадцатилетним подростком.
— Папа! Я так рада тебя видеть. — Она наконец отпустила его.
— Скажи, Джулия. — Генри никак не мог понять, что еще было не так, помимо ее внешности, и вдруг осознал — незнакомая телепатема: глаза Джулии затягивали, словно рядом кружился бесконечный водоворот, блоки наглухо закрыли мозг, сразу сделав его недоступным. — Дка. — Он отстранился. — Скажи честно, что с тобой сделали?
— Отец. — Она нерешительно замялась. — Ну, в общем…
— Ты стала Вардом, — вдруг понял Генри, мгновенно осознав все, что из этого вытекало.
— Ты так расстроен? — Джулия озабоченно посмотрела на его побледневшее лицо.
— Зачем ты это сделала? Неужели они заставили?
— Заставили? — Она все смотрела на него, не понимая, потом попыталась объяснить, но с удивлением увидела, как в его мозгу с огромной скоростью проносятся воспоминания о том, как он принес присягу, собственное превращение в Варда и холодные глаза Советника Строггорна, когда тот говорил, что самое страшное с ним уже сделали.
— Папа! — Голос Джулии совсем далеко…
Генри приподнял голову, с трудом пытаясь сообразить, где находится, и поглядел на Советника Диггиррена, почему-то пристально смотревшего ему в глаза.
— Очнулись?
— Что случилось? — Генри сел, оглядывая операционную. — Это у вас дома?
— Как обычно, психотравма, мне пришлось основательно поработать с вашей головой. — Диггиррен пожал плечами. — Что же вы о нас так плохо думаете, Генри? Мы устали отговаривать вашу дочь, Креил наотрез отказывался ей целый год дать медицинское заключение, что можно проводить операцию, а первое, о чем вы подумали — мы ее заставили. В нашей стране я знаю только один случай, когда человека заставили, — меня, и, поверьте, в этом была жестокая необходимость.
— Не один, моего согласия тоже никто не спрашивал. — У Генри сильно болела голова, и он поморщился.
— Неужели? Вы же от рождения Вард, о чем вас спрашивать? А у Джулии структура свернута, не сделать операцию — будет просто телепат, но когда-нибудь вы поймете, что так для нее лучше. Вам же специально рассказала Этель, может так случиться, кроме нас на Земле никого больше не останется, а так у вас будет хотя бы дочь. — Диггиррен пристально вгляделся в его глаза, и Генри почувствовал проникновение в мозг.
— Что вы делаете, Советник?
— Хочу проверить вашу голову, только не сопротивляйтесь. Вспомните, пожалуйста, так что сделали с рукой вашей дочери?
Воспоминания неслись в голове, казалось, против воли. У Генри вспотел лоб, при этом он невероятно удивился, что эти события не причиняли больше почти никакой боли.
— Не страшно? — уточнил Диггиррен, улыбаясь. — Помнится, вы всегда считали это невероятно жестоким лечением, теперь понимаете, что были неправы?
— Понимаю. Теперь я могу с этим жить, а раньше это было сложно, — Генри задумался. — Сейчас я вспомнил. Вы меня оперировали, и было больно, только все как-то отрешенно воспринималось.
— Я дал наркоз, хотя на самом деле от него мало толку. Когда касается кого-нибудь из нас, Советников, не помню случая, чтобы его применяли. Вам не повезло, что попали ко мне. Я всегда все делаю до конца и заодно расправился с прошлой психотравмой, — пояснил Диггиррен. — На мой взгляд, теперь вы здоровы. Одевайтесь и приходите в гостиную. Робот вас проводит, а то в нашей квартире можно заблудиться. — Диггиррен спокойно удалился.
Одевшись, Генри зашел в гостиную. За большим столом, уставленным едой, собралась вся семья: он узнал Лейлу, которая нередко возникала в голове у Строггорна, Этель сразу улыбнулась ему и глазами показала на огромный торт, напоминая молчать о способе его приготовления. Возглавлявший стол Диггиррен указал на свободное место. Генри вслушался: Лейла рассказывала что-то о школе, а Джулия все еще виновато смотрела на него.
— У меня к тебе просьба, Джулия, — сказал Диггиррен. — Твой папа считает, что мы тебя заставили, а я предупреждал — ему это не понравится!
— Пап, это я их заставила. Креил и Диг так долго отговаривали меня, пугали, неустойчивость психики и так далее. — Она зло сверкнула на Диггиррена глазами. — Обманывали, а еще телепаты! Говорили, что я еще не совсем здорова, ты не представляешь, чего мне стоило их уговорить!
— Генри, должен заметить, вы вырастили чрезвычайно упрямую девочку. Диггиррен смеялся. — Мало ругали, вот и результат — избаловали, теперь получился настоящий Вард! Маленькая террористка, одним словом! Лучше нужно было за ней следить в детстве!
Генри слушал их мысленную перебранку, ощущая тепло, которое исходило ото всех, и подумал, что действительно, Джулии было куда лучше жить в Аль-Ришаде. От этого возникла горечь в душе, словно именно здесь и был его родной дом, а вовсе не в абсолютном времени. Он вздрогнул, все замолчали и смотрели на него, а потом, сделав вид, что ничего не слышали, снова продолжили разговор.
360 год относительного времени
7 августа 2033 года абсолютного времени
Больше всего на свете Креил ван Рейн ненавидел, когда его будили ночью. Стайн легко тронул его за плечо, Креил открыл глаза и посмотрел на часы: прошло всего пятнадцать минут, как он заснул после обезболивания, и сейчас перед глазами все плыло.
— Лиде, срочный вызов, телеком, — быстро объяснял биоробот.
Креил с трудом встал, набрасывая на ходу халат и подходя к объемному экрану. Ему стало еще хуже, когда он увидел Антона, старшего сына Этель: в голову сразу пришла мысль о Джулии. Абсолютно все знали, как они любят друг друга, и Креила только удивило, что Антон в Аль-Ришаде.
— Джулия? — уточнил он, садясь в кресло и пытаясь все-таки проснуться.
— Извините, Советник. Я знаю, что вас никак нельзя будить ночью, но вы ее лечащий врач… Я не знаю, что делать, — совсем потерянно добавил Антон.
— Только не говори, что у нее психотравма. Ты представляешь, чего нам стоило вылечить ее прошлый раз? — От одной мысли, что снова придется заниматься этой несчастной девушкой, Креилу стало плохо. Джулии исполнилось двадцать лет. Лечить ее закончили всего два года назад и начинать сначала не было никаких сил. В такие моменты он безумно жалел, что не смог переубедить Строггорна и дал оживить ее.
— У нее психотравма, — огорченно сказал Антон. — Только не думайте обо мне плохо. Я, вообще, не понимаю, отчего это произошло. Тем более, мы так любим друг друга и так хотели этого.
— Первый раз? — уточнил Креил, и Антон кивнул. — Блоки снимали? — Креил задумался. — Хорошо, привози ее ко мне в клинику, только уточни, сознание она сразу потеряла?
— Мгновенно.
— Плохо. Напоролась на что-то, что ее сильно поразило. Ладно, не переживай, со мной тоже так один раз было, и ничего, потом поженились и много лет прожили вместе, — постарался Креил успокоить Антона, конечно, не вдаваясь в подробности, чего стоит наладить отношения после того, как получается такое.
— Правда? — спросил с надеждой Антон.
Креил приехал в клинику только через сорок минут. Перед этим он почти двадцать минут простоял под ледяным душем, страшно замерз, но голова все равно слегка кружилась.
В пси-кресло он опустился почти с облегчением — это было лучше, чем идти или стоять. Джулию Антон уложил под купол и подключил к Машине. Она была без сознания и почти не воспринималась телепатически.
Антона Креил выгнал в коридор. Он хорошо помнил пытку, которую когда-то устроил ему самому Лао для «просветления мозгов» в аналогичной ситуации, заставив присутствовать при зондаже Тины. С тех пор прошло больше двухсот лет, а Креил помнил все так отчетливо, как будто это произошло вчера: такое страшное впечатление это произвело на него.
Сейчас не было проблемы снять блоки — дополнительная энергия позволяла делать это довольно спокойно, правда, все равно возникала небольшая опасность повреждения мозга, а когда-то, при аналогичной ситуации, Тину едва удалось спасти.
Через час Креил закончил, кое-что уяснив для себя и решив переговорить с Антоном еще раз. Все увиденное ему не понравилось, хотя что делать было ясно.
Антон, сидя напротив Креила в его кабинете, спокойно рассказывал обо всем. Он не чувствовал за собой вины и обладал необходимым опытом, поэтому все, что произошло, просто изумило его.
— Так ты уверен? — уточнил Креил. — Физически она совсем не возбуждалась? И это при том, что вы любите друг друга и ты сделал все так, как рассказывал?
— Меня это просто потрясло. — Антон опустил глаза. — Сейчас я думаю, нельзя было продолжать в такой ситуации, но мы столько лет этого ждали!
— Не преувеличивай, Антон. Это Джулия столько лет ждала, а ты ждал всего несколько месяцев, ты же торчал в абсолютном времени.
— Это так принципиально? — Антон невозмутимо смотрел на Креила, и тот подумал, что молодежь куда раскованнее чувствует себя в подобных вопросах, чем старшее поколение. — Что вы можете сказать? Отчего это произошло? Я хоть и сам Вард-Хирург, ничего не понял.
— Это в большой степени произошло оттого, что Джулия не совсем женщина и, видимо, поняла это, — постарался спокойно сказать Креил.
— В каком смысле? — нахмурился Антон.
— Ты же присутствовал тогда, когда ее убили, а мы восстанавливали ее тело. Все, что у нее есть женского — вовсе не ее, а те самые генетически нейтральные органы. Ты же знал, что детей она иметь не может.
— И никакой надежды, что сможет? Искусственно, например?
— Нет, Антон. Это совершенно исключено. Мы же не хотим таким образом создать нелюдей? У нее нет своих яйцеклеток, только искусственные. То же — с яичниками, ну, и так далее. Я просто устану перечислять.
— Я не понимаю. Даже если это так, они же должны были принять ее генотип за это время?
— На половые клетки это не распространяется. Это сделано специально. Я серьезно тебе говорю: термин «воспринимают генетику организма» не совсем точен. Речь идет, в большой степени, о восприятии отдельных особенностей организма, что делает невозможным отторжение тканей, но рожать ребенка нельзя — получите урода и к Джулии он не будет иметь никакого отношения, а будет искусственным созданием. Усыновите сразу биоробота, зачем же мучить Джулию для этого?
— Как страшно. — Антон опустил глаза.
— Это еще не все. Видимо, когда мы делали ей эти бесчисленные пересадки, не удалось воспроизвести нормальное функционирование нервной системы в половой сфере. Это исключительно моя вина — я занимался трансплантацией органов, и теперь у нее, по всей видимости, полная фригидность. Хоть она и любит тебя, но в такой ситуации никакие нормальные отношения с ней невозможны. Жаль, но раньше это никак нельзя было выяснить.
— Неужели ничего нельзя сделать? — Антон смотрел прямо в глаза Креилу и никак не мог в это поверить.
— Можно, всегда что-то можно сделать. Конечно, не вернуть ей способность иметь детей. Кстати, ты ведь очень любишь детей? Старший в семье?
— Люблю, — подтвердил Антон.
— Она поняла это. Отсюда психотравма. Еще поняла, что как женщина, ничего тебе не может дать, а с другими тебе, в целом, было неплохо. Решила, что она им не конкурентка и нет никаких шансов тебя удержать. Короче, на пару месяцев клиника ей гарантирована — и никаких свиданий. — Креил встал, тяжело вздохнув. Джулия уже должна была очнуться, но идти к ней и объяснять все это у него не было сил.
Она действительно лежала, прикованная к операционному столу, и безутешно рыдала. Дежурный врач уже собирался разыскивать Креила, чтобы выяснить, что делать с ней дальше. Увидев его, Джулия подняла голову, но в ее взгляде не было надежды.
— Вы меня зондировали? — Почему-то мысль о том, что Креил работал с ее головой, причинила ей боль, и это обеспокоило его.
— Еще и оперировал. — Креил садился на стул рядом с ней. — Только не пойму, почему это так не понравилось тебе?
— Вы меня будете лечить? — не ответила Джулия на его вопрос.
— А ты против? — его все больше удивляло это.
— Против. Я прошу, чтобы мне назначили другого врача, с более низкой квалификацией, — очень настойчиво попросила Джулия.
— Но почему? — Креил нахмурился, и она почувствовала, что ему надоело выяснять и сейчас он просто влезет в ее голову, чтобы понять, в чем дело.
— Не нужно, Креил, я и так объясню, — Джулия вздохнула. — Вы видели мой регрессивный счет?
— Зачем мне его видеть? — удивился он.
— Там уже такие цифры, что если я не прекращу пользоваться услугами столь высокооплачиваемых специалистов, как вы или Советник Строггорн, мне никак не отработать его до пятидесяти лет, а тогда я просто состарюсь и умру без омоложения, — объяснила Джулия.
— Странно, мы никогда не относили сумму оплаты на твой счет.
— Лечили бесплатно? Это неважно. Как только Машина проверила мою медицинскую карту, она самостоятельно перебросила деньги за лечение. Я сделала специальный запрос и выяснила, что, хотя это и неполная оплата, вы же не фиксировали время работы, она сделала приблизительный расчет, примерное время работы, стоимость замененных органов, лечение в клинике. Посмотрите, даже на вас это произведет впечатление.
Креил подошел к телекому, запросил счет Джулии и с изумлением уставился на дикие цифры.
В Аль-Ришаде нельзя было умереть с голоду. Даже если человек не работал, все равно ему предоставлялась небольшая квартира, талоны на питание и минимальное медицинское обслуживание.
Как только рождался ребенок, на его имя открывался регрессивный счет, на котором начинал накапливаться долг государству. Сюда входило все: начиная от медицинского обслуживания и кончая стоимостью обучения. До тридцати лет кредитный лимит был практически неограничен, но уже после этого возраста человек должен был начать возвращать долги государству. В пятьдесят лет наступал срок полного омоложения — крайне дорогостоящей процедуры, позволяющей значительно продлить жизнь. Если денег на счету не оказывалось оставалось умереть от старости.
Джулия была права — у нее не было никаких шансов отработать такую колоссальную сумму до пятидесяти лет, а мало ли какая еще помощь могла ей понадобится? У Машины была хорошая программа определения затрат времени работы хирургов при таких сложных операциях, хотя в этих случаях специально шло занижение в меньшую сторону, чтобы сократить конфликты, и все было определено с достаточно большой точностью.
Креил связался с Линганом и спросил его, можно ли что-нибудь придумать. Немного поразмыслив, они решили выдать Джулии премию от имени Совета Вардов за помощь в раскрытии инопланетной агентурной сети в размере, перекрывшем стоимость лечение. Совсем баловать и обнулять ее счет не стали, чтобы не лишать стимула к дальнейшей работе.
Довольный, Креил вернулся и сообщил ей об этом.
— Теперь не будешь отказываться от моего лечения?
— Не буду, — немного успокоилась она. — Что со мной?
— Ну вот, добрались до классического вопроса. — Улыбнулся Креил: Джулия сама обучалась на Вард-Хирурга и прекрасно поняла его.
— Я все помню.
— Это хорошо. И что ты помнишь?
— Обязательно рассказывать? — уточнила Джулия.
— Очень не хочется? Можешь просто представить мысленно, лучше в образах, я хочу послушать восприятие, насколько все болезненно. Если честно, нет ничего хуже лечить Вардов, сами врачи, все знаете лучше меня.
— Не знаем мы лучше вас. Никто столько лет этим не занимается.
Креил встал, раздвинул ей ноги и начал подключать сложную аппаратуру, чем привел Джулию в изумление.
— Что вы делаете?
— Хочу посмотреть твою реакцию, когда ты все это представляешь, и замерить. У тебя ведь основные проблемы вовсе не с головой, девочка. — Он посмотрел, как она покраснела. — Смущаться не нужно, ведь в том, что случилось, виноваты не папа и мама, а Советник Креил ван Рейн, собственноручно. Я тебя оперировал тогда и, видимо, не удалось полностью восстановить нервную систему. Поэтому у тебя теперь и проблемы.